Мичуринская биология (статьи)

 

Т.Д. Лысенко Выступление на дискуссии 1939 г.

М.А. Ольшанский Выступление на сессии ВАСХНИЛ, август 1948 г.

Лютер Бербанк о генетике и растениеводстве

Ю.А. Долгушин У истоков новой биологии, 1950 г.

И.Е. Глущенко Академик Т.Д. Лысенко – выдающийся советский ученый, 1950 г.

П.Ф. Кононков А он и был настоящим народным академиком!

М.В. Алексеева Статьи о Т.Д. Лысенко

Лю Юншень Вклад Лысенко в биологию

Дж.Б.С. Холдейн О Лысенко и генетике

Т.Д. Лысенко Генетика (статья в БСЭ)

Из переписки Т.Д. Лысенко

 

Т.Д. Лысенко Выступление на дискуссии 1939 г.[1].

… Н.И. Вавилов здесь, например, заявил, что руководство Академии с.-х. наук им. Ленина притесняет менделистов, закрывает, в частности, цитологические лаборатории. К сведению, в упомянутой статье в "Социалистическом земледелии" Н.И. Вавилов писал, что в Мичуринске как будто закрыта цитологическая лаборатория. В ответной статье я дал справку, что мне, как президенту, известно, что эта лаборатория не закрыта и ни директор Института, ни президент Академии и не предполагали ее закрывать.

Вавилов. Но цитологов там нет.

Лысенко. После этой моей статьи Н.И. Вавилов уже не называет теперь Мичуринска, а говорит, что цитологическая лаборатория закрыта в Армянском отделении Академии наук СССР. Но какое я имею отношение к Армянскому филиалу Академии наук СССР, руководимому по линии цитологии самим же Н.И. Вавиловым как директором Института генетики Академии СССР?

Я знаю, что в науке администрированием мало что хорошего сделаешь. Это Н.И. Вавилов не раз слышал от меня. Но Н.И. Вавилов, на мой взгляд, утрирует это мое положение. Насколько я на слух мог уловить, поданное Н.И. Вавиловым в президиум заявление, разъясняющее его выступление, гласит, что, будучи директором института, входящего в систему Академии с.-х. наук, акад. Н.И. Вавилов не будет подчиняться руководству Академии. Как это можно понять? Руководство Академии должно отвечать за академические институты, а директор одного из наиболее крупных институтов – Всесоюзного института растениеводства – заявляет, что он не будет подчиняться руководству. Неужели таким заявлением можно верить всерьез?

Но вернемся к вопросу о роли менделизма в решении практических запросов сельского хозяйства.

Некоторые из менделистов, в частности акад. Н.И. Вавилов, выступали здесь с таким заявлением: а все-таки сорта, распространенные на миллионах га в нашем Союзе, выведены людьми на основе менделизма. Даже некоторые из селекционеров, авторов этих сортов, могут заявить, что они разделяют в агробиологической науке взгляды менделизма.

Так как же обстоит дело в действительности? Может быть, Лысенко, Презент, Авакян и другие пристрастно относится к менделистской генетике? Разберем и этот вопрос. Академик Н.И. Вавилов и ряд других идеологов менделизма в последнее время не перестают утверждать, что вся мировая селекционная практика пользовалась и пользуется в своей работе менделистской генетикой. Такие утверждения действуют на некоторых товарищей, которые принимают их за чистую монету. Не будут же люди науки, думают эти товарищи, говорить вещи, не соответствующие действительности. А сорта за границей действительно есть неплохие (для условий тамошнего климата). Есть немало и хороших пород животных. Менделизм-морганизм за границей куда меньше критикуют, можно даже сказать, что это учение занимает там господствующее положение в биологической науке.

Но послушаем, что говорили как раз по этому вопросу те же самые менделисты несколько лет назад, когда им не приходилось отбиваться от напора мичуринского учения, когда менделизм, можно сказать, пышно "расцветал" в нашей стране и когда менделисты имели больше, чем сейчас, возможностей тормозить, препятствовать развитию мичуринского учения. Вот что писал тогда один из видных менделистов по вопросу о том, много ли селекционеры нашей страны и заграницы пользовались и пользуются менделевской генетикой. Фамилию автора пока не буду называть, догадайтесь сами и сравните эти его высказывания с тем, что он говорит сейчас.

"Надо определенно сказать, что селекционная работа, как в нашей стране, так и за границей в прошлом характеризовалась и характеризуется отрывом от генетики.

Огромные материалы практической селекции, как правило, совершенно не обрабатываются генетически и бесследно исчезают в архивах. Очень часто мы совершенно не имеем документальных данных по выведению сортов".

"Селекционеры нередко даже сознательно отклоняют от себя генетическую обработку материалов. Этот отрыв генетики от селекции особенно свойствен западноевропейским селекционерам, а также работникам в Канаде и САСШ, где селекция главным образом сосредоточена в руках семенных фирм".

А Н.И. Вавилов, как вы слышали, особенно напирал здесь на то, что в Западной Европе и США все делают по менделизму.

Далее: "Когда вы поедете по крупным селекционным учреждениям за границей, вы нередко услышите от селекционеров, что генетика – это совершенно другое дело, это нас не касается, нам читать генетические книги некогда, мы ведем работу селекционную, ведем ее по интуиции, своими путями, кое-что берем от вас изредка, но между нами и вами - пропасть великая".

Как по-вашему; похожи эти высказывания на то, что говорил и говорит Н.И. Вавилов в последние один-два года? А ведь это не так давно писал тот же Н.И. Вавилов (аплодисменты), выступая на генетической конференции, созванной под его председательством. В резолюциях этой конференции написано:

"Разрыв генетики с практической селекцией, характеризующий исследовательскую работу в Соединенных Штатах Сев. Америки, Англии и других странах, должен быть решительным образом устранен в генетико-селекционных исследованиях в СССР''.

Голоса. Правильно.

Лысенко. Кто же говорит, что неправильно? Вы же, менделисты, с этой трибуны говорили, что имеющиеся сорта выведены на основе вашей менделевской генетики.

Акад. А.С. Серебровский сегодня и вчера также говорил о том, что породы животных выведены все-таки на основе менделизма. Даже акад. М.Ф. Иванова он зачислил в менделисты. Но вот что писал А.С. Серебровский в 1932 г. в "Трудах" той же конференции:

"Характер объектов накладывает определенный отпечаток и на характер тематики, и мы имеем чрезвычайно пышно разработанные главы генетики, тесно связанные, например, с дрозофилой, и полную неразработанность таких глав, которые бы имели особое значение для нашего народного хозяйства".

Голоса с мест. Правильно, совершенно правильно.

Лысенко. Абсолютно правильно, согласен. Дальше читаю:

"... Можно, например, взять хорошую селекционную сводку проф. Давыдова "Селекция молочного скота", где добросовестно собран весь научный материал в области селекции и сделаны попытки систематического изложения селекционной науки, стоящей на уровне современных наших знаний". Видите, на мировом уровне!

"И что же мы видим? Мы видим, подводя итоги, что мы имеем лоскуты, обрывки знаний, которые в конце концов часто не могут быть непосредственно приложены к нашей практической работе".

С места. Правильно.

Лысенко. Он говорит даже более жестко, чем Презент на сегодня. "Значительная часть этой книги занята лишь вопросом об изменчивости и наследственности. Но и те знания, которые мы имеем пока о наследственности молочности, совершенно элементарны, отрывисты и, кроме тривиального вывода, что имеется много генов, влияющих на молочность, мы ничего на сегодняшний день не имеем".

Голоса. Правильно.

Лысенко. Да кто говорит, что неправильно? Мы все время говорим, что это правильно.

"А между тем, чтобы действительно организовать селекцию, чтобы быть хозяином в генетике крупного рогатого скота, нам нужно в сто раз больше знать и знать такие вещи, на которые сейчас мало обращают внимания. Почти все приходится начинать сначала".

Вот, товарищи, когда меня спрашивают, что оставить из менделизма, чтобы в Академии с.-х. наук им. Ленина успешно вести научную работу по племенному делу и по семеноводству, я всегда отвечаю: почти ничего.

Я прочитал вам высказывания акад. Н.И. Вавилова по растениеводству и акад. А.С. Серебровского, не так давно ведавшего наукой по племенному делу в животноводстве. Оба с предельной ясностью заявляли (и это было совсем недавно), что менделистская генетика не имеет никакого отношения ни к выведенным сортам растений, ни к породам животных. Теперь же Н.И. Вавилов и А.С. Серебровский заявляют диаметрально противоположное и этим самым мешают объективно правильно разобраться в сути менделизма, вскрыть ложность, надуманность учения менделизма-морганизма и прекратить изложение его в вузах как науки положительной. У некоторых товарищей в последнее время создается впечатление, что, хотя мичуринское учение широкой волной движется в нашей стране, хотя десятки и сотни тысяч охвачены этим учением (а это действительно так), все же людей, разделяющих менделистские взгляды, как будто больше. Ведь и на этом совещании попробуйте проголосовать – можно не сомневаться, что мичуринское учение не получит большинства, в лучшем случае не будет 1:3.

На самом же деле в нашей стране не так уж много менделистов, как кажется на первый взгляд.

В цитированных уже "Трудах Всесоюзной конференции по планированию генетико-селекционных исследований" указывается (с. 84-85), что к моменту конференции (1932 г.) имеется специалистов по общей генетике 33 и по частной генетике 86. Вот сколько было генетиков-менделистов в 1932 г.

Но, может быть, с 1932 года количество специалистов- менделистов сильно увеличилось? Планом же этой конференции предусматривалось к концу 1937 года иметь по общей генетике 113 специалистов и по частной 259. Но я убежден, что и этот план не выполнен, так как мичуринское учение, его методы работы растут широкой волной, захватывая и менделистские кадры. Вот кто жмет менделизм! Его жмет мичуринское учение! Оно похищает сторонников менделизма, которые переходят в разряд антименделистов.

Людей в агробиологической науке нашего Союза, разделяющих взгляды менделизма и морганизма, намного меньше, нежели кажется на первый взгляд. Кажется же, их много главным образом потому, что они концентрируются в ведущих научно-исследовательских учреждениях, расположенных преимущественно в крупных центрах – Москве и Ленинграде. Думать, что это – и все в советской науке, отбрасывать тысячи научных работников, работающих в научно-исследовательских учреждениях других городов, конечно, не приходится.

Генетики-менделисты, умалчивая о своих коренных разногласиях с теорией развития, с учением Мичурина, с фактами практической жизни, все беды кризиса своего учения сваливают на критику со стороны дарвинистов-мичуринцев. И на этом собрании в выступлениях можно было слышать, что причиной разногласий между менделевской и мичуринской генетикой является не принципиальное различие этих двух направлений в науке, а "нехорошие" критики менделизма, вроде доктора биологических наук И.И. Презента. Причем чем с большей правдой и доходчивостью тот или иной ученый-биолог вскрывает сущность менделизма, тем более грубым, буквально ничем не обоснованным нападкам он подвергается со стороны генетиков- менделистов. Такие нападки со стороны менделистов можно воспринимать только как положительную характеристику ученых, доходчиво раскрывающих всю ложность основ менделизма.

Для многих тысяч научных работников в агробиологии, а также для студентов сельскохозяйственных вузов правдивый показ менделевско- моргановской генетики является хорошей помощью в их работе и учебе.

Менделисты-морганисты, именующие себя представителями генетики "классической" (умалчивая о том, какого класса), в последнее время пустились просто на спекуляцию. Они заявляют, что критики менделизма разрушают-де генетику. Они не хотят признать, что настоящая генетика – это мичуринское учение.

Нельзя написать хороший учебник для сельскохозяйственных вузов по генетике, не взяв за основу дарвинизм, мичуринское учение. Целые главы без всякого изменения нужно брать из мичуринских работ. Автору необходимо только позаботиться о последовательной расстановке материала, взятого из прекрасных работ Мичурина.

Генетика – интересный и практически важный раздел агробиологии. Это наука о закономерностях наследственности и изменчивости растительных и животных организмов.

Чем больше и вернее мы вскроем закономерности наследственности и изменчивости, т.е. чем лучше практически овладеем развитием организма, тем быстрее и более радикально сумеем улучшать, приспосабливать живую природу, сорта растений, породы животных к требованиям нашей социалистической страны.

Мне неизвестно, кто из биологов так глубоко постиг закономерности наследственности и изменчивости растительных организмов, как И.В. Мичурин. Он практически решал глубочайшие в теории вопросы. Этим самым он получал и прекрасную проверку своих теоретических положений. Было бы глубочайшей ошибкой сетовать на то, что И.В. Мичурин оставил нам, Советской стране, только сотни хороших сортов, а методики их создания, учения своего не оставил. Мичурин дал немало прекрасных цельных работ, неоднократно издаваемых в нашей стране. По этим работам нужно постигать ту науку, которая именуется генетикой.

Нужно грешить против совести, чтобы заявлять, что вот-де Лысенко, Презент и другие, высоко ценящие учение Мичурина, разрушают науку генетику. Ведь мы, мичуринцы, возражаем не против генетики, а против хлама, лжи в науке, отбрасываем застывшие, формальные положения менделизма-морганизма. Генетикой советского направления, которую мы ценим и которую развивают десятки тысяч людей науки и практики, является мичуринское учение. Чем больше эта генетика делает успехов (а в науке я нескромен, поэтому с гордостью заявляю, что успехи есть немалые), тем все труднее и труднее становится менделизму-морганизму маскироваться всякими неправдам и под науку.

Работа стахановцев животноводства, ефремовских звеньев в полеводстве, а также опыты научных работников вскрывают неверность, ложность основ менделизма-морганизма. Широкие круги ученых и практиков совхозно-колхозных полей все больше овладевают настоящей, дарвинистской генетикой, мичуринским учением.

Большую роль в этом деле сыграла Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. Не один миллион посетителей выставки смог увидеть результаты прекрасной работы И.В. Мичурина и его последователей, а также ознакомиться с методами работы И.В. Мичурина.

Ведь не секрет же и для представителей менделизма-морганизма, что если возможны вегетативные гибриды, то тогда от так называемой моргановской хромосомной теории наследственности остаются только одни хромосомы, а вся теория, т.е. морганизм, отпадает.

На глубокую значимость вегетативных гибридов обращал внимание еще Дарвин, указывая, что, когда будет разработан этот раздел, тогда рано или поздно по-иному будут понимать и половой процесс. Понятно, почему генетики-морганисты принимали все меры к тому, чтобы доказать невозможность вегетативной гибридизации, отрицали сущность мичуринского учения о действии менторов.

И.В. Мичурин дал немало прекрасных сортов, в процессе создания которых он пользовался разработанным им способом ментора. В крону дерева молодого сорта он прививал ветвь другого сорта для того, чтобы воздействием привитой ветки другой породы изменить в нужную сторону породу молодого сорта.

Генетики-морганисты в свое время сумели это дело, как говорят, затушевать, объявить его научно недоказанным, ошибкой и т.д. Всего несколько лет тому назад я был свидетелем, как такие ученые, как академик А.С. Серебровский и другие, с трибуны заявляли, что учение И.В. Мичурина о менторах, о вегетативных гибридах – выдумка, основанная на ошибках.

Презент. Керкис и здесь с трибуны заявил, что он не согласен с мичуринскими менторами.

Лысенко. Да что Керкис! Он погоды не делает.

Еще не так давно А.С. Серебровский заявлял, что "краса севера" (прекрасный мичуринский сорт вишни) никогда и не была с белыми плодами. И.В. Мичурин-де так себе говорил и писал, что гибрид вишни с черешней у него получился с белыми плодами. Из работ И.В. Мичурина известно, что черенки этого молодого, еще не закрепившего своей породы деревца были привиты на подвой вишни. Деревце нового сорта на своих корнях погибло. Когда заплодоносили привитые деревья, то оказалось, что плоды переняли от подвоя вишни красную окраску. Теперь этот сорт "'краса севера" с красными плодами.

Формальные генетики, считающие, что наследственность организма – это особое крупитчатое вещество, лежащее в хромосомах, конечно, не могут допустить вегетативных гибридов уже по одному тому, что ведь хромосомы из подвоя вишни не могут перейти в привой. Согласиться же с тем, что наследственность, т.е. свойство организмов походить на своих предков и родителей – это не какое-то особое вещество, а свойство любой живой клетки, любой живой частички, из которой развивается организм, морганисты не могут, так как после этого от их учения ничего не останется.

Особенно трудно морганистам и менделистам стало теперь, когда вегетативные гибриды уже нельзя не признать, когда это дело прорвалось широким фронтом, потому что в этот глубоко теоретический вопрос вмешались многие сотни экспериментов – ученых, колхозников и даже юннатов. Вегетативные гибриды посыпались, как из рога изобилия. Тут-то менделисты и всполошились и начали кричать о зажиме. На самом же деле суть не в зажиме менделистов, а совсем в другом.

Суть в том, что когда вегетативные гибриды стали получать многие ученые и опытники в разных районах страны, тогда генетикам-менделистам стало значительно труднее замалчивать ядро, основу мичуринского учения. На кафедрах вузов и в институтах академий менделистам стало труднее, говоря их же языком, "зажимать" мичуринское учение. А раз оно "не хочет" быть зажатым, значит, по своеобразной логике менделистов, выходит, что их зажимают. На деле же одного достоверного факта зажима их в работе, хотя бы по линии Академии с.-х. наук им. Ленина, менделисты привести не могут. Можно было бы на данном совещании привести немало результатов опытов с вегетативными гибридами, проведенных учеными и опытниками в самых разнообразных районах нашей страны. Над получением вегетативных гибридов работают юннаты Фрунзенского района Москвы; с вегетативными гибридами ведут работу научный сотрудник тов.Филиппов и аспирант тов. Солодовников в Институте картофельного хозяйства под Москвой; во Всесоюзном селекционно-генетическом институте (Одесса) над получением вегетативных гибридов работают тт. Хазина, Ковалевская, Ястреб и другие. На экспериментальной базе Академии с.-х. наук им. Ленина "Горки Ленинские" немало опытов по этому разделу ведут аспиранты тт. Филиппов, Соболев, Дворянкин, научный работник А.А. Авакян.

Неплохие результаты в опытах по вегетативной гибридизации получаются у ряда научных работников (например, В.И. Разумова) Всесоюзного института растениеводства, директором которого является акад. Н.И. Вавилов. В этом Институте – можно сказать менделистском центре – несмотря на ярко выраженное недоброжелательное отношение к мичуринскому учению о вегетативных гибридах со стороны директора Н.И. Вавилова и ряда руководящих научных работников-мендельянцев, многие из молодых кадров пробились в науке на верную дорогу. Любая беспристрастная комиссия, на месте осматривая результаты опытов, сможет прийти к заключению, что многие из научных работников Всесоюзного института растениеводства, пока не имеющие докторских ученых степеней, обогнали в науке докторов- мендельянцев, собранных Н.И. Вавиловым в руководимом им Институте.

Пожилой опытник-пенсионер Н.В. Брусенцов, живущий под Москвой, путем вегетативной гибридизации помидора с картофелем дал хороший сорт помидоров, экспонированный на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, где были представлены также вегетативные гибриды и других исследователей.

Стоило только мне с приходом в Академию опубликовать в газете статью, где я высказал свои взгляды на мичуринское учение о вегетативной гибридизации, указал свои предположения о практической значимости этого дела, посоветовал, как нужно экспериментировать, и в результате столько получилось вегетативных гибридов (хотя хотелось бы, чтобы их было еще больше), что, право, можно сказать, их получилось у нас больше, чем до сих пор было получено за все время на земном шаре. Хорошие биологи за границей и много лет назад умели получать вегетативные гибриды, но это дело там глушилось, и передать этот раздел науки другим, чтобы и другие поняли, как получать вегетативные гибриды, нечего было и думать. Ведь получать вегетативные гибриды – это не просто уметь прививать (это каждый умеет делать), а это значит правильно понимать тонкости и глубины законов развития организмов. Разработка таких глубин науки в нашей стране под силу не редчайшим одиночкам, а массам ученых и опытников, работающих творческим коллективом в тесном единстве с практикой.

Из Академии с.-х. наук им. Ленина я взял часть экспонатов вегетативных гибридов для того, чтобы здесь их продемонстрировать. Все эти гибриды получены не мной, многие даже не под моим непосредственным руководством. Каждый научный работник, аспирант или опытник получил их самостоятельно, в разных местах СССР, а работа получается единая. Акад. М.М. Завадовский, выступая на этом совещании, заявил, что если бы ему показали семенное потомство вегетативных гибридов, тогда он переменил бы свое мнение и о многом в менделизме подумал бы. Живем мы с ним в одном городе, состоим в одной Академии, а, оказывается, он до сих пор не знал, что в Академии, у меня в кабинете, имеется довольно много этих гибридов. Он их не видел по той причине, что мендельянцы избегают фактов, не укладывающихся в их теорию. Таким образом, в этом случае на продемонстрированных мною экспонатах можно было наблюдать не только изменение породы сорта помидоров "гумберт" от действия подвоя "фикарацци", но явно наблюдались у растений в семенном потомстве признаки обеих пород, бывших компонентов, сращенных путем прививки. Думаю, что есть все ос­нования назвать эти растения, выросшие из семян, гибридами, полученными вегетативным путем.

Эта работа проводилась тов. Ковалевской, сотрудницей Всесоюзного селекционно-генетического института (Одесса).

Вот второй пример. Тов. Алексеева – аспирант Овощной станции Тимирязевской сельскохозяйственной академии – как-то осенью нынешнего года зашла ко мне в Академию и рассказала, что у нее на участке есть вегетативные гибриды помидоров, выращенные из семян. Через несколько дней я смог вместе с ней видеть эти растения на поле. На мой взгляд, самым интересным в ее опыте оказалось следующее.

Сорт помидоров "пандероза", имеющий крупные круглые плоды, был в 1934 году, привит на многолетний паслен "дулькамара". Этот паслен имеет мелкие продолговатые плоды, собранные в большой кисти. В том же 1934 году тов. Алексеева сделала ряд других прививок разных сортов помидоров на картофель и другие подвои. Спрашивается: почему же после 1934 года собранные с прививок семена не были высеяны до 1939 года? Думаю, что товарищам менделистам ответ на этот вопрос ясен. До последних лет, с точки зрения менделистской генетики, заниматься такими опытами не следовало, считалось ненаучным. Поэтому молодого научного работника, имеющего такие опыты, конечно, не поощряли в этих работах, и хорошо еще, что семена не были выброшены, а пролежали до 1939 года у тов. Алексеевой вместе с контрольными семенами, т.е. с семенами сортов привоев, собранными в том же 1934 году.

В 1939 году тов. Алексеева высеяла семена, полученные с привоев, одновременно высеяла и семена чистых сортов, использованных в 1934 году для прививок. Из ее опыта я взял как экспонат для Академии, на мой взгляд, наиболее интересное – это вегетативный гибрид сорта "пандероза" с "дулькамарой". У меня здесь имеются муляжи этих плодов. На отдельных растениях (особенно на одном растении) получились плоды, по форме почти полностью напоминающие плоды "дулькамара": вместо крупных круглых плодов "пандерозы" получились плоды величиной не более плодов "гумберта", продолговатые, как у "дулькамара", причем на кисти, насколько я помню, было около 90 плодов. Никогда и ни у одного сорта помидоров я не видел таких кистей, с таким количеством плодов, не говоря уже о том, что форма плодов не похожа на исходную форму "пандерозы". а в сильной степени напоминает плоды "дулькамара", т.е. бывшего подвоя. В опытах тов. Алексеевой мной также легко наблюдалось, что на одном и том же растении нередко плоды по форме были разными.

В общем, и этот пример говорит о том, что полученные тов. Алексеевой растения из семян как бы схожи с половыми гибридами. Указанные мною растения имели плоды, напоминающие по форме бывший подвой, не говоря уже о том, что тов. Алексеевой получено много растений, уклоняющихся от исходных, взятых для прививки сортов.

Могу продемонстрировать также муляжи вегетативных гибридов, полученных тов. Авакяном во Всесоюзном стационарно-генетическом институте (Одесса).

Был взят полудикий сорт помидоров "мексиканский красный". Черенки молодых растений этого сорта были привиты на сорт помидоров "роза-гроза". На привое, т.е. на "мексиканском красном", появились плоды, совершенно непохожие на плоды этой породы. Вместо двухкамерных плодов получились четырехкамерные и даже двенадцатикамерные. а ведь количество камер у плода помидоров – признак довольно постоянный и, как говорят, при скрещивании "менделирует". На языке генетиков-менделистов камерность есть признак генетический (по-нашему же, по мичуринской генетике, любой признак, который мы наблюдаем у растений, есть признак генетический, признак породы). И этом приведенном мною случае многокамерность подвоя передалась плодам привоя, по своей природе двухкамерного. Правда, семенного потомства от этих прививок тов. Авакян еще не успел получить.

Покажу еще муляжи, характеризующие, как форма плодов при вегетативной гибридизации может передаться от одного компонента к другому. Тов. Ковалевская в том же Всесоюзном селекционно-генетическом институте привила сорт "гумберт" на болгарский сладкий перец. Семена с привоя "гумберта" были высеяны. У некоторых растений в этом посеве появились плоды, по форме в сильной степени напоминающие плоды сладкого перца.

Не менее интересен и следующий случай. Тов. Ястреб, работающая под научным руководством А.А. Авакяна во Всесоюзном селекционно-генетическом институте, привила желтоплодный сорт помидоров "альбина" на "мексиканский красный". Часть плодов на желтоплодной породе привоя ("альбина") получилась ярко-красной, т.е. окраска плодов была заимствована от подвоя. Часть плодов была с красными мазками.

Нужно быть небиологом, чтобы сомневаться в том, что из семян от красных плодов желтоплодного привоя "альбина" можно будет вырастить хотя бы часть растений с красными плодами и закрепить этот признак в следующих поколениях.

С места. Не будет.

Лысенко. По-вашему, не будет, по-моему же, будет, да и многим это известно, хотя бы по пословице, что "яблочко от яблони недалеко падает". Раз семена взяты из красных плодов, то почему же из них нельзя вырастить растения, на которых будут такие же красные плоды? Из желтого плода труднее получить красный плод, не применяя половой гибридизации, но, как видите, если подойти к этому делу по-мичурински, и это оказывается тоже возможным.

Интересно также отметить здесь то, что растения - вегетативные гибриды – получаются неустойчивыми по своей природе, разнообразящимися. Получается то же, что и у половых гибридов, причем наблюдается породное разнообразие не только между различными особями, но и в пределах одного и того же растения.

Думаю, не будет большой ошибкой, если я скажу, что вегетативные гибриды – это гибриды. получаемые путем особого кормления. В самом деле, что такое прививка? Прививают черенок одной породы к другой породе, идет обмен соками, пластическими веществами, вырабатываемыми этими двумя породами. Тело и подвоя и привоя строится из необычныx для данных пород веществ, поэтому и свойства клеток привоя и подвоя получаются различных случаях в разной степени уклоненными от типа, породы.

Думаю, что в последнее время генетики-менделисты легко уже могут соглашаться, что при прививке могут получаться и наследственные изменения, но они пока что еще не соглашаются, что эти изменения имеют гибридный характер. Они не хотят признать, что в получаемых этим путем организмах нередко можно в той или иной степени наблюдать, обнаруживать свойства обеих пород, части растений, которых в предыдущем поколении были сращены путем прививки. Понятно, что с этим положением менделисты-морганисты не могут согласиться, не порвав с основой их учения, с так называемой хромосомной теорией наследственности. Если допускать, что наследственность, как они говорят, находится только в хромосомах, то как же объяснить факты передачи наследственных свойств путем обмена питательными пластическими веществами между привитыми компонентами?

Подчеркиваю, что факты передачи признаков и свойств у растений путем вегетативной гибридизации – у нас в Союзе уже не очень большая редкость. Я демонстрировал вам передачу формы, окраски плода, количества камер у плодов. Можно было бы указать, например, на передачу длительности вегетационного периода. У Мичурина имеется немало примеров, когда породу яблонь с рано созревающими плодами он путем ментора, т е. вегетативной гибридизации, делал зимней.

Можно здесь на совещании показать засушенные цветы картофеля бывшего сорта "курьер". Известно, что у этого сорта лепестки цветов имеют белую окраску. Тов. Хазина (во Всесоюзном селекционно-генетическом институте) привила черенок картофеля сорта "майка", дающего синеокрашенные лепестки цветов, на подвой "курьер". Из пластических веществ, вырабатываемых листьями синецветковой "майки", строил свои клубни белоцветковый по своей природе "курьер". Растение, выращенное тов. Хазиной из клубня подвоя, дало цветы с синей окраской лепестков.

Обратная прививка (на "майку" был привит "курьер") повлияла на подвой "майку" так, что из клубня "майки" получилось растение не с синеокрашенными, а с белыми лепестками. Как видите, и окраску цветов можно передавать вегетативным путем из одного компонента в другой. Нечего уже указывать на факты передачи путем прививок вкусовых качеств плодов.

Думаю, что немало признаков и свойств можно объединить в одну породу из двух пород вегетативным путем так же, как это происходит при половой гибридизации.

Рассматривая явление наследственности и под этим углом зрения, невозможно конечно, согласиться с теорией менделизма-морганизма. Если же некритически принимать эту теорию за истинную, тогда остается только одно: отрицать возможность существования таких фактов, т.е. вегетативных гибридов, что менделисты-морганисты и делают. Для тех же людей, которые сами видели вегетативные гибриды, сами их получали и сами их могут получать, для таких людей – думаю, что менделисты с этим не будут спорить - невозможно соглашаться с основами учения менделизма-морганизма.

Зная о вегетативных гибридах и хотя бы в общей форме понимая, как они получаются, нетрудно представить себе, каким путем наследственность организмов может изменяться при соответствующем воспитании, соответствующей кормежке растений. Способ кормления и качество пищи играют колоссальную роль в изменении наследственности. растений и животных. Недаром же акад. М.Ф. Иванов эпиграфом к одной из своих статей поставил пословицу английских скотозаводчиков: "Порода идет через рот".

Из имеющихся фактических материалов нам становится ясным, что изменять породу, объединять наследственные свойства одной и другой породы можно и без "перехода" хромосом этих пород, т.е. без непосредственной передачи хромосом от одной породы к другой. Ведь при вегетативной гибридизации, как я уже говорил, хромосомы из подвоя в привой или наоборот не "ходят", а свойства наследственности могут передаваться и путем обмена пластических веществ.

Митин. Но знать эти хромосомы, вообще говоря, неплохо.

Лысенко. Когда же я говорил или писал, что не нужно изучать оболочку клетки или хромосомы? Кто из нас говорил, что хромосомы не надо изучать? Но не могу же я в одно и то же время, говоря об одном, говорить и о другом, т.е. о том, что хромосомы необходимо изучать. В данном случае о хромосомах я скажу только то, что любые наследственные свойства можно передавать из одной породы в другую и без непосредственной передачи хромосом[2]. Никто из нас не говорил и не говорит, что хромосомы не играют большой биологической роли в организме, в том числе, конечно, и в наследственности. Но биологическую роль хромосом морганизмом-менделизмом было запрещено изучать. Морганисты-менделисты превратили цитологию в цитогенетику, т.е. вместо изучения клетки как таковой и ее частей морганисты свели все только к счету и морфологии одних хромосом. Изучение биологической роли, биологической значимости хромосом, этой важнейшей части клетки, - нужнейшее дело, и я как президент Академии с.-х. наук им. В.И. Ленина должен всемерно этому способствовать. Ведь только по моей инициативе в этом зале присутствует и докладывал цитолог тов. Чернояров, который уже давно борется с цитогенетикой, уводящей науку от настоящего биологического понимания и изучения клетки и ее составных частей.

Тут также заявлял акад. Н.И. Вавилов, что Академия с.-х. наук им. В.И. Ленина якобы запретила гибридизацию на селекционных станциях. На мой вопрос, где он видел этот запрет, он назвал Полярную станцию. Но ведь и это обвинение к нам абсолютно нельзя приложить. Упрекать нас в том, что мы, не признающие менделизма- морганизма, якобы выступаем против скрещивания, я думаю, не приходится. Мы неоднократно пропагандировали и пропагандируем необходимость перекрестного оплодотворения, время от времени даже у так называемых чистолинейных сортов зерновых хлебов самоопылителей, Заканчивая, могу сказать следующее: напрасно товарищи менделисты заявляют, что нами исповедуется закрытие генетики. Для нашей социалистической практики, для нашей сельскохозяйственной науки, в том числе и даже в первую очередь для Академии с.-х. наук им. В.И. Ленина, генетика необходима, и мы боремся за ее развитие, за ее расцвет. Нужно быть наивным, чтобы думать, что гениальный биолог И.В. Мичурин, признанный партией и правительством, страной, не взял бы из менделизма того, что нужно было взять для выведения сортов. То, что дал Мичурин в своих прекрасных работах, он взял разных источников, больше же всего он взял их своих практических работ. Я согласен взять от менделизма все, что брал из него И.В. Мичурин. А он-то, насколько я понимаю суть учения Мичурина, для дела из менделизма ничего не брал. Мне кажется, что будет неверно, будет зазнайством со стороны ученого-биолога раздумывать: а что бы мне еще взять от менделизма, чтобы добавить к мичуринскому учению. Необходимо уметь в науке выбирать авторитеты, ценить их. Нельзя так ставить вопрос, что в с.-х. науке можно как угодно работать, из каких угодно основ исходить. Только та теория, которая помогает тебе в практическом решении взятых или порученных заданий, приобретает право на научный авторитет. Мичуринское учение мне всегда помогало во всех моих научных работах. Менделизм и морганизм не только не помогали, но нередко мешали. Вот почему для меня учение Мичурина является колоссальным авторитетом в агробиологии, а учение Менделя и Моргана иначе, как ложным, я назвать не могу.

На этом совещании тов. Жебрак, рассказывая о полученных им гибридах пшеницы "тимофеевки" с пшеницей "дурум", указал, что пусть получат такие гибриды иным путем люди, не признающие менделизма- морганизма. Могу сказать следующее. Получение этих гибридов, практическую ценность которых может показать только будущее, никакого отношения к менделизму-морганизму не имеет. Кроме того, чем отличается от приводимого тов. Жебраком факта получения межвидовых гибридов результат работы тов. Филиппова, молодого научного работника Института картофельного хозяйства?

Как известно, дикий вид картофеля "акауле" чрезвычайно трудно скрещивается с культурными сортами, принадлежащими к другому виду картофеля. Говорят, что в нашем Союзе только однажды были получены (в Институте картофельного хозяйства) гибриды между этими видами картофеля. Оказалось, также, что полученные гибриды почти нацело дикие, несмотря па то, что их повторно скрещивали с культурными сортами, Эти гибриды в обычных полевых условиях не дают клубней.

Тов. Филиппов подошел к этому делу по-мичурински и легко и просто преодолел имеющиеся препятствия. Он вегетативным путем, путем прививки сблизил эти две генетически далеко отстоящие породы. Когда на привое "акауле" развились цветы, он скрестил его с культурным сортом. Культурный подвой настолько повлиял на привой "акауле", что скрещивание удалось довольно легко. Из семян от этого скрещивания получилось несколько растений, во многом напоминающих культурные сорта картофеля и в то же время имеющих признаки "акауле". Некоторые из этих растений в обычных полевых условиях в 1939 г. дали неплохой урожай клубней. Эта работа тов. Филиппова, практическое значение которой может быть определено только в будущем, в смысле теоретических трудностей буквально ничем не отличается от того, что здесь докладывал тов. Жебрак. Подход же этих двух ученых совершенно разный.

Тов. Филиппов избрал путь понятный, верный, разработанный И.В. Мичуриным и многократно им же проверенный. Путь же, которым идет тов. Жебрак, является случайным путем в науке, быстро забываемым, которому уделяется теперь большое внимание только потому, что менделистам и морганистам нужно за что-то уцепиться, чтобы защитить свою неверную науку. Ведь дело доходит до того, что все учение менделизма-морганизма некоторые менделисты нередко сводят к колхицину. А этот колхицин (сильно ядовитое вещество) просто-напросто никакого отношения к направлению этого учения не имеет. Отождествляют увеличение числа хромосом в клетках с действием колхицина. Бесспорно, что растения с измененным – увеличенным или уменьшенным – количеством хромосом в клетках будут разными. Неверно, однако, будет думать, что любое удвоение числа хромосом в клетках любыми средствами будет приводить к одним и тем же результатам.

Уменьшение или увеличение числа хромосом в клетках растений происходит довольно часто при самых разных условиях. В разных клетках, в разных условиях одинаковое по количеству увеличение хромосом будет давать, конечно, разные результаты. Видеть какую-то панацею в яде- колхицине, при действии которого на растительные клетки они ненормально развиваются, по моему убеждению, нельзя. Думаю, что жизнь это подтвердит. Пройдет год-два, и увлечение генетиков-менделистов колхицином отпадет.

Я неоднократно заявлял генетикам-менделистам: давайте не спорить, все равно менделистом я не стану. Дело не в спорах, а давайте дружно работать по строго научно разработанному плану. Давайте брать определенные проблемы, получать заказы от НКЗ СССР и их выполнять. Пути при выполнения той или иной практически важной научной работы можно обсуждать, можно даже по поводу этих путей спорить, но спорить не беспредметно.

 

М.А. Ольшанский Выступление на сессии ВАСХНИЛ, август 1948 г.

Оценивая правильность той или иной теории, важно установить, в какой мере данная теория помогает практической работе. Если с точки зрения селекционно-семеноводческой практики сравнить мичуринское учение и менделизм-морганизм, то со всей очевидностью выявляется, что последний не только не помогает, но часто бывает вреден для дела. Мичуринская же генетика вооружает селекционеров действительными методами улучшения породных качеств семян. Остановлюсь на нескольких примерах.

Ещё 10 лет назад в семеноводческой работе господствовала "научно обоснованная" теория невозможности улучшения породных качеств семян. Учение Иогансена о чистых линиях, отрицание наследственной изменчивости организмов под влиянием условий существования, механистическая трактовка процессов оплодотворения и отрицание творческой роли отбора служили "научной" основой семеноводства. Лишь после работ академика Т.Д. Лысенко стало возможным коренным образом перестроить семеноводство. С 1938 г. семеноводческая работа строится на основе учения о воспитании растений, внутрисортовом скрещивании, отборе. Именно на этой основе селекционные станции стали выращивать более урожайную элиту.

В настоящее время Всесоюзный селекционно-генетический институт и некоторые другие селекционные учреждения разрабатывают новый метод повышения урожайных качеств семян - на основе межсортовой гибридизации в условиях свободного опыления. На первых итогах этой работы Института остановлюсь несколько позже.

Под влиянием теории менделизма-морганизма в селекции перекрёстноопыляющихся растений широко применялся метод инцухта (принудительное самоопыление). Более того, этот метод считался основным в селекции перекрёстников, вследствие чего много времени и средств было затрачено селекционерами впустую. Нередко этот метод, особенно в животноводстве, наносил и прямой вред. Работы мичуринцев по биологии оплодотворения позволили развенчать этот метод, являющийся порождением формально-генетической теории.

Действенность мичуринского учения ярко выявляется при решении вопроса о плановости селекционного процесса. Самая возможность планировать селекционную работу отрицается формальной генетикой. Вот почему менделисты-морганисты так яростно выступали против академика Т.Д. Лысенко, когда он экспериментально начал доказывать, что соответствующим подбором родительских пар можно в короткий, планово заданный срок вывести методом гибридизации новые сорта сельскохозяйственных растений.

Опыт выведения, на основе теории подбора родительских пар для скрещивания, сортов яровой пшеницы Лютесценс 1163 и Одесская 13 и сорта ярового ячменя Одесский 14, а также выведения сорта хлопчатника Одесский 1, полученного на основе принципа браковки по первому поколению гибридов, блестяще подтвердил возможность планирования селекционного процесса, если в работе руководствоваться мичуринским учением.

Академик Т.Д. Лысенко в своём докладе уже изложил основы мичуринского учения о направленном изменении наследственности организмов путём их воспитания. Приведу относящиеся сюда некоторые примеры из работ Института.

Путём посева под зиму ярового ячменя сорта Паллидум 32 получен озимый ячмень, который по зимостойкости превышает любой из существующих ныне сортов озимого ячменя. Кроме того, выведенный сорт ячменя созревает значительно скорее (что имеет большое значение для юга), чем озимый ячмень. Например, в 1948 г. новый сорт ячменя начал колоситься на 7-8 дней и созрел на 5 дней раньше, чем стандартный сорт озимого ячменя Красный дар.

В сортоиспытании Института находятся сорта яровой пшеницы, полученные путём направленного изменения из озимых пшениц. Эти новые формы яровой пшеницы близки по урожайности к лучшим нашим сортам яровой пшеницы, а сорт Новокрымка 204 даже превышает их. В технологическом отношении выведенные сорта пшеницы близки к стандартам, либо превышают их.

Интересно также отметить поведение новых сортов пшениц в отношении устойчивости их к твёрдой головне. Известно, что Гостианум 237 и особенно Украинка неустойчивы к твёрдой головне. Будучи же превращены, путём направленного воспитания в яровые, они приобрели устойчивость к этой болезни. Так, в условиях провокационного посева, на фоне искусственного заражения спорами твёрдой головни, озимая Украинка и Гостианум 237 были поражены на 95 и 89%, а эти же сорта, изменённые в яровые, - соответственно на 4 и 3%. Таким образом, неустойчивые к головне озимые сорта, превращённые в яровые, стали весьма устойчивыми.

Выяснилось, что направленное путём воспитания изменение природы растений ведёт не только к изменению требований растений в стадии яровизации, но у части растений изменяются другие признаки; например, у пшеницы изменяется опушённость первых листьев, окраска колосьев, остистость, длина вегетационного периода и т. д.; у ячменя наблюдается переход от многорядного к двухрядному (и наоборот), изменяется остистость и др.

Таким образом, изменённые яровые сорта пшениц, о которых идёт речь, неоднородны по своему генотипическому составу. Среди них есть и лучшие и худшие. Путём отбора из этого материала выделены линии, характеризующиеся хозяйственно ценными признаками. Так, одна из линий яровой пшеницы Кооператорки отличается высокой скороспелостью; в этом году, в сортоиспытании она выколосилась на два дня раньше наиболее скороспелого сорта Лютесценс 1163. Другие линии, выведенные из пшениц Кооператорки и Украинки, отличаются высокой стекловидностью зерна, приближающейся к стекловидности зерна твёрдой пшеницы. Не предрешая вопроса о выведении в ближайшем году сорта из этого материала, всё же можно определённо сказать, что он представляет значительный интерес для селекции.

Если к сказанному добавить, что, как говорил здесь академик Т.Д. Лысенко, уже получены, путём направленного изменения, высокозимостойкие сорта озимой пшеницы, то будет очевидным, что направленное изменение природы растений становится методом селекционной работы.

Блестящим примером, доказывающим возможность массового направленного изменения природы растений, являются результаты работ по летним посадкам картофеля. Как известно, летние посадки картофеля позволили разрешить проблему этой культуры на юге Украины. Летние посадки не только прекращают вырождение посадочного материала картофеля, но и ведут к улучшению его породных качеств, что блестяще подтверждено опытами и широкой колхозной практикой.

В арсенал методов селекционной работы включается и вегетативная гибридизация. Вегетативные гибриды, полученные путём прививки томата на паслён и на дерезу (Lucium barbarum), оцениваются нами в основном сортоиспытании. Можно уже сейчас сказать, что эти вегетативные гибриды по скороспелости не уступают или даже превосходят наиболее скороспелые сорта томатов. По урожайности (как можно судить по плодоношению) эти гибриды значительно превысят скороспелые сорта. Вегетативные гибриды отличаются ценным свойством - у них вовсе не опадают бутоны и завязи, тогда как опадение бутонов и завязей в той или иной степени происходит у всех известных сортов томатов.

Разрешите более подробно остановиться на разработке предложенного академиком Т.Д. Лысенко нового способа улучшения породных качеств семян старых сортов и выведения новых сортов - способа, основанного на гибридизации при свободном опылении, обеспечивающем наилучшие возможности биологической избирательности при оплодотворении. Этот метод разрабатывается в Институте на озимой и яровой пшенице, кукурузе, ржи, подсолнечнике, ячмене, хлопчатнике. Такой набор культур обеспечит разрешение как проблемы в целом, так и ряда частных вопросов по каждой культуре в отдельности.

При постановке темы мы исходим из следующих, уже известных, закономерностей:

1. Скрещивание придаёт силу, бОльшую жизненность потомству.

2. Гибриды обладают большей пластичностью по сравнению с родительскими формами, размножающимися значительное время в чистоте.

