М.К. Огинский и его полонез в контексте эпохи

Адам Мицкевич

 

М.К. Огинский и его полонез в контексте эпохи

 

Обзор

Михал Клеофас Огинский (1765 - 1833 гг.) - видный деятель культуры и истории трёх современных европейских стран – Беларуси, Польши и Литвы. Он родился на территории, принадлежащей нынешней Польши; большую часть жизни прожил в имении, находящемся сейчас в Беларуси; подолгу жил в Вильне, столице Литвы.

Огинский известен, в первую очередь, как автор знаменитого полонеза, завоевавшего исключительную популярность в славянских странах. Когда и где был написан этот полонез, получивший название "Прощание с родиной", неизвестно. Возможно, в 1795 или 1796 году в Италии, куда Михал Клеофас эмигрировал после поражения восстания Костюшко, в котором он принимал активное участие. Но, может быть, и после 1802 года, когда Огинский, получив амнистию от царя Александра I, вернулся в Белую Русь и обосновался в залесском поместье, подаренном ему дядюшкой. С 1794 года эти края стали принадлежать Российской империи, а страны, в которой он родился, Речи Посполитой, на карте мира больше не было. Наконец, не исключено, что этот полонез был создан в 1820-х годах во Флоренции, куда Огинский уехал, снова покинув родину, на этот раз навсегда.

Михал Клеофас Огинский писал и другие музыкальные произведения. По оценкам музыковедов, ему принадлежат около 40 фортепианных пьес, из них 25 или 26 полонезов, 3 мазурки, 4 марша, вальсы, кадрили, галоп и менуэт. Кроме этого, он был автором 18 песен и романсов.

Музыка Огинского быстро становилась популярной у современников. Один из первых его полонезов, написанный осенью 1792 году в Варшаве, вскоре уже играли в Петербурге. Его произведения исполнялись в Париже, Берлине, Вене, Лейпциге, Милане, Праге. В 1802 году Осип Козловский подготовил к публикации два сборника произведений Огинского: в первый вошли 12 полонезов, во второй – романсы. В 1817 году в Вильне были напечатаны два сборника его полонезов и романсов. В Дрездене, куда в 1823 году приехал Огинский, он увидел много изданий его полонезов, выпущенных в разных европейских городах. Впрочем, большая часть этих изданий, как он отмечал в своих "Письмах о музыке" содержала только три наиболее популярных его полонеза.

Хотя Михал Клеофас Огинский был знаком с разными музыкальными культурами, его собственное творчество, по оценке историка музыки, профессора, заведующей кафедрой белорусской музыки Белорусской государственной академии музыки. О. Дадиомовой, было "наиболее близко славянскому музыкальному искусству".

Вместе с тем, Михал Клеофас Огинский занимался не только музыкой. Принадлежа к древнему влиятельному русинскому (белорусскому, литвинскому) роду и получив блестящее образование, он работал в правительственных учреждениях Речи Посполитой, выполнял дипломатические поручения, принимал участие в национально-освободительной борьбе, а с 1810 года являлся сенатором и советником Александра I, представляя в Петербурге интересы жителей Белой Руси и Литвы, недавно присоединенных к Российской империи.

 

Биография

Михал Клеофас родился 25 сентября 1765 года в родовом имении Огинских в Гузове, расположенном недалеко от Варшавы.

Огинские считались потомками князя Михаила Черниговского из Рюриковичей, и потому тоже именовались (в старшей ветви) князьями. В XIV веке они носили фамилию Глушонка, а Огинскими стали называться через некоторое время после того как Александр Ягеллончик (1461 - 1506 гг.), великий князь литовский, позже король Польши, в конце XV века передал во владение Дмитрию Ивановичу Глушонку имение Огинты, располагавшееся к западу от Вильны, в Трокском (Тракайском) воеводстве.

В XVI - XVII вв. Огинские занимали важные посты в Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой. По богатству и влиянию на политическую жизнь страны с ними тогда мог сравниться только род Радзивиллов.