3. В процессе оплодотворения проявляется избирательность, а поэтому в случае, если признаки биологической приспособленности совпадают с признаками практически полезными, можно использовать это свойство, эту закономерность для селекции. Отсюда гибридизация лучших сортов для данной местности, например, озимой пшеницы, при свободном ветроопылении повысит жизненность исходных материнских сортов и их устойчивость к различным невзгодам, а следовательно, и урожайность.

Разрабатывая эту тему, мы исходим также из большого опыта работы по внутрисортовому скрещиванию самоопылителей и дополнительному опылению перекрёстников. Наряду с этим, накоплен значительный материал по каждой культуре в отдельность. Так, по озимой пшенице довоенные опыты Д.А. Долгушина дали первые положительные результаты такой гибридизации. Такого же рода работы известны по ржи (Авакян, Глущенко и др.), которые показывают, что при межсортовом опылении сравнительно хорошо сохраняется типичность сорта и повышается урожайность. По кукурузе межсортовая гибридизация (правда, пока что с использованием только первого поколения) применяется в производстве. По хлопчатнику большой гибридный материал, полученный в Институте от скрещивания свыше тысячи комбинаций родительских пар, говорит о большей урожайности гибридов по сравнению с родительской формой. Аналогичный материал имеется и по другим культурам.

Таковы вкратце предпосылки для постановки и разработки данной темы. Полученные первые результаты работы говорят о том, что Институт стоит на правильном пути.</p> 

В 1945 г. был получен большой гибридный материал, в количестве 59 тысяч зёрен, от опыления наших лучших сортов озимой пшеницы Одесская 3 и Одесская 12, а также двух других сортов, занимавших до сих пор (да и теперь занимающих) большие площади - Украинка и Гостианум 237. Эти сорта были опылены смесью пыльцы (при помощи ветра) многих других сортов. Сейчас мы имеем возможность изучить уже первое, второе и третье поколения этих гибридов.</p> 

В итоге подробного и всестороннего изучения можно уже сейчас сделать определённый вывод: по четырём сортам мы получили более урожайные семена; по этим сортам гибриды оказались более жизненными, более приспособленными и урожайными. А так как эти сорта сами по себе являются лучшими для многих областей Украины, то можно с уверенностью сказать, что Институт сейчас является обладателем около 100 ц самых урожайных семян озимой пшеницы для южных областей Украины.</p> 

Обращаюсь с просьбой к Академии и Министерству сельского хозяйства разрешить нам посеять гибриды сортов Одесская 3 и Одесская 12 как суперэлиту и широко испытать их на участках Госсортсети южных областей СССР. Что же касается Украинки и Гостианум 237, то их целесообразно широко испытать на сортоучастках областей, где эти сорта районированы.</p> 

По кукурузе эта тема разрабатывается в направлении использования в производстве не только первого, но и второго, третьего и последующих гибридных поколений. Предполагается, что если выполнить определённые требования, то можно получать урожайные гибриды не только в первом, но и в последующих поколениях. Как показал опыт работы Института, требования эти таковы:</p> 

1. Для скрещивания необходимо брать в качестве материнского растения наиболее урожайный для данного района сорт, подобрав его из других хороших сортов-опылителей. Исходным материалом для скрещивания должны служить семена с высокоурожайных участков, где проводилось дополнительное опыление. В качестве примера, говорящего о том, что переопыление ведёт к повышению урожайных качеств семян, приведу данные испытания обычной и переопылённой элиты. По сорту Броунконти урожай переопылённой элиты составил с гектара в 1939 г. 19,5 ц, обычной - 16,2 ц; в 1940 г. соответственно 32,7 и 28,5 ц. Поражаемость пузырчатой головнёй составила в 1939 г. по переопылённой элите 3,4 %, по обычной 9,4; в 1940 г. соответственно 4,4 и 8,2 %. По сорту Грушевская урожай в 1947 г. составил с гектара: переопылённой элиты 40,4 ц, обычной 36,2 ц. Как видим, переопыление улучшает урожайные качества исходного материала. В нашем опыте по гибридизации кукурузы взяты сорта Броунконти и Миннезота, Броунконти и Грушевская. В качестве материнского растения взят наиболее урожайный сорт - Броунконти. О значении материнского сорта при гибридизации говорят следующие данные. В испытании 1947 г. гибриды Броунконти и Миннезота 23 дали урожай с гектара 36,5 ц, гибриды от реципрокного (обратного) скрещивания Миннезоты 23 &times; Броунконти дали на 7,2 ц меньше (29,3 ц).

2. Посев сортов для гибридизации производится так, чтобы каждый ряд материнского растения чередовался с одним рядом отцовского. На посевах, в период цветения, производится многократное дополнительное опыление. Гибриды, полученные таким способом, оказываются более урожайными и более устойчивыми к пузырчатой головне по сравнению с гибридами, полученными обычным, применяемым в производстве, путём (посев одного рядка отцовского сорта через два рядка материнского, без применения дополнительного опыления). Так, гибриды, полученные по методике, применяемой Институтом, дали в испытаниях прошлого года урожай с гектара 41,6 2, а обычные гибриды 36,1 ц. Поражение пузырчатой головнёй в условиях искусственного заражения составило соответственно 32 и 48 %.

3. Гибриды надо выращивать в условиях высокой агротехники, производя систематическое опыление и отбор.

Повторяю, есть основание предполагать, что если взять для гибридизации Броунконти и Миннезота 23, Броунконти и Грушевская семена с высокоурожайных участков, где применялось переопыление, посеять через ряд материнский и отцовский сорта, производить в период цветения несколько раз дополнительное переопыление и полученные таким образом гибриды выращивать в условиях высокой агротехники, произвести на этих посевах многократное дополнительное опыление и отобрать из урожая лучшие початки на семена, то во втором поколении не будет снижения урожайности по сравнению с первым.

Проведение такого рода работ на посевах второго поколения даёт урожайное третье поколение и т. д.

В текущем году в сортоиспытаниях Института изучаются первое, второе и третье поколения гибридов. Говорить сейчас об окончательных результатах испытаний нельзя. Но, как можно судить уже сейчас по развитию растений второго и третьего поколений, они по внешнему виду не уступают первому поколению. Подсчёт образовавшихся початков по состоянию на 24 июля показал, что в среднем на одно растение число початков у первого, второго и третьего поколений примерно одинаковое. У растений второго и третьего поколений образовалось даже несколько большее количество початков. Так, в первом поколении в среднем на одно растение образовалось 2,22, во втором 2,33 и в третьем 2,48 початка. Следовательно, есть основания предполагать, что материал второго и третьего поколений по урожайности, во всяком случае, не уступает урожайности первого поколения.

По ржи для получения более урожайных семян были переопылены в прошлом году четыре лучшие для нашего района сорта Петкус Весёлоподолянский, Петкус Харьковский, Таращанская тип 2 и Таращанская тип 4. Каждый из переопылённых сортов находился в этом году в сортоиспытании. Предполагаем, что переопылённые сорта будут урожайнее оригинальных исходных сортов. В текущем году мы уже собрали около 20 ц семян гибридов районированного у нас сорта Петкус Весёлоподолянский.

По подсолнечнику изучается второе поколение гибридов, полученных в условия свободного переопыления на специальном посеве шести лучших сортов - Ждановский 8281, 1813, 1646, 4418, 3519 и 4036. По довоенным опытам мы знаем, что гибридизация повышает урожайность подсолнечника. Но мы не располагаем ещё достаточными данными о влиянии гибридизации на такие важные у подсолнечника признаки, как масличность и лузжистость.

Некоторые данные, относящиеся к этому вопросу, имеются лишь по дополнительному опылению. Так, по сорту Ждановский 8281 полученные от дополнительного опыления семена имели 39% лузги, а обычные семена 42,3%; содержание жира в ядре составляло соответственно 51,8 и 49,0%. Как видим, дополнительное опыление улучшает породные качества семян в отношении масличности и лузжистости. Сейчас получены первые данные, свидетельствующие о том, что и после межсортовой гибридизации соответственно подобранных сортов повышается процент масличности и снижается лузжистость. Например, анализ на содержание жира в первом поколении межсортового гибрида Ждановский 8281 дал следующие результаты: стандарт Ждановский 8281 содержал в ядре 54% жира, а все семьи этого же сорта, полученные от опыления другими сортами, имели более высокий процент жира: до 59% жира имели 35 семей, от 59 до 61,5 - 19 семей и более высокий процент жира (до 64, 6%) - 6 семей.

По лузжистости: стандарт Ждановский 8281 в этом же опыте имел лузжистость 41,3%, а все семьи этого сорта, полученные от межсортовой гибридизации, имели меньший процент лузжистости: близкий к стандарту - 5 семей, 36-40% - 42 семьи и значительно более низкий, 32-36% - 13 семей.

Судя по всходам и последующему развитию растений опыты текущего года также подтвердят бОльшую урожайность гибридов. Любой человек, даже не специалист, проходя по делянкам сортоиспытания, мог безошибочно указать, руководствуясь только внешним видом растений, на какой делянке посеяна элита того или иного сорта и на какой делянке посеян его гибрид; гибриды всех сортов были более мощные, более высокие, с более интенсивной зелёной окраской. Корзинки гибридов, по произведённым измерениям, оказались также несколько крупнее, чем корзинки растений в контроле; например, по сорту Ждановский 8281 корзинки элиты имели в диаметре 21,7 см, а гибридов (речь идёт о втором поколении гибридов) 22,5 см; по сорту 1813 соответственно 21,7 и 21,9 см; по сорту 1646 - 21,5 и 22,7 см; по сорту 4418 - 22,6 и 23,5 см; по сорту 3519 - 20,4 и 23,1 см; по сорту 4036 - 22,3 и 24,1 см.

При подтверждении более высокой урожайности, масличности и меньшей лузжистости у второго поколения гибридов, по сравнению с контролем тех же сортов в этом году, можно будет ставить вопрос со следующего года о производстве элиты того же Ждановского 8281 на основе опыления его смесью указанных выше сортов. В этом году мы будем иметь семян гибридов сорта Ждановский 8281 около 20 ц. Это будут, возможно, самые урожайные и высокомасличные семена подсолнечника для южных областей Украины.

Интересные результаты, характеризующие большую пластичность созданных гибридов, по сравнению с нашими лучшими сортами ячменя Одесский 9 и Одесский 14, получены в сортоиспытании. В засушливом 1946 г. более позднеспелый сорт Одесский 9 дал урожай ниже скороспелого ячменя Одесский 14, а в 1947 г., отличавшемся засухой в первой половине вегетационного периода и осадками во второй, сорт Одесский 9 дал урожай выше, чем Одесский 14. Как же вели себя в эти неблагоприятные году гибридные популяции? Гибриды (Одесский 14 &times; Одесский 14) &times; Уманский, (Крымский 17 &times; Одесский 18) &times; (Медикум 81/7 &times; Одесский 11), Одесский 9 &times; Уманский в засушливом 1946 г. дали урожай выше или близкий к урожаю скороспелки Одесский 14 и в 1947 г. - выше или близкий к урожаю более урожайного в этом году сорта Одесский 9. В среднем за два года гибриды дали урожай выше среднего урожая одного и другого сорта. Таким образом, гибридные растения, являясь более пластичными, меньше пострадали от засухи в 1946 г. и лучше использовали благоприятные условия второй половины вегетационного периода в 1947 г.

При испытании 20 гибридных популяций ячменя более продуктивными из них оказались преимущественно комбинации, полученные от скрещиваний первого поколения гибридов с третьим сортом или же с первым поколением другой комбинации скрещивания. Так, в 1947 г. комбинация Медикум 81/7 &times; Ганна Лоосдорфская (испытывалось шестое поколение) дала урожай 19,8 ц с гектара; при скрещивании первого поколения этой комбинации с сортом Одесский 18 (шестое поколение) урожай составил 21,1 ц; от скрещиваний того же первого поколения с первым поколением комбинации Крымский 17 &times; Одесский 18 (шестое поколение) получен урожай 22,6 ц с гектара.

По лучшим гибридным популяциям, представлявшим шестое и седьмое поколения, заложены в прошлом году питомники отбора; семена отобранных растений из каждой популяции высеяны для дальнейшей оценки и отбора. Лучшие семьи по каждой отобранной популяции, в количестве нескольких сот, будут объединены и поступят в испытание и размножение как новые сорта.

По хлопчатнику, на основе браковки по первому поколению гибридов, был выведен скороспелый урожайный сорт Одесский 1. В связи с работой по его выведению, для выяснения закономерностей развития первого и последующих поколений, изучалось большое количество (свыше 1000) гибридных комбинаций. Выяснилось, что при скрещивании наших скороспелых сортов со многими другими формами получаются гибриды заметно лучше родителей по силе и мощности растений, скороспелости, величине коробочек, выходу и качеству волокна и, в итоге, по урожайности. В том случае, когда скрещенные сорта относились к лучшим сортам для нашего района, гибриды вели себя лучше родителей во втором и последующих поколениях.

В 1946 г. отобраны по первому поколению три лучшие комбинации. Вырастив в зиму 1946/47 г. второе поколение в теплице и в зиму 1947/48 г. четвёртое поколение, мы уже можем в полевом посеве текущего года высеять, для получения в сравнимых условиях, первое, второе, третье и четвёртое поколения отобранных трёх комбинаций. Сравнив изменчивость основных хозяйственных признаков - урожайности, скороспелости, крупности коробочки, гомморозоустойчивости, выхода и длины волокна - в пяти поколениях, мы сможем сделать достоверный вывод об использовании этих гибридных популяций в качестве новых сортов. Так как предварительное изучение трёх поколений в прошлом году, а также изложенные выше наблюдения и теоретические предпосылки говорят о возможности выведения таким путём сорта, отдел селекции хлопчатника Института взял обязательство дать уже в текущем году новый скороспелый урожайный сорт хлопчатника, получив для дальнейшего размножения и изучения его 100 кг семян.</p> 

Подводя итог сказанному, можно отметить, что достаточно большой экспериментальный материал позволяет уже в этом году надёжно оценить новый метод создания высокоурожайных семян.

Несколько слов по вопросу об управлении расщеплением гибридов. Формалисты-генетики отрицают самую постановку данного вопроса. Лет 10 назад, когда мне пришлось на комиссии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина утверждать тематический план работы нашего Института, включавший тему "Управление расщеплением гибридов", один из видных генетиков демонстративно вышел, заявив, что он даже не может присутствовать при обсуждении этой проблемы. Сейчас Институт получил уже первые экспериментальные данные, убедительно доказывающие возможность управления расщеплением гибридов.

Управлять расщеплением гибридов можно путём создания соответствующих условий их воспитания. Гибриды нескольких яровых сортов с озимыми дали во втором поколении, при одновременном посеве весной в поле, различное соотношение яровых и озимых, в зависимости от условий выращивания первого поколения. Если первое поколение выращивалось при осеннем посеве в поле, то во втором поколении количество яровых было наименьшим. Заметно больше яровых было в том случае, когда первое поколение выращивалось при посеве весной в поле, и, наконец, больше всего появилось яровых растений во втором поколении в том случае, если первое поколение выращивалось в теплице.

Во втором поколении обнаружены также совершенно нерасщепляющиеся семьи. Изучение третьего поколения подтвердило константность, стабильность многих из этих гибридных семей.

Как видите, утверждение формальной генетики о невозможности управлять процессом расщепления гибридов также оказалось ложным.

 

Лютер Бербанк О генетики и растениеводстве

 

Наследование приобретённых признаков

Наследование приобретённых признаков существует, или я ничего не знаю о жизни растений.

Я сам доказал и притом настолько ясно, что не осталось никакого сомнения, что новые свойства, не заключающиеся в наследственной массе данных растений или совершенно чуждые им, с помощью практикуемого мной метода неразрывного и неизменного повторения, направленного всегда в одном и том же направлении, настолько могут запечатлеться в последующих поколениях и действительно запечатлеваются, что в конце концов в результате подбора возникает новое, отличающееся от прежних растение...

О влиянии внешних условий на наследственность

Мои исследования привели меня к убеждению, что наследственность это... сумма всех прежних внешних условий...

Я утверждаю, что каждая существующая на нашей земле растительная форма более или менее изменяется и всегда изменялась под влиянием окружающей среды и что это изменение часто происходит очень быстро и настолько прочно, что старая форма никогда больше не может восстановиться…

Если человек пользуется для своей выгоды этим фактом и сам изменяет условия, в которых жило растение, дает ему достаточно места для распространения света и тепла, доставляет ему различные химические элементы в пригодном для ассимиляции виде, то рано или поздно, в зависимости от восприимчивости того или другого растения, должны наступить большие изменения, и если мы ко всем этим скомбинированным и действенным силам добавим и применим еще другие силы, предназначенные для развития растений, н в заключение выберем из всех возможных комбинации этих сил самые лучшие, то возможности для улучшения наших полезных и декоративных растений станут почти безграничными.

Бескосточковая слива

Примерно в 1890 году я написал в питомник братьев Freres Nurseris во Францию и получил несколько черенков этой сливы, известной там под названием "sans noyau"... Эта слива, помимо того, что давала безвкусные, несъедобные плоды, отличалась низкой урожайностью, да и плод ее не был бескосточковым, несмотря на его название. Вернее говоря, он был только частично бескосточковым, так как большинство экземпляров этой сливы все же имело в себе зерно средней величины, покрытое с одной стороны косточковым панцырем.

Панцырь, или каменистая оболочка безусловно необходима для защиты семян у растений. Для большинства садовых растений оболочка часто очень тонка, она может быть доведена до тонкой целлюлозной пленки, как в зернах пшеницы. В мясистых же плодах оболочка весьма значительна, как видно на примере семян яблок и апельсин. В обширном подсемействе фруктов, представленном сливами, вишнями, персиками, абрикосами и миндалями, эта оболочка развилась до косточкообразной ткани...

...Установлено, что дерево требует некоторого времени для образования более крепкого материала и тратит больше энергии на образование каменистой оболочки, чем на развитие самого плода. Ясно, что при прочих равных условиях дерево, приносящее бескосточковые плоды, окажется по меньшей мере вдвое более продуктивным, чем производители косточковых плодов.

Это увеличение плодов в природных условиях никоим образом не компенсировало бы потери защитного косточкового покрова. Семена, не защищенные своим панцырем, сделались бы добычей птиц и насекомых. Птицы, животные, нападающие на них, не пощадили бы незащищенных семян, и очень может быть теперь не существовало бы вообще представителей семейства косточковых, не будь их семена покрыты твердой несъедобной оболочкой. Без защитной оболочки голые семена погибли бы от действия солнца, ветра, дождя и морозов, не считая уже врагов из животного мира... С полной уверенностью можно утверждать, что косточкообразный семенной покров играл полезную роль, так как иначе он не развился бы и не сберегался бы так настойчиво тысячелетиями в различных видах косточковых плодов, которые развивались в новых условиях юга Западной Азии и Южной Европы…

Достоин удивления тот факт, что в ряду бесчисленных поколений, передававших по наследству косточковую оболочку, во Франции развился член этой семьи, незаметный парий, который восстал против традиций рода и отважился произвести семя, лишенное части своего обычного покрова.

О причинах этого разрыва с традицией мы можем судить с большей достоверностью, чем о точном происхождении самой традиции. Возможно, что мелкая дикая слива потеряла способность производить защитную каменистую оболочку для своих семян вследствие истощенного состояния почвы, в кото­рой она росла, потому что образование косточки, несомненно, требует большого напряжения со стороны дерева. Вещества, образующие эту плотную роговую ткань, должны поступать из почвы. В случае ограниченного количества необходимых для этого химических веществ куст принужден экономить в производстве оболочки и беречь питательные вещества для своих семян.

Такая же экономия наблюдается при образовании скорлупы куриного яйца при недостатке известкового питания курицы. Такого же рода процесс происходит и в организме ребенка, когда он не получает соответственного минерального питания. Кости ребенка отличаются тогда не только малым размером, но и низким содержанием минеральных веществ, что ведет к патологическим случаям, хорошо известным в медицине как рахит... Это объяснение подтверждается тем, что "sans noyau", как мы уже указали, является небольшим сухопарым кустом-карликом в сравнении со средним деревом слив. Плоды его уменьшились до размера малой ягоды, утратив сладость и аромат, которые являются общим признаком других косточковых плодов…

Что оказалось чрезвычайно трудным, так это сочетать полную бескосточковость с желательным размером и вкусом плода, без которых он не имел бы полной практической ценности... Задача получения бескосточковой сливы оказалась трудной еще и потому, что все время приходилось помнить о великом множестве различных больших и малых обстоятельств... К большому огорчению плоды не обнаруживали тенденции сочетать бескосточковость с хорошими качествами... Проблема заключалась в скрещивании двух отдельных предков, которые во многих отношениях находились в прямом противоречии друг к другу... Если бы эта слива ("sans noyau") была совершенно бескосточковой и ничто не говорило бы против того, что косточка является наследственным признаком, тогда было бы возможно без особых затруднений вывести посредством гибридизации бескосточковый плод хорошего качества даже во втором или третьем поколении... Таких результатов можно было бы ожидать при условии, что скрещивание производилось с абсолютно бескосточковой сливой, в качестве одного из родителей. Но, к сожалению, мы брали сливу не абсолютно бескосточковую. Возможность почти полного уничтожения косточки и достижение этим самым такого значительного отступления от исходной формы подтверждаются мнением некоторых видных биологов, например проф. William E. Castle. Он считает, что отдельный признак может быть модифицирован в последующих поколениях не просто смешиванием с другими признаками, а действительным изменением в своих семействах... Бескосточковая слива является новым видом, имеющим бесчисленное множество разновидностей и, следовательно, бесконечные возможности к дальнейшему улучшению.

Растениеводство

Секретом лучшего разведения растений, помимо научного знания, является любовь.

Вместо того, чтобы придерживаться прежних схем, установил за правило работать совместно с природой.

 

Ю.А. Долгушин У истоков новой биологии, 1950 г.

События, поражающие воображение, запоминаются крепко. Так помню я тот зимний вечер в Салтыковке, под Москвой, когда, наконец, пришло письмо от брата из Ганджи. Он недавно окончил сельскохозяйственный институт в Тбилиси и был направлен в Азербайджан на Ганджинскую селекционную станцию - на работу. Вот небольшой отрывок из этого письма, сохранившегося в нашем семейном архиве и датированного 20 декабря 1928 года.

"...Жизнь тут чертовски интересна. Злоба дня у нас - работа одного молодого агронома - Лысенко (твой, маманька, соотечественник - с Полтавщины). Он тут уже два года ведает бобовыми, но занимается всем - "сверх программы". Очень занятная фигура. Длинный, худой, весь постоянно выпачканный землей. Кепку надевает одним махом. Словом - полное пренебрежение к себе, к своей наружности. Спит ли вообще - неизвестно, когда мы выходим на работу - он уже в поле, возвращаемся - он еще там. Все время копается со своими растениями, все время с ними. К ним он очень внимателен. Знает и понимает их вообще прекрасно, кажется, умеет разговаривать с ними, проникает в самую душу их. Растения у него "хотят", "требуют", "просят", "боятся", "любят", "мучаются". Однако, это у него не от анимизма - он материалист до мозга костей, и дарвинист настоящий. Вообще человек замечательный.

Мы часто собираемся у Игоря или Исая - беседовать с ним чрезвычайно интересно. Это настоящий творческий ум, новые оригинальные идеи так и прут из него. И каждый, разговор с ним поднимает в голове вихрь интересных мыслей. Он всегда увлечен своей работой, энтузиаст отчаянный. Наблюдателен невероятно. Это, конечно, относится, прежде всего, к растениям, но, хотя кажется, что он ничем больше не интересуется, он все замечает, все схватывает, и часто выясняется, что он - в курсе всех, даже самых интимных событий на нашей станции, о которых, казалось бы, он никак не мог знать.

Мысли его почти всегда неожиданны и парадоксальны, но на поверку оказываются удивительно меткими и правильными. Многое из того, что мы проходили в институте, например, о генетике, он считает "вредной ерундой" и утверждает, что успех в нашей работе зависит от того, как скоро мы сумеем все это забыть, "освободиться от этого дурмана". Эксперимент у него бывает ценен в том случае, если он неудачен и приводит к противоречию. И т.д. Игорь, как всегда, с самым серьезным видом утверждает, будто Лысенко уверен, что из хлопкового зерна можно вырастить верблюда и из куриного яйца - баобаб...

Таких опытов Лысенко, правда, еще не ставил, но вот, послушайте, к чему привела его последняя работа. Он установил, - и это не подлежит теперь никакому сомнению! - что все озимые растения, которым, как принято думать, необходим зимний покой для того, чтобы они в следующем году зацвели и дали семена, - на самом деле ни в каком "покое" не нуждаются. Им нужен не покой, а холод, сравнительно небольшая порция пониженной (но не ниже нуля!) температуры.

Получив эту порцию, они могут развиваться дальше без всякого перерыва и дадут семена. Но эта порция пониженной температуры может сыграть свою роль, даже когда растение еще не растение, а только едва наклюнувшееся зерно. Таким образом, если, например, семена озимой пшеницы слегка замочить и, продержав некоторое время на холоде, посеять весной, то они нормально разовьются и дадут урожай в то же лето - как настоящие яровые!

Представляете, дорогие мои, что это значит? Сокращение вегетационного периода растений, перемещение многих культур на север и черт знает, что еще!

Это, несомненно, открытие и - крупного научного значения... Вот какой у нас Лысенко! Я, конечно, полностью захвачен его идеями и работаю с ним..."

В то время я, признаюсь, не слишком хорошо разбирался в вопросах растениеводства, но после обстоятельной беседы с отцом, агрономом, почувствовал, что в науке произошел какой-то легкий сдвиг, похожий на тот незаметный толчок, который бывает перед самым землетрясением и вселяет в человека непонятное и страшное волненье. Помню хорошо, что во всем этом сообщении брата меня больше всего поразила возможность оказывать воздействие на растение заранее, когда, собственно, еще и растения-то никакого нет - зерно!

Многое в этом открытии тогда было нам неясно. Однако через некоторое время сам Лысенко, проездом в Ленинград на съезд генетиков, где он должен был сделать сообщение о своей работе, задержался в Москве и несколько дней провел у нас в Салтыковке. Тут-то мы и узнали все подробности об этом первом ударе молодого ученого-революционера по господствовавшим устоям биологической науки.

* *   *

Не нужно думать, что четверть века назад 25-летний селекционер Трофим Денисович Лысенко вступил на путь науки с твердым намерением совершить в ней тот переворот, свидетелем которого мы были несколько месяцев назад. Ничего подобного в мыслях у него не было. Но среди многих черт его натуры, резко отличавших его среди общей массы научных работников, были две, на мой взгляд, основные, определившие весь его дальнейший творческий путь. Прежде всего, это способность видеть мир таким, каков он есть.

Немногие обладают этой способностью. А для человека посвятившего себя науке, она - клад. Это значит: ты усвоил все, чему учился в школах, в учебниках и книгах, но все это не стоит пеленой перед твоим взглядом на мир, не окрашивает этот мир в цвета приобретенных истин и канонов. Ты знаешь то, что ты учил, но видишь то, что есть.

Для такого человека в его деятельности всегда открыт свободный и беспредельный творческий путь, путь познания мира, его законов.

Для Лысенко, который только что без колебаний вступил на путь сознания, это не было простое недоверие к науке, - тогда для этого еще не существовало достаточных оснований. Но это была свобода от "научных" пут, трезвая самостоятельность ума, вооруженного знаниями и жадного к познанию.

И еще важная черта. Он вырос в простой крестьянской семье хлеборобов - у самых истоков труда, непосредственно превращающегося во "благо жизни" - в хлеб. Поэтому он хорошо знал настоящую цену и этого труда и того знания, которое делает его производительным и потому радостным. Тут он впервые почувствовал неприязнь ко всякой схоластике, то есть науке, бесполезной для практики, оторванной от нее, и понял, что только в процессе труда, направленного на нужное человеку дело, открывается истина, добывается то настоящее, ценное знание, которое обогащает человека и оплодотворяет его труд.

Совсем недавно я услышал от него несколько фраз об этом.

- Может ли быть в науке, - сказал он, - такое положение: теория сделала какое-то достижение, шаг вперед, а практика от этого никакого облегчения не получает? Я с детства не понимал, как это может быть, и всегда терпеть не мог, когда мне пытались доказывать, что такие бесплодные, бесполезные для практики теоретические "достижения" чего-нибудь стоят.

Способность видеть мир таким, каков он есть, знания и в то же время полная свобода от научных канонов, - иначе говоря, непредубежденность в отношении к природе, ясное представление о практическом назначении научной работы, - вот с каким острым оружием Лысенко пришел в науку. К этому надо прибавить исключительную целеустремленность и охотничью, нетерпеливую страстность в работе. Недаром основным объектом своей деятельности он избрал однолетние полевые растения - самые важные для жизни человека и самые быстрые в своем развитии, т.е. наиболее удобные для исследования.

Лысенко приехал в Ганджу осенью. Кругом стояли голые поля, прорезанные оросительными арыками. Хлопок - основная культура края, для работы над которой создали эту селекционную станцию, - был уже убран.

Молодой агроном уже обладал некоторым опытом селекционной работы: на Белоцерковской станции на Украине он самостоятельно вывел новый ранний сорт помидоров. А здесь ему поручили работу с бобовыми. Задача была такая. Необходимо ввести в культуру бобовые растения. Хлопковые поля нуждаются в удобрении, бобовые же снабжают почву азотом и дают зеленую массу, которую можно запахивать, как удобрение. Кроме того, нужен корм для скота.

Обычные южные культуры бобовых - маш, вигна, нут и другие - могли нормально развиваться только летом, в самый зной, т.е. одновременно с хлопком. А воды в арыках всегда не хватало. Хлопок выпивал ее всю и требовал еще. Нельзя было отнимать воду от скудного хлопкового пайка. Без воды же и бобы не могли расти.

Осенью, начиная с момента созревания хлопка, и потом всю зиму и раннюю весну, т.е. с сентября по апрель, - целые полгода - воды было сколько угодно. Но маши, вигны и нуты отказывались развиваться в этот период: им было холодно.

Как быть?

Лысенко, прежде всего, вооружился метеорологическими данными об этом районе. Так. Продолжительная, теплая: осень. Месяца три-четыре верных! А вот зимой. Ну и зима! Всего месяца два, да и то с натяжкой, если судить по-украински. Заморозки, правда, бывают, но таких дней, когда средняя температура спускается ниже нуля, набирается не больше десяти!

Горох надо сеять! Сразу после хлопка, осенью. Никакие не "вигны", а наш простой "северный" горох, не изнеженный азербайджанским зноем, а привыкший к нашему короткому и сравнительно прохладному лету. Тут в осенне-зимний период он будет прекрасно себя чувствовать!

И он, не теряя времени, посеял на опытных делянках целую коллекцию разных сортов гороха, а кстати, и других: бобовых - вики, конских бобов, чечевицы.

Опыт удался. Горох и вика победили в соревновании. В осенне-зимний период эти переселенцы с севера прекрасно раскустились и дали зеленую массу, вполне пригодную и для укоса - на сено, и для запашки.

Задача была решена. Оставалось лишь обычными методами селекции уже более точно отобрать и слегка "подправить" по некоторым нужным признакам наиболее подходящие сорта гороха-победителя.

Собственно говоря, в этой истории нет ничего особенно примечательного. На месте Лысенко каждый способный селекционер поступил бы, вероятно, так же. И история эта не заслуживала бы сколько-нибудь пристального внимания, если бы в ней не было одной подробности, на первый взгляд незначительной, но, как увидим дальше, послужившей толчком к весьма крупным событиям.

Для Лысенко, как и для каждого растениевода того времени, было ясно, что, подбирая сорта бобовых для разведения их в осенне-зимних условиях Азербайджана, нужно иметь в виду наиболее скороспелые, ранние сорта. Ведь как ни тепла зима в Азербайджане, все же она холоднее не только украинского, но и среднерусского лета. Следовательно, больше всего можно было надеяться на те скороспелые северные сорта, которые привыкли довольствоваться минимальным количеством теплых дней. Лысенко так и подбирал.

Но - не знаю уж, что тут сыграло роль: интуиция ли, или желание наиболее полно гарантировать успех опыта, или какие-нибудь, уже тогда зародившиеся сомнения в правильности общепринятых соображений, - только агроном Лысенко решил посеять в своем опыте, кроме скороспелых, и немало всяких других сортов - и позднеспелых и средних.

С точки зрения агрономической науки это было бессмысленно. Ну что могут дать посевы поздних сортов? Может, конечно, случиться, что зима будет очень теплой, в Азербайджане это бывает. Тогда эти поздние сорта тоже успеют достаточно развиться. Но в обычную среднюю зиму они, конечно, "не дотянут", на то они и поздние.

В то время в агрономии была популярна теория суммы средних суточных температур. Она заключалась в следующем. Каждый вид растения для того, чтобы пройти полный цикл развития, должен получить определенное количество тепла. Какое именно - нетрудно определить эмпирически: сложив средние суточные температуры в течение всего вегетационного периода данного растения. Для многих сельскохозяйственных культур такие "тепловые пайки" были уже вычислены. Таким образом, зная по метеорологическим данным обычный температурный режим любого района, всегда можно было простым арифметическим подсчетом определить, какие растения в этом районе можно культивировать, какие нельзя.

Теория эта была достаточно стройна, логична, на практике, по-видимому, оправдывалась, и никому в голову не приходило подвергать ее сомнению.

А Лысенко, вопреки этой теории, посеял осенью сорта растений, которые на Украине при весеннем посеве только к концу лета успевали набрать свой законный температурный паек.

Это произошло осенью 1925 года. Весной опыт был закончен. При этом выяснилось, что успех был достигнут только благодаря тому, что Лысенко посеял в своем опыте именно те "безнадежные" сорта, а не только ранние. Вопреки всем правилам ботанической арифметики, некоторые из самых ранних, самых скороспелых украинских сортов гороха тут оказались самыми поздними. А на первое место вышла "Виктория" - сорт гороха, который всегда был в Белой Церкви среднеспелым. Здесь, в Гандже, "Виктория", испытав осеннюю прохладу и зимний холод, весной раньше всех зацвела и дала хорошую зеленую массу.

Как бы то ни было, сорта бобовых, удовлетворяющие практическим требованием хозяйства Ганджинского района, были найдены, и на этом рядовой селекционер мог бы успокоиться. Правда, в процессе опытов вышла маленькая неувязка между теорией и ее практическим применением, но... мало ли бывает в сельском хозяйстве всяких непонятных случайностей! Практические работники давно привыкли к этим досадным расхождениям между теорией и практикой. Можно только радоваться тому, что задача решена!..

Для агронома Лысенко вся эта история представлялась в другом свете. Он, по-видимому, действительно радовался, даже торжествовал! Но совсем не потому, что решил задачу. Научные предположения в этих опытах не оправдались.

Он ходил около своих делянок с опытными горохами, вглядывался в них, присаживался на корточки и подолгу сидел так, щупая стебли и листья растений.

И думал, думал.

Что-то произошло с этими горохами. Ошибки тут никакой нет, ничего не перепутано. Вот этот самый горох, "Афганский", в Белой Церкви в жаркое украинское лето едва успевает созреть: там ему этой жары маловато - так говорит наука, недаром же он "Афганский".

А тут он рос осенью и зимой - в еще более "прохладных" условиях. И весной, обогнал многие ранние сорта.

Почему? Сорт изменил себе? Да и все сорта ведут себя здесь не так, как там, на Украине. "Законы" ботанической арифметики не оправдались. Но ведь "сорт есть сорт", его свойства не могут изменяться от перемены климата, - так говорит наука, - иначе вообще не существовало бы ни сортов, ни самой селекции. А тут произошло нарушение одного из главных, наиболее характерных признаков сорта растения - длины его вегетационного периода, т.е. того, что отличает и однолетнее растение от двухлетнего, и озимое от ярового.

Если то, что произошло с горохами, действительно так и есть, то... значит, наука ошибается. Значит, вегетационный период каждого растения не есть величина постоянная!

Да и можно ли вообще согласиться с тем, что жизнь растений целиком подчинена каким-то постоянным "арифметическим" законам? Ведь растение - живой организм, оно не может не реагировать на изменение тех условий, в которых живет! Не может не приспосабливаться и, следовательно, не изменяться.

Вот и в данном случае: растения попали в новую обстановку, в новый для них климат. Что-то в этом новом климате заставило их изменить свой век - от семени до семени.

Что именно? Выяснить это - значит узнать, от чего зависит век растения. Узнать, почему именно одним растениям нужно только одно лето, чтобы из семечка получилось потомство - семена, а другим - два лета, несколько лет... почему одни - "озимые", двухлетние, а другие - почти такие же, но "яровые".

Агроном Лысенко думал у своих делянок, у посевов, шагал по опытным участкам и мял, по своему обыкновению, зажатый в ладонь комок сырой земли.

Не знаю, когда впервые у него появилась эта манера, но сколько раз потом - и в Одесском институте на полях, и в теплицах, и в Горках Ленинских под Москвой, - я видел в его руке этот комок, плотно смятый, удлиненный, похожий по форме на гигантское пшеничное зерно...

И всякий раз я думал - уже в плане научной фантастики - еще не разгаданных силах земли - природы, и древний образ могучего "земляного" богатыря Микулы Селяниновича сливался в моем воображении с живым, современным гигантом мысли, черпавшим так же, как и Микула, из земли свою богатырскую силу познания...

В то время - в 1926 году - никто, конечно, и не подозревал, что скромные опыты с бобовыми в Гандже неудержимо вырастают в научно-историческое событие. Не думал об этом и сам агроном Лысенко. Ему было не до того. Непреодолимая страсть исследователя, уже и раньше, на Украине, то и дело осторожно вспыхивавшая в нем, теперь захватила его с особенной силой. Эти замечательные, неудачные, - да, да, неудачные, - опыты обнаружили загадку, тайну природы растений, мимо которых нельзя было пройти. Ведь разгадать ее - означало бы сделать шаг к овладению, к управлению вегетационным периодом растений!.. А это - путь к небывалому расцвету хозяйства в стране...

Лысенко не таил своих мыслей. Каждого, кто подходил к нему, он немедленно окутывал сетью своих логических рассуждений, заставлял думать, искать, разгадывать тайну.

Это был бунт. Мысли были еретические. Сейчас, после всех событий, которые произошли в биологии на протяжении последних лет, нам уже трудно представить себе, как нелепо "с научной точки зрения" было в то время думать, что, например, сорт растения может в зависимости от каких-то внешних причин менять свои признаки, что можно "управлять" вегетационным периодом, раз и навсегда установленным для каждого растения природой!

Никто не знает, - нигде это еще не, описано, - какую колоссальную работу проделал Лысенко в течение следующих двух лет. Между тем это был, пожалуй, самый знаменательный период в творческом становлении ученого. Именно в эти годы, обуреваемый жаждой раскрытия возникшей перед ним тайны этой молчаливой растительной жизни, он начал впервые формулировать в своем сознании некоторые простые, но оказавшиеся неожиданно новыми для науки положения. Они отличались только тем замечательным свойством, что в них отражалось то, что действительно происходило в природе, в жизни.

Положения эти накоплялись, цепляясь одно за другое; тогда начал складываться фундамент будущего здания новой науки, еще не имевшей названия.

Вот как появилось одно из первых таких положений.

Взявшись за изучение вегетационного периода, Лысенко, прежде всего, постарался представить себе, в чем состоит самое содержание этого понятия. В самом деле, что происходит с растением в продолжение его жизни? Оно растет, развивается, вегетирует, - так говорила ботаника. Эти слова- растет и развивается - были синонимами: растет - значит, развивается, развивается - значит, растет. И никому не приходило в голову внимательно вникнуть в самое существо того процесса, который этими терминами обозначался. Казалось, что в этом нет необходимости, ибо всякий "понимал, о чем идет речь". Растет - значит, всходит, становится больше, образует стебель, листья, цветет, плодоносит. Все ясно, и, пожалуй, только излишняя педантичность может заставить ученого копаться в этом вопросе.

Да, Лысенко умел быть педантом, когда нужно. В его отношении к различным научным определениям это было особенно заметно. Тут он становился требовательным и непримиримыми. Конечно, научное определение каждого явления, процесса и т.д. должно быть возможно более простым, ясным и наиболее точно соответствующим тому, что оно обозначает в действительности, в природе. Но не это - главное. Главное в том, чтобы определение было действенным: оно должно так раскрывать сущность явления, чтобы уже в самой формулировке был отражен путь к овладению, к управлению этим явлением.

Нельзя не видеть, что именно в этом органическом сочетании исследовательской мысли с практической жизнью, впервые так последовательно и исчерпывающе воплощенном в создаваемой Лысенко новой науке - агробиологии, таятся корни той необычайной действенности, плодотворности, которыми характеризуется вся его научная деятельность.

Формулировке теоретического вывода, этого орудия практического овладения природой, Лысенко отдавал немало внимания. Как только перед ним возникала новая мысль, обобщение, он вовлекал в работу своих сотрудников, случайных посетителей, практических работников земли, - всех, кто попадал в поле его зрения. Он задавал вопрос:

- Что такое вегетационный период?

- Какая разница между развитием и ростом?

- Как определить, что такое сорт, порода?..

Люди думали, высказывали свои соображения, спорили, как правильнее ответить, какие подобрать слова. Лысенко обычно знал содержание ответа, но, даже когда ему предлагали этот ответ, он долго выискивал возражения, оспаривал. В этих дебатах формулировка проверялась, отшлифовывалась с разных сторон, приобретала нужную действенность.

И как бы ни была значительна возникшая в его голове идея, он никогда не таил ее, не вынашивал только в себе, но немедленно, часто еще в форме совсем сырой догадки, предположения, бросал ее возможно большему кругу людей: обдумывайте, возражайте, проверяйте!

Так поступал он тогда, в самом начале своей научной деятельности, и эта черта навсегда осталась одной из самых характерных, самых замечательных черт его научной тактики.

Итак - вегетационный период; рост, развитие... Но как же можно не видеть, что эта сложная цепь изменений - от появления ростка до созревания семян, иначе говоря, от семени до семени, - состоит из совершенно разных, принципиально разных процессов? Прежде всего, бросаются в глаза чисто количественные изменения. Росток становится больше, превращается в стебель и листья, появляются отростки; побеги, потом цветы, плоды... Все больше увеличиваются вес и объем так называемой "зеленой массы" растения. Это - рост, накопление клеток.

Но ведь не только в этом состоит жизнь растения. Во время роста оно проходит целую вереницу превращений, качественных изменений. Вступают в действие какие-то силы, вызывающие появление новых органов, состоящих из иных клеток. Если бы, скажем, кустик длинных узких листьев, выросший из зерна злака, продолжал расти за счет умножения таких же клеток, он стал бы больше, гуще, мощнее, но никогда не дал бы "трубки" (стебля). И тогда растение не смогло бы выполнить свое назначение: дать потомство, семя. В действительности происходит гак: некоторое время растение "кустится". Потом вдруг наступает момент, - и все растения этого вида в поле почти одновременно выбрасывают "трубку". Произошел какой-то перелом. Клетки, образующие трубку, - не те, что составляют листья, они иные, иного качества.

Дальше трубка растет, накопляя и умножая такие же новые, клетки. Развивается колос.

И опять задержка, ожидание чего-то нового. Проходят дни, какие-то невидимые, неощутимые события происходят в организме растения, накопляются силы для следующего шага. И вот зацветает поле, раскрываются чешуйки колосков и вздымается по ветру щедрое марево летучей пыльцы.

Да, да, конечно, так, отдельными этапами, - их нужно разделить, наблюдать отдельно, они разные, - так идет развитие растения. Развитие, а не рост! Рост - изменение количественное. Развитие - изменение качественное. Нельзя путать, валить все в одну кучу! Этак никогда не разберешься в вегетационном периоде. А разобраться надо. Разобраться, во что бы то ни стало, иначе не овладеть растением.

И как это до сих пор не замечали, ведь совершенно разные вещи - рост и развитие. Сколько раз видели все, проходя проселком под осень среди полей: вот у самой дороги, почти под ногами, маленький хилый колосок-карлик. Почва под ним утоптана и иссушена, листья сбиты и поранены ногами прохожих.

Но он выполнил свое назначение. Он не смог вырасти большим, но прошел все этапы, ведущие к плодоношению. В его тонком колосе завязались два-три щуплых зернышка. Полный цикл развития закончен, он, этот карлик, все же даст потомство.

А вот другое растение, тоже пшеница, того же сорта. Мощный куст листьев, длинных, сочных, широких. Почва рыхлая, влажная. А колоса нет. Бесплодный куст, трава. Развитие остановилось, а рост продолжается, отмирают одни листья, вырастают другие.

Впервые в истории науки о растениях агроном Лысенко наводит здесь порядок. Он разделяет смешанные понятия, дает им формулировки. Рост семенного растения - это увеличение его массы, независимо от того, за счет каких органов или признаков это увеличение массы произошло. Развитие - это та вереница необходимых качественных изменений клеток и процессов, которые приводят к образованию новых органов в растении на протяжении его жизни - от посеянного семени до созревания новых семян.

Ясно, что именно в этих качественных изменениях, следующих одно за другим с неуклонной последовательностью, и заключается тайна вегетационного периода. Чтобы открыть ее, надо найти причины изменений, этих смен разных этапов в жизни растения.

Но как найти причины? Какой эксперимент мог бы обнаружить их?.. Задача сложная. Нужно расчленить ее, выделить то главное, что прежде всего должно быть подвергнуто испытанию.

И наука, и многовековой опыт земледельцев настойчиво говорят о том, что солнце, его тепловая энергия, во всяком случае, - один из важнейших факторов развития. Не зря родилась эта коварная теория "суммы средних температур". Проведенные опыты хотя и показали, что в ней есть какая-то ошибка, но в то же время они с еще большей ясностью подчеркнули действенную роль тепла в развитии растения.

Чтобы выяснить, какова эта роль и, следовательно, в чем ошибка теории, нужно, очевидно, проследить, как протекают отдельные фазы развития у разных видов растений в разных тепловых режимах, но при прочих равных условиях. Как же это сделать? Ведь это значит, что опыты надо проводить одновременно в разных климатах, - это бы еще ничего, в Советском Союзе найдутся почти любые климаты, - но ведь тогда и все прочие условия будут различные - и почвы, и влажность, и тысячи других, еще неизвестных, которые, конечно, тоже могут оказывать свое влияние и спутают все карты.

Лысенко находит блестящий выход из положения. Простой, но хитрый маневр, один из тех красивых экспериментов, которые обогащают методику биологического исследования.

Он состоит в следующем. Определенный набор растений разных видов высевается на опытном участке, каждый вид и сорт на своей делянке. Через десять дней тот же набор в таком же порядке высевается рядом, на других делянках. И так будет повторяться через каждые десять дней в течение всего года. Вот и получается, что растения разных сроков посева, не меняя географического места обитания, так сказать, не сходя с места, по мере изменения времени года, попадают как бы в разные климаты, во всяком! случае, в разные температурные условия.

После хлопчатника - главы местного растительного населения - почетные места в этом наборе занимают: пшеница, рожь, ячмень - хлебные злаки. Ибо, - что говорить! - конечно, им в первую очередь принадлежит заранее все, что будет найдено в этой большой работе. Стране нужен хлеб - прежде всего. Много хлеба! А раз так, то и работать нужно, прежде всего, с ними, с хлебными злаками.

И вот в июле 1926 года начинается этот грандиозный по тому времени эксперимент. С каждой декадой работа становится сложнее, шире, напряженнее. Лысенко со своими сотрудниками едва успевают справляться. Нужно вовремя подготовить семена, землю, промаркировать делянки, сеять, вести наблюдения и непрерывно все отмечать, записывать. А с каждой декадой вступает в строй действующих новая группа делянок - живых и требовательных кусков земли. К концу эксперимента наберется 36 таких групп. Это значит, что каждый отдельный сорт, например, пшеницы, вынужден будет в течение одного только года с лишним тридцать шесть раз повторить весь цикл своего развития. При этом будет видно, как происходит каждая фаза (от посева до появления всходов, от всходов до начала кущения, затем - до выхода в трубку, до начала цветения) в тридцати шести вариантах постепенно меняющейся годовой температуры.

Лысенко целый день на участках. Главная его задача теперь - наблюдать, улавливать малейшие сдвиги в развитии растений и засекать моменты наступления новых фаз. Все эти наблюдения тщательно фиксируются сотрудниками. Сам Лысенко для себя ничего не записывает. Память у него такая цепкая, что записная книжка ему не нужна. Во всяком случае, никто никогда не видел ее у него в руках. Но если спросить его, когда появился второй лист у хлопчатника такого-то посева, или какой сорт пшеницы начинает куститься при более высокой температуре, он ответит точно, без колебаний. Все, что нужно для работы мысли, его память жадно поглощает и хранит.

Но карандаш у него есть. Иной раз какое-нибудь случайное, острое наблюдение внезапно поражает внимание, занятое очередной работой. Тогда он записывает что-то на папиросной коробке, на подвернувшейся под руку щепочке или на стеллаже, или даже на стене в теплице. Больше он никогда не посмотрит на эту запись, но запомнит то, что отметил, накрепко.

Проходят месяцы. Перед глазами пытливого агронома - растения, растения, растения. Одни еще только наклюнулись, другие развертывают первые листики, третьи уже цветут...

Худой, с воспаленным лицом, покрытым каким-то пылающим красно-сизым загаром, издалека отличающим его от других работников станции, в запыленной косоворотке и измятых штанах, Лысенко часами просиживает на корточках перед растениями. Немногие могли бы состязаться с ним в этой способности, даже среди растениеводов. Они, да еще рыболовы-удильщики, знают лучше других, что такое эти "корточки"... А иначе как "подойти" к полевому растению, как заглянуть ему в лицо, ощутить его шершавую листву?

Надо поймать момент, когда в развитии растения совершается перелом, наступает новая фаза. Вот уже должно начаться образование трубки - будущего колоса. Началось или нет?

Это происходит в самом сердце злака, в глубине "узла кущения", где прячется так называемая "точка роста", плотно укутанная сначала нежными, прозрачными пленками - зачатками будущих листьев, потом более плотными оболочками уже почти сформировавшихся молодых листьев и, наконец, сверху - крепкими основаниями взрослых и старых, отмирающих листовых пластинок.

Лысенко привычным движением легко выдергивает кустик растения из земли, быстро срывает с него лишние побеги, листья, потом, уже осторожно, длинным ногтем мизинца, специально для этих операций выращенным, одну за другой отделяет нежные пленки, скрывающие точку роста в главном стебле.

Вот она. Маленький, едва видимый глазом, белый, почти прозрачный, остроконечный бугорок правильной конической формы. Тут, в этом нежном, чувствительном центре растительного организма, совершаются все таинства развития растения. Тут бурно и непрерывно делятся, размножаются клетки его ткани, то одинаковые, подобные себе, то вдруг иные, измененные, образующие новую ткань, новые органы.

Когда злак кустится, от этого маленького конуса то и дело отслаиваются одна за другой прозрачные пленки, вырастающие затем в длинные, узкие листья. В это время нежная, зернистая и влажная поверхность конуса - гладкая, ровная.

Но вот, по велению каких-то еще не раскрытых сил, управляющих развитием, - будто по приказу невидимого командира этой зеленой дивизии, расположенной на делянке, начинается новое. "Точка роста", этот нежный, прозрачный конус, больше не будет отслаивать листьев. Проходит день, и на его ровной поверхности вдруг начинают обозначаться какие-то кривые поперечные бороздки. Получается нечто вроде детской игрушки пирамидки, только не из деревянных кружков, а из мягких, смятых лепешек. Это намечаются новые органы, очертания будущего колоса. Это уже его зачаток. Теперь он будет быстро расти, подниматься вверх на зеленой соломине - трубке. Так начинается новая фаза: "выход в трубку", рост колосоносного стебля.

Лысенко истребляет сотни растений, в каждом обнажает и осматривает точку роста главного стебля. Когда он уходит на другую делянку, там, где он сидел, остаются порванные кустики, листья и корни, пересыпанные землей.

Понемногу наметываются глаз, рука. Вот уже по каким-то неуловимым оттенкам зелени, может быть, по гибкости, жесткости листьев Лысенко чувствует, что в организме растения наступил перелом.

- Хотите, угадаю заранее? - говорит он помощнику. - Вот эти будут куститься. А эти - пойдут в трубку. Проверяйте.

Прогноз подтверждается. То, что произошло в точке роста, отражается и на внешних признаках растения. Перелом захватывает весь организм, он приобретает иное качество. Так наступает половая зрелость у животных, и опытный глаз всегда может определить ее приход по внешнему виду.

Почти во всех случаях и вариантах ясно видно, что растение действительно как бы накапливает в себе тепловую энергию солнца, чтобы сделать следующий шаг в своем развитии.

Но почему же в таком случае, если подсчитать суммы средних суточных температур по всем фазам развития, ничего не получается: для более теплого периода года эти суммы - одни, а для прохладного - другие, хотя сравниваются растения одного и того же вида и все прочие условия их развития относительно одинаковые...

Ответа еще нет.

Исследование продолжается.

Огромные фолианты заполняются результатами наблюдений. Из лаборатории с сугубо научным названием - "Лаборатория термического фактора" целый день доносится сердитое фыркание арифмометра, возбуждающее отчаянный, исступленный треск цикад и кузнечиков.

Вечером агроном Лысенко успевает просмотреть несколько специальных журналов, "бюллетеней", "трудов" - в надежде выловить в чужих работах что-нибудь полезное, наводящее на след.

А когда, наконец, наступает время сна и глаза перестают видеть растения или читать о них, тогда вступает в действие воображение. Начинается фантастическая работа мысли, проникающей за пределы видимого. Перед умственным взором появляется зерно. Вот оно упало во влажную почву. Начинает набухать оболочка, влага приближается к зародышу, который мирно спит, прильнув к самому эндосперму - запасу пищи, полученному от матери на дорогу в жизнь. Так он мог бы спать долго, может быть, сотни лет. Но влага осторожно подходит и, слегка коснувшись, тотчас пробуждает его. Он начинает двигаться, расти, теперь он должен есть... Влага растворяет ему твердый комочек пищи...

Так начинается жизнь. Что тут главное? Влага. Это она пускает в ход загадочный механизм жизни. Если бы она не коснулась зерна, оно оставалось бы мертвым.

Нет, не мертвым. Мертвое не может жить. А зерно только ждет влаги, чтобы начать жить. Но оно может и умереть. И тогда влага уже не оживит, а разрушит его, сгноит. Значит, главное - раньше влаги, в самой природе живого вещества, в том, что отличает его от неживого ... Постоянное взаимодействие с внешней средой необходимо живому. Влага приходит извне. Зародыш разрывает оболочку зерна и выпускает наружу тонкие щупальца. Корешок продвигается вниз, за влажными соками земли, росток выходит на поверхность к солнцу, к теплу, свету, воздуху... Все это - внешнее для растения. Что же составляет его "внутреннее", его самостоятельное, его природу?

Сон прерывает этот сложный путь к истокам жизни. Но где-то рядом с уснувшим сознанием целеустремленный мозг продолжает допытываться и постигать, чтобы потом, наяву, а иной раз и в запомнившемся сновидении незаметно подсказать нужную мысль.

...На станции идут дебаты. Чуть не каждый день Лысенко бросает новую тему. Они разные, и не всякому видно, что все они клонятся к одному:

- Может ли быть развитие без роста? - А рост без развития?

- Чем отличается живое от неживого?

- Какая разница между условиями среды и условиями существования?..

Задавая вопрос, Лысенко ни на кого не смотрит, его глаза опущены, он весь - внутри себя. И он добавляет:

- Можете не отвечать. Я не для того опрашиваю, чтобы вы отвечали. Думайте. Решайте и сами себе отвечайте, сами себя исправляйте.

* *  *

Работа продолжается. Все больше накопляется фактов и наблюдений. Уже можно считать доказанным, что теория суммы средних суточных температур ложна и что вообще агрономия не располагает методом, который позволил бы определять, какое количество тепла нужно данному растению, чтобы оно прошло любую фазу или весь цикл своего развития. Если нужно вводить новую для района культуру, то метеорологические данные ничем не могут помочь; единственный, старый, испытанный выход - пробовать, сеять несколько лет подряд и тогда решать.

А между тем все более ясным становится, что продолжительность фаз зависит именно от тепла. Каждая фаза требует своего количества дней и своей суммы суточных температур, но чем выше стоит температура, тем скорее проходят фазы и тем меньшая сумма температур им нужна. Короче говоря, с повышением температуры течение фаз ускоряется. Но почему же нет никакой постоянной зависимости между скоростью прохождения фаз и этими суммами тепла?

Лысенко берет под подозрение всю тепловую арифметику.

- Растения не могут ошибаться, - говорит он. - Они не нарушают своих законов развития. А мы то и дело путаем. Неверно считаем, это ясно...

Факты и наблюдения тотчас приходят на помощь.

Поток размышлений и обсуждений устремляется в новое русло. Как считать и как измерять ту солнечную энергию, которую поглощает растение? Напряженность солнечной энергии измеряет метеорологическая будка простым градусником Цельсия. Счет идет от нуля. А нуль - это точка замерзания воды, точка, не имеющая тесной, непосредственной связи с жизнью растения. Тут биология, а не физика! Почему солнечная энергия, исчисленная градусами Цельсия в будке, должна выражать степень поглощения этой энергии растением? Нет, у растений - другая шкала, и при том у каждого - своя. Ведь есть же растения, которые живут, развиваются, цветут и плодоносят при температуре ниже нуля. А другие, теплолюбы, уже при 10 градусах тепла гибнут, "вымерзают".

Растения начинают свои жизненные процессы совсем не при метеорологическом нуле, а при определенной и в данных условиях для каждого растения и каждого процесса особой температуре. Это утверждает опыт.

Вот, например, ячмень, сорт № 0254. Он не всходит раньше, чем температура повысится до + 2,5°. Далее, он не начинает колоситься, пока не будет 7,2°. Цветение его начинается только после 9,2°, а созревание зерна лишь после наступления 15,6° тепла. Вот это - шкала ячменя № 0254. И если рассматривать каждую фазу в отдельности, то эти минимальные температуры и есть нули, "биологические нули" для каждой фазы. С них-то и надо начинать счет потребляемой растением энергии солнца.

Так приходит решение. Сразу становится ясной ошибка теории суммы средних суточных температур. В самом деле, при +10° хлопчатник, например, никогда не взойдет, для него это слишком холодно. А метеорологи начнут насчитывать каждый день по 10 и наберут немалую сумму градусов, которые по существу никакой роли в развитии растения не сыграли.

При +15° хлопчатник всходит через 17 дней, а при 25-градусной жаре - всего через пять дней. Если подсчитать по "теории" суммы температур, то выйдет, что в первом случае хлопчатник, чтобы взойти, должен был "набрать" 255 градусов, а во втором - только 125. Никакой закономерности!

А вот что получается, если считать градусы не с нуля метеорологического, а с нуля "биологического". Найти этот нуль не так уж сложно. Специальным опытом легко установить, что хлопчатник данного сорта всходит при температуре не ниже +10,83°. Это и есть та постоянная для первоначальной фазы развития точка температуры - константа, при которой этот сорт хлопчатника начинает усваивать тепловую энергию, превращать ее в энергию роста. Значит, отсюда и надо начинать насчитывать. Тогда выходит, что при температуре +15° хлопчатник, чтобы взойти, использует только то, что превышает его константу, т.е. всего 4,17° (15°-10,83°). А за 17 таких дней он получит, следовательно, не 255°, а только 70,8°.

Во втором случае: при +25° всходы появляются через пять дней. Естественно, теперь фактический тепловой паек стал больше: 25° минус константа 10,83°, итого 14,17° ежедневно. За 5 дней это составит 70,8°. Та же самая величина, что и в первом случае!

Вот это - уже закономерность.

Начинается проверка. Все идет блестяще. Закономерность повторяется на разных видах растений и на разных фазах их развития.

На станции у всех настроение приподнятое. "Фазы" развития, "константы", "градусо-дни" - новые слова звучат в разговоре и здесь впервые входят в агрономический лексикон. С открытием новой закономерности, по-видимому, становится возможным, зная константы фаз развития растений и пользуясь метеорологическими данными какого-либо района, заранее определить, как в этом районе будет развиваться новая культура.

Кроме того, теперь понятно, почему растения иногда медлят, ждут, прежде чем начать новую фазу: они ждут своей критической температуры, этой самой константы, без которой не может быть пущен в ход новый физиологический процесс. А дождавшись, они начинают усваивать тепло, превращают его в новые органы. На это тоже нужно время. Но теперь все зависит от количества тепла: чем его больше, тем скорее проходит фаза.

Что ж, надо поздравить Трофима Денисовича с успехом. Немедленно у одного из сотрудников проектируется традиционная для таких случаев вечеринка. Лысенко приходит с участка озабоченный. Против вечеринки он не возражает, но мотивы для нее и поздравления отвергает самым решительным образом.

Какой тут успех?! Пустяки. Если бы даже закономерность окончательно подтвердилась, - что толку от нее? Поможет она нам сократить вегетационный период растения? Нисколько. Температуру в поле мы все равно регулировать не можем.

Впрочем... пожалуй, радоваться есть чему. Наша закономерность уже не оправдалась на фазе выхода в трубку у озимых. Значит, дело не так просто и безнадежно, как кажется. Надо разобраться, почему озимые не хотят следовать нашей закономерности. Тут-то мы, вероятно, и найдем что-нибудь более интересное.

Конечно, найденная закономерность, как бы точно она ни отражала количественную сторону процесса использования растением тепла, сама по себе не могла удовлетворить Лысенко. Масштабы его исследовательских замыслов были гораздо шире.

Умея обнаруживать мельчайшие детали жизни растений, он в то же время обладал способностью по-дарвиновски вкладывать свои наблюдения в план широких биологических обобщений.

Дарвин доказал, что формы и виды живой природы способны меняться, т.е. терять одни и приобретать другие новые свойства и признаки. Именно это и случилось с горохами и другими растениями на глазах Лысенко в его первом ганджинском опыте. Но Дарвин не объяснил, почему и как возникают изменения в организмах. И Лысенко понял, что задача эта во всем своем величии стояла теперь перед ним.

Тогда была пора бурного расцвета новой отрасли биологии - генетики. Идея таинственного "вещества наследственности", независимо и непостижимыми путями управляющего всей жизнью организма, его развитием, свойствами, признаками, шумно занимала господствующие высоты в биологической науке. Законы Менделя, послужившие базой для основных положений формальной генетики и оказавшиеся во многих случаях несостоятельными, получили новое теоретическое подкрепление в хитроумных схемах американца Моргана. Другой американец, Меллер, произвел "бум" открытым им способом искусственного вызывания изменений признаков воздействием лучей Рентгена на половые клетки. Главный и почти единственный живой объект, над которым производились эксперименты, - плодовая мушка - дрозофила заполнила все генетические лаборатории мира.

Чего добивалась генетика?

Надо сказать, что это был очень сложный маневр идеалистической науки против материалистических разоблачений Дарвина. Бить Дарвина прямо в лоб было невозможно: слишком ясны и неопровержимы были его доводы и выводы. И вот буржуазная "наука" пошла в обход. Прикрываясь признанием Дарвина и порой стараясь подделать материалистические методы исследования, она взялась по-своему объяснить "механизм наследственности и изменчивости" организмов, т.е. решить ту самую задачу, которую не успел решить Дарвин, и, таким образом, снова наполнить основные идеи биологии утраченным идеалистическим содержанием.

В то время, когда Лысенко на участках Ганджинекой селекционной станции проводил свой грандиозный опыт со злаками и хлопчатником, чтобы понять, как сама природа меняет вегетационный период растений, американец Меллер направлял рентгеновский луч на мушку дрозофилу и затем считал, сколько и каких уродов получится в ее потомстве. Весть о том, что Меллеру таким путем удалось в 150 раз ускорить появление "мутаций" (новых признаков) в живом организме, моментально облетела всю мировую генетику и была воспринята ею, как крупное научное событие.

Лысенко, когда ему рассказывали об "успехах" генетики, пожимал плечами. Он искренне не понимал только одного: почему многие видные фигуры среди советских ученых находят возможным проповедовать эту генетику и тоже занимаются разведением дрозофил? Неужели они могут серьезно думать, что им удастся в искусственной лабораторной обстановке, воздействуя лучами радия, Рентгена или химическими реактивами, обнаружить в организме плодовой мушки такие закономерности, которые принесут пользу животноводам или растениеводам?

Всем своим складом натуралиста-преобразователя он сразу почувствовал ложность основ и методов этой науки, ее формализм, искусственность, оторванность от природы и обреченность на бесплодие.

Впрочем, в то время у Лысенко еще не было повода интересоваться генетикой сколько-нибудь подробно. Он просто отверг ее, тем более, что это была, по-видимому, другая область изучения: генетика решала проблему наследственности, а Лысенко пока что занимался индивидуальным развитием растения, его физиологией. И он продолжал свое дело, познавая закономерности природы в тесном общении с ней и с теми принципами диалектики, которые уже не нуждались в проверке.

Он и не подозревал о том, что, по сути дела, уже с первых же шагов, еще неизвестный миру, он вступил в соревнование с мощным мировым и уже господствующим течением за разрешение проблемы, оставленной Дарвином.

Однако "большой опыт" подходит к концу. Растения на глазах исследователя прошли все температурные варианты года. Жизнь каждого вида то начиналась под палящим зноем и заканчивалась почти в осенние заморозки, то, наоборот, начиналась зимой и оканчивалась в летний зной, или вся протекала в тепле или в холоде.

Накопилось огромное количество наблюдений, фактов, цифровых данных - материала для всевозможных исчислений и сопоставлений. Собраны ценные факты из некоторых других районов Союза.

Все эти данные в один голос подтверждают: горохи были правы; действительно, определенная продолжительность вегетационного периода не есть постоянный и неизменный признак для каждого вида и сорта растений. В одних условиях растение заканчивает весь цикл своего развития быстро, в других - это же растение требует гораздо более продолжительного периода времени. Даже так: в одном климате какое-нибудь растение вызревает в одно лето, в другом - оно не успевает, ждет зимы, и только, на другой год образует органы плодоношения и дает семена. Иначе говоря, ведет себя то как яровое, то как озимое. А ведь этот признак - яровости или озимости - всегда считался незыблемым, постоянным для каждого вида растения! Оказывается, по этому признаку можно различать растения только в определенных условиях, в каком-нибудь определенном районе, в данном климате. Только тут сорта сохраняют свои характерные сроки развития. Впрочем, и это - не всегда. В отдельные годы, когда обычные климатические условия резко нарушаются, путаются и сроки развития растений. Одни становятся более ранними, другие - наоборот. По-разному протекают и отдельные фазы развития.

Однако, какие же выводы можно сделать из всей этой колоссальной массы фактов и наблюдений?

Лысенко ни на минуту не теряет основной, ведущей задачи. Цель всех изысканий - одна: взять в свои руки вегетационный период. Управлять им.

Задача эта практически пока не решена ни в какой степени. Но печалиться нет оснований. Работа не идет впустую.

Груды добытых фактов и наблюдений проходят через мозг, как какая-то черная руда через огненный горн, в котором плавится и выгорает все лишнее, остаются драгоценные. прозрачные кристаллы. Вот они.

Продолжительность вегетационного периода растения зависит и от наследственных свойств, от природы растительного организма, и от влияния условий внешней среды, от климата - погоды. Чем меньше эти условия удовлетворяют природным требованиям растения, тем медленнее оно развивается, тем продолжительнее период от посева до созревания новых семян. Если некоторые условия среды вовсе не соответствуют природе растения, то оно не может пройти полный цикл своего развития, оно не зацветет, не даст плодов, семян. Вот что утверждают исследования, наблюдения и опыты.

На первый взгляд кажется, что это не так уж ново и не так много для целого года изысканий. Нет, Лысенко знает цену этим простым, ясным положениям. Они по-новому освещают путь дальше, вперед. Они сметают с этого пути туман ложных воззрений.

Наука еще не знает этого, а вот оказывается, что законы развития организма далеко не так незыблемы и самостоятельны, как это действительно может показаться человеку, недостаточно знакомому с фактами, с самой жизнью. Вегетационный период любого растения явно связан с какими-то факторами, лежащими вне его организма, в той обстановке, в которой он живет.

Но ведь иначе и не может быть. Когда-то, в доисторические времена, при каких-то условиях живое образовалось из неживой материи. Как это произошло - неизвестно. Наука пока не раскрыла этой тайны. Но это - аксиома диалектического материализма, одно из тех его начал, которые сообщают ему, в отличие от науки идеалистической, необычайную действенность, силу безошибочного проникновения в самую сущность природы вещей и явлений.

В данном случае суть заключается в том, что живое оказалось принципиально иным, отличным от неживой материи. В чем это отличие?

Любое неживое тело - камень, металл, сухая древесина - сохраняется, будучи изолировано от воздействия всех факторов внешней среды - воздуха, света, влаги и других. Живое, наоборот, при условии такой изоляции гибнет, перестает быть живым. Оно должно питаться, дышать, ассимилировать массу различных факторов внешней среды. Только тогда оно продолжает оставаться тем, что оно есть, - живым. Это относится ко всем созданиям органической природы - ко всем растениям и животным. Исключений нет.

Следовательно, самое главное, что нужно постигнуть и усвоить, - это то, что понятие живого не может быть ограничено его телом. Это обывательски или потребительски можно рассматривать растение или животное как живое тело, и только. Но ведь тут - наука, биология. Речь идет о познании причин тех процессов, из которых слагается жизнь, движение, изменение организма. Значит, нельзя отрывать этот организм от условий, определяющих его существование. Значит, надо расширить представление об организме, мыслить о нем и об этих условиях как о едином, связанном комплексе. Это и будет диалектическим единством.

Не так просто усвоить такое представление. Но другого пути нет. Ибо именно в условиях существования таятся причины, направляющие развитие организма, именно в них, а не в его теле, заключается его сущность, его отношение к внешнему миру. И если рассматривать живой организм философски, т.е. как диалектическое единство, то его тело надо считать формой этого единства, а условия его существования - содержанием. Потому что организм не только "связан" с внешними материальными условиями его существования, но он состоит из них, создается ими, он строит из них свое тело.

Он представляет собой как бы сгусток, аккумулят этих условий, усвоенных, переделанных им на свой лад и превращенных в органы его тела.

Вот какими сложными и разными путями шел Лысенко к цели.

Изнуряющая работа в поле, на делянках, под палящим азербайджанским солнцем, так непохожим на ласковое солнце Украины, расчеты в лаборатории, журналы, книги... И, одновременно, непрерывная, незатихающая творческая работа мысли - строгая, пристрастная чеканка каждого нового звена логической, биологической, цепи, - то на одном конце ее, уходящем вглубь, в философские начала представлений о природе, то на другом конце, всегда незаконченном, устремленном в будущее.

* *  *

Итак, агроном Лысенко, в результате больших экспериментальных работ, продолжавшихся около двух лет, пришел к потрясающему открытию. Срок жизни растения не есть его постоянный видовой признак, он может меняться под влиянием внешних условий.

Но я боюсь, что слово "потрясающее" покажется читателю преувеличением. За годы социализма мы так быстро и так далеко ушли вперед от тех представлений, которые еще господствовали тогда - всего двадцать лет назад, - что нам трудно оценить, каким действительно необычайным и новым для людей науки казалось такое утверждение.

Столетием раньше для русского общества столь же потрясающим оказался язык Пушкина, тот самый простой, прекрасный, русский язык "Евгения Онегина" и "Капитанской дочки", который и теперь служит нам не всегда легко достижимым образцом. А тогда он был настолько новым и необычайным для русской литературы, что одних приводил в ярость, других - восхищал. Разве легко представить себе сейчас, что в нем так потрясало людей? А между тем Пушкин не сделал никакого открытия, ничего нового в языке не изобрел. Он только взял простой, обиходный, понятный народу язык, на котором говорили интеллигентные люди, и ввел его в литературу, где тогда господствовал другой, специальный язык, чуждый и непонятный народу, изуродованный иностранщиной и давно отжившими архаизмами. Пушкин открыл глаза русскому прогрессивному обществу на достоинства его родного и современного ему простого языка и тем самым разрушил стену, отделявшую этот язык народа от литературы. В этом было "потрясение основ".

Двадцать лет назад такое же положение было в науке. Практика сельского хозяйства издавна знала - и всегда считалась с этим, - что длина вегетационного периода растений - величина весьма неопределенная. Но то была практика! Трудно представить себе сейчас, что тогда разрыв между наукой и практикой, несоответствие между ними считались не только допустимым, но почти закономерным явлением. "Практика одно, а наука - другое". Наука, мол, определяет "чистые", принципиальные положения, а на практике они всегда могут нарушаться разными обстоятельствами, которые невозможно учесть.

Это относилось, конечно, к той господствующей формальной, "казенной" науке, с которой всегда вели жестокую борьбу настоящие передовые ученые-одиночки, нередко лишь ценой всей жизни добивавшиеся признания своих ценнейших научных достижений.

И вот эта наука утверждала, что "природные свойства" растений не могут меняться. Поэтому новые сорта и формы растений не создавали, а "выводили", т.е. выискивали и извлекали из уже имеющегося материала или получающегося в результате простого скрещивания разнообразных форм.

Живая природа - мир животных и растений - представлялась незыблемой, постоянной, неизменной. Если же какой-нибудь новичок задавал естественный вопрос: как же согласовать эту неизменность с доказанной Дарвином эволюцией видов? то ему авторитетно разъясняли, что с точки зрения эволюции никакой неизменности, конечно, нет. "Панта рей", как говорили греки, - "все течет, все меняется". Но эти изменения происходят чрезвычайно медленно. Нужны миллионы лет, чтобы они стали заметными. А эволюция длится сотни миллионов лет...

Словом, практически на протяжении многих поколений людей, виды животных и растений считались неизменными. Что же касается возникновения совершенно новых форм, так хорошо известного хлебопашцам и скотоводам, то наука объясняла эти факты, во множестве собранные и описанные тем же Дарвином, случайными и "незакономерными" отклонениями, которым генетика дала название "мутаций", не объяснив по существу их происхождения.

Вот почему вывод Лысенко о непостоянстве такого солидного признака сорта растения, как продолжительность его жизни, был по существу "потрясением основ". Однако сделанное открытие было для него лишь констатацией давно известного факта, причины и содержание которого нужно было еще раскрыть.

К тому же он, по-видимому, напал на верный след. Озимые виды растений не желали подчиняться закономерности в использовании тепла, которой так послушны были другие растения. Что это могло означать? Только одно: что если узнать причины этого неподчинения, то это и будет то, чего он ищет уже больше двух лет, - причины, от которых зависит длина вегетационного периода.

- Природа никогда не ошибается, - говорил Лысенко. И добавлял: - потому, что у нее нет ума...

А отсюда следовало, что и озимые, конечно, подчиняются определенной биологической закономерности, только она у них как-то иначе осуществляется - согласно их специфической природе. Если же раскрыть эту специфику их отношения к теплу, то она непременно будет касаться самого "механизма" действия тепла на растение...

И вот началась новая исследовательская эпопея. Сначала длинная цепь логически целеустремленных доводов.

- Чем озимые отличаются от прочих растений?

Было ясно только то, что заключено уже в самом названии. Озимые - это те растения, которые нужно сеять не весной, как большинство других растений, а осенью, под зиму. Через несколько дней семена взойдут, поле зазеленеет молодыми кустиками длинных узких листиков, но тут начнутся заморозки, рост прекратится, снег покроет молодую поросль. Весной, как только сойдет снег, растения будут продолжать куститься, укореняться, летом выйдут в трубку, а к концу лета созреют их семена.

Если же озимые посеять весной, то они так же быстро взойдут, начнут куститься, но на этом их развитие прекратится. Они ни за что не образуют трубки - соломины, не приступят к плодоношению, как бы ни было тепло и продолжительно лето. И только вновь наступившая зима пустит, наконец, в ход замерший процесс развития и лишь в следующее лето эти растения, обычным порядком к осени, дадут семена.

Издавна многие исследователи пытались выяснить эту странную особенность озимых.

Им нужна зима. Это ясно. Но для чего? Что именно в зиме необходимо растениям? Тут начинались расхождения. Одни полагали, что нужен мороз, промораживание растения. Другие - что необходим определенный период покоя, временный отдых, перерыв в развитии. Третьи - что вообще холод.

Но в чем же тут дело по существу - так никто и не разобрал.

В большом опыте Лысенко были и озимые злаки. Странно вели они себя. Теперь по записям можно проследить всю "биографию" каждого сорта во всех вариантах года, повторявшихся через каждые десять дней.

Вот один из этих озимых сортов.

Посевы его, сделанные в течение зимы, - а в условиях Азербайджана это было возможно, - привели к тому, что с наступлением теплой погоды все растения нормально выколосились. Так же благополучно заколосился через полтора месяца и посев, сделанный 20 февраля - уже почти весной. Но уже со следующим посевом - 1 марта - что-то случилось: он не привел к колошению, как и все последующие весенние и летние посевы. Значит, в течение одной этой декады - последней декады февраля - во внешних условиях, в природе произошли какие-то перемены, тяжело отразившиеся на организме растений: они не получили чего-то необходимого им для нормального развития.

Совершенно такой же перелом произошел и у ряда других сортов озимых злаков. Только у каждого сорта эта критическая декада прошла в другое время; у одних несколько раньше, у других - позднее.

Таким образом, некоторые сорта, требовавшие в более северных районах Союза обязательного посева под зиму, т.е. "классические" озимые, здесь, посеянные ранней весной, выколосились, иначе говоря, вели себя, как яровые. А некоторые из яровых, поздние, посеянные осенью, под азербайджанскую зиму, ничем по своему поведению не отличались от озимых: провели в поле зиму, а летом вовремя приступили к колошению. Поздние яровые превратились в ранние озимые!

Вся эта сложная "кунсткамера" противоречивых и запутанных фактов, для накопления которых обычным путем понадобились бы десятилетия упорной работы, оказалась для Лысенко источником заключений, почти приводивших к окончательному разоблачению тайны вегетационного периода.

Во-первых, стало очевидно, что свойство озимости, всегда считавшееся (так же, как и срок жизни) постоянным и неизменным признаком сорта растения, на самом деле всецело зависит от условий, в которых идет его развитие. Значит, еще одно серьезное опровержение можно было внести в сельскохозяйственную науку. А генетике уже можно было посоветовать вычеркнуть из составленных ею списков генов "ген озимости", присутствием которого в клетках растения эта наука с "гениальной" прозорливостью и легкостью "объяснила"... озимость.

Во-вторых, теперь было ясно, что свойство озимости находится в одной цепи с раннеспелостью и позднеспелостью, т.е. что все это - явления одного порядка, разные количественные выражения какого-то единого физиологического процесса. Нет сортов растений вообще озимых или вообще яровых, ранних или поздних. Но для определенного района, т.е. для определенных условий выращивания, все сорта будут различны: одни яровые, другие озимые, одни ранние, другие поздние.

Далее, из этих опытов можно было уже понять, в чем состоит специфика озими, каких именно условий требует организм озимого растения.

В самом деле, предположения о том, что озимым нужен период покоя, можно было отбросить, потому что при ранних весенних сроках посева (хотя бы тот же посев 20 февраля) озимая пшеница без всякой задержки, непрерывно развиваясь, вышла в трубку. Значит, дело не в зимнем покое.

Эти же варианты начисто опровергали и предположение о необходимости промораживания: температура в этих случаях не спускалась ниже нуля.

Оставалось одно: нужен холод, какая-то низкая, - но, очевидно, не ниже нуля, - температура. Следовательно, необходима совсем не зима, когда стоят морозы, когда растение вынуждено прекратить развитие и ждать лучшего времени, а нужна осень или весна, может быть, и то, и другое, - во всяком случае, некоторый период холода...

Теперь Лысенко до того ясно чувствовал, что он - на верном пути и близок к цели, что решил поставить перед собой конкретную практическую задачу, - для науки того времени небывало смелую: заставить любой озимый сорт выколашиваться при обычном весеннем посеве в одно лето, т.е. подобно яровым.

Вся дальнейшая работа, все соображения развивались под знаком выполнения этой задачи. Теперь оставалось определить: когда, в каком количестве и как давать озимым холод.

Чем больше обдумывались и обсуждались сложные результаты опытов, тем яснее становилась биологическая картина озимости. Растения требуют холода на одном из ранних этапов развития, предшествующем выходу в трубку. Очевидно, только под влиянием пониженной температуры в точке роста может пройти в это время какой-то биохимический процесс, обусловливающий в дальнейшем развитие трубки и органов плодоношения.

Процесс этот не сопровождается никакими видимыми изменениями. По крайней мере, заметить их не удалось.

Когда же именно происходит этот этап, эта важная стадия развития, от которой зависит все будущее растения?

Лысенко знал из практики: бывают случаи, что озимые, посеянные слишком поздно осенью, не успевают до зимы взойти (проводят зиму под землей), и всходят лишь весной, когда станет тепло и сойдет снег. Однако это не мешает им нормально выколоситься в свое время.

Значит, невидимая стадия может проходить и до всходов, в едва проросших семенах.

Итак, налицо были все предпосылки, чтобы приступить к последнему, решающему опыту. К тому же нужно было торопиться: шел уже февраль (1928 года), а опыт требовал не только весны, но и снега, который еще иногда выпадал, но быстро растаивал.

Холодильника на станции не было. Пришлось срочно соорудить примитивный "ледник": выкопали небольшую яму (метр на метр), набили ее снегом и тщательно прикрыли соломой...

Семена разных сортов озимых растений - пшеницы, ржи, ячменя - в матерчатых узелках регулярно замачивались, проращивались в лаборатории и через каждые пять дней закапывались в снег. Эта операция продолжалась до 10 апреля, когда были положены в снег последние узелки каждого сорта. А еще через пять дней, 15 апреля, все узелки были извлечены из снега и содержимое каждого из них посеяно на отдельной делянке.

Теперь оставалось ждать и наблюдать, как скажутся на развитии каждого сорта разные дозы холода, полученные семенами перед посевом. Дозы эти насчитывали от пяти до пятидесяти пяти дней непрерывного охлаждения при температуре около одного-двух градусов тепла.

И через полтора месяца все стало ясно. Предположения Лысенко блестяще оправдались. Один за другим все сорта, участвовавшие в опыте, выдали свои личные специфические тайны. Оказалось, что таинственная, ни в каких видимых изменениях не проявляющаяся стадия развития у разных сортов проходит при разных дозах холода. Один сорт приступил к колошению только на тех делянках, где были посеяны его семена, охлаждавшиеся не менее 20 дней, другому для колошения потребовалось 36 дней охлаждения, третьему - 51 день и т.д.

Вот это и были настоящие, действительно природой установленные свойства сортов - те дозы холода, которых ждал, требовал от внешней среды каждый вид или сорт растения, чтобы получить возможность развиваться дальше.

Теперь человек, впервые в истории, мог вычеркнуть зиму из биографии любого озимого растения. Выяснив уже известным способом его требования к холоду, можно было дать ему этот холод - точно, сколько ему надо, в кратчайший срок, независимо от погоды, в искусственных условиях. Пройдя свою стадию, растение уже не нуждалось более в холоде. Наоборот, теперь ему нужна была высокая температура. И тогда высеянное в поле в обычных условиях оно без задержки, в кратчайший срок проходило полный цикл своего развития.

К тому же вскоре выяснилось еще одно обстоятельство, которое и не могло не выясниться у Лысенко, никогда не терявшего хозяйственно-практической перспективы в своих научных изысканиях. А именно: необходимую порцию холода можно было с таким же успехом, как проросшему зерну, дать и целому зерну, в котором зародыш едва только ожил от влаги, но еще даже не прорвал оболочки. А это было важно для сеялочного посева.

Вот как была открыта "яровизация".

Слово это, неизвестно кем впервые сказанное, было широко и приветливо подхвачено советским народом. Им была названа и стадия развития и практический агроприем.

Лысенко не замедлил подробно сообщить об этом приеме своему отцу-колхознику на Украине.

Весной 1929 года старик Денис Никанорович собрал в мешки едва наклюнувшиеся семена озимой пшеницы "Украинки", закопал их в снег и, выдержав там положенное время, посеял в поле. А летом вся колхозная Украина узнала о "чуде": озимая пшеница, посеянная весной, не только выколосилась, но и дала 24 центнера зерна с гектара.

Впрочем, я несколько забежал вперед. За три месяца до того, как старый Лысенко начал закапывать в снег "Украинку", произошло другое событие, о котором трудно вспоминать без чувства горечи и стыда.

Результаты огромной трехлетней работы Лысенко были уже настолько значительны, что он решил, наконец, непосредственно предложить их вниманию науки.

И вот зимой, в начале 1929 года, он поехал в Ленинград на Всесоюзный генетический съезд, где и доложил скромно, но достаточно ясно о своих открытиях.

Можно было ожидать, что светила науки поднимут на щит его новые, безупречно доказанные идеи. Могло случиться, что они, наоборот, испугавшись их новизны, вступят в открытый бой, постараются их опровергнуть.

Ничего такого не произошло. В ответ на свое выступление Лысенко услышал покровительственный лепет о том, что, мол, конечно, работа интересная, но выводы, полученные в Азербайджане, в других районах могут не оправдаться...

Столпы реакционной науки применили один из очень характерных для них методов борьбы: они "не заметили" сообщения Лысенко.

Это была его первая встреча с противником, из которой ему стало ясно, что в этой борьбе надо действовать иными путями.

Он вернулся в Ганджу и продолжал свои исследования, все глубже проникая в самую суть биологической природы растений и ни на минуту не теряя из виду практического, хозяйственного смысла каждого своего шага.

В дальнейшем он установил, что найденная стадия яровизации присуща не только озимым, но и яровым, т.е. всем вообще полевым растениям. Разница лишь в том, что так называемые яровые проходят эту стадию, столь же необходимую им для выхода в трубку, при более высокой температуре, чем озимые. Обычно они и находят эту температуру в поле, весной, тотчас после посева. В этом только и состоит разница между озимыми и яровыми: в разных требованиях к температуре на начальном этапе развития.

Немедленно началось детальное исследование этих температур. Оказалось, что для каждого вида растения существует своя оптимальная температура, при которой стадия яровизации завершается в наиболее короткий срок.

И, наконец, стало ясно, что наибольший хозяйственный эффект дает яровизация яровых злаков. Она сокращает их вегетационный период и тем самым позволяет им созреть раньше появления летних суховеев, а это приводит к повышению их урожая.

Таков первый этап научной деятельности Лысенко. Внешне, по своим задачам, он целиком был посвящен изучению сущности вегетационного периода растений и привел к открытию стадии и приема яровизации. Так же внешне он касался только физиологии растений.

По существу же его содержание гораздо шире. Открытие стадий яровизации положило начало глубочайшей по своему общебиологическому значению теории стадийного развития растений. Доказательство непостоянства вегетационного периода, озимости и яровости, определение сущности развития, представление о растении, как диалектическом единстве с условиями его существования, и отсюда роль условий как средства управления развитием растения - все эти новые представления складывались в фундамент новой науки - агробиологии.

И в то же время всем своим смыслом они были направлены против основ реакционной формальной генетики, хотя с виду как будто развивались в плане физиологии и не касались вопросов наследственности.

Можно смело сказать, что только за этот период для решения задачи, которую Дарвин завещал решить своим последователям, Лысенко сделал больше, чем кто-либо со времени Дарвина, если не считать Мичурина, о котором Лысенко тогда почти ничего еще не знал.

В этот же период во многом сложился и внутренний облик Лысенко как ученого нового, коммунистического типа. И самой яркой чертой в системе его научного творчества была и осталась навсегда та удивительная пропорция в сочетании двух начал - теории и практики, логики и воплощения, которые навсегда слились в нем в прекрасное и необычайно мощное диалектическое единство.

Я думаю, что, помимо его выдающихся познавательных способностей, в этом, прежде всего - источник его поразительных успехов, потому что это уже и метод, и тактика.

А успехи - немалые.

Яровизация зерновых культур дала Советскому государству в 1940 году более 15 млн. центнеров добавочного урожая. Летние посадки картофеля впервые в истории обеспечили южные районы своим здоровым картофелем и навсегда прекратили подвоз его с севера. Чеканка хлопчатника применяется на всех его посевах и увеличила сбор высококачественного волокна на 10-20 процентов. Внутрисортовое скрещивание повысило урожайность хлебов на 5-10 процентов. Гнездовой посев кок-сагыза позволил значительно увеличить производство отечественного каучука. Посев по стерне ввел впервые культуру озимых пшениц в степях Сибири.

Перечень этот далеко не полон. Но какой ученый, какая страна может похвастаться такими успехами?! И как жалки потуги морганистов, не сумевших сделать народному хозяйству страны ни одного сколько-нибудь ценного предложения!

Лысенко поднял и возглавил массовую борьбу мичуринской биологии против морганистского мракобесия. Она велась на протяжении двух десятков лет и знает немало жестоких сражений. Последнее из них знаменовало разгром морганизма и начало новой эпохи небывалого расцвета не только в биологии, но и, пожалуй, во всей науке Советского государства.

* * *

Много дней уже стояла над столицей удушливая, неподвижная жара. Воздух был тяжелый и влажный, серые кучевые облака то и дело появлялись на горизонте и медленно проходили стороной. Каждый день ждали грозы, а ее все не было.