   Герб Огинских

 

Анджей Огинский (1740- 87 гг.), отец Михала Клеофаса, был референдарием, потом секретарём литовским, каштеляном, потом воеводой трокским, неоднократно участвовал в сеймах, выполнял дипломатические поручения правительства в Берлине, Вене, Петербурге; являлся кавалером ордена Белого Орла и Святого Станислава.

В 1772 году, когда Михалу Клеофасу было семь лет, семья переехала в Вену, куда его отца назначили послом от Речи Посполитой. Родители поместили старшую дочь, Юзефу, для воспитания в женский монастырь, а гувернёром к сыну пригласили Жана Роле, ранее одного из наставников эрцгерцога Леопольда. Через год семья вернулась в гузовское имение, и там занятия с гувернером продолжились. Начальное образование включало уроки по ботанике, черчению, местной географии.

   Усадьба Огинских в Гузове

 

Вскоре для обучения дочери игре на клавесине родители пригласили талантливого молодого музыканта и певца Юзефа Козловского (1757 - 1831 гг.), певчего и органиста в варшавском кафедральном костеле Святого Яна. (Впоследствии Козловский, переехавший в Петербург, стал видным композитором, директором императорских театров, автором гимна "Гром победы, раздавайся"). Уроки музыки, преподаваемые сестре, нравились Михалу Клеофасу, и он настоял, чтобы ему их тоже давали. Козловский стал обучать его игре, композиции, теории, истории музыки. Михал Клеофас посещал резиденцию в Слониме своего дальнего родича Михала Казимира Огинского (1728 - 1800 гг.), великого гетмана литовского, любителя искусства, устроившего в поместье оркестр и театр, в котором ставили произведения польских, итальянских, французских, немецких композиторов. Михал Казимир и сам играл на скрипке, кларнете, арфе; сочинял оперы, полонезы, мазурки, песни.

Когда Михал Клеофас подрос, для него пригласили учителей по языкам, современным и древним, литературе, истории, математике, потом по праву и политэкономии.  Он читал в подлиннике произведения Цицерона, Тацита, Вергилия, Горация; французскую литературу, включая Вольтера и Руссо; конспектировал их; переводил стихи, исторические сочинения на польский язык; писал обзоры по торговле, экономике. Взгляды французских просветителей, широко популяризировавшиеся тогда в Европе, в частности в образованных кругах Польши, оказали влияние и на Михала Клеофаса.

Чтение книг и изучение нового стало привычным и любимым делом для Огинского. Находясь в конце 1790-х годов в Париже, он посещал лекции по литературе Жана де Лагарпа (1739 - 1803 гг.), члена Французской академии; лекции по химии Антуана де Фуркруа (1755 - 1809 гг.), члена Парижской академии.

В 1783 году Анджей Огинский стал воеводой в Троках. Занятый делами и будучи не вполне здоровым (ему оставалось жить четыре года), он поручил представлять Трокское воеводство на очередном сейме 19-летнему Михалу Клеофасу.

Через два года Михал Клеофас Огинский уже сам был избран на новый сейм. Он стал членом комиссии по управлению казначейством Литвы.

Следующий сейм, собравшийся в 1788 году, получил название Четырёхлетнего, или Великого. На нём обсуждалась торговая политика; заключение оборонительного договора с Пруссией (против России и Австрии), присоединение Польши к недавно образованному Тройственному союзу Англии, Голландии, Пруссии; внесение изменений в Конституцию страны. На внесении изменений в Конституцию, особенно на отмене права liberum veto, по которому один участник сейма мог заблокировать принятие нового закона, настаивал король и немалая часть шляхты, стремившиеся найти выход из политического тупика, в котором оказалась Речь Посполитая.

Михал Клеофас Огинский являлся сторонником партии короля Станислава Августа Понятовского (правление 1764- 95 гг.), как и его отец, и дед ранее. В свою очередь, король с симпатией относился к влиятельному семейству Огинских. В 1788- 89 годах он наградил Михала Клеофаса орденами св. Станислава и Белого Орла; тоже, можно сказать, по семейной традиции, поскольку такие же ордена имели его дед и отец.