В последний день июля в большом, двухэтажной вышины, зале Министерства земледелия открылась сессия Академии сельскохозяйственных наук им. Ленина для обсуждения вопроса о положении в биологической науке. Вечером, при переполненном зале, на трибуну сессии вышел президент академии, лауреат Сталинской премии, академик Трофим Денисович Лысенко для доклада по основному вопросу.

Это был последовательный и обстоятельный трактат об основах мичуринской биологии и в то же время гневная, обличительная речь против реакционной генетики.

Уже в начале доклада то и дело можно было почувствовать движение воздуха в зале. Он струился сверху, из высоко поднятых под потолок широких окон, обрамленных длинными полотнищами занавесок.

- ...Менделисты-морганисты цепляются за все отжившее и неверное в учении Дарвина, отбрасывая живое материалистическое ядро его учения... - слышалось с трибуны.

- Для нас совершенно ясно, что основные положения менделистов-морганистов ложны. Они не отражают живой природы и являют собой образец метафизики и идеализма...

Все заметнее, сильнее становились прохладные струи, падавшие сверху. Уже взвивались к потолку полотнища занавесок и сыпалась в зал какая-то пыль из давно не открывавшихся рам.

Началась гроза.

- Безобразие... Закройте окна! - крикнул один из столпов генетики, сидевших впереди меня.

Никто не поддержал его. Он вышел из зала, поеживаясь; демонстративно громко ступая по паркету.

- Свежий ветер подул! - раздался вслед ему лукавый, бодрый возглас, вызвавший сдержанный смех.

Редкий по силе ураган разыгрался в эту ночь на большой территории. Он сопровождался грозой и ливнем. Многие еще никогда не видели таких продолжительных разрядов молний.

Когда окончилась сессия, я выехал на машине по шоссе за город.

То и дело попадались на глаза следы прошедшего вихря - сорванные крыши домов, поваленные телеграфные столбы.

А дальше, когда начался лес, я заметил немало больших, подгнивших деревьев, вывороченных ураганом.

Воздух был чист и свеж, дышалось легко.

...Честное слово, вся эта символика не выдумана мною. Можно подумать, что сама природа участвовала в тех больших событиях, которые происходили тогда в биологической науке.

Все, кто был на этой сессии, которая войдет в историю науки, конечно, помнят и этот "свежий ветер" в зале министерства, и ураган, пронесшийся в ту ночь над столицей.

"Тайна наследственности"

Термин "воспитание" в применении к растениям употребляли издавна. Любители-практики - садоводы и цветоводы всегда знали, что, для того чтобы вырастить нужное им растение, которое обладало бы определенными "хорошими" качествами и признаками, необходимо хорошо знать растение, уделить ему немало труда и внимания и применить много разных тонких приемов и ухищрений, без которых нужные признаки в растениях не развивались. Это и называли любители - некоторые вполне серьезно, большинство же слегка иронически - "воспитанием".

И очень многие из них на основании своего опыта и знаний, добытых практикой, прекрасно понимали, что именно воспитанием только и можно достигнуть получения нужных форм растений, можно менять эти формы, создавать в них новые признаки и свойства, т.е. буквально творить растение.

Но в науке такие взгляды считались еретическими. Господствовавшая до последнего времени - да и теперь еще господствующая в буржуазных странах - вейсманистская "наука" делала все возможное, чтобы искоренить такое понимание творческой роли воспитания растительных организмов. Ученые авторитеты и их "классические" книги утверждали, что в любом растении, в каких бы условиях его ни выращивали, могут только проявиться те признаки и свойства его родителей, которые заложены в его наследственной основе - в оплодотворенной половой клетке, в частичках, составляющих ее ядро, - в хромосомах.

Надо сказать, что эта хитрая теория казалась довольно убедительной, правдоподобной. Поэтому-то она и могла оказаться господствующей, особенно в кругах ученых-теоретиков, оторванных от практики. Это теперь, благодаря трудам таких выдающихся ученых, как Мичурин и Лысенко, мы знаем массу фактов, с помощью которых легко доказать ложность этих реакционных взглядов, а ведь раньше такие факты или вовсе не были известны, или всячески опорочивались вейсманистами, как "ненаучные", "неверно понятые" и т.д. Замалчивание работ, не угодных реакционерам, было настолько тщательным, что привело к одному из поистине трагических фактов в истории передовой науки: Тимирязев, почти в одиночестве боровшийся за дарвинизм в русской биологии, не знал даже о существовании одного из талантливейших дарвинистов, своего современника - Мичурина! Книга Дарвина "Действие самоопыления и перекрестного опыления в растительном мире" была впервые переведена на русский язык только в 1939 году.

Посмотрим, однако, в чем состоит порочность основных вейсманистских взглядов на природу наследственности.

Обычно новый организм возникает половым путем из материнской яйцеклетки, оплодотворенной мужской половой клеткой. Две клетки, соединившись в одну, дают начало новому организму. Так происходит и в растительном и в животном мире.

Проходит время, оплодотворенная клетка развивается, растет и превращается в новый взрослый организм, в котором мы с несомненностью находим признаки, присущие его родителям.

Как эти признаки попали в новый организм? Ну, конечно, через оплодотворенную клетку! Ведь никакой другой материальной связи между родителями и их потомством не было! Значит, именно в клетке и заключались какие-то факторы - зачатки будущих признаков. Микроскоп обнаруживает в ядре половых клеток частички (хромосомы), которые, конечно, принимают участие в формировании зародыша. В них-то, очевидно, и содержатся еще более мелкие частички - носители огромного количества всех свойств и признаков будущего организма. Это - гены. Они, конечно, так малы, что даже электронный микроскоп не поможет их увидеть...

Так родилась эта, внешне как будто логичная и правдоподобная, но по существу глубоко ошибочная и реакционная "хромосомная теория" наследственности.

В самом деле, логически развивая эту теорию, генетики-формалисты пришли к представлению о том, что в теле организма (именно в его половых клетках) заключено некое "вещество наследственности" (гены), от которого только и зависит появление всех признаков и свойств, характерных для данного вида, породы, сорта, организма. Конечно, в процессе индивидуального развития, под влиянием меняющихся условий жизни организм может приобретать новые признаки, но такие "благоприобретенные" признаки не могут передаваться по наследству. Они временные, "телесные", они не затрагивают "существа" организма - его набора генов, скрытого в хромосомах половых клеток и управляющего наследственной природой его.

Один из основоположников этой теории, Август Вейсман, проделал такой опыт. Он в течение 22 поколений отрезал хвосты у мышей-производителей. Но и 23-е поколение оказалось нормальным, хвостатым. Так Вейсман "доказал", что благоприобретенные признаки по наследству не передаются.

А отсюда следует, что новый сорт растения или порода животных могут возникнуть только путем скрещивания, т.е. путем новой комбинации генов двух особей.

Правда, в природе бывают случаи появления растений и животных, обладающих совершенно новыми чертами, отсутствующими у их родителей и даже предков. Поэтому генетики-вейсманисты вынуждены были наделить "вещество наследственности" способностью "мутировать", т.е. иногда, очень редко, меняться в неопределенном направлении и от неизвестных причин.

Таким образом, из этой теории вытекает, что направленно изменять породы животных и сорта растений путем воспитания их в определенных условиях - невозможно. Тем самым вейсмановская "наука" уделяет человеку очень незначительную, пассивную роль в деле преобразования живой природы: скрещивать и ждать, когда в потомстве случайно скомбинируются те же родительские признаки в более выгодных для человека сочетаниях. Или вылавливать столь же случайные "мутации".

Иначе говоря, вейсманизм заставляет человека "ждать милостей от природы", против чего с такой энергией восстал Мичурин, чтобы всей своей многолетней деятельностью опровергнуть и разрушить ложные позиции этой, глубоко укоренившейся в представлениях людей, реакционной лженауки.

В чем же порочность, где в логической цепи приведенных нами правдоподобных рассуждений таится ошибка, приводящая к абсурдным выводам?

Ошибка в самом начале. Когда мы говорим, что "признаки родителей передаются детям", то уже в этом простом и, казалось бы, не подлежащем сомнению утверждении кроется ошибка. Неверно. Признаки не могут передаваться и никогда не передаются! Они появляются, развиваются, возникают - только не передаются.

Не нужно думать, что это придирка к слову. Не будем забывать, что мичуринская биология несет с собой революцию во взглядах, в представлениях, которые издавна укоренялись в нас. И мы присутствуем при событии исторического значения, когда эти привычные, старые представления нужно ломать, заменять другими, более правильными.

А слово "передаются" в данном случае - не только слово, но это именно представление, и именно то представление, которое делает ошибочной всю цепь логически возможно верных построений. Оно-то и приводит к "открытию" гена.

Вот только что снесенное куриное яйцо. Мы знаем курицу, которая его снесла, знаем петуха, оплодотворившего его, и знаем, что из этого яйца со временем, при нормальных условиях выйдет курица с такими-то признаками.

Казалось бы, мы можем утверждать, что такие-то признаки курицы заложены в этом яйце.

Нет, настоящий мичуринец никогда так не скажет. Он знает, что это неверно, что никакие признаки будущего существа в яйце не заложены и не могут быть заложены. В яйце нет и не может быть, например, формы гребешка, хотя бы в виде какого-то "гена", предопределяющего эту форму, потому что там нет еще никакого гребешка, а думать, что форма какого-либо физического тела может существовать без этого тела, - это мистика, это абсурд.

Точно так же в яйце нет и не может быть "заложен" цвет перьев, потому что там еще нет никаких перьев; не может быть заложена и яйценоскость, потому что нет еще курицы.

Все эти признаки будут впервые возникать, появляться, развиваться в свое время, постепенно, вместе с развитием зародыша, цыпленка, курицы. Но в только что снесенном яйце ничего этого еще нет и быть не может.

Вот почему нельзя думать, нельзя и говорить, что какие-то признаки будущего организма где-то заранее "заложены". Это слово в применении к данному случаю очень точно отражает совершенно определенные представления формальной, реакционной генетики. И даже если мы употребляем его иносказательно (признаки "заложены" в смысле: "предопределены"), то и в этом случае оно невольно уводит нас в сферу ложных схоластических представлений, чуждых живой мичуринской, лысенковской биологии.

И все же... Раз мы можем на основании опыта верно предсказать, какими признаками будет обладать курица, получившаяся из данного яйца, или растение, выросшее из определенного зерна, значит... значит, есть что-то в этом яйце и в этом зерне, что при нормальных условиях приводит к развитию из них именно таких организмов, а не иных?

Вот теперь вопрос поставлен правильно. Конечно, это "что-то" есть! И тут мы с полным основанием можем сказать, что это "нечто" было действительно заложено в яйцо или в зерно их родителями.

Что же это?

Это - способность жить и развиваться, и при том развиваться определенным образом: так же, как развивались предки и, в особенности, ближайшие - родители. Иначе - способность повторять путь развития предков и, в особенности, родителей.

Теперь посмотрим, что это значит и как эта удивительная способность может передаваться от родителей к детям.

Способность жить - неотъемлемое свойство органической материи вообще. Каждый мельчайший кусочек тела животного и растения, каждая его клеточка способна при наличии известных условий жить, т.е. сохранять постоянное, присущее ей своеобразное движение протоплазмы, заключенной внутри клетки, впитывать в себя и выделять некоторые вещества и таким образом участвовать в процессах обмена веществ, реагировать на воздействие тепла, света и других факторов внешней среды, в которой она находится.

Однако способность жить осуществляется только в том случае, если определенные вещества, тепло, свет и другие условия имеются налицо, непосредственно воздействуют на клетку. Нет их - и клетка теряет способность жить и гибнет.

Обычно клетки или группы их - кусочки тела - не живут отдельно от тела. Будучи отделены от организма, они погибают, потому что перестают получать те условия, которые им необходимы, которых они требуют для жизни. Однако, если им предоставить эти условия, они будут жить. Можно, например, вырезать кусочек кожи, мышцы или нервной ткани, поместить этот кусочек в искусственно приготовленную среду (физиологический раствор), и он, при определенных, условиях освещения и температуры, не только останется живым, но даже сохранит свои обычные реакции. Мышечная ткань будет сокращаться под действием электрического тока, нервное волокно будет передавать возбуждение.

Таким образом, когда половые клетки родителей при оплодотворении соединяются в одну, то мы уже можем сказать, что в этой новой, оплодотворенной клетке заложена способность жить, взаимодействовать с условиями среды.

Но этого мало. Клетка обладает еще более удивительным свойством, присущим только живому белковому веществу: делиться, множиться, усваивая определенные вещества и другие условия внешней среды, - создавать бесчисленное множество себе подобных телец - клеток - и тем самым образовывать ткани, составляющие тело всякого организма. Те же самые кусочки кожи, мышцы, нерва, вырезанные из тела и помешенные в надлежащие условия, будут не только сохраняться живыми, но и расти. Такие препараты, заключенные в миниатюрные плоские коробочки из стекла, широко применяются исследователями для наблюдения под микроскопом многих процессов, происходящих в живой ткани.

Обычно клетки, размножаясь в определенных и относительно постоянных условиях, образуют такие же клетки, как и они сами. Поэтому в результате роста кусочка какой-нибудь определенной ткани воспроизводится такая же самая ткань. Однако известно, что клетки, размножаясь в иных условиях, могут менять свою структуру. Доказано, что в животном организме, например, жировая ткань может превращаться в соединительную, рыхлая соединительная - в сухожильную и т.д.

Еще более удивительна способность клеток воспроизводить целый организм из кусочка тела. В растительном мире примеров такого (вегетативного) размножения сколько ягодно. Отдельный побег, веточка, почка, глазок из клубня, кусочек листа многих растений при наличии надлежащих условий могут развиться в целое нормальное растение, подобное тому, от которого они были отделены. Тут обнаруживается еще новая черта клетки - способность развиваться, ибо в этом случае из небольшого клеточного комплекса получается целый организм со всем многообразием составляющих его клеточных форм.

Таким образом, мы видим, что клетка представляет гобой чрезвычайно сложное и гибкое по своей природе тело. С одной стороны, ее физико-химическая структура направлена к тому, чтобы выполнять определенные постоянные функции, определенную роль в организме и, размножаясь, производить себе подобные клетки. С другой - она может менять свою структуру, приспосабливаться к изменившимся условиям и соответственно менять свои функции - свойство, совершенно необходимое для существования и развития целого организма.

Под влиянием особых, специально выработавшихся в организме функций в нем образуются среди многих других и половые клетки.

Вернемся теперь к одному из поразительных явлений живой природы - возникновению нового организма путем слияния двух половых клеток.

Теперь мы знаем, что к этому акту две родительские клетки приходят с довольно солидным багажом своих свойств и способностей. Они могут жить, питаться, расти, развиваться и, в зависимости от изменения окружающих их условий, последовательно менять свою структуру, форму, функции.

Все это, однако, лишь общебиологические свойства, так сказать, свойства "вообще", относящиеся ко всякой живой клетке, независимо от того, какому организму она принадлежит. И того обстоятельства, что половые клетки этими свойствами обладают, еще недостаточно, чтобы объяснить, как и почему из данной оплодотворенной клетки получается именно такой, а не какой-нибудь иной организм.

Но теперь уже нетрудно понять, почему клетки разных организмов проходят по-разному свой путь развития.

Ведь все эти свойства и способности создаются, приобретаются каждой половой клеткой как частицей тела определенного организма - в условиях этого организма, отличных от условий, характерных для других особей, других видов.

Биологический смысл жизни животного и растения - давать потомство себе подобных, чтобы сохранить и, по возможности, умножить численность своего вида. К этому направлена вся жизнедеятельность всякого организма в природе. Именно для этого организм создает в себе половые клетки, строит их из веществ, переработанных им из пищи на свой лад, отлично от особей других видов, вносит в их структуру свои видовые и индивидуальные особенности.

И вот происходит акт оплодотворения. Две половые клетки - материнская и отцовская - встретились и, повинуясь своим свойствам, выработанным и развившимся в бесконечном ряду предшествовавших поколений, особым образом также выработанным поколениями данного вида, соединились в одну.

Такова лишь общая схема этого сложного процесса. Как это происходит в деталях, еще точно неизвестно. Что, какие силы и как заставляют мужские половые клетки различными способами и путями проникать сквозь оболочку женской яйцеклетки, мы еще не знаем. Установлено, что в процессе оплодотворения многих растений принимают участие не одна, а две и даже несколько мужских клеток (сперматозоидов). Неизвестно еще, какую роль играет огромное количество сперматозоидов, сопровождающих акт оплодотворения.

Но как бы то ни было, клетки сливаются, и получается оплодотворенное яйцо.

У большинства животных и растений соединение половых клеток происходит внутри материнского организма. Бывает и иначе: у рыб, например, это происходит вне организма, в воде, куда самцы и самки одновременно выпускают сотни тысяч своих половых клеток. Но, как правило, оплодотворенное яйцо попадает в условия, соответствующие требованиям нормального для данного вида развития. Яйцо млекопитающих находит эти условия в утробе матери, где проходит весь цикл развития зародыша - до полного сформирования молодой особи. Затем она отделяется от материнского организма и попадает в новую для нее среду, под влияние новых условий. Яйца птиц, рептилий, насекомых, семена растений проводят только часть этого первоначального цикла развития в родительском организме.

Здесь через питание и прочие физиологические влияния материнский организм формирует в оплодотворенном яйце те особенности его структуры, которые затем будут проявляться, как требования его к определенным условиям внешней среды для превращения в организм, подобный родительскому.

Эта способность организма производить половую клетку и затем последовательно воспитывать, формировать в ней какие-то требования, которые она предъявляет к условиям своего развития, ничего сверхъестественного собой не представляет. Это результат отбора. Ведь выживает только то, что оказывается достаточно приспособленным к определенным условиям существования. А то, что выжило, производит себе подобное. Так в бесконечном ряду поколений закрепляется и "шлифуется" это свойство.

В этом и состоит то, что мы называем наследственностью. Это комплекс тех требований, которые половая клетка, затем оплодотворенное яйцо, зародыш и, наконец, молодой, самостоятельно развивающийся организм предъявляют к внешним условиям, чтобы превратиться в организм, подобный родительскому.

Конечно, тут мы имеем дело с явлением чрезвычайно сложным, очень трудно доступным для изучения и потому в деталях далеко еще не исследованным. Даже самый предмет изучения - клетка, ее структура, процессы в ней протекающие, - все это, очевидно, гораздо сложнее, чем мы можем выяснить это при помощи лучшего современного микроскопа; но, право же, лучше откровенно сознаться в этом и продолжать изучение клетки и ее развития, исходя из общебиологических закономерностей, чем выдумывать заведомо ложные упрощенные "теории" и начинять клетку "веществами наследственности" и "генами", обладающими магическими свойствами и силами.

Но вот оплодотворенная клетка превратилась в куриное яйцо, в зерно пшеницы и отделилась от материнского организма. Ни в яйце, ни в зерне еще нет, конечно, никаких "признаков" будущего существа, нет и никаких специальных отдельных частиц, которые служили бы "зачатками" этих признаков. Но зато есть очень сложный органический механизм, построенный и отрегулированный в процессе отбора гак, чтобы он мог при наличии определенных условий среды начать свой самостоятельный путь последовательных изменений и превращений - путь развития, подобный родительскому.

Сам этот зачаток существа не может тронуться в путь. Он весь во власти среды. Его дальнейшая судьба целиком зависит от того, найдет ли он именно те условия, которые заставят его начать развитие.

Какие же это условия? Вода, тепло, воздух, свет, пища? Нет, дело не только в наличии всего этого. Для того, чтобы началось развитие зародыша, нужно, чтобы эти и еще многие другие физические факторы среды были в определенном, особом для каждого вида состоянии. Нужна определенная температура, определенная степень влажности, определенный состав воды, определенная сила и количество света и т.д. В живой природе нет и двух видов, зародыши которых требовали бы одних и тех же условий!

На первый взгляд кажется почти невероятным, чтобы зачаток, отделившись от родительского организма, нашел в природе именно ту сложную комбинацию условий, какая ему необходима. Однако это не только не невероятно, но почти неизбежно. Ведь об этом всегда "заботятся" родители.

Посмотрим, как это происходит в природе, например, у рыб.

Я беру для примера именно рыб потому, что судьба их потомства на первый взгляд представляется наиболее рискованной, если не безнадежной. В самом деле, самки многих видов рыб выпускают икру прямо в воду, причем иногда на быстром течении. Самцы тут же выбрасывают молоки - жидкость, состоящую из миллионов сперматозоидов, которые должны соединиться с икрой, преодолев разделяющую их водную преграду. Во многих случаях этим и ограничивается "забота" рыб-родителей о своем потомстве. А ведь оплодотворенная икра может начать развитие лишь при наличии определенных условий температуры, света, состава воды и др. Как же икра, предоставленная самой себе, находит эти условия?

А вот как.

Момент начала икрометания почти у всех видов рыб связан с температурой воды. По-видимому, именно температура воды, а следовательно, и тела рыбы, определяет ход развития и одновременность созревания половых продуктов - икры у самок и молок у самцов. Карп, например, мечет икру лишь после того, как вода нагреется до 20° С. Плотва начинает нерест не раньше, чем температура воды повысится до 16,5°, для леща эта критическая точка - 13°, для окуня - 8°, для щуки - 6°, налим нерестится зимой, в декабре - январе, когда температура воды наиболее низка. А в морской воде, температура которой может быть ниже нуля, некоторые рыбы, например, треска, камбала, нерестятся при 3,5-2,5 градуса мороза! Но определенная температура - далеко не единственное условие для нереста. Лещ нерестится всегда на рассвете, плотва - днем, налим - ночью. Лосось, форель, голавль требуют текучей воды, карп, карась - стоячей. Одни виды выпускают икру просто в воду, другие - всегда прикрепляют ее к камням или водорослям, третьи - прячут в щели под камнями, четвертые - зарывают в гальку, пятые - прячут в специально устроенные гнезда, а иные вынашивают икру на брюхе. Одни мечут икру только в соленой воде, другие - только в пресной.

Все эти условия рыбы-родители "преследуют" с исключительной тщательностью и настойчивостью. Если весной, под влиянием постепенно нагревающейся воды, в рыбе созрела икра, но в решительный момент наступило резкое похолодание и температура воды упала, икрометание не состоится. Бывает, что похолодание задерживается надолго. Тогда икра внутри рыбы рассасывается, исчезает.

Икра некоторых видов, живущих в море, например, кеты, лососей, требует для своего развития пресной и текучей воды. И вот кета задолго до икрометания уходит из моря в реки и, со скоростью до 50 км в сутки, часто преодолевая на пути крутые пороги и даже водопады, устремляется вверх против течения, чтобы достигнуть "удобного" нерестилища. Установлено, что кета, чтобы выметать икру, поднимается, например, по Амуру за тысячи километров. Многие рыбы претерпевают во время этих невероятно трудных путешествий такие физиологические изменения, так истощаются, что, возвратившись после нереста в море, уже не могут оправиться и погибают.

Удивительно ли после всего этого, что оплодотворенная икринка "находит" нужные ей условия!

Так обстоит дело во всем животном и растительном мире. Птицы не разбрасывают свои яйца как попало. Они кладут их в определенные для каждого вида сроки: одни - весной, другие - летом, третьи, как, например, клест, - зимой; кладут в земляные норы или на поверхности земли, или в траве, или в кустах, или на деревьях; одни - в болотах, другие - в степи, третьи - в горах, на скалах и т.д. И нет на свете двух видов птиц, которые делали бы одинаковые гнезда. Они всегда настолько своеобразны, что по одному внешнему виду гнезда можно узнать, какой птице оно принадлежит. Зато гнезда особей одного и того же вида настолько одинаковы, что и самый опытный наблюдатель едва ли найдет в них разницу. Уже одно это обстоятельство указывает на то, как строго разграничены требования каждого вида к условиям развития потомства. А ведь птицы делают гнезда не для того, чтобы "жить" в них, а только для того, чтобы вывести и выкормить в них птенцов.

Семена болотных растений падают в болото и, естественно, находят там те условия, в которых развивались их родители. Зерно риса прорастет лишь в том случае, если почва будет покрыта слоем воды. Но рис только в таких залитых водой местах и растет. Зерно любого полевого растения погибло бы, упав в воду. Но оно и падает обычно на почву, не покрытую водой, - туда, где росли его родители (в те же условия).

Семена многих растений наделены замечательной способностью ждать, не всходить тотчас, упавши с материнского растения, даже в том случае, если налицо имеются все необходимые для этого внешние условия. Если бы они этим свойством не обладали, произошла бы катастрофа в растительном мире. Большинство однолетних яровых растений погибло бы, потому что их семена, созревшие к концу лета, проросли бы, а затем вымерзли зимой, не успев дать потомства.

Конечно, этот период ожидания, "период покоя", чем-то обусловлен. Твердая оболочка, покрывающая зерно, в первое время не пропускает к зародышу ни влаги, ни воздуха, необходимых для того, чтобы зародыш "проснулся" и тронулся в рост. И лишь через некоторое время, под влиянием определенных факторов, действующих на эту оболочку в почве, она понемногу становится проницаемой. Однако к этому времени наступает зима, и теперь вступает в действие другой фактор, мешающий зародышу начать жизнь: низкая температура.

Проходит зима, и весной, как только температура повысится до предела, при котором становится возможным развитие зародыша, он трогается в рост. Теперь он получает всё условия, в том числе и время, достаточное для того, чтобы превратиться во взрослое растение и в свою очередь дать потомство.

Вот какие "хитроумные" приспособления вырабатывает естественный отбор в животном и растительном мире. И всё они направлены к тому, чтобы оплодотворенная клетка любого организма попала под действие тех самых условий, в которых начинал свое развитие и сам этот родительский организм.

Но среди многих условий, пускающих в ход и направляющих развитие всякого зародыша, едва ли не самым главным служит пища. Как только зародыш "пробуждается", он сразу же начинает питаться и расти, увеличиваться в объеме.

Это очень важный момент в развитии организма. Это первый шаг его как будто самостоятельного существования. До сих пор он жил, питался, формировался как часть родительского организма. Теперь он предоставлен самому себе. Казалось бы, все те видовые и индивидуальные особенности, которые были вложены в его структуру родительским организмом и которые могли в дальнейшем привести к развитию в нем тех же родительских свойств и признаков, теперь подвергаются серьезной угрозе.

Ведь что такое питание? Это процесс превращения веществ в сложных химических реакциях. Эти вещества поступают извне и превращаются в элементы тела, в его органы. Та структура, которая раньше в виде микроскопического тельца складывалась в недрах родительского тела, в условиях этого тела, питаясь соками этого тела, теперь будет продолжать строиться отдельно от родительского организма, в других, совершенно новых для нее условиях.

Зародыш не может сам искать себе пищу, он неподвижен. Он может только усваивать вещества, которые подойдут вплотную, прикоснутся к нему, да и то лишь в том случае, если химический состав этих веществ будет именно такой, на какой и рассчитана структура зародыша.

Можно ли представить себе, чтобы, несмотря на все старания родителей поместить свое будущее потомство в определенные условия, их зародыши все же не нашли на самых начальных этапах своего самостоятельного развития именно эти, так строго ограниченные условия питания?!

Однако эти опасения совершенно напрасны. Ни одному зародышу в природе не приходится ни искать нужную ему пищу, ни ждать, чтобы она пришла к нему откуда-то из окружающей среды. Не приходится потому, что зародыш отделяется от материнского организма всегда с некоторым запасом пищи, приготовленной все тем же родительским организмом по определенному сложнейшему рецепту.

Икринка, только что выметанная рыбой, яичко, отложенное птицей, рептилией или насекомым, зерно растения - все эти образования, которые мы обычно считаем зачатками будущих организмов, представляют собой в главной своей массе пищевые пайки. По своему составу и размеру они рассчитаны на то, чтобы обеспечить определенный этап развития молодой особи, которая вначале, в виде микроскопического зародыша, погруженного в пищевой запас, составляет ничтожно малую величину в общей массе яйца или зерна.

И вот начинается этот этап, один из самых удивительных в природе процессов - превращение определенного комплекса химических веществ в живой организм. Под действием ряда факторов внешней среды - температуры, воздуха, влаги и других, заранее избираемых и даже, отчасти, регулируемых (как, например, температура при высиживании яиц) родителями, все содержимое яйца через определенный промежуток времени превращается в органы живого существа. Вещества, наполняющие оболочку зерна, становятся клетками ростка, первичных листьев и корешков растения.

Можно ли представлять себе дело так, что зародыш просто усваивает приложенный к нему запас пищи и растет, осуществляя и проявляя в своем развитии лишь те специфические черты, органы, признаки, которые были заранее "заложены" в него родительским организмом?

Конечно, нет. Мы привыкли представлять себе всякое питание, всякую пищу как материал, служащий своеобразным "топливом" для организма, т.е. как источник той энергии, которую организм затрачивает на процессы своей жизнедеятельности.

Это представление верно только отчасти. Оно далеко не полно отражает значение и роль пиши в жизни организма. И оно сложилось потому, что мы постоянно наблюдаем процесс питания уже сформировавшихся организмов, обладающих специализированным для этой цели аппаратом. А работа этого аппарата внешне действительно похожа на какое-то энергетическое устройство, в котором пища, как топливо, разлагается, "сгорает", давая энергию движения, дыхания, жизнедеятельности. Прекращается подача этого "топлива" - и живой организм, как и мотор, глохнет, замирает, перестает действовать, жить.

Вот и создается впечатление, что пища для организма - то же, что топливо для мотора: источник энергии, а все изменения, которые претерпевает организм на пути своего развития, - это нечто иное, внутреннее, присущее только ему самому, его природе.

Биолог-мичуринец иначе смотрит на это. Для него пища - это не сгорающее топливо, а тот материал, из которого и под действием которого строится всякое живое тело, все его органы, признаки, свойства, особенности.

У оплодотворенной клетки, у зародыша нет специального пищеварительного или пищеприемного аппарата, - по крайней мере, в том смысле, как мы его себе представляем у вполне сформировавшегося животного или растения. Однако всё их развитие происходит за счет пищи, т.е. веществ, проникающих в них через их оболочки из окружающей среды. Наоборот, пищеприемный аппарат, как и все другие органы тела, создается, формируется в них из этих веществ, превращающихся в живые клетки тела.

То, что происходит в яйце, в зерне, - чрезвычайно сложный физико-химический процесс, основанный на непрекращающемся взаимодействии разнородных начал - живого и неживого - зародыша и эндосперма. Каждое отдельное звено этого процесса определено отбором, отшлифовавшим и отработавшим каждую деталь, каждый элемент его в бесконечном ряду поколений на протяжении всей истории данного вида. А отбор - это и есть то, что объясняет, все "волшебство" и "чудо" превращения клетки в организм.

Как может, например, растение "знать", какие вещества понадобятся в зерно его потомку? Под влиянием чего оно может создавать и накапливать эти вещества, которые, по-видимому, понадобятся лишь в будущем?

Но это и есть результат отбора. Растение не может не накапливать определенные вещества, ибо оно произошло от растения, которое их накапливало. Остальные, которые не накапливали, не смогли дать потомства, и потому это свойство не накапливать не могло закрепиться в поколениях вида, а закрепилось свойство накапливать.

Если же и теперь растение почему-либо не сможет создать этот пищевой запас, оно тоже не оставит потомства.

Так отбор закрепляет в поколениях все те приспособления, которые всегда поражали людей своей целесообразностью, полезностью для самого организма, те черты, свойства, признаки, которые ведут, да и не могут не вести, к повторению, умножению и сохранению вида.

Отбором выработано все в процессе развития: и вещества, участвующие в формировании особи, и химические реакции обмена и превращения веществ, и все детали структуры клеток, их комплексов - органов и целого организма.

И когда в яйце или зерне формируется молодой организм, все идет по плану, установленному отбором. Под влиянием внешних факторов среды вещества "запаса" вступают во взаимодействие с оплодотворенной клеткой. Меняется и то, и другое. Какие-то противоречия между двумя соединившимися родительскими клетками, служащие источником нескончаемого движения и в них и вокруг них, уже привели к созданию зародыша. Теперь эти противоречия возникли между зародышем и веществами запаса. Начинается движение - переход одного в другое. Из белка, крахмала, жира, сахара складываются клетки, ткани, органы.

В зависимости от того, как сложатся новые клетки, получится та или иная форма органов у зародыша, а следовательно, и определенный тип того взрослого организма, в который разовьется этот зародыш.

Но клетки складываются в каждом данном яйце или зерне именно так, а не иначе. В птичьем яйце - по-птичьему, в пшеничном зерне - по-пшеничному.

Почему?

Можно представить себе, как это происходит.

Мы уже говорили о том, что эндосперм каждого вида обладает своим специфическим составом. Обычно его называют пищей зародыша. Лучше представлять себе его как комплекс материалов, которые в дальнейшем превращаются в клетки и органы зародыша. Это превращение происходит путем непрерывной цепи реакций. У растений они начинаются с того момента, как влага проникнет сквозь оболочку зерна.

Вода меняет состояние сухих и твердых веществ эндосперма, они набухают, становятся готовыми к движению, к изменению. Оживает зародыш. Появляются ферменты, обладающие способностью менять форму вещества, - например, нерастворимые белки и крахмал превращать в растворимые, в сахар, глюкозу.

Начинается цепь реакций. Ранее неподвижные, твердые вещества одно за другим приходят в движение, меняют форму, начинают постепенно проникать сквозь пленки, оболочки зародыша внутрь его, там вступают в реакцию с новыми веществами, снова меняют свою форму и, в конце концов, превращаются в те или иные клетки, составляющие тело зародыша.

Естественно, что конечный результат этих цепных реакций, т.е. качество, структура, расположение клеток, будет зависеть от состава, от природы исходных материалов. А об этом позаботился отбор, выработавший на протяжении всей истории каждого вида специфический для него эндосперм.

Не следует, однако, думать, что эндосперм представляет собой какое-то автономное, самостоятельное образование, закладываемое организмом в момент оплодотворения и затем сохраняющееся изолированно и ориентированное лишь на будущее, когда оно понадобится потомству. Такой взгляд мало чем отличался бы от вейсманистских представлений о неизменном и независимом от тела организма "веществе наследственности", будто бы предопределяющем будущую структуру и все свойства потомства.

Так же, как вполне развившийся зародыш есть результат сложных реакций веществ, заключенных внутри оплодотворенного яичка, так и эндосперм - результат не менее сложных процессов обмена, веществ в материнском организме. И он, конечно, несет какую-то нагрузку, как и всякий другой орган тела, изменяется, выполняет какие-то физиологические функции, он нужен материнскому организму на любом этапе своего развития. Сообразно этому и подбирается его состав, соответствующий в каждый данный момент требованиям всей оплодотворенной клетки.

Возможно, что он служит той промежуточной инстанцией, как бы кухней или лабораторией, через которую осуществляется питание зародышевой клетки на всем протяжении ее развития.

Питание это меняется по ходу развития, как и все в организме. Не удивительно, что к моменту созревания семян растения или отделения яйца или икры от материнского организма их пищевые запасы оказываются по своему составу готовыми к тому, чтобы продолжать свою функцию питания (формирования) зародыша на следующем очередном этапе его жизни.

Верно ли, что вещества, заготовленные в "пищевом пайке" зародыша, играют направляющую роль в его формировании?

Едва ли можно в этом сомневаться. Мы знаем, как тщательно соблюдает каждый вид свой специфический состав этого "пищевого пайка". Химический анализ содержимого любого зерна может совершенно точно указать, какому виду растения принадлежит это зерно. В природе не существует и двух видов растений, у которых содержимое зерен было бы одинаково. Так же различно и содержимое яиц и икринок. Уже это обстоятельство указывает на активную роль этого материала в определении специфики видовых признаков.

Однако есть и более веские доказательства того, что "пищевой запас" зародыша служит фактором, направляющим развитие зародыша по определенному пути, по пути, характерному для данного вида.

Академик И. И. Презент, изучая роль "пищевого запаса" (эндосперма) семени в развитии растения, осуществил очень интересный опыт. Он взял семена пшеницы и, отделив их зародыши от эндосперма, стал выращивать эти зародыши отдельно - на фильтровальной бумаге, смоченной раствором глюкозы. Зародыши тронулись в рост и через несколько дней превратились в маленькие растеньица, которые затем были пересажены в землю - сначала в вазоны, а потом в грунт, на грядки, где они и закончили свое развитие, выколосились и дали потомство.

И вот оказалось, что полученные растения, лишенные "в детстве" родительского "пищевого запаса", приобрели целый ряд признаков, не свойственных тому виду пшеницы, которому принадлежали исходные семена. У них изменились ширина листа, его опушенность, форма колосковой чешуйки, стекловидность зерна. Изменился цвет семян: на одном и том же колосе оказались семена белые, розовые и красные.

Словом, растения как бы растерялись в своем развитии, утратили обычный для их вида путь и, лишившись направляющего влияния эндосперма в самом начале, поддались разнообразным влияниям микроусловий их выращивания.

Другой опыт еще более показателен.

Академик И. И. Презент взял зерна одного гибридного растения пшеницы и разделил их на две равные части - по 18 зерен. Отделив зародыши, он пересадил их на эндоспермы двух разных исходных сортов: одного - раннего и другого - позднего. Он приклеил эти зародыши клейстером, сделанным из эндосперма того же сорта, который служил "подвоем" в этой своеобразной прививке. Пересадка удалась. Зародыши пошли в рост и вынуждены были использовать весь запас чужого эндосперма.

В результате все растения, получившиеся из этих зародышей, оказались заметно более мощными, чем выращенные в прежнем опыте из изолированных зародышей без всякого эндосперма, на искусственном питании. А главное, они приобрели некоторые признаки того сорта, которому принадлежал эндосперм. Все восемнадцать растений, питавшиеся запасом раннего сорта, выколосились раньше, чем питомцы "позднего" эндосперма, хотя и те и другие выращивались в одинаковых условиях.

Эти опыты разоблачают роль эндосперма в развитии растения. Он представляет собой сложный специфический комплекс веществ, под влиянием которого и складывается столь же специфический комплекс особенностей развития, а тем самым и требований молодого растительного организма к условиям его существования. Иначе говоря, своим особым составом, свойственным только данному виду и сорту, эндосперм направляет развитие молодого растения на путь его предков и родителей, т.е. на путь развития данного вида.

Ничто не предопределено в организме на любом этапе его становления. Но все обусловлено: если будут такие условия - разовьются такие-то признаки. Если условия изменятся, - и признаки появятся иные.

Вопрос об эндосперме - этой первичной пище зародыша - еще недостаточно изучен, но не подлежит сомнению, что в нем таятся корни важнейших событий в жизни и развитии организмов. Достаточно сказать, что происхождением своим эндосперм обязан моменту оплодотворения. Как теперь установлено, эндосперм образуется тем же путем, что и зародыш, т.е. путем проникновения второго сперматозоида в материнское яичко.

Таким образом, становится понятным смысл так называемого "двойного оплодотворения", впервые открытого у растений известным русским ботаником С. Г. Навашиным еще полвека назад. Проникновение в материнскую яйцеклетку одного из сперматозоидов ведет к образованию зародыша, а второго - к образованию пищевого запаса для него.

Возможно, впрочем, что в создании оплодотворенного зачатка (яйца или зерна) принимает участие и большее количество мужских половых клеток. Во всяком случае, последними работами ученых-мичуринцев доказано, что путем искусственного опыления (оплодотворения) растения смесью пыльцы, взятой из двух разных сортов растений того же вида, можно получить потомство, обладающее признаками двух отцов.

Представление о том, что именно пища сама по себе может формировать организм, сообщать ему в зависимости от ее качества те или иные свойства, способности и признаки, в том числе и такие, которыми никогда не обладали родители, - относится к числу основных положений новой мичуринской биологии.

Не всякому легко правильно усвоить это представление. Реакционная формальная генетика за время своего господства довольно прочно укоренила в нас мысль о том, что свойства и признаки, отличающие один вид от другого, формируются специальным "веществом наследственности", генами, а совсем не пищей.

Между тем и в природе мы находим факты, убеждающие нас в огромной формообразующей роли пищи. Один из наиболее ярких примеров дает жизнь пчел.

Как известно, в каждой пчелиной семье, насчитывающей десятки тысяч особей, бывает одна матка. Ее нетрудно отличить по внешнему виду: она значительно крупнее всех других членов семьи, у нее иная форма головы, брюшка. Она одна способна оплодотворяться и производить потомство. Для этого у нее есть все необходимые органы.

Вся роль матки состоит в создании потомства. Раз оплодотворившись в начале своей жизни, она потом занимается только тем, что откладывает яички в свободные ячеи сотов. Больше никаких обязанностей матка в семье не несет. Пчелы кормят, оберегают, чистят ее.

Рабочие пчелы не только по внешним признакам, по строению тела, но и по своим свойствам и способностям отличны от матки. Они выполняют массу различных обязанностей. Они разыскивают и добывают пищу (нектар и пыльцу цветов), приготовляют ее, кормят личинок, строят из воска соты, убирают и очищают соты и весь улей, вентилируют в нем воздух, чистят одна другую и т.д. Но оплодотвориться они не могут. Органы размножения у них не развиты.

Таким образом, мы видим в пчелиной семье уже два разных типа насекомых, настолько разных, что, если бы матка могла существовать отдельно от семьи, она, вероятно, была бы причислена к другому виду.

А между тем и матка, и рядовые пчелы развиваются из совершенно одинаковых по величине, форме и внутреннему строению яичек, отложенных одной и той же пчелой.

Как же это получается?

Получается это очень интересно.

Все зависит от рядовых пчел. Это они по своему "усмотрению" могут вывести из одинаковых яичек, заложенных в ячейки маткой, либо матку, либо рабочую пчелу. Если матка в семье еще не слишком стара и исправно поддерживает нормальную для данного улья численность своей большой семьи, то рабочие пчелы продолжают строить соты с обычными ячеями. Матка кладет в каждую свободную ячейку по одному яичку. Через три дня яичко превращается в личинку. Теперь нужно ее кормить. Пчелы-кормилицы опускают в каждую ячейку нежную полужидкую массу, так называемое "молочко" - переработанные их "молочными" железами цветочный нектар и пыльцу. Порция молочка по весу в два-три раза больше веса личинки. По мере того, как личинка использует это молочко, пчелы-кормилицы непрерывно подкладывают в ячейки новые порции пищи. Начиная с трехдневного возраста, личинки получают пищу уже другого состава: смесь меда и цветочной пыльцы. Этим составом личинка и питается до тех пор, пока не начнет превращаться в куколку. Тогда пчелы "запечатывают" ячейки с куколками, покрывая отверстия ячеек тонкими восковыми крышечками. В результате на 21-й день от кладки яиц из ячейки выходит молодая, вполне сформировавшаяся рабочая пчела, которая немедленно же приступает к работе.

А вот что происходит, когда матка по какой-либо причине внезапно погибла. Как только это случилось, пчелы немедленно приступают к устройству маточника, т.е. большой желудеобразной ячейки. Для этого они перестраивают одну из обычных ячеек, в которую уже раньше было положено маткой яичко и из которой со временем вышла бы рабочая пчела. Они расширяют эту ячейку за счет соседних и придают ей надлежащие размеры и форму.

Личинку, появившуюся в этой большой ячейке, пчелы кормят очень щедро. Однако теперь они не меняют рода пищи, как при выкармливании рабочих пчел, а в продолжение всего периода роста личинки питают ее только молочком. Именно в этот период и происходит формирование будущей пчелы-матки. Личинка вырастает, окукливается, куколка заполняет всю ячейку, и, наконец, из нее выходит новая, молодая матка.

Позволительно спросить уважаемых генетиков-морганистов: что же случилось с их пресловутыми генами? Почему они "не сработали"? Из двух одинаковых яичек, отложенных маткой и оплодотворенных одним и тем же самцом-трутнем, следовательно, по воззрениям морганистов, несущих в себе одинаковые наборы генов, получаются: из одного яичка - матка, а из другого - рабочая пчела.

Если считать, как некоторые думают, что рабочая пчела - это недоразвивавшаяся матка (на том основании, что у рабочей пчелы органы плодоношения не развиты), то откуда же у этих рядовых пчел-искусниц берутся все их, поистине замечательные, свойства и способности, которые даже у искушенного в биологии наблюдателя невольно вызывают впечатление разумности их поведения? Ведь ни одним из их свойств никогда не обладали ни мать, ни отец-трутень, которые не могут ни добывать пищу, ни строить соты, ни выделять воск или молочко и т.д.

Установлено, что трутень развивается из неоплодотворенного яичка. Таким образом, он является как бы вегетативным потомком матки. Никаких "отцовских генов" он в себе не несет. А между тем трутень обладает прекрасно развитыми мужскими органами оплодотворения и в жизни пчелиной семьи выполняет одну единственную функцию: оплодотворяет матку. По строению тела трутень отличается и от матки и от рабочей пчелы и по величине занимает среднее место между ними. Личинку его пчелы кормят пищей, также отличающейся по составу и количеству от пищи маточных или рядовых личинок.

Надо сказать, что в биологии пчелы еще очень много белых пятен. Однако формообразующая роль пищи здесь проявляется с неотразимой ясностью.

* * *

Итак, мы рассмотрели основные типические обстоятельства развития нового организма, начиная от оплодотворения материнской половой клетки до того момента, когда этот новый молодой организм уже окончательно освобождается от направляющего влияния родителей.

Если первый из этих двух моментов (оплодотворение) четко определяет начало формирования всякой новой жизни у всех животных и растений, то второй, т.е. переход к вполне независимому от родителей существованию, происходит в различные моменты развития особей и во многих случаях очень нечеток. Здесь нет резкой грани! Зависимое существование не прекращается внезапно, а понемногу сходит на нет и по мере того, как молодая особь начинает самостоятельно реализовать те требования к условиям своей дальнейшей жизни, которые уже сложились в ней в результате всего предыдущего воспитания.

Теперь нам ясно, что, когда зерно пшеницы упало из созревшего колоса в почву, это еще не начало независимой от непосредственных родительских влияний жизни растения. Зерно прорастает, выпускает корешок и росток, корешок начинает подавать воду ростку, но питание идет главным образом за счет эндосперма. Это он превращается в молодое растеньице. И только с того момента, когда этот кусочек родительского тела исчерпается до конца, растение начинает добывать пищу из окружающей среды и окончательно становится на "собственные ноги".

Зародыши рыб в икринках или пресмыкающихся в яйцах развиваются за счет такого же родительского пищевого запаса. Они выходят из своих оболочек маленькими, но вполне сформировавшимися особями и сразу же начинают жить и питаться самостоятельно.

У птиц этот переход очень растянут. Яйцо снесено; под влиянием родительского тепла (высиживание) его питательный и формирующий запас переходит в зародыш, превращается в молодую особь. Но и это еще не начало независимости. Начинается выкармливание, причем каждый вид подбирает особый корм, сменяет его в строго определенной последовательности, а многие виды к тому же и обрабатывают его перед кормлением своими выделениями. Едва ли можно сомневаться в том, что этим путем усиливается или даже сообщается корму способность формировать определенные родительские (видовые) черты в потомстве.

Еще совершеннее этот процесс в мире млекопитающих. Тут все развитие, с момента оплодотворения и до полного превращения зародыша в молодую особь, совершается внутри материнского организма, где плод, развиваясь, становится как бы временным органом материнского тела. Он надежно защищен, изолирован от всех непосредственных влияний внешней среды, той среды, которая служит внешней для материнского организма и которая могла бы свернуть его с пути развития родителей. В то же время он целиком подчинен тем внешним условиям существования, какими являются для него условия внутри материнского организма. Его сосуды наполнены кровью матери. Его пульс - ритм материнского сердца. Дышит он легкими матери, питается ее пищеварительным путем.

Условия - идеальные для осуществления задачи, поставленной перед каждым организмом отбором: повторить, создать себе подобное.

Но и этого оказывается недостаточно. Покинув тело матери, плод еще некоторое время продолжает усваивать только одну, особую пищу, специально создаваемую для него все тем же материнским телом, - молоко, прежде чем перейдет на иное питание, тоже вначале подбираемое для него родителями.

Вот с какой исключительной настойчивостью решается в природе поставленная все тем же отбором задача всего живого: повторять себя, создавать себе подобное.

И можно видеть, чем выше на эволюционной лестнице стоит организм, тем более совершенными приспособлениями он осуществляет эту задачу.

Мы привыкли представлять себе отбор, как причину, созидающую, творящую новое в живой природе и таким образом двигающую эволюцию. Это верно. Но это не единственная и, пожалуй, даже не первостепенная функция отбора. Не следует забывать, что именно отбору обязаны виды своим существованием.

Именно отбор определил те границы относительного постоянства форм, в пределах которых эти формы могут переносить и ассимилировать меняющиеся, колеблющиеся условия существования. Именно отбором выработан половой процесс, как наиболее совершенный способ воспроизведения относительно постоянных форм и обогащения их приспособительными возможностями. Вся сумма бесчисленных приспособлений, направленных к сохранению вида, к созданию максимального количества себе подобных, создана отбором. В условиях неизбежной межвидовой борьбы (ибо одни формы жизни служат пищей для других) устанавливается известный баланс, порядок, определяющий дальнейшее существование и развитие жизни на Земле.

Легко представить себе, что если бы отбором не создались виды и неустойчивая природа каждого организма формировалась бы под влиянием разных условий по-разному, то каждая особь, каждый организм противостоял бы всем остальным. Борьба между видами превратилась бы в неравную борьбу каждого против всех и, естественно, привела бы к гибели всего живого.

Уже из этих рассуждений ясно, что борьба внутри вида принципиально не может иметь места. Ее мог бы породить только отбор. Но отбор, как мы видели, действует в прямо противоположном направлений. Его задача - поддерживать, совершенствовать виды, укреплять их позиции в природе, а всякая борьба внутри вида неизбежно ослабила бы эти позиции и привела к гибели вида.

Однако вопрос о внутривидовой борьбе требует особого рассмотрения, и здесь мы не будем разбирать его более подробно.

Какие же выводы можно сделать из всей суммы рассмотренных нами фактов?

Мы начинали наш обзор с критики "хромосомной теории" наследственности, созданной формальной генетикой. Теория эта была попыткой современной реакционной лженауки объяснить "тайну наследственности", издавна привлекавшую внимание не только ученых, но и каждого вдумчивого человека. Таинственным всегда казался тот путь, тот способ, которым природа "передает" от родителей к детям не только основные, видовые черты строения, но и мельчайшие, порой незначительные и, по-видимому, ненужные индивидуальные черточки и свойства.

Попытка формальной генетики кончилась неудачей. Дело ограничилось по существу тем, что одно неизвестное было заменено другим: тайна наследственности - тайной генов, непостижимыми путями формирующих постоянные признаки в бесконечном ряду поколений. Так и должно было случиться: теория, основанная на неверных предпосылках, не может правильно объяснять явления.

Мичуринская биология решительно порвала с представлением о "передаче" признаков, как с коренной ошибкой генетики, и утвердила единственно правильный, биологически обоснованный взгляд: признаки не передаются и не могут передаваться. Они появляются, развиваются всякий раз наново в результате определенных физиологических процессов, порождаемых столь же определенными условиями, в которых протекает развитие организма. Условия развития творят признаки и свойства. В сходных условиях неизбежно развиваются и сходные признаки.

Эта позиция, которую следует считать основной в системе взглядов мичуринско-лысенковской биологии, впервые привела науку к действительному разоблачению "тайны наследственности". Ведь если под действием сходных условий развивается сходное, то остается только убедиться в том, что условия, в которых развивались любые организмы, сходны с условиями развития их родителей, и тогда ничего загадочного не остается в проблеме наследственности.

* *  *

... В прошлом году этими опытами заинтересовался академик Т.Д. Лысенко. Он обратил внимание на одно странное обстоятельство, упорно сопровождавшее все эти попытки селекционеров. Когда они подвергали переделываемую ими твердую яровую пшеницу "испытанию зимой", то в результате во всех случаях с поразительной настойчивостью повторялась одна и та же картина: наряду с выжившими растениями твердой пшеницы ("остальные погибли, вымерзли!"), можно было всегда найти на этой делянке и некоторое количество неизвестно откуда взявшихся мягких пшениц ("случайная примесь!").

Опыт, в котором это странное постоянство появления "случайных примесей" обратило на себя внимание Т.Д. Лысенко, проводился аспирантом Института генетики тов. Карапетяном на экспериментальной базе Академии сельскохозяйственных наук им. Ленина и был повторен.

Тщательный анализ выживших после зимовки растений показал, что они представляют собой шесть разновидностей мягкой пшеницы яровых и озимых форм, различных по ряду признаков - остистости, окраске колоса и др. Потомство многих из них было крайне пестрым по ряду признаков. Последнее обстоятельство указывало на то, что наследственная природа этих "примесей" - неустановившаяся, расшатанная, какой обычно обладают новые, только что образовавшиеся растительные организмы.

Точно такое же разнообразие форм - шесть разновидностей мягких. пшениц - получилось и в Сибирском институте зернового хозяйства после двух лет посева под зиму твердой пшеницы. Совершенно такие же результаты были получены и на многих других опытных станциях Союза.

Сомнений не оставалось. Академик Т.Д. Лысенко констатировал, что, при перевоспитании твердой яровой пшеницы в озимую, после двух-трех-четырехлетнего осеннего посева (необходимого для превращения ярового в озимое) вид твердой пшеницы (дурум) превращается в другой вид - мягкой (вульгаре).

Когда, в какой момент развития растения происходит это превращение, - неизвестно. Это еще не установлено. Но оно происходит сразу, скачкообразно, без всяких промежуточных форм: из зерна пшеницы дурум вырастает пшеница вульгаре. Один вид превращается в другой. Микроскопический анализ клеток тех растений, которые участвовали в опыте, подтвердил, что исходные формы и полученные из них новые действительно относились к разным видам: в клетках исходных пшениц (дурум) было 28 хромосом, а в клетках полученных мягких (вульгаре) - 42. А число хромосом в клетках считается одним из существенных признаков каждого вида растений и животных.

Вот перед каким событием, которое с предельной откровенностью показывала нам природа, стояли мы тогда с Петром Алексеевичем и... ничего не видели.

Скачок в будущее

Это открытие академика Т.Д. Лысенко представляет собой одно из крупнейших событий в современной биологии. Впервые в истории человек может экспериментально наблюдать таинственный процесс превращения одного вида в другой, а по существу - процесс возникновения нового вида, потому что, очевидно, именно так в какие-то незапамятные времена (может быть, в ледниковый период) - под влиянием изменившихся климатических условий из еще более древнего растения дурум впервые возникла новая форма - вульгаре.

Не случайно это открытие сделано у нас передовым ученым мичуринской школы. Иначе и быть не могло. Ни один представитель моргановской "генетики" не мог бы даже допустить возможность такого превращения видов под влиянием естественных условий среды.

Но такие открытия не проходят без "потрясения основ". Нам, очевидно, придется внести некоторые поправки в наши представления о видообразовании в природе.

По классическим воззрениям Дарвина, господствующим в современной биологии, виды животных и растений в историческом процессе эволюции создавались в результате постепенного, медленного накопления изменений организмов. Первый, - и пока единственный, - экспериментально наблюдаемый факт видообразования говорит о внезапном, скачкообразном и общем превращении вида без всяких промежуточных форм. Момент, когда происходит скачок, наступает не сразу. Пшеница дурум требует, чтобы ее растение в течение двух, трех, четырех лет (поколений) подвергалось воздействию новых для него условий, прежде чем этот скачок совершится.

За это время никаких видимых изменений в растении не появляется, оно сохраняет все признаки, характерные для его вида. Но может ли быть, чтобы такой огромный, с биологической точки зрения, скачок из одного вида в другой совершился без всяких сдвигов, предварительно накопившихся в организме? Конечно, нет. Сдвиги, изменения, конечно, происходят, накапливаются ...

 

И.Е. Глущенко Академик Т.Д. Лысенко – выдающийся советский ученый, 1950 г.

Лысенко Трофим Денисович родился 17 (30) сентября 1898 года в селе Карловка Полтавской губернии в семье крестьян Дениса и Оксаны Лысенко. В 1913 году окончил двухклассную деревенскую школу, затем еще три года учился в Низшей садоводческой школе в Полтаве. В 1917 году поступил в Уманское садоводческое училище, которое окончил в январе 1921 года. После этого он был командирован в Киев на селекционные курсы Главсахара. По окончании этих курсов Лысенко стал работать на Белоцерковской опытной станции в качестве селекционера огородных растений. Ещё будучи на курсах Главсахара, он поступил в Киевский сельскохозяйственный институт. Работая на опытной станции, молодой селекционер выводит новый сорт томатов - № 17. Там же разрабатывает метод ускоренного размножения родоначальников новых, улучшенных сортов свёклы при помощи прививки их отдельными глазками.

В октябре 1925 года, после окончания института, Трофима Денисовича приглашают работать во вновь организованной селекционной станции в Кировобаде (бывшая Ганджа, Азербайджанской ССР). Здесь молодому селекционеру была поручена работа по селекции бобовых, фуражных и сидерационных[3] растений. До 1925 года в полевой культуре Азербайджана бобовых растений почти не было. В жаркий летний период из бобовых могла расти одна лишь люцерна. Необходима же была такая культура, которая в полевых условиях проходила бы вегетационный период[4] тогда, когда хлопчатник не требует поливки. Таким объектом оказались раннеспелые сорта гороха. Сев гороха производился в осенне-зимний период.

Уже в первый год осеннего посева коллекции гороха молодой учёный подметил, что ранние позднеспелые сорта непостоянны. Одни и те же сорта в одних условиях могут быть ранними, в других - поздними. Изучение этого явления послужило основой для дальнейших громадной важности открытий будущего академика.

Тогда же, работая в Кировабаде над вопросом длины вегетационного периода, Трофим Денисович устанавливает, что растения развиваются определёнными периодами, стадиями. Это открытие послужило ключом для того, чтобы впервые в истории науки исследовать сокровенные процессы жизни растения. В свете учения о стадийном развитии стали понятны причины невыколашивания многих озимых сельскохозяйственных культур при посеве их семян весной. Уже тогда был разработан способ заставить плодоносить озимые культуры при посеве весной путём соответствующей предварительной обработки семян.

1929 год в агробиологической науке был знаменательным годом. Впервые был произведён весенний посев озимой пшеницы - Украинки - в производственных условиях. Сеял старик Денис Никанорович Лысенко по указанию своего сына. Семена предварительно выдерживались определённое время на холоде, под снегом. Урожай был получен в 140 пудов с гектара. Этот способ - Заставить озимые растения выколашиваться при весенних посевах - советской общественностью был назван "яровизацией".

С октября 1929 года молодой учёный переводится на работу из Азербайджана в Одесский селекционно-генетический институт. Здесь создаётся специальная лаборатория по яровизации сельскохозяйственных растений, которую возглавляет. Т.Д. Лысенко.

Весной 1930 года в работу по яровизации включаются первые сотни колхозников-опытников.

В 1930 году разработан агроприём яровизации не только для озимых культур, но и для яровых хлебных злаков, а также картофеля и др.

В 1933 году площадь под посевами яровизированными семенами зерновых составляет 200 тыс. гектаров. Средняя прибавка в урожае с гектара - 1,17 центнера.

В 1941 году яровизированные посевы занимали уже 13 млн. гектаров. Таковы результаты применения на практике первых теоретических изысканий новатора агробиологической науки. Но на этом работа не остановилась. Правильно подойдя к изучению растительного организма, Т.Д. Лысенко познаёт растение всё глубже и глубже, открывая закономерности его развития.

Вслед за изучением вегетационного периода растений, открытия законов стадийного развития, Лысенко разработал метод подбора родительских пар для скрещивания.

Почти параллельно с этой работой академик Лысенко изучает причины вырождения картофеля на юге и разрабатывает средства борьбы с его вырождением.

Проблема внутрисортового скрещивания растений-самоопылителей - это очередной вопрос, поставленный впервые в 1935 году академиком Лысенко. В настоящее, время внутрисортовое, как и межсортовое, скрещивание растений является основой селекционного процесса, нашедшего широкое применение в практике государственных селекционных станций.

В 1936 году Т.Д. Лысенко разработал агроприём - чеканку хлопчатника, применяющуюся теперь на 80% площади хлопковых посевов.

В дальнейшем внимание академика Лысенко приковывают такие вопросы, как изменение наследственно-озимых растений в наследственно-яровые и яровых в озимые, теоретическое обоснование вреда инцухта при селекции перекрёстников и километровой изоляции при семеноводстве ржи. Разрабатываются вопросы гнездового, посева кок-сагыза, периода покоя у сельскохозяйственных растений, культуры озимой пшеницы в Сибири, биологических методов борьбы с сельскохозяйственными вредителями, агротехники проса, селекции ветвистой пшеницы, способы посадки лесных полос и Т.Д.

За свои заслуги в науке Т.Д. Лысенко в 1934 году был избран действительным членом Академии наук УССР, в 1935 году утвержден академиком всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина, в 1939 году избран академиком Академии наук Союза ССР.

Одиннадцать лет академик Т.Д. Лысенко возглавляет высший центр сельскохозяйственной мысли, являясь президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина; десятый год он руководит одним из важнейших и крупнейших институтов Академии наук - Институтом генетики.

Т.Д. Лысенко неоднократно избирался членом ЦИК УССР и СССР. При выборах в Верховный Совет СССР, Трофим Денисович избирается его депутатом. Академик Т.Д. Лысенко награждён правительством пятью орденами Ленина и трижды удостоен Сталинской премии первой степени. В 1945 году ему присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Академиком Лысенко за период 25-летней научной деятельности написано свыше трёхсот работ. Важнейшими из них являются следующие:

"Влияние термического фактора на продолжительность фаз развития растений" (1928 г.). В этой работе даются первые намётки теории стадийного развития растений.

"Теоретические основы яровизации" (1935 г.). Здесь подробно изложена теория стадийного развития растений.

"Селекция и теория стадийного развития растений" (1935 г.). В работе излагаются новые принципы селекции растений.

"О наследственности и её изменчивости" (1943 г.). Здесь освещаются основные вопросы мичуринской генетики.

"Работы в дни Великой Отечественной войны" (1943 г.). В этой книге представлены работы военного времени.

"Агробиология" (1943, 1946, 1948 гг.). В этой книге собраны наиболее важные работы по вопросам генетики, селекции и семеноводства.

Несколько слов о пути академика Лысенко в науку.

В 1937 году в газете "Правда" Трофим Денисович выступил со статьёй "Мой путь в науку", где сам рассказал о себе. Приведу этот рассказ:

"У меня иногда опрашивают, как я стал учёным. Такой вопрос задают наши агрономы и учащаяся молодёжь. Об этом же спрашивают и приезжие иностранные учёные.

Советские агрономы и молодёжь хотят узнать о моём пути к науке, понимая, что этот путь у нас доступен каждому.

Иностранных гостей интересует и удивляет другой, более общий, нами уже забытый вопрос: как сын крестьянина (ныне колхозника) стал академиком.

В капиталистическом обществе такой случай - редчайшее исключение... Вспомним хотя бы такого гениального учёного, как К.А. Тимирязев, которого царские чиновники от науки упорно изгоняли из университета, из сельскохозяйственного института. Его работы и идеи, представляющие исключительную ценность, получили своё настоящее развитие только в нашей советской действительности. Но разве Тимирязев исключение? И.В. Мичурина до Великой социалистической революции не причисляли даже к числу учёных. Только в наше советское время Мичурин и его деятельность стали знаменем для биологов.

Гениальный биолог Дарвин лишь на склоне лет своей жизни был избран членом Французской академии, да и то не за дарвинизм, не за созданную им гениальную теорию развития органического мира, а за работы по... систематике... Буржуазная наука не терпит подлинных учёных, которые действительно раскрывают закономерности природных и общественных явлений.

В ином положении наука, в частности агрономическая, в нашей стране. Ей присущи, прежде всего, революционность, смелость дерзаний. Она обязана повседневно помогать производству, получать хорошие урожаи, отвечать на все запросы практики. В то же время наша наука призвана смело, революционно преобразовывать в интересах социалистического общества и почву, и растения, и животных - весь органический мир.

Имея способности и желание, в нашей стране легко стать учёным. Сама советская жизнь заставляет становиться в той или иной степени учёным. У нас очень трудно и даже невозможно провести резкую, непереходимую грань между учёными и неучёными. Каждый сознательный участник колхозно-совхозного строительства является в той или иной степени представителем агронауки. В этом сила советской науки, сила каждого советского учёного. Вот почему тот путь, который привёл меня к науке, является обычным, доступным для любого гражданина Союза" [Академик Т. Лысенко. Мой путь в науку. "Правда" от 1 октября 1937 года].

Предмет исследований

Когда читатель впервые знакомится с работами академика Лысенко, он не сразу может вынести суждение, кто таков их автор: физиолог ли, селекционер, агротехник, генетик, овощевод, специалист по зерновым или техническим культурам, энтомолог, лесовод? Всех этих вопросов касался зоркий глаз и пытливый ум Лысенко. Но кто же он, какова его конкретная специальность?

Академик Лысенко - создатель нового направления в агрономической науке, основы которого заложил своими работами И.В. Мичурин. Лысенко - агробиолог.

Каково содержание агробиологии?

Ответ на этот вопрос можно дать следующий: познание причин тех или иных конкретных явлений, управлять которыми должен растениевод иди животновод, является основной задачей агробиологии.

Уже отсюда вытекает, что агробиология как наука обязана вскрывать сложные биологические взаимосвязи, закономерности, имеющие место в сельскохозяйственном производстве.

Исходная позиция агробиологии - теория развития растений и животных, то есть познание конкретных путей управления наследственностью и её изменчивостью. Не познав их, наука ограничится в лучшем случае приёмами описания, а не живого творчества.

Основой агробиологии является мичуринская генетика, учение о наследственности и её изменчивости.

Наследственность, согласно определению академика Лысенко, - это свойство растений и животных требовать определённых условий для своей жизни и определённым образом реагировать на эти условия. Познавая эти требования, человек создаёт соответствующие требованиям организма условия и получает от растений и животных всё то, что они могут дать. На этом именно и строится хорошая агротехника.

Агробиология учит, что требования того или другого организма являются относительно ограниченными; им присущи свои относительные минимумы и оптимумы. Познавая характер требований растений, эти минимумы и оптимумы можно сдвигать, если это необходимо человеку.

Нарушение нормы требований возможно только путём воздействия соответствующими условиями жизни и в определённые этапы, периоды жизни. Классическим примером агробиологического подхода к познанию требований растений является теория стадийного развития растений.

Озимость и яровость - чем они обусловливаются? Часть учёных утверждала, что этим признаком ведает одна наследственная корпускула - ген, другая - два гена, третья - отдавала судьбу озимости многим генам. Во всяком случае, считалось, что озимость и яровость ни в какой степени не зависят от воли человека. На этом примере ярко видно, что реакционная генетика с её генной комбинаторикой, по существу, обезоруживала экспериментатора.

После познания того явления, что, например, растениям озимой пшеницы в первый период их жизни необходим определённый комплекс условий, где в числе других факторов ведущим является пониженная температура, вслед за Лысенко сегодня любой человек может управлять этим требованием: может яровизировать семена озимых культур, сеять весной и получать урожай.

После раскрытия существа стадии яровизации, а вслед за ней и световой, стало возможным направлять селекционный процесс путём гибридизации и по заранее намеченному плану создавать необходимые сорта растений.

После раскрытия природы стадии яровизации стало возможным управление не только онтогенезом, то есть развитием одного поколения растений, но и закреплять, когда это необходимо, соответствующие изменения в потомстве. Если стадия яровизации, например, у озимой пшеницы Кооператорки проходит в течение 40 дней при температуре от 0 до 5°, а может пройти и при 15 - 20°, но в более длительный срок, то, очевидно, воспитывая (яровизируя) эту пшеницу в ряду поколений при температуре 15 - 20° тепла, можно сдвинуть её норму требований таким образом, что пшеница "забудет" старый путь развития. Для неё нормой требований станет уже не холод, а тепло.

В эксперименте с пшеницей Кооператоркой и было впервые показано академиком Лысенко, что путём такой яровизации наследственно-озимая культура превращается в наследственно-яровую культуру.

Метод

Современная биология накопила горы фактов. "Но не всегда,- как говорил В.Р. Вильямс, - за этими грудами чисел, кривых и таблиц видно понимание существенного. Стало уже тривиальностью то положение, что в современной науке обобщение, отстаёт от накопления фактов... Большинство учёных нашего времени своё неумение диалектически думать и рассуждать перекрывают громадой фактических наблюдений и фактов, горами чисел и таблиц. Последние для науки важны, как воздух, но сами по себе они науку ещё не делают. Это леса, с помощью которых мы строим замечательное здание науки. Да по мере того как наука разрастается и вширь и вглубь и обогащается представлениями, законами, вести само наблюдение, опыт становится всё труднее и труднее. И часто неумение поставить вопрос, найти в нём существенное, неумение найти правильный ответ подменяют количеством собранных или описанных, но непонятых фактов" [В.Р. Вильямс. Избранные сочинения, стр. 42. "Московский рабочий". 1948].

И совершенно прав В.Р. Вильямс в своём утверждении, что Трофим Денисович Лысенко не идёт по этому пути. Он, безусловно, знает цену факта, наблюдения. Но факт для него важен не сам по себе, он важен только как звено в общей системе представлений. Т.Д. Лысенко изучает, познаёт явления природы, ставит добытые лично и другими исследователями факты на подобающее им место, то есть находит связи биологических явлений. А, как известно, эти связи многочисленны и сложны.

Диалектический подход к явлениям природы, раскрытие конкретных причинных связей в том или ином явлении, проверка своего прогноза практикой, экспериментом - это то, что даёт возможность правильно ставить научные вопросы и давать на них чёткие, правильные ответы.

В качестве такого подхода к вопросу приведём пример о том, как академик Лысенко решал проблему борьбы с вырождением картофеля на юге.

1932 год. Жаркий юг. Одесса. На краю города расположен Селекционно-генетический институт. Здесь работает недавно прибывший автор теории стадийного развития растений. Его волнует вопрос: почему картофель на юге является самой тяжёлой проблемой? Пшеница даёт прекрасный урожай, рожь - ещё лучше, плодовые хорошо себя чувствуют. Но почему картофель явился исключением?

Каждые два-три года здесь обменивают посадочный материал, получая его из северных районов страны. Дальнейшие же 2-3 репродукции на юге совершенно выводят картофель из строя.

Всё это оказывается не местным явлением. Такое же положение на Кавказе, в Казахстане, Поволжье, - одним словом, на всём юге и юго-востоке. Больше того, в таком состоянии находятся Италия, Испания, южная часть Франции, то есть все те районы, где господствует знойное южное солнце.

Картофель, говорят, вырождается. Для борьбы с вырождением созданы специальные институты, опытные селекционные станции. В отдельных государствах целые научные общества занимаются разрешением этой проблемы. Некоторые из этих научно-исследовательских учреждений и обществ насчитывают полувековую историю. Но, увы, никто не дал действенного рецепта.

Правда, в результате напряжённой работы людей науки явились многочисленные теории, объясняющие причины вырождения картофеля. Так, например, самым модным считалось объяснение вырождения вирусными заболеваниями, то есть такого рода болезнями, болезнетворных начал которых нельзя уловить ни через какие фильтры. Но что же толку, что "открыты" вирусы? Ведь наука только тогда превращается в действенную силу, когда она наряду со вскрытием причины ликвидирует следствие.

Некоторые учёные, как, например, директор опытного поля в Херсоне Яновчик, отчаявшись в возможности успешного разрешения проблемы картофеля, пришёл к выводу, что "... картофель в условиях Херсонского района нет смысла культивировать, ибо это растение по своей природе не может давать ощутительный эффект в условиях засушливого климата, и мы должны пользоваться завозным картофелем". [Отчёт Херсонского опытного поля за 1891-1910 гг. Херсон. 1911 г.].

А может быть, причина вырождения картофеля на юге покоится в изменении природы растений? Ведь изменение происходит не обязательно в лучшую для организма сторону. Но этого быть не может, ведь существует же наука о наследственности - менделевско-моргановская генетика, которая учит, что ген не, может зависеть от внешних условий. Да ещё как зависеть! Надо, чтобы все тридцать-сорок тысяч кустиков на гектаре изменялись направленно в сторону вырождения, то есть понижения урожая! Таково было состояние вопроса, когда в борьбу с вырождением картофеля на юге включился академик Т.Д. Лысенко.

С научными предположениями, конечно, надо считаться, но необходимо также проверять их через практику. Так точнее, вернее и быстрее схватишь существо дела. Хотя и есть вирусы в природе, но где доказательство, что картофель на юге вырождается по причине вирусных заболеваний, а не вследствие особенностей условий развития на юге. Так рассуждал Лысенко.

Началось изучение этих условий. По предположению Лысенко, причина вырождения картофеля кроется в губительном действии высоких температур на свежепробуждающиеся глазки картофеля. Вся задача заключается в том, чтобы перенести период клубнеобразоваяия картофеля с жаркого лета (май, июнь) на более поздний и менее жаркий период (сентябрь, октябрь). И весь 1933 год Лысенко посвящает изучению поведения картофеля в зависимости от сроков посадки, то есть от разных условий жизни. В виде проверочного опыта в институте посадили картофель на четверти гектара в начале июля. Урожай с этой площади получен в 10 тонн с гектара против обычных урожаев от весенних посадок в 2-3 тонны.

Опыт повторяется в 1934 году в более крупных масштабах. Для этого завозится из северных областей страны 16 тонн картофеля сортов Эпикур и Ранняя роза. Картофель распределяется по колхозам и пригородным хозяйствам. Несмотря на новизну дела и засушливое лето, всё же колхозы получили урожай в 10 тонн с гектара. Клубни доходили весом до 400 граммов. А этого ведь раньше юг не знал, не получал.

Весной 1935 года колхозами было засажено до 300 гектаров здоровым, не вырожденным посадочным материалом продовольственного картофеля ранних сортов от летней посадки 1934 года. Эти опыты показали, что клубни картофеля, выращенные в осеннее время, настолько же здоровы, как и клубни, привезённые весной из северных областей РСФСР и высаженные рядом. В то же время картофель тех же сортов (Ранняя роза, Эпикур), выращиваемый путём обычных весенних посадок, дал в 1935 году растения, в значительной части вырожденные.

В последующие годы передовые колхозы показали, что при условиях хорошей агротехники от летних посадок на юге можно получать урожай в 20, 30 и больше тонн с гектара, причём клубни часто доходили величиной до килограмма весом. И не удивительно, что колхозники юга, получив такие высокие урожаи, обращались к академику Лысенко со следующими словами: "От имени стариков-колхозников большая благодарность академику Лысенко за его новую технику, что кажется для нас, стариков-колхозников, чудом".

Стоило, как видим, подойти к картофелю как к растительному организму, наследственно изменяющемуся в зависимости от того, где и как он будет выращиваться, чтобы извечная проблема была, решена раз и навсегда. И не удивительно, что теперь метод летних посадок картофеля становится единственным способом улучшения породы и на этой основе повышения урожайности картофеля на юге.

Этот блестящий эксперимент имеет большое значение не только для народного хозяйства. Не меньше его значение и для науки. Метод летних посадок картофеля, его теоретическое обоснование - это торжество творческого дарвинизма, это доказательство истинности мичуринских принципов.

Совнарком СССР уже в 1937 году принял специальное решение о летних посадках картофеля, в котором говорилось: "Установить, что на опыте колхозных посевов по методу акад. Лысенко в 1936 году, на площади 17 000 гектаров доказана полная возможность получения невырожденных клубней картофеля в количестве, вдвое превышающем урожай обычных посадок картофеля в южной части Украинской ССР. В связи с этим обязать Совнарком УССР с 1938 года прекратить в южной части Украинской ССР посевы картофеля вырожденными семенами".

Критерием истинности того или иного положения всегда является практика. "Если забрать меня от растений, - говорит Лысенко, - я не двинусь вперёд".

Т.Д. Лысенко всю свою научную жизнь экспериментирует. У него всюду эксперименты: они на подоконниках рабочего кабинета в академии, они дома на письменном столе, они в теплицах Института генетики, они в аудитории Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, где читает лекции Лысенко, они в Горках Ленинских под Москвой, они в Одессе, в Омске...

Но надо иметь в виду, что комнатные и тепличные растения и даже эксперименты на опытных полях институтов - это только преддверие творческой лаборатории. Сама же лаборатория простирается дальше, на сотни, тысячи и миллионы гектаров колхозных полей. Окончательно отшлифовываются, обрабатываются выводы именно здесь. Так было вчера с яровизацией, чеканкой хлопчатника, с летними посадками картофеля. Так ведут работы теперь с гнездовыми посевами кок-сагыза и культур для лесозащитных полос. Так будет завтра с ветвистой пшеницей и многими другими будущими работами.

Таков метод работы академика Лысенко, выдающегося мичуринца нашей страны.

Принципы

Важнейшими научными принципами в работах академика Лысенко надо назвать следующие:

а) Единство организма и условий жизни.

б) Обмен веществ - основа единства внутреннего и внешнего.

в) Наследственность - это, эффект концентрирования воздействий условий внешней среды, ассимилированных организмами в ряде предшествующих поколений.

г) Без возможности наследования изменений, приобретаемых организмом в процессе его жизни, не может быть эволюции.

д) Нарушение нормы и типа обмена веществ - причина нарушения избирательности, причина изменчивости.

е) Процессы развития растений разнокачественны.

ж) Половой процесс - процесс взаимной ассимиляционной деятельности половых клеток.

з) Жизненность и наследственность - равные свойства живаго.

и) Только через условия жизни можно управлять наследственностью растений и животных.

Разберём несколько подробнее эти принципы.

а) Единство организма и условий жизни

Живые и неживые тела находятся в определённых отношениях к окружающей их среде: Однако взаимоотношения организмов с внешней средой, говорит академик Лысенко, принципиально отличны от взаимоотношений неживых тел с той же средой. Основное отличие состоит в том, что взаимодействие живых тел с условиями окружающей среды является основой их сохранения, а взаимодействие со средой неживых тел ведёт к их разрушению.

Чем лучше изолировано неживое тело от воздействий внешней среды, тем дольше оно остаётся самим собою. Наоборот, живой организм, изолированный от условий внешней среды, перестаёт быть организмом, ибо живое неотъемлемо связано с условиями постоянного обмена веществ. Из сказанного следует вывод, что взаимоотношения с внешней средой для живых существ являются неотъемлемым условием их существования, условием формирования наследственных свойств организмов.

Раскрытие, познание закономерностей взаимоотношений организмов с условиями внешней среды есть основной смысл работы агробиологов.

Чем лучше наука будет понимать взаимосвязь организмов с условиями внешней среды, тем лучше экспериментаторы смогут управлять организмами.

Из вышеизложенного не трудно сделать вывод, что организм и условия его жизни находятся в постоянном и неразрывном единстве. Только так можно и нужно агробиологу понимать проблему единства внутреннего и внешнего. Здесь необходимо подчеркнуть, что в данном случае под внешним понимается то, что ассимилируется организмом, а под внутренним то, что ассимилирует, то есть живое тело.

б) Обмен веществ - основа единства организма и условий внешней среды

Академик Лысенко учит, что внешние условия, будучи ассимилированы с живым телом, становятся уже не внешними условиями, а внутренними, то есть они становятся частицами живого тела, и для своего роста и развития уже требуют тех условий внешней среды, какими в прошлом они сами были. Живое тело состоит как бы из отдельных элементов условий жизни, превратившихся в элементы живого тела. Для роста отдельных частей и развития признаков организма требуются те же условия внешней среды, которые были ассимилированы организмом в прошлом.

Путём управления условиями жизни можно включать в живое тело новые условия внешней среды и можно исключать из него те или иные элементы, вернее потребности в них.

Приведём следующий пример. Процесс яровизации яровых злаков не требует пониженных температурных условий. Яровизация у яровых культур проходит при обычных весенних и летних температурах. Если же определённый период проводить яровизацию яровых (например, пшеницы) при условиях пониженных температур, то через, несколько поколений она превратится в озимую и будет требовать, при прохождении стадии яровизации, уже не повышенной, а пониженной температуры.

Этот пример является иллюстрацией, каким путём можно включать новые условия, как создавать у организма новые его потребности.

Из сказанного следуют два вывода:

1) изменения потребностей, то есть наследственности живого тела, всегда адекватны воздействию условий внешней среды, если эти условия ассимилированы живым телом;

2) основой единства организма и среды всегда является обмен веществ.

в) Наследственность - это эффект концентрирования воздействий условий внешней среды, ассимилированных организмами в ряде предшествующих поколений

Известно, что генетики-вейсманисты под наследственностью понимают воспроизведение организмом себе подобного. Такое представление является голой констатацией и мало даёт для познания явлений наследственности.

Исходя из этого определения, идеалистическая генетика изучает наследственность: такими способами и методами, которые не позволяют раскрывать сущности процессов наследственности. Вейсманисты, как говорит академик Лысенко, изучают не явление наследственности, а конечные различия между организмами с различной наследственностью, взятыми для скрещивания.

Способ изучения наследственности в вейсманистской (менделевско-моргановской) генетике заключается в том, что обычно берут два организма с разной наследственностью и путём скрещивания смешивают их наследственность. По разнообразию получаемого потомства хотят узнать о наследственности изучаемых организмов. Этим путём можно узнать, какое число потомков похоже на одного или другого родителя и каков характер наблюдаемых новообразований. В чём заключается сущность наследственности того или другого родителя, - на этот вопрос подобные опыты ответа не дадут.

Явлению наследственности, академик Лысенко даёт иное определение. Под. наследственностью понимается "свойство, порождаемое качеством4исходного для организма тела зачатка, развиваться в относительно определённом направлении, иметь определённый тип обмена веществ, для чего требуются относительно определённые условия жизни"[5]. Другими словами: наследственность есть эффект концентрирования воздействий условий внешней среды, ассимилированных организмами в ряде предшествовавших поколений.

Под термином наследственность академик Лысенко понимает природу живого тела. Поэтому сказать "природа живого тела" или "наследственность живого тела" будет одно и то же. Например, почему растения пшеницы отличаются от растений риса? Потому, что у этих растений разная природа. Рис, например, требует затопления, а пшеница, как известно, в этих условиях погибнет. Эта природа, выражающаяся в определённых требованиях организма к условиям жизни, создавалась историей организма. Изучать наследственность организма - это значит изучать его природу, историю, то есть потребности к жизненным условиям. Следовательно, выявление условий внешней среды, требуемых организмом для развития тех или иных признаков или свойств, - это и есть изучение наследственности того или иного признака или свойства.

Для изучения наследственности организма нет надобности скрещивать его с представителем другой наследственности. Изучением наследственности преследуется цель - определить отношения природы данного организма к условиям внешней среды.

После же скрещивания получается потомство не той наследственности, которую требуется изучать. Различные скрещивания при изучении наследственности необходимы только в тех случаях, когда хотят определить силу, стойкость одной наследственности по сравнению с другой, или когда наследственность хотят расшатать, то есть сделать её нестойкой, податливой к условиям развития.

Только изучение требований и отношений организма к условиям внешней среды даёт возможность познавать явление наследственности. Только на основе такого знания можно направленно изменять наследственность организмов.

г) Возможность и необходимость наследования изменений, приобретаемых организмом в процессе его жизни

Как известно, вейсманисты умозрительно расчленили организмы на "наследственное вещество" и "питательное вещество", объявив первое вещество бессмертным, никогда не зарождающимся, а только размножающимся. Это мифическое "наследственное вещество" лишено возможности развиваться, изменяться, давать, новообразования, то есть трансформироваться под влиянием его носителя - живого тела, под влиянием условий жизни.

Из этой концепции следует, что приобретаемые организмом в определённых условиях его развития новые склонности и отличия не могут наследоваться, не входят в эволюцию.

Многовековая человеческая практика по созданию новых форм растений и пород животных - яркий свидетель того, что эволюция совершается только благодаря возможности наследования признаков и свойств, приобретаемых организмом в течение его индивидуальной жизни.

Возможность наследования, признаков подтверждается всюду и везде. И если человек науки руководствуется этим важнейшим принципом, он способен творить чудеса.

В качестве примера используем хотя бы историю создания знаменитого караваевского стада скота.

Каким путём была создана эта порода, какие условия формировали её? На этот вопрос прекрасно ответил на августовской сессии ВАСХНИЛ директор государственного племенного рассадника крупного рогатого скота костромской породы В.А. Шаумян.

"Первое и основное условие успеха в породообразовании, - говорил Шаумян,- это обильное и умелое кормление животных во все периоды их роста, развития и продуцирования.

Второй не менее важный фактор (я лично ставлю его наравне с кормлением) - умелое интенсивное доение коров.

Третий фактор - умелое воспитание животных, соответствующий уход за ними, так как все наши воздействия на организм животного в конечном итоге преломляются через его периферическую и центральную нервную систему.

Четвёртый - на основе обильного кормлений, интенсивного умелого доения и правильного соответствующего ухода за животными мы проводили отбор лучших животных и подбор. Наилучшие пары спаривали между собою, с целью создания особых линий и семейств, упорно и систематически накапливая и закрепляя все ценные и нужные нам новые свойства и особенности в течение многих поколений"[6].

Здесь необходимо заметить, что рекордистки караваевского стада дают до 15-16 тысяч литров молока в год, причём эта высокая продуктивность наследуется.

Все работы академика Лысенко и его сотрудников по изменению природы растений путём воспитания в изменённых условиях жизни, по вегетативной гибридизации и другие - яркое доказательство того, что жизненные процессы включают в себя понятие внешнего, что ассимилированные внешние условия становятся внутренними процессами развития. Отсюда академик Лысенко и делает вывод, что развитие каждого организма накладывает свою печать на развитие последующих поколений, то есть приобретаемые организмом в процессе развития свойства наследуются.

д) Нарушение нормы обмена веществ - причина нарушения избирательности, причина изменений

Академик Лысенко учит, что каждому организму, а также каждому протекающему в нём процессу свойственна избирательность условий жизни, условий, обеспечивающих норму того или другого признака, свойства.

Из окружающей внешней среды организм, в силу выработанного эволюцией свойства избирательности, обладает возможностью избирать необходимые ему условия. В тех случаях, когда организм получает из окружающей среды условия, соответственные его природе, развитие организма идёт в пределах той же наследственности. Если же организмы не получают нужных условий и бывают вынуждены ассимилировать несоответствующие им условия, получаются организмы или отдельные их участки, отличные от предшествующего поколения. И если изменённый участок организма является исходным для нового поколения, то последнее будет уже по своим потребностям, по своей природе отличаться от, своих предшественников. Экспериментальным путём можно показывать отличие этих поколений, которое будет выражаться в различных требованиях к условиям жизни.

Таким образом, причиной изменения природы живого тела, по учению Лысенко, является изменение нормы и типа ассимиляции, нормы и типа обмена веществ.

е) Процессы развития растений разнокачественны

Академик Лысенко вошёл в науку как создатель общебиологической теории. Он открыл закон о стадийном развитии растений, являющийся крупнейшим достижением мичуринской биологии.

Эта теория впервые раскрыла внутреннюю, сущность жизненных процессов, их физиологическую разнокачественность.

"Для, развития растений, - учит академик Лысенко, - требуется определённый комплекс факторов, в который, кроме минерального питания, входят также температура, свет, влажность, соответствующая продолжительность дневного освещения или ночи и пр. Если все или хотя бы часть перечисленных условий не соответствуют природе развития данных растений, то они не смогут дать хорошего урожая. Вот почему нередко можно наблюдать, как некоторые растения довольно хорошо растут, но поздно приступают к цветению и плодоношению или даже совсем не цветут и не плодоносят".

[Академик Т.Д. Лысенко. Теоретические основы яровизации, стр. 44. Сельхозгиз. 1936].

Отсюда ясно, что различные растения для своего развития требуют различных условий. Те климатические условия, которые, например, требуются для озимых пшениц, непригодны для таких растений, как, например, хлопчатник.

Растения в продолжение своей жизни от посевов семян и до созревания новых семян требуют неодинаковых внешних условий. Как уже говорилось, наши озимые хлеба в начале своего развития обязательно требуют пониженных температур, а после прохождения качественных изменений, именуемых яровизацией, требуют до конца развития, в числе, других факторов, повышенных температур.

"Смена требований, - говорит академик Лысенко, - предъявляемых развивающимся растением к условиям внешней среды, указывает на то, что самое развитие однолетнего семенного растения от прорастания семени и до созревания новых семян не однотипно, не однокачественно" [там же, стр. 47].

На основании этого Т.Д. Лысенко делает вывод, что развитие растений состоит из отдельных разнокачественных этапов, стадий. Стадии являются необходимыми этапами в развитии каждого растения. Только на определённых стадиях могут развиваться те или иные органы и признаки. Ни в коем случае нельзя представлять себе дело так, что стадии - это образование различных органов и частей растений. Стадии есть только качественно переломные моменты в развитии организма, без которых невозможно образование отдельных органов.

Стадийные изменения всегда происходят в точках роста стебля растения посредством деления клеток и передачи качественных изменений, дочерним клеткам, которые, в свою очередь, также претерпевают изменения. Отсюда растение по длине стебля разнокачественно. Низ - стадийно самая молодая часть, верхушка - возрастно молодая, стадийно же - старая. Для доказательства остановимся на таком опыте. Если взять у сои, ночной красавицы или же у плодового растения черенки у основания растения и одновременно с верхушки и укоренить их, то черенок, взятый у основания, потребует примерно столько же времени для своего развития к плодоношению, как и растение из семян. Черенок же их верхушки заплодоносит сравнительно быстро.