Основным внешнеполитическим вопросом на Великом сейме в 1788- 89 гг. был поиск противовеса усиливавшемуся влиянию в стране Российской империи. Часть шляхты, притом принадлежавшая к самым знатным родам (Чарторыйский, Потоцкий, Радзивилл, Михал Казимир Огинский), считала, что таким противовесом может стать союз с Пруссией. А после того, как король Фридрих Вильгельм заявил о поддержке желания поляков избавиться от вмешательства в их дела петербургского двора, его сторонниками стали почти все участники сейма. Правда, прусский король хотел получить от Польши за союз с ним города Торунь и Гданьск, в которых проживали и немцы и поляки. Но настаивать на этом он не стал, и 15 марта 1790 года сейм почти единогласно утвердил оборонительный договор с Пруссией.

Затем на сейме встал вопрос о присоединении Речи Посполитой к Тройственному союзу Англии, Голландии, Пруссии и заключении торгового соглашения с ними. При этом следовало как-то обойти требование прусского короля о передаче ему Торуня и Гданьска. Провести переговоры в Гааге на этот счёт поручили М.К. Огинскому.

В начале лета Михал Клеофас отправился в поездку. По пути он побывал в Силезии на Райхенбахской конференции, где встретится с организаторами Тройственного союза прусским министром Херцбергом и посланником Англии при берлинском дворе Эвартом. По плану прусского короля, изложенному на конференции, Австрия должна была вернуть Речи Посполитой захваченную ею ранее часть Галиции, а Пруссия получала Торунь и Гданьск. Однако позиция Англии, отказавшейся поддержать Пруссию в случае её военного конфликта с Австрией, привела к отказу от этого плана, и результатом конференции стал лишь выход Австрии из очередной войны с Османской империей – чего требовали Англия и Пруссия.

17 июля 1790 года Огинский со свитой прибыл в Гаагу. Основной целью его миссии являлось достижение согласия Голландии на вступление Речи Посполитой в Тройственный союз без удовлетворения прусских претензий на Торунь и Гданьск.

Переговоры шли медленно и малорезультативно. По совету британского посланника в Гааге У. Окленда и оказавшегося там проездом Дж. Эварта, М.К. Огинский решил приехать в Лондон и провести переговоры с премьер-министром У. Питтом.

В Лондоне, куда Огинский прибыл 15 декабря, он был представлен королевской семье и дважды беседовал с премьер-министром. Питт выразил заинтересованность в расширении торговли с Польшей, положительно отнёсся к просьбе Польши об участии в Тройственном союзе, но подчеркнул, что это будет возможно лишь при условии передачи Пруссии Торуня и Гданьска. Взамен, отметил Питт, прусский король обещает предоставить Польше важные торговые льготы. Огинский послал в Варшаву отчёт о переговорах, рекомендации принять прусские предложения, а также просьбу об освобождении от обязанностей посланника, по семейным обстоятельствам. (Его родич Михал Казимир Огинский, не имевший детей, решил передать Михалу Клеофасу свои обширные имения в Великом княжестве Литовском, при условии выплаты числящихся за ним крупных долгов). Заехав в феврале 1781 года в Гаагу и сообщил там о своём отбытии на время в отпуск, Огинский вернулся в марте в Варшаву.

3 мая 1791 года Великий сейм принял новую Конституцию страны. Она отменяла право liberum veto, устанавливала наследственность  королевской власти, подотчётность министров сейму, опеку государства над крестьянами (не отменяя, впрочем, крепостного права), упрощала процедуру предоставления дворянства горожанам и т.д.

М.К. Огинский встретил новую Конституцию с одобрением. Однако он сомневался, что король и другие её сторонники сумеют выдержать неизбежное противодействие крупных магнатов, заинтересованных в сохранении своих привилегий, а также петербургского и прусского дворов, предпочитавших политически слабую Польшу.

Летом и осенью 1791 года Огинский занимался делами семейных имений, после чего возвратился в Варшаву. Король пригласил его к себе и дал поручение, связанное с недавно принятой новой Конституцией. В Варшаве многие шляхтичи записывались в национальное ополчение, составлявшееся, в основном, из горожан, но в Литве такого не наблюдалось, и король попросил Огинского отправиться в Вильну и уговорить литовскую шляхту поступить так же.