Стадии строго последовательны и необратимы, как необратимо всё развитие. Ни в коем случае растение не может миновать непройденную стадию.

Стадий развития в однолетних сельскохозяйственных растениях несколько. Подробно изучены две: яровизация, для прохождения которой, например, зерновые культуры в комплексе с другими факторами требуют пониженных температур, и световая стадия, на протяжении которой растения требуют определённой длины дня.

Что практически, кроме познания сущности развития растений, дало открытие этих стадий?

Во-первых, разработана методика яровизации злаков и, в частности, яровых, что даёт возможность высевать семена в почву уже биологически подготовленными к дальнейшему развитию.

Во-вторых, открытие двух стадий дало возможность совершенно по-новому разрешить такой важный вопрос, как подбор родительских пар при выведении новых сортов сельскохозяйственных растений.

В-третьих, принцип стадийности лёг в основу развития мичуринской генетики. Только после создания этой теории стало возможным понять, когда, как и какими условиями воздействовать на растения, чтобы вызвать соответствующие изменения и закрепить их в потомстве, то есть перейти от управления разнокачественностью в индивидуальном развитии к управлению разнокачественностью в историческом развитии.

ж) Половой процесс - процесс взаимной ассимиляционной деятельности половых клеток

Экспериментальные работы по вегетативной гибридизации растения со всей очевидностью показывают, что изменения характера обмена веществ в организме влекут за собой изменения в зародышевых клетках. Эти явления послужили Дарвину основанием для следующего заявления: "...мне кажется, все согласятся, что вышеприведенные случаи (случаи получения вегетативных гибридов. - И. Г.) учат нас чрезвычайно важному физиологическому факту: те элементы, которые идут на образование нового существа, вовсе не всегда образуются в мужских и женских органах. Они находятся в наличности в клеточной ткани, и состояние их таково, что они могут соединиться без содействия половых органов и дать, таким образом, начало новой почке, которая принимает признаки обеих родительских форм"

[Чарльз Дарвин. Собр. соч., т. VII, стр. 288. Издание Ю. Лепковского].

Эти факты, как заявляет Дарвин, настолько важны, что рано или поздно они заставят физиологов изменить взгляды на половое воспроизведение.

Если вегетативная и половая гибридизация - явление одного и того же порядка, то отсюда следует вывод, что у них должна быть общая основа. Последняя, по Лысенко, и заключается в том, что и вегетативная и половая гибридизация - процессы взаимной ассимиляционной деятельности компонентов, в результате которой и вырабатывается гибридный продукт.

Оплодотворение, как и всякий другой процесс в живом организме, подвержено законам ассимиляции. Слияние двух половых клеток - это есть процесс взаимоассимиляции, в результате чего вместо двух половых клеток получается третья, новая - зигота. Если сила ассимиляции обеих половых клеток одинакова, получится зигота, дающая организм с примерно равным распределением отцовских и материнских признаков. При резком преобладании возможностей ассимиляции одной половой клетки над другой получается гибрид с большим уклонением в сторону одного из родителей, вплоть до полного поглощения всех признаков другого.

Понимая так процесс гибридизации, становится ясным, что можно способствовать формированию, природы гибридных зародышей с большим или меньшим уклонением в сторону того или другого родителя.

В своей селекционной деятельности И. В. Мичурин так и поступал. С целью большего проявления материнских свойств у гибридов Мичурин советовал брать пыльцу с впервые цветущего, ещё не закончившего своего формирования растения. Цветки же другого растения, которому желательно придать только отдельные свойства от первого родителя, необходимо выбирать на старом дереве и с тех его веток, где обеспечен наилучший приток пищи. Этим самым Мичурин создавал условия для преобладания в потомстве свойств желательного, в данном случае материнского сорта.

Часто Мичурин советовал выбирать формы для скрещивания, далеко отстоящие по месту, или, вернее, условиям своего происхождения. Этот принцип основан на том наблюдении, что если произвести скрещивание, например, южного сорта с морозоустойчивым местным, то климат, пища будут способствовать поглотительно-ассимиляционной деятельности половых клеток более приспособленного местного сорта, если же для скрещивания взять обоих родителей не местного происхождения, а с географически отдалённых мест, то внешние условия в одинаковой степени будут чужими для развития свойства обоих компонентов и из таких гибридных семян при умелом воспитании легче создавать сорта с необходимой устойчивостью к морозам и с хорошими вкусовыми качествами.

Мичуринская генетика учит и наглядно показывает, что половым процессом растений можно управлять, если исходить из того важнейшего положения, что в основе его также лежит процесс обмена веществ, процесс ассимиляции.

з) Жизненность и наследственность - разные свойства живого

Представители реакционной генетики считают, что столбовая дорога селекции - чистолинейность, близкокровность. Для селекции растений-перекрёстноопылителей (рожь, подсолнечник, кукуруза, гречиха, сахарная свёкла и другие культуры) они советовали узкокровное разведение. Этот же путь рекомендовался и для животноводства.

Многолетняя практика морганистов привела их теоретические представления, а главное - практические результаты, к полному краху, о чём заявляют даже отдельные представители этой лженауки.

При близкокровном разведении растений и животных они неизменно получали в потомстве биологических уродов, а не полноценные организмы. Это явления, по представлению морганистов, заключались якобы в дефектах наследственности родительских форм, которые выявлялись только у их потомков.

"Исходя из такой "теории", - пишет Т.Д. Лысенко, - генетики вейсманисты-морганисты и предложили для животноводческой практики способы проверки и браковки производителей по наличию у них летальных генов [Летальные гены - смертоносные гены.] Для такой проверки рекомендовалось спаривать производителей с их дочерьми и если в потомстве получались мертворождённые или слабые, хилые организмы, то такого производителя, хотя бы он был самым ценным улучшателем неродственного стада, браковали, так как он якобы обладает скрытыми летальными генами.

Ясно, что при такой проверке пришлось бы забраковать всех производителей во всём животном царстве и все перекрёстноопыляемые растения"

[Академик Т.Д. Лысенко. Трёхлетний план развития общественного колхозного и совхозного продуктивного животноводства и задачи сельскохозяйственной науки, стр. 21].

Практика и наука давно установили, что при длительном узкородственном разведении как животные организмы, так и растения-перекрёстноопылителя дают маложизненное, малоплодовитое потомство, и, наоборот, установлено увеличение плодовистости и жизненности при межпородных межсортных скрещиваниях.

Всё это говорит о том, что жизненность и наследственность хотя и взаимосвязанные, но всё же разные свойства живого.

Для уяснения различий между свойствами жизненности и наследственности приведём такой пример. Если взять одно растение ржи и изолировать, его от других растений этой же культуры, то семян не получится. Если же и образуются отдельные семена, то потомство от них будет маложизненным.

Но можно с тем же растением ржи провести и другой опыт. Во время кущения возможно разделить его на 15-20 частей и создать группам одного вегетативно разложенного растения почвенную, то есть питательную разность. Во время цветения вся изолированная семья растений (потомство одного зёрнышка) будет нормально переопыляться между собой и даст нормальное завязывание семян. Больше того, при посеве этих семян получится потомство более жизненное в сравнении с нормой, то есть растениями, полученными из обычных семян. Такие опыты мичуринцы делали неоднократно и всегда получали положительный эффект. Эти эксперименты говорят о том, что при одной и той же наследственности можно получать слабую и высокую жизненность.

"Жизненность тела, - учит академик Лысенко, - порождается процессом оплодотворения, процессом объединения в известной мере различных половых клеток, причём их наследственность может быть практически одинаковой, чаще же в той или иной степени разной. Различающиеся половые клетки или их ядра, объединяющиеся в одной клетке, в одном ядре, создают биологическую противоречивость единого живого тела. Этим путём создаётся источник жизненности оплодотворённой яйцеклетки, её превращения в зародыш, в организм...

Пока существует противоречивость живого тела, до тех пор оно жизненное. С постепенным изжитием противоречивости тела, с затуханием процесса ассимиляции - диссимиляции нормально угасает жизненность тела, оно стареет"

[Академик Т.Д. Лысенко. Трёхлетний план развития общественного колхозного и совхозного продуктивного животноводства и задачи сельскохозяйственной науки, стр. 25-26].

Отсюда следует вывод, что основной путь селекции заключается в том, чтобы создавать для развивающегося организма условия, ведущие к противоречивости развития, условия, ведущие организм к его большей жизненности.

и) Только через условия жизни можно управлять наследственностью растений и животных

Вейсманистское направление в генетике, отрицая формулирующую роль условий в жизни организмов, считает, что направлять эволюционный процесс невозможно. Изменения наследственных свойств реализуются только посредством непричинённых, случайных изменений в естественной природе или путём применения весьма сильных средств (рентген, колхицин и т. п.) в эксперименте. Действуя на живое тело случайным подбором факторов, не требуемых природой организмов, такие исследователи и получают случайные, ненаправленные изменения и, как правило, вредные, гибельные для организма.

Академик Лысенко учит, что надо строго разграничивать случайные факторы воздействия от воздействия условиями жизни. Первые ведут человека к "кладоискательству", а вторые дают возможность управлять эволюцией.

Всякое изменение наследственности при помощи условий жизни является вынужденным, то есть отступлением от нормы и типа обмена веществ. Многочисленные эксперименты показывают, что после такого нарушения нормы новая наследственность не сразу закрепляется. В громадном большинстве случаев получаются организмы с пластичной природой, названной Мичуриным "расшатанной".

Согласно определению академика Лысенко, "растительными организмами с "расшатанной" природой называются такие, у которых ликвидирован их консерватизм, ослаблена их избирательность в отношении условий внешней среды. У таких растений вместо консервативной наследственности сохраняется или вновь появляется лишь склонность отдавать некоторое предпочтение одним условиям перед другими"

[Академик Т.Д. Лысенко, О положении в биологической науке, стр.. 35].

Природу растительного организма можно привести в расшатанное состояние тремя путями:

1) прививкой растений с разной наследственностью;

2) воздействием условиями внешней среды в определённые моменты прохождения тех или иных процессов развития организма;

3) скрещиванием, в особенности форм, резко различающихся по месту своего обитания или происхождения.

Пластичные растительные формы с неустановившейся наследственностью необходимо в дальнейшем выращивать в тех условиях, к которым требуется выработать и закрепить приспособленность того или другого организма.

Таковы основные принципы, руководствуясь которыми академик Лысенко успешно ведёт свою экспериментальную работу на благо нашей Родины и её науки.

Результаты

Чётко определив предмет своих исследований, умея диалектически анализировать явления, исходя из материалистических принципов творческого дарвинизма, академик Лысенко из года в год помогает вооружать сельскохозяйственную практику передовой теорией, приносящей ежегодно свои замечательные плоды.

Открытие закона стадийного развития растений дало возможность ввести в практику такой замечательный агроприём, как яровизация ряда сельскохозяйственных культур.

Теория подбора родительских пар при гибридизации растений дала в руки селекционерам оружие, с помощью которого можно создавать сорта в плановом порядке в сравнительно короткие сроки.

Учение академика Лысенко о единстве организма и условий его жизни превратилось в действенное средство, давшее возможность рекомендовать производству метод летних посадок картофеля.

Учение о переделке природы растений позволило академику Лысенко и его последователям получить яровые формы из озимых и, что особенно важно, озимые из яровых, которые уже завоёвывают место в производстве.

Разработка проблемы гетерозиготности показала, что это не праздный вопрос, а жизненно важная необходимость, определившая пути селекционной работы.

В настоящее время смешно говорить о том, чему учили современные вейсманисты, а именно: что близкокровное разведение, так называемый, инцухт, или инбридинг, является основным путём селекции растений и животных. Тот, кто хочет создавать новые полезные формы растений, породы животных, должен широко применять способы внутрисортового и межсортового скрещивания как у растений-самоопылителей и перекрёстноопылителей, так и межпородное скрещивание - метизацию - у животных, совмещая всё это с хорошими условиями воспитания.

Длительное время спорят биологи, в чём сущность периода покоя у растений, от каких факторов он зависит, превратив всё это в схоластический спор.

Академик Лысенко убедительно доказал на деле, что период покоя обусловливается отсутствием в семенах или клубнях питательных веществ в удобоусвояемой форме. Чтобы эти вещества могли постепенно переходить, в растворимое состояние, нужны соответствующие условия, а главное - доступ кислорода воздуха внутрь семени, в мякоть клубня, луковицы.

Исходя из этих предпосылок, академик Лысенко дал для практики много ценных советов по превращению маловсхожих семян в хорошо всхожие, по летним посадкам картофеля свежеубранными клубнями, по борьбе с сорняками.

Разработка важнейшего раздела учения Мичурина - учения о менторах - показала наглядно всю спекулятивность и схоластичность построений так называемой хромосомной теории наследственности, которую исповедуют менделисты-морганисты. Вегетативная гибридизация в работах Лысенко и его учеников дала возможность мичуринцам сделать важнейшие выводы, а именно:

1) наследственностью обладают не только хромосомы, а любая частица живого, и

2) наследование признаков, приобретаемых организмом в процессе его жизни, не только возможно, но и необходимо.

Решая любой практический вопрос, академик Лысенко развивает дальше теорию мичуринской материалистической биологии.

В качестве иллюстрации приведём работы Т.Д. Лысенко с кок-сагызом и гнездовым способом посева полезащитных лесных полос.

Но вначале сделаем небольшое вступление.

В оценке движущих сил эволюции длительное время господствовало мнение, что внутривидовая конкуренция у растений и животных является основой видообразования. Утверждалось это мнение, начиная с Дарвина. Он ввёл в свою теорию развития наряду с материалистическим началом реакционные идеи, попа Мальтуса (1766-1834). Существо их заключается в следующем: бедность и обнищание трудящихся в буржуазном обществе объясняется не самим капиталистическим строем, присущей ему эксплуатацией, а чрезмерным размножением людей. По утверждению Мальтуса, средства к существованию увеличиваются медленнее, чем население, поэтому якобы громадному числу людей их не хватает.

В результате Мальтус предлагал трудящимся воздержаться от браков и деторождения.

Эти реакционные идеи Дарвин перенёс на природу. Он утверждал, что растения и животные размножаются в гораздо большей мере, чем есть места на земле. В результате борьбы, например, между зайцами слабые зайцы вымирали, а сильные оставались жить и размножаться. Дальше опять борьба повторяется, и таким образом, по Дарвину, из поколения в поколение якобы совершенствуются виды.

"Для прогрессивно мыслящего дарвиниста, - пишет академик Лысенко, - должно быть ясным, что реакционная мальтузианская схема хотя и была принята Дарвином, но она в корне противоречит материалистическому началу его собственного учения. Нетрудно подметить, что сам Дарвин, будучи великим натуралистом, положившим начало научной биологии, сделавшим эпоху в науке, не мог удовлетвориться принятой им схемой Мальтуса, которая на самом деле в корне противоречит явлениям живой природы.

Поэтому Дарвин, под давлением огромного числа собранных им же биологических фактов, в ряде случаев был вынужден в корне изменять понятие "борьба за существование", значительно расширять его, вплоть до объявлениям его метафорическим выражением"

[Академик Т.Д. Лысенко. Агробиология, стр. 609-610. Сельхозгда. 1948].

Лысенко показал, что утверждение о существовании самой напряжённой конкуренции в пределах вида бездоказательно, что как в природе, так и в эксперименте такие факты отсутствуют. Приводимые же иногда "факты" являются обычными домыслами.

В природе всё развивается на основе противоречий. Академик Лысенко экспериментально показывает, что внутривидовые отношения представляют тип обычных противоречий, ведущих вид к его процветанию. Между организмами одного вида нет и не может быть конкуренции. Только межвидовые отношения строятся на непримиримых противоречиях, где каждая из противоречивых сторон претерпевает в результате этих отношений изменения. Наряду с антагонистическими противоречиями для межвидовых отношений характерны также явления взаимопомощи и сожительства, что неведомо для внутривидовых взаимоотношений.

Такая теоретическая позиция Т.Д. Лысенко дала возможность предложить практике благотворный способ гнездового посева кок-сагыза, рекомендовать новые приёмы посадки леса и Т.Д.

Академик Лысенко доказал, что, например, вся практика лесоразведения в степи в прошлом терпела крах именно потому, что разводили лес, исходя из признания внутривидовой борьбы, то есть сажали деревья-одиночки, притом разной породы. В результате такой враг леса, как сорная растительность, сразу его заглушал, уничтожал.

Вскрыв эту ошибку, Лысенко предложил разводить, например, дуб гнёздами, высевая по тридцать пять - сорок всхожих желудей в гнездо. На одном гектаре посева таких гнёзд должно быть шестьсот шестьдесят семь. Расстояния между гнёздами академик Лысенко советует занимать остролистым клёном (весной второго года), а расстояние между рядами дуба - жёлтой акацией с примесью других кустарников (осенью первого года посева дуба). Полоса засевается четыре года подряд рожью с целью защиты от степной растительности - беспощадного врага леса. Опыт 1949 года полностью подтвердил прогнозы. Теперь стало совершенно ясно, что только таким путём лес займёт подобающее ему место и в степных районах нашей страны.

Подобные результаты получены и в работе с такой культурой, как кок-сагыз. Долгие годы эта культура не удавалась потому, что высевали её сеялками и с редким стоянием растений. Лысенко предложил ручной способ посева кок-сагыза гнёздами. Многочисленные производственные опыты показали, что этот способ полностью себя оправдал: колхозники начали получать по 30-40, а во многих местах 60-80 центнеров с гектара.

Этот краткий перечень не исчерпывает всех работ академика Лысенко и его учеников.

Широкой известностью пользуются учение о вегетативной гибридизации растений, чеканка хлопчатника, новые приёмы культуры проса, биологические приёмы борьбы с сельскохозяйственными вредителями, летние посевы люцерны, новые принципы селекции перекрёстноопылителей (рожь, кукуруза), межсортовая гибридизация самоопылителей (пшеница) и другие. Но и этого перечня работ вполне достаточно, чтобы показать силу и действенность творческого дарвинизма, успешно развиваемого академиком Лысенко и его последователями на основе великого мичуринского учения.

* *  *

Систематически и упорно развивает мичуринскую теорию Трофим Денисович Лысенко, поднимая её на новую высоту в свете марксистско-ленинской теории познания закономерностей развития органического мира.

Учение Дарвина, учение Мичурина, Вильямса академик Лысенко не принимает как догмы; он развивает их творчески, всегда проверяя результат своих исследований через широкую сельскохозяйственную практику, и в этом заключается первая характерная черта стиля работы выдающегося советского учёного.

Лысенко умеет вовлекать в экспериментальную проработку того или другого вопроса широкие колхозные массы, умеет руководить опытниками-мичуринцами и обобщать их работы. Он не решает вопросов сам, лабораторным порядком.

Работа с массами колхозников, агрономов, селекционеров, вера в их уменье и возможности помогать в развитии агробиологии - такова вторая характерная черта Т.Д. Лысенко.

Т.Д. Лысенко - воинствующий материалист. Он умело и настойчиво разоблачает идеалистические хитросплетения в биологической науке. Шаг за шагом учёный разоблачил реакционные идеалистические учения: Иогансена - о чистых линиях, мендельянцев - о так называемых всеобщих законах наследственности Менделя, Вейсмана и вейсманистов - о существовании "бессмертной зародышевой плазмы", Моргана и морганистов - о хромосомной теории наследственности.

Воинственная нетерпимость к идеалистическим, метафизическим направлениям в биологии - третья особенность учёного-новатора.

* *  *

Коммунистическая партия и советская власть создали все возможности для того, чтобы учёные нашей страны могли творить, создавать самую передовую в мире науку, облегчая тем самым труд человека.

Эту отеческую заботу со стороны партии и нашего вождя товарища Сталина о науке, о её представителях всегда ощущают и помнят наши учёные.

Академик Лысенко высоко ценит нашу советскую действительность, наш колхозный строй и работает, не покладая рук.

 

П.Ф. Кононков А он и был настоящим народным академиком![7]

Т.Д. Лысенко вышел из крестьянской семьи. Его отец Денис Никанорович Лысенко был опытным земледельцем, даже в преклонном возрасте он возглавлял овощеводческую бригаду в Горках Ленинских под Москвой, которая в 1950- 55 гг. ежегодно давала прибыль в размере 3 миллионов рублей.

После окончания двухклассной школы в 1913 году Т. Лысенко поступил в низшую школу садоводства в Полтаве, а в 1918 году – в среднюю школу садоводства в Умани. После этой школы в 1921 году он был направлен на селекционные курсы Главсахара в Киеве и в том же году поступил в Киевский сельскохозяйственный институт.

По окончании селекционных курсов Т.Д. Лысенко, продолжая учиться в институте, работал специалистом по селекции огородных культур на Белоцерковской опытной станции. В 1925 году, после окончания Киевского с.-х. института, он был направлен на вновь организованную селекционную станцию в г. Ганджа Азербайджанской ССР, где ему была поручена работа по селекции бобовых растений.

На Ганджинской селекционной станции (1925- 9 гг.), работая с различными сельскохозяйственными культурами (сначала сидеральными и фуражно-бобовыми растениями, а затем с зерновыми – овсом, ячменем, пшеницей, рожью), Т.Д. Лысенко обнаружил зависимость продолжительности вегетационного периода растений от внешних условий. Им было тогда найдено, что одно и то же растение, в зависимости от внешних условий, может вести то, как яровое, то, как озимое, то, как раннеспелое, то, как позднеспелое. Эти опыты дали возможность Т.Д. Лысенко открыть закономерности стадийности развития растений. 

Результаты своих исследований по изучению продолжительности вегетационного периода и первые общие положения о стадийности в развитии семенного растения были им опубликованы в ранних работах "Влияние термического фактора на продолжительность фаз развития растений" и "К вопросу о сущности озими".

Первым важным научным достижением Т.Д. Лысенко было выявление природы озимых и яровых культур, вслед за чем последовал агротехнический приём "яровизации", позволивший резко повышать их урожайность. В 1929 году Т.Д. Лысенко и Д.Н Лысенко произвели весенний посев зерна предварительно обработанной озимой пшеницы. Зерно озимой пшеницы в феврале было замочено, и когда оно наклюнулось, его закопали в снег. В мае это зерно было высеяно, в тот же год было получено дружное выколашивание озими и хороший урожай зерна (24 ц с гектара).

Способ обработки зерна озимых для весеннего сева, после которой они ведут себя, как яровые, стали называть яровизацией, а сами растения яровизированными.

Дальнейшие работы Т.Д. Лысенко (с 1929 г.) протекали в Украинском институте генетики и селекции (Одесса). Им изучалось стадийное развитие разнообразных семенных растений, разрабатывались способы яровизации озимых и яровых злаков, картофеля, хлопчатника, кукурузы и других сельскохозяйственных культур. В развитии однолетнего семенного растения Т.Д. Лысенко открыл вторую световую стадию. Здесь им была сформулирована и теория стадийного развития растений, опубликованная в журнале "Бюллетень яровизации" (1933 г.). На основе этой теории Т.Д. Лысенко разработал различные приемы агротехники, селекции, а также методы переделки природы растений.

В 1934 г. Т.Д. Лысенко был избран действительным членом Украинской Академии наук, в 1935 г. – действительным членом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук, в 1938 г. – президентом этой же академии; а в 1939 г. – действительным членом Академии наук СССР. Вскоре он был назначен и директором Института генетики Академии наук СССР в Москве.

Работы Т.Д. Лысенко по-новому объяснили явления наследственности и вскрыли причины изменчивости, что позволило творчески развить основное в мичуринском учении – направленное изменение природы растений.

В предвоенные годы Т.Д. Лысенко предложил летние посадки картофеля для оздоровления посадочного материала в южных районах Советского Союза. В современных условиях, при наличии способа оздоровления посадочного материала картофеля через культуру тканей, при последующем семеноводстве метод летних посадок в южных районах России по-прежнему востребован.

В период Великой Отечественной войны Т.Д. Лысенко, как президент ВАСХНИЛ, руководил организацией исследований, направленных на нужды обороны и обеспечение продовольствием Красной армии и населения.

В военные годы картофель стал вторым хлебом. Для решения проблем с продовольствием было начато массовое выделение садово-огородных участков для населения с целью выращивания на них картофеля и овощей. Для обеспечения населения семенным посадочным материалом картофеля Т.Д. Лысенко совместно с другими сотрудниками предложил приём заготовки верхушек с "глазками" с продовольственных клубней картофеля, а также соответствующую технологию их обработки и предпосадочной яровизации. Это позволило населению страны обеспечить выращивание высокого урожая картофеля, что было весомым вкладом в решение продовольственной проблемы в годы войны. За эту разработку и её внедрение Т.Д. Лысенко и другие учёные-селекционеры были удостоены Сталинской премии. Агроприём яровизации клубней картофеля и в настоящее время применяется населением на своих шести сотках и на подворье в селе.

Перед войной благодаря работам Т.Д. Лысенко удалось существенно увеличить урожайность проса, и во время войны пшённая каша прочно входила в рацион советских воинов. За это Т.Д. Лысенко было присвоено звание Героя Социалистического труда.

Далее, в годы войны бензин и керосин были нужны фронту, трактористы призывались в танковые войска. А в тылу нужно было решать проблему производства зерна, которое также нужно было для продовольствия войскам. Т.Д. Лысенко предложил после уборки зерновых яровых культур, без перепашки, по стерне сеять в Сибири озимую рожь. Во время войны я учился в Ачинском сельскохозяйственном техникуме Красноярского края и хорошо помню, как на страницах газеты "Сельское хозяйство" противники Т.Д. Лысенко просто издевались над этим предложением, а заголовки статей гласили "По стерне сеять, не молотить, не веять". Однако посев озимой ржи по стерне дал немалый дополнительный урожай. Более того, после окончания войны агроприем посева по стерне нашёл применение как метод борьбы с ветровой эрозией почв и получил широкое распространение не только в районах Сибири и Казахстана, но и в Канаде, Монголии и других странах. За дальнейшую разработку и внедрение этого приёма в Казахстане академик ВАСХНИЛ А.И. Бараев с сотрудниками были удостоены Ленинской премии в области науки и техники, так что Т.Д. Лысенко опережал время.

В довоенное время В.Р. Вильямс предложил травопольную систему земледелия для улучшения структуры почв и повышения их плодородия. Эта теория В.Р. Вильямса очень импонировала Сталину, так как не требовала больших материальных затрат, и поэтому авторитет Вильямса был очень высок. Однако Вильямс отрицательно относился к озимым зерновым культурам и её основной культуре – пшенице. Он вообще считал возделывание озимых хлебов признаком отсталости в земледелии. Такое отношение к озимым сформировалось потому, что в сельском хозяйстве того периода все работы по подготовке почвы и другим агроприёмам выполнялись за счёт тягловой силы лошадей и крупного рогатого скота. Поэтому после уборки зерновых и других культур оставалось недостаточно времени для предпосевной обработки почвы и проведения посева в оптимальные сроки. После того, как в СССР было развито машиностроение и в сельское хозяйство поступили трактора и другая высокопроизводительная техника, именно Т.Д. Лысенко сумел талантливо оценить это обстоятельство и использовать его для коренной перестройки сельского хозяйства СССР. Он убедил И.В. Сталина в ошибочности негативного отношения к озимым зерновым культурам, особенно к озимой пшенице. В 1950 году он выступил в газете "Правда" со статьей "О некоторых ошибочных положениях в учении Вильямса". В последующие годы был взят курс на селекцию озимых сортов пшеницы для Европейской части Советского Союза и в других регионах страны. В результате урожайность озимых сортов пшеницы повысилась в СССР до 40-60 и более центнеров с га и можно с уверенностью утверждать, что если бы не твёрдая позиция президента ВАСХНИЛ академика Т.Д. Лысенко по этой проблеме, то не было бы работ по озимой пшенице таких талантливых селекционеров как Д.А. Долгушин, П.П. Лукьяненко, В.Н. Ремесло, И.Г. Калиненко и многих других. Сорта каждого из них заняли многие миллионы гектаров озимой пшеницы и решили проблему продовольственного зерна нашей страны.

Приблизительно в 1983 году, когда сорт озимой пшеницы "Одесская 51" селекции Д.А. Долгушина занял более 6 миллионов гектаров, а при таких размерах обычно представлялись к званию Героя Социалистического труда, и на Доната Александровича к его 80-летнему юбилею были направлены представления к этому званию. Однако, на торжественном заседании Учёного совета ВСГИ, посвященном 80-летнему юбилею академика ВАСХНИЛ Д.А. Долгушина, в заключительном слове юбиляр заявил, что своими успехами в селекции он обязан теории стадийного развития и другим теоретическим разработкам академика Т.Д. Лысенко. Сидевший в президиуме бывший тогда первый секретарь Одесского обкома КПСС, кажется, Кириченко, зло зыркнул на тогдашнего директора ВСГИ А.А. Созинова и что-то сердито ему сказал. А дело, видимо, было в том, что в тот период имя академика Лысенко по-прежнему предавалось анафеме, и первый секретарь обкома усмотрел здесь непорядок. В итоге вдогонку пошла депеша о снижении награды. В конечном счёте Д.А. Долгушина наградили только орденом Ленина, хотя за свой честный и гражданский поступок академик ВАСХНИЛ Д.А. Долгушин был бы достоин дополнительной награды "За мужество".

Большой вклад внёс Т.Д. Лысенко в разработку лесоразведения при создании лесных полос, в частности, гнездовых посевов семян дуба и других лесных пород, а его разработки по селекционной работе по созданию стада жирномолочных коров ещё ждут своего часа для внедрения в производство.

Немалая заслуга Т.Д. Лысенко заключается и в том, что он популяризировал труды И.В. Мичурина, которые вошли в золотой фонд биологической науки. Многие положения Т.Д. Лысенко по генетике, которые не признавались его современниками, в настоящее время полностью подтвердились, как, например, положение о том, что наследственность может передаваться не только половым путём, а также и многие другие.

Целый ряд достижений мичуринской генетики (в отличие от генетики вейсманистского направления) по созданию высокоурожайных сортов озимой пшеницы не только находится на уровне современной мировой "зелёной революции" но и значительно превышает их. Так, в 1920- 30-х гг. в СССР (южных районах РСФСР и на Украине) широко возделывались различные сорта озимых мягких пшениц. Уровень урожайности их в те годы колебался в пределах 15-20 ц/га, выйдя на своё плато. Когда же селекционер П.П. Лукьяненко применил мичуринскую методику географически отдалённого скрещивания, а В.Н. Ремесло – разработанный Т.Д. Лысенко способ создания новых сортов озимых путём переделки из яровых, то их урожайность повысилась в 3-5 раз. В связи с этим необходимо заметить, что нельзя всё время заниматься "низкопоклонством" перед Западом, а следует по заслугам отмечать деятельность отечественных учёных в создании высокоурожайных сельскохозяйственных культур.

И вполне закономерно, что в 1930- 50-х гг. Т.Д. Лысенко был награждён восемью орденами Ленина и золотой звездой Героя Социалистического труда, то есть, высшими наградами Советского Союза.

В справочнике об академиках ВАСХНИЛ и РАСХН, изданном к 75- летию ВАСХНИЛ, дана сравнительно объективная положительная характеристика Т.Д. Лысенко, а в журнале "Вестник Россельхозакадемии", посвящённому 60-летию победы в Великой Отечественной войне отмечен вклад, внесённый Т.Д. Лысенко в организацию исследований по обеспечению продовольствием Красной Армии и населения, включая его личные научные разработки. Объективная оценка трудов Т.Д. Лысенко дана и в журнале "Вестник Российской академии сельскохозяйственных наук", председателем редакционного совета которого является президент РАСХН Г.А. Романенко.

Вызывает просто изумление, что находятся люди, не внесшие и сотой доли процента от вклада Т.Д. Лысенко, которые пытаются очернить имя Трофима Денисовича, как это делают некие чиновники от науки, как, например, Жученко А.А. Здесь невольно вспоминается басня Крылова "Слон и моська", где моська лает на слона, и далее говорится: "ай да, моська, знать она сильна, коль лает на слона", а моська резюмирует: "то-то мне и духу придаёт, что вот так, без драки, можно попасть в большие забияки".

 

Петр Фёдорович Кононков – заведующий лабораторией интродукции и семеноведения Всероссийского НИИ селекции и семеноводства овощных культур, доктор сельскохозяйственных наук, профессор, заслуженный деятель науки России.

Лауреат Государственной премии (2003 г.) и премии Правительства РФ (2013 г.) в области науки и техники. Более 600 научных работ; в т.ч. ряд книг по овощеводству. Многие учебники для вузов П.Ф. Кононкова переведены и изданы на английском, испанском, португальском, монгольском, болгарском, румынском, дари, арабском языках.

 

М.В. Алексеева Статьи о Т.Д. Лысенко.

 

Академик

Лысенко и Морган

 

Академик

Биология – это наука о жизни; она имеет много направлений. Главным из них является наука о наследственности и её изменчивости, присущей живым организмам. В первой трети XX века в Советском Союзе резко обозначились два направления в изучении наследственности, а именно: хромосомная теория наследственности, называемая в просторечии "моргановской", и "мичуринская" генетика, опирающаяся на изучение влияния условий среды. Хромосомная теория наследственности заняла в России все кафедры генетики в сельскохозяйственных вузах и научно-исследовательских учреждениях. Она опиралась на учение Вейсмана, Менделя и развивалась Т.Г. Морганом. Сутью её являлось положение, что наследственные признаки передаются потомкам через некую плазму, которая расположена в хромосомах, не зависит от условий внешней среды и не изменяется под её влиянием. Новые признаки могут появляться в результате мутаций, то есть изменений, возникающих неизвестно от каких причин. Хромосомная теория не имела выхода в сельское хозяйство.

В те же годы в России работал Иван Владимирович Мичурин, который на основе своих методик целенаправленно подбирал условия среды для скре­щивания и последующего "воспитания" сеянцев таким образом, чтобы у нового сорта растений были определённые признаки и свойства.

Я училась в те годы в Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева и могу сказать, что на кафедрах генетики, плодоводства и других шли ожесточённые споры; причем морганисты не хотели признавать ни теоретических разработок Мичурина, ни его практических достижений.

А в конце 20-х годов стали появляться работы молодого учёного Трофима Денисовича Лысенко, они были посвящены взаимоотношению растений с условиями среды и сразу вступили в противоречие с хромосомной теорией наследственности. Т.Д. Лысенко определял наследственность как свойство живого тела требовать для своего роста и развития определённых условий среды и определённо на них реагировать. Он считал и показывал на практике, что наследственностью обладают не только хромосомы, но клетка и весь организм в целом. Его теоретические исследования подкреплялись и практикой. К концу 40-х годов у мичуринской генетики накопилось много данных, подтверждающих её правоту.

Лысенко изучал закономерности стадийного развития растений. С прорастания семени или начала выхода почки из фазы покоя растение проходит последовательно ряд этапов, стадий роста и развития. Они необратимы и пока не закончится одна, следующая наступить не может. На первой стадии ведущим фактором является температура. Эту стадию Т. Лысенко назвал "яровизация". На следующей стадии ведущим фактором становится свет; эта стадия была названа "световая". Следует отметить, что основной рост, как-то длина побегов, размеры листа в длину и ширину, рост плода (например, огурца), происходит в ночное время. И поэтому убирать урожай целесообразнее рано утром, а не вечером.

Стадия яровизации (то есть воздействия температуры на прорастающее семя, почку) сразу привлекла внимание биологов и работников сельского хозяйства – её правильное применение ускоряло первоначальный рост, что способствовало более быстрому прохождению основных стадий. В практику вошла яровизация зерновых, семян овощных растений, картофеля. Понимание световой стадии привело к разработке нового типа стекла для т.н. фитоламп, используемых для роста рассады и растений в зимних теплицах.

Понимание наследственности как свойства живого тела требовать определённых условий среды для своего существования и определённо на них реагировать привело к разработке научно обоснованных сроков посева в открытый грунт, сроков уборки разных культур, применению временных укрытий для обогрева растений или почвы. Эти приёмы нашли широкое применение в овощеводстве, особенно на приусадебных участках.

Т.Д. Лысенко показал, что, высевая семена в агроклиматических условиях, не соответствующих наследственным требованиям растения, можно по­лучить хороший урожай, но только один раз; при пересеве своими семенами второй и в особенности третий раз наследственность меняется в сторону новых условий среды, что может служить с одной стороны потерей нужных качеств, а с другой – созданию новых сортов с новыми нужными свойствами и качествами. Так, в 1930-х годах, когда стране был нужен натуральный каучук, ботаники подсказали, что в горах Средней Азии растёт каучуконос кок- сагыз, в корневищах которого есть каучук. Для извлечения каучука растения собирали в горах, выдергивая с корнем. Это вредно с точки зрения экологии, поскольку кок-сагыз уничтожался как биологический вид. Т. Лысенко предложил собирать в горах семена и высевать в средней полосе России. Однако он предупредил, что пересевать своими семенами недопустимо, можно использовать только полученные в природных условиях. Была разработана спе­циальная технология для посева семенами и вегетативного размножения отрезками корневища. В течение нескольких лет государство имело возможность получать свой каучук, необходимый для резиновой промышленности.

Чтобы доказать влияние среды на изменение наследственности был поставлен опыт беспрерывного посева своими семенами, через пять лет растения изменились в своих основных признаках настолько, что ботаники признали его новым видом, а в корневищах его каучук отсутствовал.

Ещё пример: академик Ремесло, работавший на Мироновской опытной станции (Украина), задался целью получить из яровой пшеницы озимую. В течение четырех лет он высевал один и тот же сорт яровой пшеницы под зиму и получил озимую пшеницу, назвав её Мироновская 808. Эту пшеницу в течение многих лет выращивали в Подмосковье как озимую.

Принципиально спорным вопросом (между мичуринской и вейсмановской теориями генетики) являлась возможность создания сортов культурных растений не половым (скрещиванием мужского и женского начал), а вегетативным способом.

В садоводстве широко распространена прививка: скрещивание с выращиванием деревьев до плодоношения на своих корнях. Например, культурный сорт яблонь прививают, используя в качестве корневой системы (подвоя) дикорастущие или некоторые культурные яблони. Известно, что при посеве семян яблони начинают плодоносить на 8- 12-й год, а черенок, взятый с взрослого дерева культурного сорта и привитый на сеянец дикорастущей яблони – уже на 4- 6-й год. Однако влияние подвоя на привой и обратно в этом случае малозаметно и говорить о вегетативной гибридизации не приходится, поскольку прививки семенами не размножают.

Т.Д. Лысенко предположил, что можно установить взаимовлияние подвоя и привоя, а также их влияние на семенное потомство, иначе говоря, создание вегетативных гибридов, на однолетних растениях.

Ещё в 1934 году были получены плоды томата, привитого на разные подвои семейства паслёновых, которые содержали признаки подвоя. Среди растений, выросших из семян привитого томата, были обнаружены вегетати­вные гибриды, то есть растения, имеющие признаки, типичные как для подвоя, так и для привоя, а именно: форма кисти, форма, размер, окраска плода, форма листа и т.д.

Здесь надо сделать небольшое отступление. В 1933 году автор этих строк работала научным сотрудником на Всесоюзной радикологической (кор­неизучающей) станции. На 1934 год была запланирована тема: "Трансплантация (прививка) в семействе паслёновых". Весной 1934 года сорт томата был привит на 12 видов этого семейства. Однажды две работницы, обслуживающие опытный участок с привитыми растениями, внезапно заболели. Скорая помощь в институте им. Склифосовского определила острое отравление атропином. Когда женщины пришли в сознание, они сказали, что съели по одному плоду томата, привитого на дурман (датура страмониум). Проверка показала, что во всех плодах привитых томатов был атропин. Следовательно, в привитое растение томата (привой) перешел атропин, вырабатываемый корнями дурмана (подвоя). Научного сотрудника (меня) отдали под суд за то, что якобы, работая с ядами, я не сделала ограждения. Но не судили благодаря справке, что, "согласно данным мировой литературы, из подвоя в привой ничего не переходит".

Из ВИРа приехал зам. директора академик П. Жуковский и пригласил двух заведующих кафедрами генетики Тимирязевской сельскохозяйственной академии и МГУ. Они осмотрели участок (около 400 растений). Было обнаружено, что листья томата, привитого на табак, содержат никотин – сказалось влияние и других подвоев. Тем не менее, комиссия вынесла решение: "работа не имеет ни теоретического, ни практического значения, тему закрыть, растения уничтожить". Однако я сохранила все записи, фотографии и семена, собранные с привитых растений.

В 1939 году истекал срок нормального хранения всхожести семян томата (5 лет). Я, работая аспирантом на кафедре овощеводства, с разрешения ру­ководства, посеяла семена с привитых растений. К удивлению, было обнаружено, что каждый подвой оказал свое влияние разными отклонениями друг от друга – по форме куста, листа, скороспелости. Наиболее существенным было изменение формы плода от прививки на дикорастущей солянум дулькамара. У привитого томата кисть была сложная, плоды крупные и круглые. У подвоя кисть двусторонняя, плоды мелкие (до 2 см длиной, 1 см шириной), удлиненные. Из семян от привитого томата выросли растения, у которых кисть была двусторонняя, плоды удлиненные, как крупная слива.

Тщательно проверив все записи 1934 и 1939 гг., Т.Д. Лысенко убедился, что в семенных потомствах действительно обнаружено такое влияние подвоя, которое можно признать вегетативным гибридом. Осенью этого же года при журнале "Под знаменем марксизма" была организована дискуссия "Спорные вопросы генетики и селекции", на которую были приглашены заведующие кафедрами генетики и ведущие сотрудники институтов генетики страны. Здесь демонстрировались эти растения.

Наряду с вопросами биологии, связанными с наследственностью, Т.Д. Лысенко уделял большое внимание разработке агротехнических приемов, способствующих повышению урожайности, скороспелости и т.п. культурных растений. В годы Великой Отечественной войны Академия наук была эвакуирована в город Куйбышев; академик Т.Д. Лысенко вместе с семьей выехал в Красноярск, который в эти годы стал основной базой выращивания зерна. Он предложил целый ряд ранее неизвестных приемов. Главным из них явился посев озимых по стерне. Суть его заключалась в том, что для посева озимых землю не пахали, а проводили посев дисковыми сеялками прямо по стерне (то есть между невысоких остатков колосьев). Дисковые сошняки заделывали зерна на достаточную глубину, а стерня задерживала снег и не давала ветру уносить землю. В тяжелейших условиях войны, когда трактористы ушли на фронт, не хватало тракторов и горючего, такой прием был спасением. Впоследствии он вошел в практику посевов в степных районах Сибири.

Вторым приёмом была рекомендация посадки картофеля верхушками. От здорового продовольственного клубня срезали верхушку величиной 15-20 г, а сам клубень использовался как продовольственный. Была разработана технология срезки, хранения и посадки верхушек, позволившая сохранить их жизненность, здоровье, хорошую всхожесть и получить нормальный урожай. Были даны обязательные рекомендации предприятиям, организациям общественного питания переработки картофеля для заготовки верхушек, их хранения и сдачи колхозам и совхозам для посадки. В послевоенное время во многих областях России и Украины население широко использовало посадку картофеля верхушками на своих приусадебных участках.

Трудно перечислить все полезные рекомендации, которые дал академик Т.Д. Лысенко для увеличения сельскохозяйственной продукции и повышения плодородия почвы. Среди них чеканка хлопчатника, посев люцерны и клевера, заготовка компоста и т.д.

В заключение следует сказать, что вся жизнь академика Т.Д. Лысенко – учёного, биолога – была посвящена познанию и раскрытию закономерностей взаимоотношения живой природы, в том числе культурных растений, с условиями среды. Его теоретически обоснованные предложения проверялись и широко внедрялись в сельское хозяйство. Потомственный крестьянин, он хо­рошо знал и любил землю. Ни одна из его рекомендаций не принесла вреда или была бесполезна, наоборот, они способствовали улучшению экологической обстановки.

 

Лысенко и Морган (к итогам сессии ВАСХНИЛ 1948 г.)

В июле-августе 2000 г. исполнилось 52 года со дня сессии Академии сельскохозяйственных наук, посвященной состоянию биологической науки в Советском Союзе. С докладом выступил Председатель, академик Трофим Денисович Лысенко. Он был беспартийным, выступал от своего имени, поэтому обстановка на сессии была непринужденной. На сессию были приглашены ведущие генетики, работники сельскохозяйственных вузов и научных учреждений страны.

Биология, как известно, наука о жизни; она имеет много направлений, главным из которых является наука о наследственности и ее изменчивости, присущей живым организмам, именуемая генетикой. В начале XX века в Советском Союзе резко обозначились два направления понятия наследственности, а именно: хромосомная теория наследственности, называемая в просторечии "моргановской", и "мичуринская" генетика, опирающаяся на влияние условий среды. Хромосомная теория наследственности в России заняла все кафедры генетики в сельскохозяйственных вузах и научно-исследовательских учреждениях. Она опиралась на учение Вейсмана, Менделя и развивалась современным ученым Томасом Гентом Морганом. Сутью ее являлось положение, что наследственные признаки передаются потомкам через некую плазму, которая расположена в хромосомах, не зависит от условий внешней среды и не изменяется под ее влиянием. Новые признаки могут появляться в результате так называемых мутаций, то есть изменений, возникающих неизвестно от каких причин и сохраняющих свою наследственность. Хромосомная теория не имела выхода в сельское хозяйство.

В те же годы в России работал ученый Иван Владимирович Мичурин, последователь Дарвина, который на основе своих методик подбирал условия среды для скрещивания и последующего "воспитания сеянцев". Он целенаправленно подбирал условия среды, которые должны были обеспечить признаки и свойства, задуманные для создания сорта с определенными качествами.

Я училась в те годы в Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева и могу сказать, что на кафедрах генетики, плодоводства и других шли ожесточенные споры; причем морганисты не хотели признавать ни теоретических разработок Мичурина, ни его практических достижений.

А в конце 1920-х годов стали появляться работы молодого ученого Трофима Денисовича Лысенко, они были посвящены взаимоотношению роста и развития растений с условиями среды и сразу вступили в противоречие с хромосомной теорией наследственности. Т. Лысенко определял наследственность как свойство живого тела требовать для своего роста и развития определенных условий среды и определенно на них реагировать. Т. Лысенко считал и показывал на практике, что наследственностью обладают не только хромосомы, но клетка и весь организм в целом. Все его теоретические исследования подкреплялись и принимались практикой сельского хозяйства. К концу 40-х годов у мичуринской генетики накопилось много данных, подтверждающих ее правоту.

В связи с совершенствованием техники хромосомная теория наследственности углублялась в изучение хромосомы. В качестве основного объекта была взята плодовая мушка - дрозофила (меляногастер), у которой всего четыре хромосомы, с которыми было легко варьировать.

А Лысенко изучал закономерности теории стадийного развития. С прорастания семени или начала выхода почки из фазы покоя растение проходит последовательно ряд этапов, стадий роста и развития. Они необратимым и пока не закончится одна, следующая наступить не может. На первой стадии ведущим фактором является температура при наличии других необходимых факторов. Эту стадию Т. Лысенко назвал "яровизация". На следующей стадии ведущим фактором становится свет в его четырех значениях: долгота дня, спектральный состав, интенсивность освещения и "темнота", то есть лучи, неразличимые глазом человека. Эта стадия была названа "световая". Следует отметить, что основной рост, как-то длина побегов, размеры листа в длину и ширину, рост плода (например, огурца), происходят в ночное время. И поэтому убирать урожай целесообразнее рано утром, а не вечером.

Стадия яровизации (то есть воздействия температуры на прорастающее семя, почку) сразу привлекла внимание биологов и работников сельского хозяйства - ее правильное применение ускоряло первоначальный рост, что способствовало более быстрому росту и прохождению всех основных стадий. В практику сразу вошла яровизация зерновых, яровизация семян овощных растений, яровизация картофеля. Понимание световой стадии привело к разработке нового типа стекла для так называемых фитоламп, используемых для роста рассады и растений в зимних теплицах.

Понимание наследственности как свойства живого тела требовать определенных условий среды для своего существования и определенно на них реагировать привело к разработке научно обоснованных сроков посева в открытый грунт, сроков уборки разных культур, применению временных укрытий для обогрева растений или почвы.

Эти приемы нашли широкое применение в овощеводстве, особенно на приусадебных участках.

Т.Д. Лысенко показал, что, высевая семена в агроклиматических условиях, не соответствующих наследственным требованиям растения, можно получить хороший урожай, но только один раз; при пересеве своими семенами второй и в особенности третий раз наследственность меняется в сторону новых условий среды, что может служить с одной стороны потерей нужных качеств, а с другой - созданию новых сортов с новыми нужными свойствами и качествами. Так в 30-х годах, когда стране был нужен натуральный каучук, ботаники подсказали, что в горах Средней Азии рос каучуконос Кок- Сагыз, в корневищах которого был каучук. Для извлечения каучука растения собирали в горах, выдергивая с корнем. Это вредно с точки зрения экологии, поскольку Кок-Сагыз уничтожался как биологический вид. Т. Лысенко предложил собирать в горах семена и высевать в средней полосе России. Однако он предупредил, что пересевать своими семенами недопустимо, можно использовать только полученные в природных условиях. Была разработана специальная технология для посева семенами и вегетативного размножения отрезками корневища. В течение нескольких лет государство имело возможность получать свой каучук, необходимый для развития резиновой промышленности.

Чтобы доказать влияние среды на изменение наследственности был поставлен опыт беспрерывного посева своими семенами, через пять лет растения изменились в своих основных признаках настолько, что ботаники признали его новым видом, а в корневищах его каучук отсутствовал. Академик Ремесло, работавший на Мироновской опытной станции (Украина), задался целью получить из яровой пшеницы озимую, то есть переделать ботанический вид. В течение четырех лет он высевал один и тот же сорт яровой пшеницы под зиму при строгом отборе и получил озимую пшеницу, назвав ее Мироновская 808. Эту пшеницу в течение многих лет выращивали в Подмосковье как озимую.

Принципиально спорным вопросом являлась возможность создания сортов культурных растений не половым путем (скрещиванием мужского и женского начала), а вегетативным способом. Прививка широко распространена в сельскохозяйственной практике, например, яблоневые сады привитые, причем в качестве корневой системы (подвоя) взяты семена дикорастущих или некоторых культурных яблонь, а в качестве привоя - культурный сорт. Известно, что при посеве семян яблони начинают плодоносить на восьмой-двенадцатый год, а черенок, взятый с взрослого дерева культурного сорта и привитый на сеянец дикорастущей яблони - уже на четвертый-шестой год. Влияние подвоя на привой и наоборот в этом случае малозаметно и говорить о вегетативной гибридизации здесь не приходится, поскольку прививки семенами не размножают. Проследить получение вегетативного гибрида легко на однолетних плодовых овощных растениях. Еще в 1934 г. были получены плоды томата, привитого на разные подвои семейства пасленовых, которые содержали признаки подвоя. Среди растений, выросших из семян привитого томата, были обнаружены вегетативные гибриды, т.е. растения, имеющие признаки типичные как для подвоя, так и для привоя, а именно: форма кисти, форма, размер, окраска плода, форма листа и т.д. На сессии ВАСХНИЛ академик П.M. Жуковский сказал, что он поверит в это, если ему покажут такие растения в натуре. Это было сделано, после чего академик Жуковский признал неправильной свою критику и отказался от нее.

Наряду с вопросами биологии, связанными с наследственностью, Т. Лысенко уделял большое внимание разработке агротехнических приемов, способствующих повышению урожайности, скороспелости и т.п. культурных растений. В их основе лежали биологические закономерности. В годы Великой Отечественной войны Академия наук была эвакуирована в город Куйбышев; академик Т.Д. Лысенко вместе с семьей выехал в Красноярск, который в эти годы стал основной базой выращивания зерна. Он предложил целый ряд ранее неизвестных приемов. Главным из них явился посев озимых по стерне. Суть его заключалась в том, что для посева озимых землю не пахали, а проводили посев дисковыми сеялками прямо по стерне (то есть между невысоких остатков колосьев). Дисковые сошняки заделывали зерна на достаточную глубину, а стерня задерживала снег и не давала ветру уносить землю. В тяжелейших условиях войны, когда трактористы ушли на фронт, не хватало тракторов и горючего, такой прием был спасением. Впоследствии он вошел в практику посевов в степных районах Сибири.

Вторым приемом была рекомендация посадки картофеля верхушками. От здорового продовольственного клубня срезали верхушку величиной 15-20 г, а сам клубень использовался как продовольственный. Была разработана технология срезки, хранения и посадки верхушек, позволившая сохранить их жизненность, здоровье, хорошую всхожесть и получить нормальный урожай. Были даны обязательные рекомендации предприятиям, организациям общественного питания переработки картофеля для заготовки верхушек, их хранения и сдачи колхозам и совхозам для посадки. В послевоенное время во многих областях России и Украины население широко использовало посадку картофеля верхушками на своих приусадебных участках.

Трудно перечислить все полезные рекомендации, которые дал академик Т.Д. Лысенко для увеличения сельскохозяйственной продукции и повышения плодородия почвы. Среди них чеканка хлопчатника, посев люцерны и клевера, заготовка компоста и т.д. Не о всех перечисленных здесь говорилось на сессии, но на них опирались на сессиях отделений ВАСХНИЛ, прошедших в республиках.

В заключительном слове Т.Д. Лысенко ответил на записку "как смотрит на доклад ЦК". Он сказал: "Доклад одобрен ЦК". После этого некоторые морганисты отказались от своих выступлений. Никаких постановлений по докладу сессия не принимала. Правительственные организации, ведающие образованием и наукой, заменили в сельскохозяйственных вузах кафедры генетики на кафедры дарвинизма. А в научных учреждениях стали глубже изучать и развивать мичуринское направление в генетике.

 

Марина Владимировна Алексеева - доктор сельскохозяйственных наук, профессор; в 1953- 56 гг. ректор Плодоовощного института им. И.В. Мичурина.

 

Лю Юншень Вклад Лысенко в биологию[8] (обзор статьи).

В своей статье Лю Юншень отмечает важные, во многих случаях новаторские теоретические и практические достижения Т.Д, Лысенко и согласованность с представлениями современной науки большинства его взглядов. Он напоминает, что жизнь Т.Д. Лысенко и его деятельность были много раз описаны и проанализированы в мировой литературе и при этом видный британский биолог Холдейн перед своим уходом из жизни дал беспристрастную оценку творчеству Лысенко, сказав, что Лысенко был очень хорошим биологом и что некоторые его идеи были верны, хотя он также считал, что другие идеи Лысенко были ошибочны и очень ошибочны (Haldane, 1964).

Теория яровизации и стадийного развития растений

Лю отмечает, что одно из важнейших достижений Лысенко в физиологии растений – концепция яровизации и теория стадийного развития, которые были признаны учёными всего мира и высоко оценены даже его критиками среди учёных-генетиков, такими как Вавилов. Яровизация – это обработка холодом, которая индуцирует и ускоряет цветение и гарантирует, что растения умеренной климатической зоны не будут цвести после того, как наступит зима. Работа Лысенко о яровизации вызвала волнение среди учёных в 1932- 33 гг. До сих пор Лысенко является одним из наиболее часто цитируемых авторов в работах по физиологии растений. Понятие "яровизации", введенное Лысенко, до сих пор существует как научный термин и часто появляется в работах многих учёных (Sherman, Talbert, 2002; Bastow и др. 2004; Yan и др. 2004; Sung, Amasino 2004).

Лю отмечает, что факты превращения яровой пшеницы в озимую, яростно отрицавшиеся оппонентами Лысенко, в действительности имеют мето и находят сегодня подтверждения в представдениях эпигенетики.  Некоторые эпигенетические изменения могут передаваться потомкам, что нарушает основную догму вейсмановской генетики (Balter, 2000). Превращения яровой пшеницы в озимую – убедительное доказательство возможности наследования приобретенных признаков[9]. Ещё Дарвин упоминал (в 1868 г.) эксперименты Мониера, в которых озимая пшеница высевалась весной, а яровая пшеница – осенью, с целью получения яровой и озимой пшеницы соответственно. В середине 1930-х годов Лысенко доказал, что превращение яровой в озимую пшеницу может быть осуществлено через направленное воспитание[10] (Lysenko, 1954). Недавно были детально изучены отношения между яровизацией и эпигенетикой. Было отмечено, что факторы окружающей среды, такие как температура, могут оказывать влияние на такие эпигенетические признаки, как метилирование (Balter, 2000). Показано, что деметилирование ДНК, индуцирующее цветение, является результатом яровизации, что проливает новый свет на эпигенетический базис яровизации (Sung, Amasino, 2004; Sherman, Talbert, 2002). Было установлено, что эпигенетическая система наследования позволяет фенотипам, индуцированным окружающей средой, передаваться в поколениях. Яблонка и Ламб (Jablonka, Lamb, 1998) описали свойства эпигенетической системы наследования, которые лежат в основе клеточной памяти и способствуют передаче индуцированных окружающей средой клеточных фенотипов в клеточных родословных. Они утверждали, что эпигенетическое наследование в поколениях – важная часть наследственности. Таким образом, преобразование яровой пшеницы в озимую – это достоверное достижение Лысенко.

Основываясь на своей теории яровизации, Лысенко создал известную теорию стадийного развития растений. Он исследовал воздействие низких и высоких температур, различных световых режимов, влажности и других факторов окружающей среды на развитие культурных растений. При этом он открыл, что требования растений к условиям окружающей среды отличаются на разных стадиях развития. На каждом этапе растение требует совершенно определённых условий для нормального развития. К примеру, озимая пшеница и рис на первой стадии развития требуют достаточно низких температур и индифферентны к свету. Когда эта стадия завершается, растение требует совершенно новых характеристик окружающей среды. Начинается вторая, "световая" стадия развития. На ней озимой пшенице нужны уже более высокие температуры и достаточно длинный световой день. Если эти условия не соблюдаются, растение не проходит "световую" стадию и не может перейти к следующей фазе развития. Лысенковская теория стадийного развития эволюционировала в рамках науки о растениях, включающей не только физиологию растений, но и генетику (Roll-Hansen, 1985).

Вклад Лысенко в генетику

Лю отмечает, что Лысенко, опираясь на работы Мичурина и других советских ученых, основал свою генетическую школу. Мичурин не только создал более 300 сортов сельскохозяйственных растений, но и сделал множество научных наблюдений над жизнью растений. Главная цель работ Мичурина заключалась в том, чтобы изменить наследственность, меняя условия окружающей среды, влияющие на ранние стадии развития растения. Воодушевленный этой идеей, Лысенко сформулировал принципы мичуринской генетической школы. Согласно этим принципам, внешние условия играют главенствующую роль в развитии органического мира. Под действием меняющихся условий жизни, воспринимаемых организмом, возможны изменения его свойств. Это предположение не может рассматриваться как невероятное; тем более, что оно совпадает с идеями Дарвина. Дарвин связывал причину вариаций в наследственности с изменениями окружающей среды.

Лысенко был сторонником теории наследования приобретённых признаков, разделявшейся Ламарком и Дарвином. Лю отмечает, что в последнее время имя Ламарка вновь вошло в научную литературу. Главная причина заключается в том, что некоторые эпигенетические изменения могут передаваться потомкам, что нарушает основную догму вейсмановской генетики (Balter, 2000). Превращения яровой пшеницы в озимую – убедительное доказательство возможности наследования приобретенных признаков.  Точнее, -  это доказательство возможности направленного изменения наследственности признаков путём изменения условий жизни организма. Ещё Дарвин упоминал (в 1868 г.) эксперименты Мониера, в которых озимая пшеница высевалась весной, а яровая пшеница – осенью, с целью получения яровой и озимой пшеницы соответственно. В середине 1930-х годов Лысенко доказал, что превращение яровой в озимую пшеницу может быть осуществлено через направленное воспитание -- изменение температурного режима (Lysenko, 1954). Недавно были детально изучены отношения между яровизацией и эпигенетикой. Было отмечено, что факторы окружающей среды, такие как температура, могут оказывать влияние на такие эпигенетические признаки, как метилирование (Balter, 2000). Показано, что деметилирование ДНК, индуцирующее цветение, является результатом яровизации, что проливает новый свет на эпигенетический базис яровизации (Sung, Amasino, 2004; Sherman, Talbert, 2002). Было установлено, что эпигенетическая система наследования позволяет фенотипам, индуцированным окружающей средой, передаваться в поколениях. Яблонка и Ламб (Jablonka, Lamb, 1998) описали свойства эпигенетической системы наследования, которые лежат в основе клеточной памяти и способствуют передаче индуцированных окружающей средой клеточных фенотипов в клеточных родословных. Они утверждали, что эпигенетическое наследование в поколениях – важная часть наследственности. Таким образом, преобразование яровой пшеницы в озимую – это достоверное достижение Лысенко.

Вегетативная гибридизация

Вегетативная гибридизация – важная составляющая мичуринской генетики. Основываясь на работах Дарвина и Мичурина, Лысенко не только утверждал существование вегетативных гибридов, но и использовал вегетативную гибридизацию на практике, для селекции растений. По неполным данным, в Советском Союзе за период 1950- 8 гг. было опубликовано около 500 работ по вегетативной гибридизации (Zu, Li, 1964). Высказывалось мнение, что это были сфальсифицированные результаты (Hagemann, 2002). За последние десятилетия, однако, ряд независимых групп учёных повторно показали, что характеристики, индуцированные прививками, могут быть стабильными и наследуемыми (Shinoto, 1955; Frankel, 1956; Zu, Li, 1964; Ohta, 1991; Taller, 1998; Fan, 1999; Hirata, 2003). Их эксперименты с прививками растений доказали существование вегетативных гибридов. Было отмечено, что вегетативная гибридизация – это не только простое и мощное средство для селекции растений (Taller, 1999; Liu, 2001), но и аргумент в пользу дарвиновской пангенетической эволюционной теории наследования (Liu, 2004а). Она также играет важную роль в прояснении проблем в наследственности фруктовых деревьев (Liu, 2004в). Недавние эксперименты с прививками показали, что эндогенная мРНК проникает и передвигается по дистанционной флоемной системе (Lucas и др. 2001). С обнаружением того, что мРНК могут передвигаться между и вокруг клеток растения, и что ретровирусы или ретротранспозоны способны осуществлять обратную транскрипцию мРНК в ДНК, которая может интегрироваться в геном (Kumar, Bennetzen, 1999), был прояснён механизм горизонтального переноса генов от ствола дерева к привитому черенку и обратно. Хотя лысенковское объяснение формирования прививочных гибридов было неточным, но в понимании их сути и использования в селекционной практике Лысенко был прав[3].

Дарвин знал, что вредные эффекты инбридинга как у растений, так и у животных, могут быть частично или полностью устранены, если выращивать их в различных условиях окружающей среды (Darwin, 1868). Следуя этой идее Дарвина, Лысенко предлагал обновлять семена пшеницы с помощью внутрисортового скрещивания. Это было основано на предположении, что растения одного и того же самоопыляемого сорта могут проявлять себя по-разному в разных условиях окружающей среды, и что скрещивание с ними может привести к усилению жизненной силы. Предположение блестяще подтвердилось на практике. В течение буквально нескольких лет испытания во многих фермерских хозяйствах продемонстрировали эффективность этой техники и увеличение урожайности (Morton, 1951). Недавно Флегр (Flegr, 2002) теоретически доказал правомерность и действенность внутрисортового скрещивания.

Межвидовая гибридизация – ещё один важный принцип мичуринской генетики. До работ Мичурина, гибридизация редко выходила за рамки внутривидового скрещивания из-за трудностей межвидовой гибридизации. Один из основных барьеров межвидовой гибридизации – отторжение пыльцы. Либо пыльца не способна прорастать, либо пыльцевые трубки ингибируются в пестике еще до того, как они достигнут семяпочки. Детально изучив биологию опыления плодовых деревьев, Мичурин предложил метод опыления и ввёл его в селекционную практику, преодолев трудности межвидовой гибридизации. Принудительное опыление – это использование малого количества пыльцы, высоко совместимой с женской родительской формой, которая смешивается с большим количеством пыльцы предполагаемой мужской родительской формы для того, чтобы увеличить эффективность опыления при межвидовой гибридизации. Использование принудительного опыления было подтверждено другими учеными (Stettler, 1968; Pandey, 1977; Wenslaff, 2001).

Заметим, что мичуринская генетика распространилась в Японии и Китае. Японское Общество генетиков-мичуринцев было основано в 1954 г., и японский журнал мичуринской биологии (Japanese Journal of Michurin Biology) существовал до середины 1980-х гг. Китайская пословица гласит: "Пусть цветут сто цветов, пусть борются сто школ". То есть, пусть сосуществуют менделевская генетика и мичуринская генетика (Li, 1987).

Вклад Лысенко в агробиологию

Впечатляющими были достижения Лысенко в агробиологии. Первым из них было использование метода яровизации. В регионах с малым количеством осадков в летний период семена растений, посаженных весной, могут не успеть достичь достаточного роста и развития до засушливого сезона. Для некоторых культур, особенно для пшеницы, были созданы озимые сорта. Семена высеваются и начинают прорастать в осенний период, перезимовывают на стадии проростков и продолжают свой рост и развитие весной, и таким образом увеличивая продолжительность сезона роста. Однако озимые сорта могут катастрофически терять в урожайности, если условия зимы были очень суровыми. Яровизация – это процесс закалки и увлажнения семян озимых сортов и затем высева их по весне. Семена завершают свой цикл роста без угрозы суровых зимних условий. Лысенко принял на вооружение яровизацию и распространил её на многие виды зерновых растений. Не случайно первое крупномасштабное испытание яровизации было проведено после двух суровых зим – 1927-1928 и 1928-1929 гг., когда урожай озимой пшеницы на более чем 32 млн. акрах был потерян из-за сильного холода (Levins, Lewontin, 1985). Яровизация широко распространилась. Ролл-Хансен (Roll-Hansen, 1985) однажды задал хороший вопрос: "Если лысенковский метод яровизации считается плохим, то почему он не критикуется и не отвергается экспертами в сельском хозяйстве?"

В 1935 году Лысенко предложил технику летней посадки картофеля; чтобы решить проблему культивирования этой культуры в степной зоне юга России. Культивирование картофеля в этих зонах долгое время было заброшено из-за вырождения клубней картофеля в этих сухих и жарких регионах.

Кроме того, Лысенко создал сорт яровой пшеницы, пригодный для выращивания в южных степях России.

Он способствовал большому увеличению урожайности такой зерновой культуры, как просо, которое играло важную роль в рационе солдат Красной Армии во время войны. Лысенко увеличил урожайность кок-сагыза путем использования гнездового посева.

Он предложил метод посева по стерне.

Все эти достижения заслуживают уважения (Morton, 1951).

Теория эволюции

Лю отмечает, что  Лысенко не побоялся открыто противостоять Дарвину в его концепции о только количественных изменениях и отсутствии границ раздела и резких разрывов между видами в природе (градуализма). Он цитирует Лысенко "Существование разрывов между видами обусловлено не вымиранием промежуточных формы в результате взаимной конкуренции. Виды – это четкие, качественно-определенные состояния живой материи. Мы должны понимать видообразование как переход, в рамках исторического процесса, от количественных изменений к качественным. Такое резкое изменение подготавливается с помощью жизненной активности самих органических форм, как результат качественной аккумуляции в ответ на определенные изменения окружающей среды, и это может быть определенным образом изучено и направлено. Превращение одного вида в другой происходит в результате резких скачков" (Lysenko, 1954).

Лю отмечает фактическую основу выводов Лысенко: в 1948 году В.И. Карапетян наблюдал, что если 28-ми хромосомную твердую пшеницу (Triticum durum) высевать поздно осенью, то некоторые растения уже через 2-3 поколения превращаются в другой вид – 42-х хромосомную мягкую пшеницу (T. vulgare). Факты, которые описывал Лысенко, могут быть правдой, и могут быть объяснены горизонтальным переносом генов, хотя его идея внезапных скачков в эволюции была поддержана только несколькими учеными, таких как Иманиши (Halstead, 1987). Горизонтальный перенос генов – это перенос генов между видами, в том числе между разными видами. Он принимается и современной генетикой и теорией эволюции. Передача ДНК от растений к почвенным бактериям рассматривается как усиление эволюционного процесса. Почвенные бактерии, таким образом, могут передавать генетический материал между растениями отдалённых видов. Передача генов наиболее вероятна в корневой системе. Например, агробактерия Agrobacterium может мультиплицировать и переносить трансгенную ДНК в другие бактерии и даже другие культурные растения (Ho, 2003).

Лысенко отрицал теорию Дарвина и в части внутри- и межвидовой борьбы. Дарвин, опираясь на Мальтуса, пробелы и разрывы между видами объяснял внутривидовой борьбой за существование. Основываясь на опробованном на практике методе увеличения урожайности кок-сагыза, Лысенко, напротив, утверждал, что существует не внутривидовая борьба, а взаимная поддержка между индивидуумами внутри вида, и существует межвидовая борьба и, наряду с этим, взаимная поддержка между различным видами. Лысенко оказал услугу биологии, указав, насколько редко в природе происходит борьба за существование внутри вида, хотя он и выражал свою точку зрения слишком безапелляционно. Холдейн частично поддерживал позицию Лысенко в этом вопросе. Подобно Лысенко, Холдейн также отвергал мальтузианский элемент в этой дарвиновской схеме. Например, он отвергал, что перенаселение, ведущее к конфликтам внутри видов, является правилом в природе. Он не отрицал существование перенаселений для видов, но полагал, что их распространенность сильно преувеличена. Холдейн утверждал, что популяции животных не разрастаются до огромных размеров не из-за дефицита природных ресурсов, а из-за конфликтов с другими видами. Он предлагал более общую точку зрения, которая сегодня не оспаривается учёными, а именно: естественный отбор может происходить при отсутствии борьбы между членами одного и того же вида, и фактически даже когда они активно взаимодействуют (Haldane, 1948). Лысенковское утверждение о несуществовании внутривидовой борьбы слишком одностороннее, считает Лю, ссылаясь и Холдейна (1943). Однако утверждение Лю, что Лысенко "отрицал борьбу внутри вида" неточно. Лысенко считал, что "взаимоотношения внутри вида не подходят ни под понятие "борьбы", ни под понятие "взаимопомощи", а направлены на процветание вида". Впрочем далее Лю приводит факты, подтверждающие это мнение Лысенко Недавно Кресвелл и др. (Cresswell, 2001) продемонстрировали, что на характеристики цветков Brassica napus L. оказывает влияние удаление листвы, а не внутривидовая борьба, что совпадает с лысенковскими утверждениями. Боссдорф и др. (Bossdorf, 2004) сформулировали гипотезу ERCA (эволюционно-редуцированная конкурентоспособность): если конкуренция поддерживает признаки, которые помогают приспособляемости, тогда отбор может уменьшать внутривидовую борьбу. Взаимоподдержка может играть более важную роль в эволюции специализированных кооперативных сообществ, чем это предполагалось ранее (Clutton-Brock, 2002), что поддерживает лысенковскую идею взаимопомощи внутри и между видами.

 

Литература

Balter, M. [2000], Was Lamarck just a Little Bit Right? Science 288: 38.

Bastow R., J.S. Mylne, C. Lister, Z. Lippman, R.A. Martienssen, C. Dean [2004], Vernalization Requires Epigenetic Silencing of FLC by Histone Methylation. Nature 427: 164-167.

Bossdorf, O., D. Prati, H. Auge and B. Schmid [2004], Reduced Competitive Ability in an Invasive Plant. Ecology Letters 7: 346-353.

Clutton-Brock, T. [2002], Breeding Together: Kin Selection and Mutualism in Cooperative Vertebrates. Science 296: 69-72.

Cresswell, J.E., C. Hagen and J.M. Woolnough [2001], Attributes of Individual Flowers of Brassica napus L. are Affected by Defoliation but not by Intraspecific Competition. Annals of Botany 88: 111-117.

Darlington, C.D. [1977], Obituary – T.D. Lysenko. Nature 266: 287-28.

Darwin, C. [1868], The Variation of Animals and Plants Under Domestication. John Murray, London.

Fan, S.-Y. [1999], Phenotype Variation by the Action of Scion Prunus japonica Thunb on Stock Prunus armeniaca L. Hereditas (Beijing) 21(4): 43-44

Flegr, J. [2002], Was Lysenko (partly) Right? Michurinist Biology in the View of Modern Plant Physiology and Genetics. Riv. Biol./B. Forum 95: 259-272.

Frankel, R. [1956], Graft-induced Transmission to Progeny of Cytoplasmic Male Sterility in Petunia. Science 124: 684-685.

Hagemann, R. [2002], How Did German Genetics Avoid Lysenkoism. Trends in Genetics 18: 320-324.

Haldane, J.B.S. [1948], Lysenko and Darwin. Daily Worker November 1: 2.

Haldane, J.B.S. [1964], J.B.S. Haldane’s Self-obituary. The Listener December 10: 934-935.

Halstead, B. [1987], Imanishi’s Influence on Evolution Theory in Japan. Nature 326: 21.

Hirata, Y., S. Ogata, S. Kurita, G.T. Nozawa, J. Zhou and S. Wu [2003], Molecular Mechanism of Graft Transformation in Capsicum annuum L. Acta Hort. 625: 125-130.

Ho, M.-W. [2003], What’s Unspeakable in Horizontal Gene Transfer? Heredity 90: 6-7.

Hossfeld, U. and L. Olsson [2002], From the Modern Synthesis to Lysenkoism, and Back? Science 297: 55-56.

Jablonka E. and M.J. Lamb [1998], Epigenetic Inheritance in Evolution. J. Evol. Biol. 11: 159-183.

Jokes, T.H. [1995], Darwinist Lysenko? Nature 373: 554.

Kumar, A. and J.L. Bennetzen [1999], Plant Retrotransposons. Annu. Rev. Genet. 33: 479-532.

Levins, R. and R. Lewontin [1985], The Dialectical Biologist. Harvard U.P.

Li, C.C. [1987], Lysenkoism in China. The Journal of Heredity 78: 339-340.

Lindegren, C.C. [1966], The Cold War in Biology. Ann Arbor (Michigan).

Liu, Y. [2001], The Theoretical and Practical Significance of Plant Grafting in Ancient and Modern China. Studies in the History of Natural Science 21(3): 61-70.

Liu, Y. [2004a], Further Evidence for Darwin’s Pangenesis. Riv. Biol./ B.Forum 97: 53-66.

Liu, Y., B. Li, G. Li and X. Zhou [2004b], Graft Hybridization and the Specificity of Heredity in Fruit Trees. Hereditas (Beijing) 26(5): 705-710.

Lucas, W.J., B.-C. Yoo and F. Kragler [2001], RNA as a Long- distance Information Macromolecule in Plants. Nature Reviews Molecular Biology 2: 849-857.

Lysenko, T.D. [1954], Agrobiology. Foreign Languages Publishing House, Moscow.

Lysenko’s Birth, September 29, 1898. Mutation Research 462: 3-11.

Michurin, I.V. [1955], Collected Works. Chinese Financial Economy Press, Beijing.

Morton A., Soviet genetics L., 1951

Muller-Hill, B. [2002], Science, a Social Product? Trends in Genetics 27: 592.

Ohta, Y. [1991], Graft-transformation, the Mechanism for Graft-induced Genetic Changes in Higher Plants. Euphytica 55: 91-99.

Pandey, K.K. [1977]. Mentor Pollen: Possible Role of Wall-held Pollen Growth Promoting Substances in Overcoming Intra-and Interspecific Incompatibility. Genetica 47: 219-229.

Paul, D.B. [1983], A War on Two Fronts: J.B.S. Haldane and the Response to Lysenkoism in Britain. Journal of the History of Biology 16: 1-37.

Rajki, S. [1965], Conversion of Spring Wheat into Winter Wheat and Its Genetic Interpretation. Acta. Agron. Hung. 13: 263-285.

Rajki, S. [1966], On the Situation in Genetics. MTA, Martonvasor.

Rajki, S. [1967], Autumnization and Its Genetic Interpretation. Akademiai Kiado, Budapest.

Rajki, S. [1982], Phytotron in the Service of Genetics and Wheat Breeding. Acta. Agron. Hung. 31: 421-439.

Roll-Hansen, N. [1985], A New Perspective on Lysenko? Annals of Science 42: 261-78.

Sherman, J.D. and L.E. Talbert [2002], Vernalization-induced Changes of the DNA Methylation Pattern in Winter Wheat. Genome 45: 253-260.

Shinoto, Y. [1955], Graft Experiments in Eggplant. Kagaku 25: 602-607.

Stettler, R.F. [1968], Irradiated Mentor Pollen: Its Use in Remote Hybridization of Blackwood. Nature 219: 746-747.

Sung, S. and R.M. Amasino [2004], Vernalization and Epigenetics: How Plants Remember Winter. Current Opinion in Plant Biology 7: 4-10.

Taller, J., Y. Hirata, N. Yagishita, M. Kita and S. Ogata [1998], Graft-induced Changes and the Inheritance of Several Characteristics in Pepper (Capsicum annuum L.). Theor. Appl. Genet. 97: 705-713.

Taller J., N.Yagishita and Y.Hirata [1999], Graft-induced Variants as a Source of Novel Characteristics in the Breeding of Pepper (Capsicum annuum L.). Euphytica 108: 73-8.

Wenslaff, T.F. and P.M. Lyrene [2000], The Use of Mentor Pollination to Facilitate Wide Hybridization in Blueberry. HortScience 35: 114-115.

West S.A., I. Pen and A.S. Griffin [2002], Cooperation and Competition between Relatives. Science 296: 72-75.

Wobus U. and I. Schubert [2002], Science and Politics: Hans Stubbe and the Institute of Plant Genetics and Crop Plant Research at Gatersleben. Trends in Plant Science 9: 418-20.

Yan L., A. Loukoianov, A. Blechl, G. Tranquilli, W. Ramakrishna, P. Sanmiguel, J.L. Bennetzen, V. Echenique and J Dubcovsky [2004], The Wheat VRN2 Gene is a Flowering Repressor Down-regulated by Vernalization. Science 303: 1640-1644.

Zu D.-M. and J.-G. Li [1964], Vegetative Hybridization in Plants and Animals. Science publishing house, Beijing (in Chinese).

 

Yongsheng Liu - Department of Horticulture, Henan Institute of Science and Technology, Xinxiang, China. Department of Biochemistry, University of Alberta, Canada.

 

Дж.Б.С. Холдейн О Лысенко и генетике[11] (фрагмент).

… Лысенко нападает на теорию, которая, кажется, пропагандируется в СССР, что, как только чистая линия установлена, дальнейшая селекция не нужна. Эта теория просто неверна, и вот почему. Чистая линия вначале состоит из индивидуумов, которые гомозиготны и генетически подобны. Но с течением времени это перестает иметь место в результате мутаций, а также, для аллополиплоидов типа пшеницы, в результате кроссинговера между хромосомами, которые в норме не перекрещиваются. Следовательно, чистая линия постепенно разбивается на другие приблизительно чистые линии. Некоторые из них будут хуже с экономической точки зрения, чем первоначальная. Но некоторые, во всяком случае, будут лучше приспособлены к местным условиям, чем их предки. Следовательно, Лысенко совершенно прав в подчёркивании важности отбора "элитных линий семян" от так называемых "чистых линий". Тот, кто думает, что я занимаю эту позицию, потому что Лысенко – коммунист[12], может обратиться к моей статье "Количество ожидаемых гетерозигот в приблизительно чистой линии" в "Journal of Genetics" за 1936 год.

Его следующее утверждение – ширина зоны изоляции, необходимой для различных зерновых культур, не имеет никакого отношения к менделизму как таковому. Я не могу судить, кто прав в этом споре, но готов держать пари, что Лысенко по существу прав. …

Его следующее утверждение, важность селекции в F1, первом гибридном поколении, правильно, если это гибриды не между чистыми линиями.

Следующим мы имеем вопрос питания. Я думаю, что в девяти случаях из десяти Лысенко неправ, то есть вы не можете улучшать породу животных, улучшая их питание. Но имеются случаи, когда это возможно, и они могут быть достаточно типичными, чтобы придать принципу Лысенко большую практическую ценность.…Не следует полагать, что Лысенко одинок в утверждении, что породы могут быть изменены питанием. Некоторые из его взглядов разделяет, например, Дж.Л. Хэммонд из Кембриджа[13]. …

Переходим к вопросу о прививках. Лысенко лично ручается за четыре случая, когда помидоры были изменены путем прививки. … Он утверждает, что имеет свидетельство наличия передающихся при прививке агентов, которые изменяют форму плода. Представляется весьма возможным, что диапазон передающихся агентов простирается от тех, которые оказывают, очевидно, патологические эффекты типа желтых заплат на листьях, до тех, которые вызывают морфологические изменения подобно генам. …

С другой стороны я не согласен с утверждением Лысенко, что Мичурин получил у белоплодной вишни красные плоды путем прививки. Имеется обширное количество практических опытов в прививке вишни, яблони, сливы и других розоцветных, но нет зарегистрированных случаев устойчивого изменения цвета. Утверждения Мичурина об успехах с гибридизациями, которые у других потерпели неудачу, требуют проверки. Но так мало известно относительно условий для успешной гибридизации, что они не кажутся априори невероятными. А ввиду большой ценности техники яровизации, которая была достаточно доказана не только в Советском Союзе, но и во всем мире, я лично был бы удивлен, если бы заявления Лысенко о результатах, полученных им, не были в значительной степени правильны. …

Однако утверждение Лысенко, что "любые наследственные свойства могут быть переданы от одной породы другой даже без непосредственной передачи хромосом", по моему мнению, абсолютно неверно, и я думаю, что любой, кто имеет практический опыт прививки роз или яблонь, согласился бы со мной. Но неверно и говорить, что никакие наследственные свойства не могут быть так переданы. Приведенное выше утверждение будет правильным, если заменить слово "любые" на "некоторые".

 

"У меня часто спрашивают, что я думаю о Лысенко? Ну что ж, я отвечу. Я считаю, что Лысенко очень хороший биолог и что некоторые его идеи правильны. Однако в то же время я считаю, что некоторые идеи Лысенко ошибочны и весьма ошибочны, что, конечно, могут сказать и обо мне и о любом другом биологе"[14].

 

Холдейн Джон Бёрдон Сандерсон (1892 - 1964 гг.) - один из основоположников современной популяционной, математической, молекулярной и биохимической генетики, а также синтетической теории эволюции.

В 1932- 36 гг. президент Генетического общества. С 1932 г. второй, а с 1945 г. - главный редактор "Journal of Genetics". С 1932 г. член ЛКО. В 1933- 57 гг. профессор Лондонского университета. Заведовал кафедрой генетики. С 1942 г. иностранный член АН СССР. Почётный член ряда других академий. В 1952 г. награждён Дарвиновской медалью ЛКО, в 1956 г. - медалью имени Хаксли Королевского антропологического института.

 

Т.Д. Лысенко Генетика (Большая Советская Энциклопедия. Изд. 2, т. 10, ст. "Генетика").

ГЕНЕТИКА

Генетика – раздел биологической науки о развитии организмов. Ее можно также назвать разделом науки, изучающей наследственность и ее изменчивость. В настоящее время существуют две генетики: старая и новая. Они резко противоположны в своих исходных положениях. Первая из них, именуемая менделевско-моргановской, признает в организме особую, принципиально отличную от тела организма, зародышевую плазму, которая, в отличие от обычного тела, только и обладает наследственностью. По Т. Моргану, "наследственность является термином, выражающим... связь непрерывности вещества зародышевой плазмы и результатов ее действия в последовательных поколениях, возникающих из зародышевой плазмы". Изменения зародышевой плазмы (мутации) якобы совершенно независимы от тела (сомы) организма. Отсюда само собою разумеется, что изменения (мутации) зародышевой плазмы, или наследственного вещества, независимы от условий жизни, воздействующих на тело организма. Поэтому никогда и никакие новые свойства и признаки, приобретенные организмом в результате воздействия условий жизни, не наследуются.

Воспроизведение признаков в последовательных поколениях определяется не телом родителей, а зародышевой плазмой, изменения которой якобы независимы от тела организма. Отсюда теория менделизма-морганизма категорически отвергает возможность направленного изменения природы растительных и животных организмов путем управления условиями их жизни и развития. Изменения наследственности (мутации) организмов, на взгляд этой "науки", не зависят от условий жизни. От условий жизни зависит развитие только тела организма, но не его наследственности. Наследственность может изменяться (мутации), но качество этих изменений не зависит от специфики воздействия условий жизни, в которых находились организмы, давшие изменения. Согласно этой "науке", человек может пользоваться только случайно появляющимися, не управляемыми им мутациями – наследственными изменениями. Этим самым закрывается путь нахождения средств и способов направленного изменения природы (наследственности) организмов. Поэтому теория менделизма-морганизма, по сути, всегда находилась в явном противоречии с запросами и требованиями как селекционно- семеноводческой практики, так и племенного дела в животноводстве.

В противовес менделизму-морганизму девиз И.В. Мичурина гласит: "Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее – наша задача".

Новая генетика, мичуринского направления, отвергает основное положение старой, менделевско-моргановской генетики, – полную независимость свойств наследственности от условий жизни растений и животных. Мичуринская генетика не признает существования в организме какого бы то ни было особого от тела организма наследственного вещества. Эта наука под наследственностью понимает основное характерное свойство живого тела, которое выражается в способности этого тела жить, питаться, расти и размножаться соответственно своей природе. Изменение наследственности данного организма или наследственности отдельного участка его тела всегда является результатом изменения самого живого тела[15]. Изменение же живого тела происходит от измененного (от нормы) типа ассимиляции и диссимиляции измененного (от нормы) обмена веществ. Изменение организмов или их отдельных органов и свойств хотя не всегда или не в полной степени передается потомству, но измененные зачатки новых организмов всегда получаются только в результате изменения тела родительского организма, в результате прямого или косвенного воздействия условий жизни на развитие организма или отдельных его частей. Изменение наследственности, приобретение новых свойств и их усиление в ряде последовательных поколений всегда определяется условиями жизни организмов. Наследственность изменяется и усложняется путем приобретаемых организмами и ряде поколений признаков и свойств.

Только управляя условиями жизни и развития растений и животных, можно все больше и больше постигать их природу и этим самым находить способы изменения ее в нужную сельскохозяйственной практике сторону.

Таким образом, основные исходные положения старой и новой генетики противоположны.

МЕНДЕЛИЗМ-МОРГАНИЗМ

(Хромосомная теория наследственности)

Для изложения сущности менделевско-моргановской генетики можно воспользоваться основными положениями статьи Моргана "Наследственность", опубликованной в США в 1945 г. в Американской энциклопедия (Encyclopedia Americana, 1945 г). "... Начиная с 1883 г. Август Вейсман в ряде статей, которые были частично умозрительными, однако подкреплялись постоянной ссылкой на наблюдения и опыты, подверг критике господствующую идею о том, что признаки, приобретенные индивидуумом, передаются зародышевым клеткам и могут появиться в потомстве. Во многих случаях было показано, что зародышевые клетки уже на ранних стадиях развития эмбриона отделяются от остальных клеток и остаются в недифференцированном состоянии, в то время как другие клетки, из которых образуется тело индивидуума, дифференцируются. Зародышевые клетки становятся впоследствии основной частью яичника и семенника. Поэтому по своему происхождению они независимы от остальных частей тела и никогда не были его составной частью. Тело защищает и кормит их, но в каком-либо другом отношении на них не влияет (т.е. не изменяет. – Т. Л.). Зародышевый путь является неиссякаемым потоком, который в каждом поколении отделяет клетки тела, назначение которых сохранять зародышевые клетки.

"Все новые изменения сначала возникают в зародышевых клетках и впервые проявляются как признаки особей, развивающихся из этих зародышевых клеток. Эволюция имеет зародышевую, а не соматическую (т.е. телесную. – Т. Л.) природу, как думали раньше. Это представление о происхождении новых признаков в настоящее время принимается почти всеми биологами.

"Поэтому наследственность обусловливается сохранением в зародышевой плазме тех элементов, как старых, так и новых, которые возникали в ней от времени до времени. Зародышевая плазма представляет собой капитал расы, причем на образование новых особей в каждом поколении расходуются лишь проценты.

"... Мендель открыл подлинный механизм наследственности... Было найдено, что законы Менделя применимы не только к признакам культурных растений и домашних животных, не только к таким внешним признакам, как окраска, но также и к признакам диких животных, к видовым различиям и к самым основным свойствам живых существ. Менделевский закон расщепления устанавливает, что элементы, которые приносятся двумя родителями потомству, составляют пары и что при образовании зародышевых клеток потомства члены каждой пары отделяются друг от друга таким образом, что каждая зародышевая клетка содержит только по одному члену каждой пары. Например, Мендель скрещивал сорт столового гороха, имеющего зеленые семена, с сортом, имеющим желтые семена. Все семена потомства были желтыми. Желтый доминирует над зеленым. Если растения от этих гибридных семян самоопыляются (или скрещиваются между собой), они дают как желтые, так и зеленые семена в отношении три желтых к одному зеленому. Зеленые семена являются чистыми и всегда дают только зеленые семена. Однако было найдено, что желтые семена бывают двух родов; часть из них является чистой в отношении желтой окраски, всегда дающей только желтых потомков, другая часть является гибридной, дающей как желтые, так и зеленые семена в отношении три к одному. Семена второго поколения появляются в отношении один чистый желтый, два гибридных желтых, один чистый зеленый. Мендель отметил, что если исходный зеленый предок привнес элемент зеленой окраски, а желтый предок – элемент желтой окраски, то эти контрастирующие элементы образуют у гибридов пару, члены которой отделяются один от другого (расщепляются) при образовании зародышевых клеток (гамет). В результате половина яйцеклеток будет содержать элемент желтой, а половина – элемент зеленой окраски. Точно так же половина пыльцевых зерен будет содержать элемент желтой, а половина – элемент зеленой окраски. Случайные сочетания яйцеклеток и пыльцы дают, таким образом, следующие сочетания: 1 зеленый зеленый; 2 зеленый желтый; 1 желтый желтый.