Огинский вернулся в Вильну, где вместе с пятью десятками шляхтичами записался в ополчение "под шумное одобрение горожан и в обстановке всеобщего энтузиазма". Затем он организовал пир на пятьсот человек. На этом пиру несколько гостей стали провозглашать тосты за то, чтобы врагов Конституции, включая епископа Вильны Коссаковского, повесили. Коссаковские пользовалась значительным влиянием, и эти необдуманные призывы принесли вскоре много неприятностей Михалу Клеофасу.

14 мая 1792 года магнаты, недовольные новой Конституцией, образовали союз против  неё (Тарговицкую конфедерацию) и обратились к петербургскому двору с просьбой помочь им возвратить стране "свободу и законность". 18 мая российские войска под командованием генерала Каховского вступили в пределы Польши. Небольшая армия Речи Посполитой не могла им долго противостоять и уже в июле 1792 года борьба фактически закончилась – король подписал акты Тарговицкой конфедерации.

Осенью 1792 году в Варшаве М.К. Огинский написал свои первые два полонеза.

Тем временем, один из руководителей Тарговицкой конфедерации Ш. Коссаковский,  объявил себя после захвата российскими войсками Вильны великим гетманом литовским. Для Огинского, хотя и не принимавшего активного участия в борьбе против конфедерации или российских войск, это обернулось конфискацией его поместий – братья Коссаковские, один из которых был виленским епископом, а другой стал теперь великим гетманом, припомнили ему крики его гостей на недавнем пиру. Огинский приехал в Вильну и, как он писал в мемуарах, был "вынужден прежде всего представиться Коссаковскому, получившему титул великого гетмана литовского волеизъявлением нации, который и был главным зачинщиком всех репрессий. Он был облачен в форму российской армии, называл себя ее генерал-лейтенантом и занимался тем, что мстил всем, кто не разделял его мнения и не был сторонником его семейства … меня заставили подписать отказ от староства с доходом в две тысячи дукатов в пользу одного из друзей их семьи и два векселя на двести тысяч флоринов каждый". Взамен было обещано не препятствовать снятию секвестра с его имений, если такое решение примут в Петербурге.

22 декабря 1792 года М.К. Огинский приехал в российскую столицу. Его приняла Екатерина II, а затем её фаворит Платон Зубов. Секвестр с его земель Зубов пообещал снять, но с условием (помимо взятки) принять участие в работе нового литовского правительства. В итоге Огинский был назначен великим подскарбием (казначеем) Литвы.

Находясь в российской столице в ожидании решения по своему делу, М.К. Огинский обратил внимание на беспокойство императорского двора по поводу недавней революции во Франции. В своих мемуарах он писал : "в течение всего времени моего пребывания в Петербурге нетрудно было заметить, что посреди всех этих празднеств, сменяющихся одно другим, и под внешней веселостью, царившей в российском обществе, на самом деле двор и правительство скрывали волнение и тревогу, причиной которых были известия из Франции. … Более всего боялись того влияния, которое могли иметь в Европе новые революционные идеи: они грозили перевернуть весь общественный порядок и заставляли дрожать монархов на их тронах. Шепотом передавали друг другу, что 19 ноября 1792 года Национальный Конвент объявил от имени французской нации: он окажет братскую помощь всем народам, желающим восстановить свою свободу".

Очевидно, что "тревога монархов за свои троны" являлась одной из причин столь резкой реакции на польскую Конституцию 3 мая со стороны петербургского и прусского дворов.

Впрочем, "борьба с революционными идеями" и "стремление восстановить законный порядок" не помешали обеим державам присоединить к себе часть земель Польши, Белой Руси и Литвы. Летом-осенью 1793 года в Гродно прошёл сейм, организованный российским послом фон Сиверсом. Окруженный войсками, сейм утвердил передачу более половины территории Речи Посполитой России и Пруссии.

М.К. Огинский, занимавший должность великого литовского подскарбия, вынужден был принять участие в Гродненском сейме – в ответ на его попытки отговориться плохим самочувствием Сиверс пообещал прислать за ним взвод казаков.