"Второй закон Менделя относится к случаям, когда включается более одной пары признаков. Было обнаружено, что высокий и низкий рост рас гороха представляет собой контрастирующие признаки, расщепляющиеся таким же образом, как желтая и зеленая окраски. Если высокорослая раса с желтыми семенами скрещивается с низкорослой расой, имеющей зеленые семена, то расщепление каждой пары не зависит от расщепления другой пары, так что четверть яйцеклеток такого гибрида содержит элементы высокого роста и желтой окраски; четверть содержит элементы высокого роста и зеленой окраски; четверть – элементы низкого роста и желтой окраски, и четверть-элементы низкого роста и зеленой окраски. Точно так же при формировании пыльцы образуются такие же четыре типа гамет. Случайные сочетания яйцеклеток и пыльцы дают 16 комбинаций.

"Поскольку желтый доминирует над зеленым, а высокий над низким, в этом втором (F₂) дочернем поколении будут девять высоких желтых; три низкорослых желтых; три высоких зеленых; одно низкорослое зеленое.

"Следовательно, во время созревания зародышевых клеток, когда происходит расщепление членов каждой пары факторов гибрида, разделение каждой пары происходит независимо от другой.

"В этом состоит второе открытие Менделя, которое может быть названо законом независимого распределения.

"Мендель показал, что три пары признаков ведут себя таким же образом, т. е. их гены распределяются независимо, и есть основания полагать, что этот закон применим во всех случаях, когда гены, обусловливающие две или более пары признаков, находятся в разных парах хромосом. Но, как будет показано ниже, если гены расположены в одной и той же паре хромосом, их распределение определяется третьим законом наследственности, а именно законом сцепления.

Элементы, которые, как предполагается, в некотором смысле представляют наследственные признаки, обычно именуются генами, а термин "генетика", или изучение поведения генов, в современных работах по наследованию заменил старый термин "наследственность" с его многочисленными сопутствующими значениями. О менделевских признаках часто говорят, как об единичных признаках, и иногда предполагают, что ген непосредственно образует каждый такой признак. Однако ясные данные указывают, что так называемый единичный признак представляет собой лишь одно из многочисленных проявлений действия гена, которое ген может производить всегда совместно, со многими, а быть может, со всеми другими генами. Таким образом, зародышевая плазма рассматривается как общая сумма всех генов, совместное действие которых ответственно за каждый признак тела. Между тем как тело строится взаимодействием веществ, образуемых генами, при образовании зародышевых клеток, гены действуют как независимые единицы, которые собираются в пары, затем расщепляются. Гены, которые расположены в различных парах хромосом, распределяются независимо друг от друга, те же гены, которые расположены в одной хромосоме, оказываются сцепленными…

Современные работы по клетке безошибочно указали на тот механизм, при помощи которого осуществляется как расщепление генов, так и распределение хромосом.

"Каждая клетка тела или незрелая половая клетка содержит двойной набор хромосом (за исключением самцов некоторых групп, у которых отсутствует одна из половых хромосом). Один из членов каждой пары происходит от отца, другой – от матери. Во время процесса созревания материнские и отцовские хромосомы конъюгируют друг с другом, подобная с подобной. Затем, при так называемом редукционном делении, один из членов каждой пары отходит в одну дочернюю клетку, а другой член – в другую дочернюю клетку. Если хромосомы содержат менделевские гены, то материнские и отцовские гены будут расщепляться во время редукции хромосом при образовании гамет. Однако при редукционном делении не происходит отделения всех материнских хромосом от всех отцовских как группы в целом, но каждая пара хромосом расщепляется независимо от других пар, вследствие чего дочерние клетки могут получить любой возможный набор из отцовских и материнских хромосом, но всегда лишь один или другой член каждой пары. Это положение полностью удовлетворяет условиям второго закона Менделя о независимом распределении.

"Но очевидно, если хромосомные нити, как предполагают, являются носителями генов и если, как обычно принимается в настоящее время, нить представляет собой структурный элемент, остающийся неизменным даже в покоящихся клетках, то гены должны наследоваться группами, соответственно числу хромосом. Одним словом, все гены в данной хромосоме должны быть сцепленными между собой. Самые последние данные показывают, что это так и есть, и что число групп сцепленных генов равно числу хромосом. Начиная с 1906 число известных случаев сцепления генов неизменно возрастало, и в настоящее время не может быть сомнения относительно того, что это явление представляет собой характерную черту менделевского наследования. На одном примере, у плодовой мушки Drosophila ampelophila, было показано, что 200 известных наследственных различий наследуются в четырех группах, соответственно четырем парам хромосом. Таким образом, менделевский закон расщепления нашел свое подтверждение в цитологическом механизме редукции в половых клетках, в то время как его закон независимого распределения подтверждается способом распределения хромосом. Впоследствии открытие значения явления сцепления привело все основные свойства наследственности в полное соответствие с хромосомным механизмом. Было найдено, однако, что индивидуальность хромосом, обусловливающая сцепление, не является абсолютной, так как было показано, что члены одной пары иногда обмениваются эквивалентными частями. Но этот обмен подчиняется определенной закономерности и если и усложняет результаты, то ни в коем случае не подрывает общего принципа. У некоторых видов обмен (кроссинговер) имеет место только у самок (Drosophila), у некоторых видов – только у самцов (шелкопряд), в то же время у других видов обмен происходит у обоих полов, как у некоторых обоеполых растений.

"Наследование пола явилось одним из великих биологических открытий нашего столетия. Было показано, что фактор или факторы пола расположены в особых хромосомах, называемых половыми хромосомами. В некоторых больших группах (млекопитающие, большинство насекомых и т. д.) присутствие двух таких хромосом, называемых X-хромосомами, образует самку; присутствие одной из них образует самца. Таким образом, самка имеет строение XX, а самец X. При редукционном делении у самки одна Х-хромосома элиминируется из яйца, поэтому каждое яйцо содержит лишь одну Х-хромосому. У самца имеется только одна X-хромосома, которая при редукционном делении отходит только в одну из двух образованных клеток спермы, в результат чего возникают два класса сперматозоидов. Во время оплодотворения случайные встречи любого яйца с любым сперматозоидом дают два класса индивидуумов, имеющих две Х-хромосомы (самки) и одну Х-хромосому (самцы). Этот механизм обеспечивает численное равенство полов. В других группах (птицы, бабочки) отношение обратное, самец несет две Х-хромосомы, а самка – одну; следовательно, все сперматозоиды содержат одну Х-хромосому; половина яиц несет только одну Х-хромосому, а другая половина лишена ее".

Таковы основные положения хромосомной теории наследственности в изложении Т. Моргана – основоположника этой теории.

КРИТИКА ХРОМОСОМНОЙ ТЕОРИИ НАСЛЕДСТВЕННОСТИ

Возникшие на грани веков – прошлого и настоящего – вейсманизм, а вслед за ним менделизм-морганизм своим острием были направлены против материалистических элементов теории развития Дарвина.

В основе хромосомной теории лежит осужденное еще К.А. Тимирязевым нелепое положение Вейсмана о непрерывности зародышевой плазмы и ее независимости от сомы. Морганисты-менделисты вслед за Вейсманом исходят из того, что родители не являются родителями своих детей. Дети и родители, согласно их учению, являются братьями или сестрами. Больше того, и первые (т.е. родители) и вторые (т.е. дети) вообще не являются самими собой. Они только побочные продукты неиссякаемой зародышевой плазмы. Последняя в смысле своей изменяемости совершенно независима от своего побочного продукта, т. е. от тела организма.

Все это можно вычитать из приведенных нами основных положений статьи Т. Моргана. Для этого стоит только обратить внимание на первую часть указанной выдержки, где кратко излагается вейсманизм, как основа хромосомной теории наследственности. Обратим внимание хотя бы на следующее:

"Зародышевые клетки становятся впоследствии основной частью яичника и семенника. Поэтому по своему происхождению они независимы от остальных частей тела и никогда не были его составной частью... Эволюция имеет зародышевую, а не соматическую (телесную. – Т. Л.) природу, как думали раньше. (Подчеркнуто мною. – Т. Л.) Это представление о происхождении новых признаков в настоящее время принимается почти всеми биологами".

То же самое, только более подробно, сказано в статье "Генетика" Касла, помещенной в той же Американской энциклопедии, где и статья Т. Моргана "Наследственность". Говоря о том, что обычно организм развивается из оплодотворенного яйца, Касл далее излагает "научные" основы генетики. Приведем их.

"В действительности родители не производят ни потомка, ни даже воспроизводящую исходную клетку, из которой получается потомок. Сам по себе родительский организм представляет не более как побочный продукт оплодотворенного яйца или зиготы, из которого он возник. Непосредственным же продуктом зиготы являются другие воспроизводящие клетки, подобные тем, из которых они возникли... Отсюда следует, что наследственность (т.е. сходство между родителями и детьми) зависит от тесной связи между воспроизводящими клетками, из которых образовались родители, и теми клетками, из которых образовались дети. Эти последние являются непосредственным и прямым продуктом первых. Этот принцип "непрерывности зародышевого вещества" (вещества воспроизводящих клеток) является одним из основных принципов генетики, Он показывает, почему изменения тела, вызванные у родителей влиянием окружающей среды, не наследуются потомством. Это происходит потому, что потомки не являются продуктом тела родителя, но лишь продуктом того зародышевого вещества, которое облечено этим телом... Заслуга первоначального разъяснения этого обстоятельства принадлежит Августу Вейсману. Тем самым его можно считать одним из основоположников генетики".

Менделизм-морганизм целиком воспринял и, можно сказать, даже усугубил эту мистическую вейсмановскую схему.

Приведенные основные положения, из которых исходит менделизм-морганизм (хромосомная теория наследственности), в корне неверны. Они не соответствуют действительности. Поэтому эти основы хотя полностью и разделялись менделистами-морганистами Советского Союза, но, как правило, ими замалчивались. В статьях и лекциях по менделизму-морганизму основу этой "науки" они не излагали из боязни быть высмеянными читателями и слушателями, которые твердо знают, что зачатки организмов или половые клетки являются одним из результатов жизнедеятельности родительских организмов. Только при замалчивании основных положений менделизма-морганизма для людей, детально незнакомых с жизнью и развитием растений и животных, может казаться хромосомная теория наследственности стройной и хотя бы в какой-то степени верной системой. Но стоит только допустить абсолютно верное и общеизвестное положение, а именно, что половые клетки или зачатки новых организмов рождаются организмом, его телом, а не той половой клеткой, из которой произошел данный уже зрелый организм, как вся "стройная" хромосомная теория наследственности сразу же нацело расстраивается. Этим самым роль и значимость хромосом в развитии клеток и организма нисколько, конечно, не умаляются.

Хромосомы мичуринская генетика признает, не отрицает их наличия. Но она не признает хромосомной теории наследственности, не признает менделизма-морганизма.

Менделизм-морганизм, претендуя на раскрытие законов развития живых тел (законов наследственности), нацело отрицает самое развитие. Согласно этой "науке", каждая курица получается (развивается) из яйца. Но ни одно яйцо не развивается из курицы. Яйца непосредственно происходят только из яиц. Тело курицы образуется путем развития, но это развитие никакого влияния на потомство не может оказать, так как никакого потомства организм якобы вообще не может дать. Потомство возникает непосредственно из того же яйца, из которого возник и данный организм. Другими словами, то, что развивается, не входит в потомство, выдуманная же неизменяющаяся "непрерывная зародышевая плазма" даст потомство. На этой схоластической основе и построена хромосомная теория наследственности. Вместо непрерывной жизни, которая осуществляется через развитие живого (яйцо – организм – яйцо), менделисты-морганисты подставляют непрерывность "зародышевой плазмы" (яйцо – яйцо). Поэтому-то у них из поля зрения и выпадает развитие живого тела.

Основная характерная черта теории менделизма-морганизма – это отрыв организма от условий внешней среды. Но так как живое в отрыве от условий жизни не только не может расти и развиваться, но и жить, а следовательно, и обладать свойством наследственности, то менделевско- моргановская генетика в построении своей теории наследственности вынуждена была признать, связь тела организма с условиями жизни. Сделав этот верный шаг, эта "наука" одновременно допустила большую ошибку. Она оторвала основное свойство живого – наследственность от тела организма. Согласно данным этой "науки", "наследственным веществом" являются только хромосомы клеток. Отсюда получилось и название: "хромосомная теория наследственности".

В основу этой теории было взято надуманное положение о том, что часть вещества хромосомы к обычному телу отнесена быть не может, и только этому особому веществу присуща наследственность. Все же остальное тело организма якобы не обладает наследственностью. Отсюда и сделан был вывод, что организм и каждая клетка организма состоят из обычного тела (сомы) и из наследственного вещества, находящегося в хромосомах.

Согласно же мичуринскому учению, организм состоит только из обычного тела. Никакого отдельного от обычного тела наследственного вещества в организме и в клетках не имеется.

Наследственностью обладают не только хромосомы, но живое тело вообще, любая его частичка. Поэтому будет неправильным, исходя из того, что хромосомы обладают свойством наследственности, считать их в организме и в клетке особым наследственным веществом или органом наследственности. В организме есть и могут быть различные органы, в том числе и органы размножения, но нет и не может быть органа наследственности. Искать в организме специальный орган наследственности – это все равно, что искать в организме орган жизни.

Все факты изменения наследственности, связанные с изменением хромосом, говорят не за, а против хромосомной теории наследственности, утверждающей, что изменение живого тела не влечет за собой изменений свойств наследственности.

В самом деле, сколько накоплено (и не кем-нибудь, а самими морганистами) фактов, которые говорят, что любые морфологические изменения одного из органов или органелл тела, а именно хромосом, под воздействием условий внешней среды, с довольно большой точностью передаются по наследству. Приобретенное в процессе индивидуального развития клетки или организма изменение хромосом, как правило, всегда наследственно передается дочерним клеткам. Разве это не говорит о передаче приобретенных признаков по наследству? Разве факты изменчивости хромосом и передача этих изменений по наследству не являются опровержением хромосомной теории наследственности?

Вся фактическая цитологическая часть хромосомной теории только формально как бы подтверждает теорию менделевско-моргановской генетики. На самом же деле фактический цитологический материал в корне противоречит этой теории.

Верно, что хромосомы существуют. В половых клетках число их в два раза меньше, нежели в обычных. При наличии половых клеток с теми или иными хромосомными изменениями из этих клеток получаются измененные организмы. Правильно, что те или иные видимые, морфологические изменения данной изученной хромосомы клетки часто, и даже всегда, влекут за собой изменения тех или иных признаков в организме. Доказано, что наличие двух Х-хромосом в оплодотворенном яйце дрозофилы обычно решает вопрос выхода из этого яйца самки, а не самца.

Все эти факты, как и другие фактические данные, верны. Бесспорно, что измененное яйцо или его измененные хромосомы дают измененное развитие всего или отдельных участков тела организма, но также должно быть бесспорным и то, что измененные условия внешней среды могут изменять процесс построения тела, в том числе и построение хромосом и вообще зачатковых клеток для будущего поколения. В первом случае зачатки (яйцо), измененные условиями внешней среды, дают измененные организмы, во втором – организм, измененный условиями внешней среды, может дать измененные зачатки. Но последнее положение начисто отрицается менделистами-морганистами; в этом и заключается их коренная ошибка.

Развитие организма нельзя правильно понять и вскрыть его закономерности, если не брать для исследования организм в его диалектическом единстве с условиями жизни. Уже одно то, что живое тело, будучи изолированным от необходимых ему условий жизни, перестает быть живым, говорит о том, что организм и условия его жизни являются неразрывным диалектическим единством.

Живое не только зависит от условий внешней среды, от условий жизни, но живое первоначально в каких-то условиях произошло из неживого. Растительные и животные формы формировались и формируются условиями жизни, условиями внешней среды. Организм представляет собой целое как систему только в единстве с необходимыми ему условиями жизни. Из условий жизни организм, получивший свое начало из яйца, строит все свое тело со всеми его свойствами, в том числе и с основным свойством – наследственностью.

Наследственность – это свойство живого тела определенным образом жить, расти, развиваться, размножаться. Поэтому постигать свойства наследственности можно только через изучение тех условий, которые требуются организмом для построения живого тела, т.е. тела, обладающего свойством наследственности. Путем агротехники, управляя условиями жизни растительных организмов, в сельскохозяйственной практике находят все новые способы повышения продуктивности растений. Только этим путем можно управлять и направленно изменять природу (наследственность) организмов. Исходя из этих общих положений и разрабатываются мичуринской генетикой конкретные пути и способы управления природой растительных организмов.

МИЧУРИНСКАЯ ГЕНЕТИКА

И.В. Мичурин на основе своих в высшей степени плодотворных работ по выведению сортов плодо-ягодных растений создал новую агробиологическую теорию. Эта теория в Советском Союзе широко и творчески воспринята.

На июльской (1948 года) сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина обсуждался вопрос "О положении в биологической науке". На этой сессии материалистическое мичуринское учение в нашей стране полностью восторжествовало над идеалистическим учением вейсманизма-морганизма.

"Научная дискуссия по вопросам биологии была проведена под направляющим влиянием нашей партии. Руководящие идеи товарища Сталина и здесь сыграли решающую роль, открыв новые, широкие перспективы в научной и практической работе"[16].

Исходя из принципов учения Мичурина, организм и необходимые для его жизни условия нужно представлять как единство. Разные живые тела для своего развития требуют разных условий внешней среды. Поэтому мы и знаем, что у них разная природа, разная наследственность. Наследственность есть свойство живого тела требовать определенных условий для своей жизни, своего развития и определенно реагировать на воздействие тех или иных условий.

Знание природных требований и отношения организма к условиям внешней среды дает возможность управлять жизнью и развитием этого организма. На основе такого знания можно направленно изменять наследственность организмов.

Отличие указанного подхода к изучению наследственности от подхода генетиков менделистов-морганистов можно иллюстрировать следующим примером. Генетики-менделисты неоднократно изучали наследственность озимости и яровости хлебных злаков. Для этого растения озимых сортов скрещивали с растениями яровых сортов. В потомстве определяли, сколько получается растений озимых, т.е. похожих по этому признаку на одного из родителей, и сколько яровых, т.е. похожих на другого родителя. В результате приходили к выводу, что наследственные свойства озимости отличаются от наследственных свойств яровости одним или большим количеством генов, т.е. крупинками какого-то неведомого вещества, находящегося якобы в хромосомах клеток озимого и ярового растения. В чем же сущность озимости и яровости растений, как управлять развитием этих свойств, – из такого изучения не вытекает.

Совершенно иного подхода в изучении наследственности требует мичуринская генетика.

Так, при изучении причин невыколашивания озимых хлебов при весеннем посеве было выявлено, что один из процессов развития озимых растений, именуемый теперь стадией яровизации, для своего прохождения требует, наряду с имеющимися весной в полевых условиях пищей, влагой и воздухом, еще и относительно длительного периода пониженной температуры (0 – 10° тепла). Отсутствие длительного периода пониженной температуры в полевых весенних условиях и является причиной непрохождения процесса яровизации, а отсюда и задержки всего дальнейшего развития, отсутствия колошения, плодоношения.

С раскрытием природы стадии яровизации стало возможным любые озимые хлебные злаки при весеннем посеве заставлять выколашиваться, плодоносить. Для этого еще до посева в поле соответственно увлажненные семена выдерживают (яровизируют) определенное время при относительно пониженных температурных условиях. Этим самым удовлетворяются наследственные требования для развития указанного процесса. После же его завершения все дальнейшие наследственные потребности озимых растений и при весеннем посеве могут удовлетворяться наличными полевыми условиями, поэтому развитие нормально продолжается вплоть до его завершения, т.е. до созревания семян. Такого рода изучением раскрыта сущность наследственности озимости и яровости.

Каждое живое тело строит себя из условий внешней среды на свой лад, согласно своей наследственности. Поэтому в одной и той же среде живут и развиваются различные организмы. Как правило, каждое данное поколение растений или животных развивается во многом так же, как и его предшественники, в особенности ближайшие. Воспроизведение себе подобных есть общая характерная черта любого живого тела.

Во всех тех случаях, когда организм находит в окружающей среде условия, соответствующие его наследственности, развитие организма идет так же, как оно проходило в предыдущих поколениях. В тех же случаях, когда организмы не находят нужных им условий и бывают вынуждены ассимилировать условия внешней среды, в той или иной степени не соответствующие их природе, получаются организмы или отдельные участки их тела, более или менее отличные от предшествующего поколения. Если измененный участок тела является исходным для нового поколения, то последнее будет уже по своим потребностям, по своей природе отличаться от предшествующих поколений.

Причиной изменения природы живого тела является изменение типа ассимиляции, типа обмена веществ. Например, процесс яровизации яровых хлебных злаков не требует для своего прохождения пониженных температурных условий. Яровизация яровых хлебов нормально проходит при обычных весенних и летних полевых температурах. Если же длительный период проводить яровизацию яровых хлебных злаков при пониженных температурных условиях, то нередко можно наблюдать, что яровые растения через два-три поколения превратятся в озимые. Известно же, что озимые хлеба без наличия пониженных температур не могут проходить процесса яровизации. Этот пример показывает, каким путем создалась у потомства данных растений новая потребность – потребность в пониженных температурных условиях для яровизации, причем изменения потребностей, т. е. наследственности живого тела, всегда адекватны воздействию условий внешней среды.

Половые клетки и любые другие клетки, которыми размножаются организмы, получаются в результате развития всего организма, путем превращения, путем обмена веществ. В итоге пройденный организмом путь развития как бы аккумулирован в исходных для нового поколения клетках.

Поэтому можно сказать: в какой степени в новом поколении (допустим, растения) строится сызнова тело этого организма, в такой же степени сызнова получаются и все его свойства, в том числе и наследственность.

В одном и том же организме развитие различных клеток, различных отдельностей клеток, развитие отдельных процессов требует различных условий внешней среды. Кроме того, эти условия ассимилируются по-разному. Необходимо подчеркнуть, что в данном случае под внешним понимается то, что ассимилируется, а под внутренним – то, что ассимилирует.

Жизнь организма идет через бесчисленное количество закономерных процессов, превращений. Пища, взятая или поступившая в организм из внешней среды, через цепь различных превращений ассимилируется живым телом, из внешнего переходит во внутреннее. Это внутреннее, являясь живым, вступая в обмен с веществами других клеток и частиц тела, кормит их, становясь, таким образом, по отношению к ним внешним.

Любой организм никогда целиком не реализует всех своих наследственных возможностей. Многие свойства и признаки развиваются не полностью, остаются в той или иной степени неразвитыми, в рецессиве, без существенного затрагивания развития организма как целого. Эти признаки или свойства в следующих поколениях могут развиваться, если во внешней среде будут нужные условия.

Прохождение разных процессов, развитие разных признаков и органов имеет разную значимость в жизни организма. От развития одних свойств или признаков развитие организма как целого зависит в меньшей степени, от развития же других свойств или признаков – в большей степени, и, наконец, от развития третьих признаков организм зависит в такой степени, что без них не может развиваться, а нередко и существовать.

В развитии растительных организмов наблюдаются два рода качественных изменений:

1. Изменения, связанные с реализацией индивидуального развития, когда природные потребности, т. е. наследственность, нормально удовлетворяются соответствующими условиями внешней среды. В результате получается, тело такой же породы, наследственности, как и предшествующие поколения.

2. Изменения породные, т. е. изменения наследственности. Эти изменения также являются результатом реализации индивидуального развития, но уклоненного от нормального, обычного хода. Изменение наследственности обычно является результатом развития организма в условиях внешней среды, в той или иной мере не соответствующих природным потребностям, т. е. его наследственности.

Измененные условия жизни вынуждают изменяться развитие растительных организмов. Они являются первопричиной изменения наследственности. Все те организмы, которые не могут измениться соответственно изменившимся условиям жизни, не выживают, не оставляют потомства.

Организмы, а отсюда и их природа, создаются только в процессе развития. Вне развития живое тело также может изменяться, но эти изменения не будут характерными для живых тел.

Многочисленные факты показывают, что изменение различных участков тела растительного или животного организма не одинаково часто фиксируется, ассимилируется в половых клетках, т. е. продуктах размножения.

Объясняется это тем, что процесс развития каждого органа, каждой крупинки живого тела требует относительно определенных условий внешней среды. Эти условия в процессе развития каждого органа и свойства избираются из окружающей их среды. Поэтому, если тот или иной участок тела растительного организма вынужденно ассимилирует относительно необычные для него условия, благодаря чему этот участок тела получится измененным, отличающимся от аналогичных участков тела предшествующего поколения, то вещества, идущие от этого участка тела к соседним клеткам, могут ими не избираться, не включаться в дальнейшую цепь соответствующих процессов. Связь измененного участка тела растительного организма с другими участками тела, конечно, будет, иначе он не мог бы существовать, но эта связь может быть не в полной мере обоюдной. Измененный участок тела будет получать ту или иную пищу из соседних участков; своих же специфических веществ он не будет отдавать, так как соседние участки не будут их избирать.

Отсюда понятно часто наблюдаемое явление, когда те или иные измененные органы, признаки или свойства организма не обнаруживаются в потомстве. Но эти измененные части тела родительского организма всегда обладали измененной наследственностью. Практика садоводства и цветоводства издавна эти факты знает. Измененная ветка или почка у плодового дерева или глазок (почка) клубня картофеля, как правило, не могут повлиять на изменение наследственности потомства данного дерева или клубня, которое берет непосредственное начало не с измененных участков родительского организма. Если же эту измененную часть отчеренковать и вырастить отдельным, самостоятельным растением, то последнее, как правило, целиком будет обладать уже измененной наследственностью, той, которая была в измененной части родительского тела.

Степень передачи изменений будет зависеть от степени включения веществ измененного участка тела в общую цепь процесса, ведущего к образованию воспроизводящих половых или вегетативных клеток.

Изменчивость процессов развития органов и признаков всегда приспособительна к тем условиям внешней среды, под воздействием которых она происходит, но нужно помнить, что приспособительная изменчивость далеко не всегда бывает целесообразной для организма как целого. Относительная целесообразность, гармоничность растений и животных в естественной природе создается только естественным отбором, в который включаются наследственность, изменчивость и выживаемость.

Зная пути построения наследственности организма, можно направленно изменять ее путем создания определенных условий в определенный момент развития организма.

Хорошие сорта растений, а также хорошие породы животных в практике всегда создавались и создаются только при условии хорошей агротехники, хорошей зоотехнии. При плохой агротехнике не только из плохих сортов никогда нельзя получить хорошие, но во многих случаях даже хорошие культурные сорта через несколько поколений делаются плохими. Основное правило практики семеноводства гласит, что растения на семенном участке нужно выращивать как можно лучше. Для этого нужно создавать путем агротехники хорошие условия, соответственно наследственным потребностям данных растений. Среди хорошо выращенных растений на семена отбираются наилучшие. Этим путем в практике и совершенствуются сорта растений. При плохом же выращивании (т. е. при применении плохой агротехники) никакой отбор на семена лучших растений не даст нужных результатов. При таком выращивании все семена получаются плохими, самые лучшие среди плохих все же будут плохими.

Хромосомная теория наследственности признает возможность получения гибридов только половым путем, хотя Дарвин и ряд других лучших биологов признавали возможным получение и вегетативных гибридов. Они признавали возможность смешения двух пород в одну не только путем полового скрещивания, но и посредством вегетативного сращивания. И.В. Мичурин не только признавал возможность существования вегетативных гибридов, но и разработал способ ментора. Этот способ заключается в том, что путем прививки черенков (веток) тех или иных сортов плодовых деревьев в крону молодого сорта, свойства, недостающие у последнего, приобретались, передавались из привитых веток. Поэтому и способ был назван И.В. Мичуриным ментором-воспитателем. Этим путем Мичуриным было выведено или улучшено много новых хороших сортов.

Мичуринцы, вслед за И.В. Мичуриным, нашли способы массового получения вегетативных гибридов.

Вегетативные гибриды являются убедительным доказательством правильности мичуринского понимания наследственности. В то же время они представляют собой непреодолимое препятствие для теории менделистов-морганистов.

Стадийно несформировавшиеся организмы, не прошедшие еще полного цикла развития, при прививке всегда будут изменять, свое развитие в сравнении с корнесобственными, т. е. не привитыми, растениями. При сращивании растений путем прививки получается один организм с разной породой, а именно породой привоя и подвоя. Собирая семена с привоя или подвоя и высевая их, можно получать потомство растений, отдельные представители которых будут обладать свойствами не только той породы, из плодов которой взяты семена, но и другой, с которой первая была объединена путем прививки.

Подвой и привой не могли обмениваться хромосомами ядер клеток, и все же наследственные свойства могут передаваться из подвоя в привой и обратно. Следовательно, пластические вещества, вырабатываемые привоем и подвоем, также обладают свойствами породы, т. е. наследственности.

Большой фактический материал по вегетативной передаче различных признаков картофеля, помидоров и ряда других растений приводит к выводу, что вегетативные гибриды принципиально не отличаются от гибридов, получаемых половым путем. Любой признак можно передавать из одной породы в другую посредством прививки так же, как и половым путем. Поведение вегетативных гибридов в последующих поколениях также аналогично поведению половых гибридов. При посеве семян вегетативных гибридов без дальнейшей прививки, например, помидоров, гибридные свойства растений предыдущего поколения получаются и у растений последующих поколений. Явление так называемого расщепления, часто встречающееся в потомствах половых скрещиваний, имеет место также и в семенных поколениях вегетативных гибридов. Но у последних гораздо чаще и в значительно большей степени наблюдается так называемое вегетативное расщепление, когда получается мозаичное по тем или другим признакам тело организма.

Представители менделевско-моргановской генетики не только не могут получать направленных изменений наследственности, но категорически отрицают возможность изменения наследственности адэкватно (соответственно) воздействию условий среды. Исходя же из принципов мичуринского учения, можно изменять наследственность соответственно воздействию условий жизни. Например, А.Л. Авакяном и другими научными работниками получено путем соответствующего выращивания много наследственно яровых форм из озимых. Из всех взятых в опыты стандартных сортов озимых пшениц были получены наследственно яровые формы. Наоборот, целый ряд яровых форм пшеницы и ячменя был превращен в наследственно озимые.

Эксперименты по превращению яровых форм хлебов в озимые и озимых в еще более озимые, например, в районах Сибири, с суровыми зимами, представляют большой практический интерес для получения зимостойких сортов. Уже имеется ряд озимых форм пшеницы, полученных из яровых, которые по свойству морозостойкости не уступают, а некоторые даже превосходят наиболее морозостойкие сорта, известные в практике.

Многие опыты показывают, что при ликвидации старого, установившегося свойства наследственности, например свойства озимости, сразу не получается установившаяся новая наследственность. В громадном большинстве этих случаев получаются растения с так называемой расшатанной наследственностью.

Растительными организмами с расшатанной наследственностью называются такие, у которых ликвидирован их консерватизм, ослаблена их избирательность к условиям внешней среды. У таких растений вместо консервативной наследственности сохраняется или вновь появляется лишь склонность отдавать предпочтение одним условиям перед другими.

Расшатывание наследственности можно получать:

1) путем прививки, путем сращивания тканей растений разных пород;

2) посредством воздействия в определенные моменты прохождения тех или иных процессов развития условиями внешней среды;

3) путем скрещивания, в особенности форм, резко различающихся по месту своего обитания или происхождения.

На практическую значимость растительных организмов с расшатанной наследственностью большое внимание обращал ряд лучших биологов: Бербанк, Вильморен и особенно Мичурин. Пластичные растительные формы с неустановившейся наследственностью, полученные тем или иным путем, нужно из поколения в поколение высевать в тех условиях, потребность или устойчивость к которым требуется вырабатывать у данных организмов.

У громадного большинства растений и животных новые организмы развиваются только после оплодотворения – слияния мужских и женских половых клеток. Биологическая значимость процессов оплодотворения заключается в том, что получаются организмы с двойственной наследственностью: материнской и отцовской. Двойственная наследственность обусловливает большую жизненность организмов и большую их приспособленность к варьирующим условиям жизни.

Все обычные (не половые) клетки по окончании своего развития делятся на две; этим путем идет размножение клеток, рост тела. Половые же клетки по окончании своего развития не только не делятся на две, а наоборот, нормально из двух половых клеток – женской и мужской – получается одна, обычно более жизненная, в сравнении с каждой в отдельности.

И женская и мужская половые клетки в полной мере обладают свойствами своих пород. Породы в той или иной мере различны. После получения зиготы, т. е. оплодотворения женской половой клетки, образуется из двух клеток одна клетка – начало организма, где представлены породные свойства одной и другой формы. На основе противоречия, получающегося между объединившимися двумя относительно разными половыми клетками, возникает или усиливается жизнеспособность, свойство видоизменяться, превращаться. Этим и определяется биологическая необходимость скрещивания форм, хотя бы слегка различающихся между собой. Дарвин неоднократно в своих работах подчеркивал как закон природы, полезность скрещивания и биологическую вредность самооплодотворения.

Обновление, усиление жизненности растительных форм может итти и вегетативным, неполовым путем. Оно достигается путем ассимиляции живым телом новых, необычных для него условий внешней среды. В экспериментальной обстановке при вегетативной гибридизации либо в опытах по получению яровых форм из озимых или озимых из яровых и в ряде других случаев расшатывания наследственности можно наблюдать обновление, усиление жизненности организмов.

Правильную классификацию факторов разного поведения половых гибридов дал К.А. Тимирязев. Явления наследственности он разделил на две группы: на наследственность простую и сложную.

Известно, что растения-самоопылители, например пшеница, или растения, размножаемые клубнями, черенками, отводками и т. д., как правило, в большей степени в своем развитии обладают наследственностью, материнской формы, т.е. той формы, с которой взяты семена, черенки и т. п. Данная форма наследования К.А. Тимирязевым и названа простой.

При скрещивании обычно объединяется наследственность двух организмов. Такая наследственность называется сложной. По формам ее проявления она, в свою очередь, может быть разделена на несколько групп.

У некоторых животных одно пятнышко шерсти, например, похоже по окраске на отцовскую форму, другое – на материнскую; или у растений одни клетки кожицы листа похожи на отцовские, другие – на материнские и т. д. Такая наследственность называется смешанной, потому что в одной части организма проявляются признаки одного, а в другой – другого родителя. Эти части, или участки, могут быть различной величины – от большой до микроскопически малой.

Наиболее часты случаи, когда наследственные свойства обоих родителей в потомстве сливаются, а не проявляются и чистом виде, когда в потомстве получаются новые свойства. Такую наследственность Тимирязев назвал слитной и ей придавал наибольшее значение.

Бывают случаи, когда контрастирующие признаки родителей не смешиваются в гибридном потомстве. Например, при скрещивании сорта гороха, имеющего зеленые семена с желтосеменным эти признаки в потомстве не сливаются. Нового или среднего свойства при этом не получается, а проявляется свойство лишь одного родителя. Свойство же другого как бы исключается. Такая форма наследственности названа взаимноисключающейся.

При взаимноисключающейся наследственности наблюдаются две категории фактов.

К одной категории относятся случаи, когда гибридные организмы бывают однообразными в первом и во всех дальнейших поколениях. Другими словами, гибридное потомство не разнообразится, не расщепляется в поколениях, нередко свойства одного родителя нацело поглощаются другим. Такого рода факты названы мильярдеизмом по имени французского ученого Мильярде, довольно полно исследовавшего эту категорию гибридов.

К другой категории фактов взаимноисключающейся наследственности относятся случаи так называемого менделизма. В этих случаях, начиная со второго поколения, у гибридов идет расщепление, разнообразие, причем одни формы имеют признаки отцовские, другие – материнские.

Теперь уже ясно, что все разнообразие формы наследственности может иметь место и при вегетативной гибридизации.

У вегетативных гибридов можно наблюдать смешанную форму наследственности, когда одна часть организма представлена свойствами одной породы, одного компонента, другая – свойствами другого. Встречаются также и слитная наследственность и взаимноисключающаяся.

У вегетативных гибридов имеет место также и повышение мощности развития или, наоборот, понижение жизнеспособности, т. е. то же, что бывает и при половой гибридизации.

Все это, конечно, не значит, что между вегетативной и половой гибридизацией нет никакой разницы. Но вместе с тем важно подчеркнуть общность проявления форм наследственности у вегетативных и подовых гибридов. Обе эти категории явлений не отделены друг от друга непроходимой стеной, а представляют явления одного порядка.

Управляя условиями внешней среды, условиями жизни растительных организмов, можно направленно изменять, создавать сорта с нужной наследственностью, так как наследование свойств, приобретаемых растениями и животными в процессе их развития, является законом живой природы.

Наследственность есть как бы концентрат условий внешней среды, ассимилированных растительными организмами в ряде предшествующих поколений.

Посредством умелой гибридизации, объединением пород половым путем можно сразу объединять в одном организме то, что ассимилировалось и закреплялось из неживого в живое многими поколениями взятых для скрещивания пород. Но, согласно учению Мичурина, никакая гибридизация не даст положительных результатов, если не будет создано условий, способствующих развитию тех свойств, наследственность которых хотят получить у выводимого или у улучшаемого сорта.

Нужно помнить, что мертвая природа есть первоисточник живого. Из условий внешней среды живое тело само себя строит и этим самым себя же изменяет.

 

Из переписки Т.Д. Лысенко

 

Письмо К.Е. Бахтадзе к Т.Д. Лысенко

Дорогой Трофим Денисович!

Если бы Вы знали, как меня обрадовало Ваше письмо! Моя книга по культуре чая, как говорят в издательстве, выйдет в ноябре. Вторая книга готовится к печати у нас в Аджарии. И в первой и во второй книгах отведено достойное место Вам, как учёному, открывшему эру к завоеваниям в сельскохозяйственной биологии на твёрдых основах мичуринского учения. Если бы не это Ваше завоевание, мы не достигли бы таких высот в субтропическом растениеводстве, потому что зарубежный опыт нам ничего не дал.

Пос. Чаква, Кобулетский р-н, Аджарской АССР.

8 ноября 1971 г. [17]

 

Ксения Ермолаевна Бахтадзе (1899 - 1978 гг.) - специалист по селекции и семеноводству чая. Автор ряда высокоурожайных и высококачественных сортов чая. Разработала методику выведения селекционных сортов чая (общее количество которых составляет около 20). Под её руководством и при непосредственном участии была выведена серия сортов чая для районов с разными климатическими условиями.

Доктор с.-х. наук (1944 г.); профессор (1949 г.); академик ВАСХНИЛ (1955 г.); академик АН Грузии (1956 г.); заслуженный деятель науки Грузинской ССР (1960 г.); заслуженный деятель науки Аджарской АССР (1966 г.).

Орден Трудового Красного Знамени (1949 г.); Сталинская премия (1949 г.); Герой Социалистического труда (1966 г.).

Более 100 научных работ на русском и грузинском языках, в том числе 16 книг и брошюр, из них 4 монографии. Вице-президент Общества дружбы СССР и Шри-Ланка.

 

Письма В.Н. Ремесло к Т.Д. Лысенко[18]

Дорогой Трофим Денисович!

… Сорт озимой пшеницы Мироновская 264 создан отбором из исходного материала, полученного направленным изменением яровой пшеницы Народная в озимую… Характеристика первых этапов работы методом направленного изменения яровой пшеницы в озимую дана в моей статье, помещённой в Вашем журнале Агробиология №4 за 1957 год.

16 февраля 1959 г.

 

Дорогой Трофим Денисович!

… Мне удалось собрать некоторые официальные данные об урожайности озимой пшеницы Мироновская 808 по сортоучасткам и колхозам… Всё то хорошее, что сейчас высказывается в адрес Мироновской 808 принадлежит не столько мне, сколько Вам. Без мичуринской науки, без разработанной Вами теории и Ваших рекомендаций и советов Мироновской 808 не было бы.

17 декабря 1963 г.

 

Дорогой Трофим Денисович!

… В своих работах и докладах, где уже никто не мог вычёркивать и "редакционно" исправлять, делал ссылки на Ваши работы. Союзное совещание, которое было организовано в Мироновском институте, демонстрировало фактический материал для создания новых сортов озимой и яровой пшеницы, разработанной Вашей теорией. В период обсуждения некоторые селекционеры, выступая, говорили, что "мы видим возрождение мичуринского направления". Это очень приятно было слышать.

30 сентября 1974 г.

 

Василий Николаевич Ремесло (1907 - 1983 гг.) - автор сортов озимой пшеницы: Мироновская 808, Мироновская юбилейная и др., широко распространённых в СССР и за рубежом. Доктор сельскохозяйственных наук (1964 г.), профессор; академик ВАСХНИЛ (1964 г.); заслуженный дея-тель науки УССР (1967 г.); академик АН СССР (1974 г.); член- корреспондент Академии с.-х. наук ГДР (1974 г.). Более 300 трудов, в том числе 5 монографий.

Ленинская премия (1963 г.); Герой Социалистического труда (1966 г.); орден Ленина (1973 г.); орден Ленина (1975 г.); национальная премия ГДР I степени (1976 г.); дважды Герой Социалистического труда (1977 г.); Государственная премия СССР (1979 г.).

 

Письма Н.П. Анучина к Т.Д. Лысенко

Прочитав сегодня статью, опубликованную в газете "Правда", я бесконечно рад, что правое дело побеждает. Мне приятно сознавать, что в разоблачении лжеучёного Колданова и всей гнусной истории присуждения ему учёной степени есть кусочек и моего труда. Правда, Сукачёв сумел в экспертной комиссии меня изолировать, поставить туда своих людей, но после опубликования статьи в "Правде" его влияние, по-видимому, уменьшится. Очень досадно, что проходят мимо деятельности самого Института леса. За 15 лет государству этот ин-т стоил не менее 100 млн. рублей. Не преувеличивая, могу заявить, что я не знаю ни одной сколько-нибудь полезной работы или статьи, опубликованной этим ин-том…

15 октября 1958 г. [19]

 

Глубокоуважаемый Трофим Денисович!

Будучи глубоко возмущённым ходом общего собрания АН СССР, я счёл необходимым послать прилагаемое при этом письмо (в копии).

Уважающий Вас  Н.П. Анучин

7/VII 64 г. [20]

 

Николай Павлович Анучин (1903- 84 гг.) - доктор с.-х. наук, профессор. В 1943- 8 гг. главный лесничий, начальник Главного управления лесного хозяйства Минлеспрома СССР. В 1944- 84 гг. заведующий кафедрой лесоустройства Московского лесотехнического института. В 1960- 65 гг. академик-секретарь Отделения лесоводства и агролесомелиорации ВАСХНИЛ.

В 1960- 71 гг. директор ВНИИ лесоводства и механизации лесного хозяйства.

Орден Трудового Красного Знамени (1953 г.); орден Ленина (1973 г.), орден Дружбы народов (1983 г.). Почетный член-корреспондент Академии наук Финляндии, почётный доктор Шопронского университета в Венгрии. Автор более 60 книг и брошюр.

 

Письмо Т.Д. Лысенко Н.П. Дубинину[21]

Многоуважаемый Николай Петрович!

… В Вашем отношении сказано: "прошу Вас к 1 октября 1974 года представить материалы о состоянии исследований в Вашей области знаний на базе привлечения идей и методов молекулярной генетики, о перспективах этих работ и о нуждах для их обеспечения". …

В ответ на Ваше отношение ещё раз заявляю, что никаких идей и методов молекулярной генетики в своих работах мы не применяли и не намерены их применять. Я хотел бы посоветовать всем биологам, селекционерам, а также студентам Советского Союза не воспринимать эти идеи и методы, так как они только тормозят познание сущности живого, то есть развитие теоретической биологии. …

Из такого моего ответа, ради Бога, не сделайте вывод, вернее, не приписывайте мне, что Лысенко против изучения химии и физики живых тел, против изучения химии и физики физиологических процессов. … Такие работы необходимы и для теоретической биологии. Но химия и физика живого тела – это не биология, и изучать химию и физику живых тел должны квалифицированные химики и физики, а биологические законы должны вскрывать и изучать биологи, чем я и занимаюсь.

25 сентября 1974 г.

 

     "Я возражал и возражаю не против квалифицированного изучения химии и физики живого, я против подмены биологии химией и физикой".

 Т.Д. Лысенко