Раздел страны вызвал подъём в ней национально-освободительного движения.

24 марта 1794 года на главной площади Кракова Тадеуш Костюшко провозгласил начало восстания. Собранная им из нескольких тысяч солдат и плохо вооружённых крестьян армия стала продвигаться, в стычках с австрийскими и российскими отрядами, в сторону столицы.

18 апреля 1794 года восстание вспыхнуло и в Варшаве. Российский оккупационный корпус, понеся большие потери, был вынужден оставить город. Вслед за тем, в ночь с 22 на 23 апреля 1794 года в Вильне отряд под командованием полковника Якуба Ясинского напал на российский гарнизон и, пленив часть, выбил остальных из литовской столицы. Ясинский организовал революционное правительство на территории Беларуси и Литвы – Верховный литовский совет (Наивысшую Раду Литовскую).

М.К. Огинский, находившийся в то время неподалёку от Вильны, счёл своим долгом примкнуть к восстанию. В своих мемуарах он писал, что "не убаюкивал себя тщетными надеждами, что ожидания наших патриотов оправдаются. Несмотря на это, я твердо решил не покидать страну, разделить опасности с моими согражданами и скорее погибнуть с оружием в руках, чем обесчестить себя отказом присоединиться к этому патриотическому порыву и акту отчаяния". Он вошёл в состав Наивысшей Рады; отказался, в духе тогдашних французских революционных традиций, от княжеского звания; сформировал за свой счёт пехотный батальон. По согласованию с Ясинским он направился, во главе этого отряда, в сторону обширных имений своей семьи в Белой Руси, намереваясь объявить там крестьянам об освобождении от крепостной зависимости и призвать их вступать в армию. План потерпел неудачу – не сумев обойти российские войска, отряд был вынужден вернуться.

В то время Огинский сочинил слова и мелодию нескольких военных патриотических песен и маршей, получивших известность среди восставших; возбуждавших, как он писал в мемуарах, "героизм, энергию и энтузиазм".

Однако для борьбы с многократно превосходящими силами противников – России и Пруссии – только лишь героизма, энергии и энтузиазма было недостаточно. Восстание было с самого начала обречено на неудачу.

Отряд Огинского совершил в первых числах августа ещё один рейд, на сей раз в сторону города Динабурга (потом Двинск, ныне Даугавпилс), пытаясь отвлечь от Вильны часть окружавших её российских войск. Желаемого результата он не добился, а после падения 12 августа Вильны литовско-белорусское восстание фактически закончилось. 

18 августа Огинский вернулся в Варшаву, к которой постепенно стягивались крупные группировки прусских и российских войск. В начале ноября он выехал в расположение возвращавшихся с западного фронта отрядов генерала Домбровского, а через несколько дней, после сообщений о падении Варшавы и начавшемся распаде остатков армии, перешёл по поддельным документам австрийскую границу.

После поражение восстания Костюшко оставшаяся территория Речи Посполитой была разделена между Россией, Пруссией и Австрией. Король Станислав Август Понятовский, сложивший свои полномочия, был отправлен в Петербург.

В декабре 1794 года М.К. Огинский перебрался из Австрии в Италию и обосновался в Венеции, где, вместе с небольшой группой единомышленников-эмигрантов, принял участие в разработке планов продолжения борьбы за восстановление Польши. Они переписывались с поляками, оказавшимися во Франции – Домбровским и другими; пользовались содействием дружественно расположенного к полякам французского посла в Венеции Лаллемана.

В августе 1795 года Огинский был назначен посланником от польских эмигрантских кругов для тайных переговоров с правительством Турции с целью склонить её к союзу с Швецией, Данией и Францией, направленному против Российской империи. Эту миссию он выполнял по согласованию с французским правительством и при помощи представителей Франции в Италии и Турции. Французский посол во Флоренции выдал ему паспорт на имя гражданина Франции Жана Риделя, а французский посол в Стамбуле консультировал его и помогал устанавливать контакты при дворе султана Селима.

Однако представители Турции, недавно потерпевшей сокрушительное поражение от войск Суворова, хотя и заявляли о дружественном отношении к полякам, но не проявляли никакого желания вновь вступать в военный конфликт с Российской империей.

4 ноября 1796 года М.К. Огинский, проведя в Стамбуле около полугода и не добившись положительного ответа на свои (или лучше сказать, французские) предложения покинул турецкую столицу. В начале феврале 1797 года он прибыл в Париж и представил руководителям польских эмигрантских групп отчёт о своей миссии в Турции.

Тогдашнее французское правительство рассчитывало использовать эмигрировавших после ликвидации Речи Посполитой поляков в войнах с Италией и Австрией. Генерал Ян Домбровский сформировал, на французские деньги, два польских легиона, которые приняли участие в итальянско-австрийских кампаниях Наполеона 1776- 1800 годов. К этой же деятельности французский министр иностранных дел Шарль Делакруа предложил присоединиться и М.К. Огинскому, когда тот появился в Париже.

Вместе с тем, представители французского правительства, а потом и сам Наполеон, в переговорах с руководителями польских эмигрантов не давали никаких обещаний насчёт восстановления независимой Польши – да и, сами поляки, учитывая соотношение сил, вряд ли могли на это рассчитывать. Министр иностранных дел Франции Талейран, сменивший в 1997 году Делакруа, прямо посоветовал Огинскому попробовать добиться амнистии.

Летом 1798 года, убедившись в отсутствии на ближайшее время перспектив для своей политической деятельности, М.К. Огинский приехал, с разрешения прусского короля, в имение жены, оказавшееся после раздела Польши в прусской зоне. Его собственные земли в Белой Руси и Литве, попавшие в российскую зону оккупации были давно конфискованы.

3 марта 1799 года Огинский, последовав совету Талейрана, обратился к российскому императору Павлу І с просьбой о разрешении вернуться в Литву, но получил отказ.

Положение изменил дворцовый переворот в России. Адам Чарторыйский, ставший в правительстве Александра I министром иностранных дел, убедил российского императора дать польско-литовским эмигрантам амнистию.

5 февраля 1802 года Огинский приехал в Петербург; 15 февраля получил аудиенцию у Александра I; 28 апреля отбыл оттуда, как он писал в мемуарах, "с твердым намерением обосноваться вместе с семьей в деревне под Вильной, жить там в полной свободе, ни от кого не зависеть и если чем и заниматься, то только обустройством усадьбы".

Огинский поселился в подаренном ему дядей по отцу Франтишком Ксаверием имении Залесье в Ошмянском уезде Виленской губернии (ныне Сморгонский район Гродненской области), расположенном на полпути из Минска в Вильно. Он прожил там двадцать лет, превратив имение в культурный центр Белой Руси.

Прежде всего, Огинский перестроил усадьбу, превратив её в дворцово-парковый ансамбль. К дому были пристроены по углам четыре башни с дорическими фронтонами; возле него возник обширный парк с беседками и павильонами, ботанический сад, оранжерея. Все дороги, ведущие в Залесье, были обсажены деревьями. Через парк протекали две речки - Бобринка и Рудица, воды которых наполняли живописное озеро. Повсюду были разбиты цветочные клумбы.

В Залесье Михал Клеофас Огинский написал большую часть своих музыкальных произведений. Он сочинял полонезы, романсы, вальсы, марши, мазурки, кадрили. Романсы создавались на польские, французские, итальянские тексты; под аккомпанемент фортепиано.  

Усадьбу Огинского часто посещали гости: местные шляхтичи, писатели, музыканты и исполнители, в том числе Юзеф (Осип) Козловский, с 1803 года директор императорских театров в Петербурге, ученые Виленского университета. В Залесье проводились музыкально-литературные вечера; оно превратилось в настоящий культурный центр, чему помогло и его географическое положение: на пути из Петербурга в Варшаву и из Вильны в Минск. Граф Константин Тышкевич (1806- 68 гг.), археолог и краевед, писал: "Залесье стало местом проведения дискуссий, очагом распространения новых знаний … все обладавшие весом в обществе люди, именитые граждане Короны и Литвы, радевшие о благе своей страны, приезжали в Залесье, чтобы обменяться мнениями. … Князь (Огинский), обосновавшись в своем поместье, равномерно распределил свое время на государственные дела, научные занятия и отдых, означавший для него музыку. Ее он очень любил, сам был прекрасным исполнителем и мастером композиции, о чем свидетельствует его музыкальное наследие".

В те годы Огинский широко занимался и благотворительной деятельностью: открыл на свои средства в Залесье, Сморгони и Молодечно школы, передал им для библиотеки книги; делал взносы в дом для бедных.

В Залесье же Огинский начал писать свои "Мемуары о Польше и поляках с 1788 по 1825 год" и трактат "Письма о музыке".

С 1806 года, когда Наполеон, ставший императором Франции, вступил в прямой конфликт с Россией, Пруссией и Австрией – недавними организаторами ликвидации Речи Посполитой – у многих польских патриотов появилась надежда на воссоздание своего государства. Ход событий, казалось бы, подкреплял её: в конце 1806 года французские и польские войска триумфально вступили в Варшаву, после Третьего раздела Польши входившую в состав Пруссии, а в 1807 году Наполеон образовал на землях бывшей прусской Польши автономное Варшавское герцогство. После победы в 1809 году французов над Австрией в Варшавское герцогство вошла ещё часть земель бывшей Польши, и оно стало самым верным союзником Наполеона в его всё возраставшей в те годы конфронтацией с Российской империей. (В 1812 году в состав Великой армии Наполеона входило 100 тысяч польских солдат).

М.К. Огинский, в 1794 году принимавший участие в восстании Костюшко, а потом пытавшийся, вместе с другими эмигрантами, организовать борьбу за восстановление страны из-за границы, решил оценить сложившуюся после побед Наполеона ситуацию. Однако он не собирался больше предпринимать какие-либо решительные действия без здравого анализа расстановки сил и возможного исхода конфликта, и уж тем более не хотел снова оказаться пешкой в чужой игре – как было в конце 1790-х годов, когда французы, включая того же Наполеона, всего лишь разыгрывали "польскую карту" в собственных интересах. В 1807- 10 гг. Огинский неоднократно ездил за границу, в Италию и Францию, виделся и беседовал с Наполеоном. Видимо, окончательное решение на чьей быть стороне он принял после встречи в 1810 году. с генералом Жераром Дюроком, обер-гофмаршалом наполеоновского двора, прямо назвавшего возможность восстановления независимой Польши "химерой" (un projet ehimerique). 

С другой стороны, Александр I стремился в те годы, ввиду перспектив военного конфликта с Францией, обеспечить максимально возможную лояльность новых подданных в Белой Руси и Литве. В частности, когда Огинский передал ему жалобу литовской шляхты на действия местной российской администрации, она была стазу удовлетворена. В июне 1810 года Александр I принял Огинского в Петербурге, вскоре назначил его сенатором и тайным советником, наградил орденами св. Владимира и Александра Невского.

Расценив шансы Наполеона на победу над Российской империей как очень малые, а возможность восстановления им Речи Посполитой (Польши в союзе с Литвой) как также незначительную (сходного мнения придерживался и Костюшко) Огинский счёл, что для литвинов в сложившейся ситуации уместнее поддерживать Александра, чем переходить на сторону Наполеона.

В апреле/ мае 1811 года М.К. Огинский представил российскому императору проект создания автономного Великого княжества Литовского со столицей в Вильне. Однако ни до начала войны с Наполеоном, ни после её окончания Александр I не пошёл на этот шаг.

В ноябре 1815 года М.К. Огинский возглавлял литовскую делегацию в Варшаве на коронации Александра I королём Польши. Вскоре, убедившись, что в планах правительства Российской империи нет ни намерений предоставить белорусско-литовским губерниям автономию, ни воссоединить их в какой-либо форме с недавно образованным Царством Польским, он решил окончательно отойти от политики.

В 1822 году Огинский обратился к императору с просьбой разрешить ему поездку в Италию для лечения, на что был получен положительный ответ.

Летом 1822 года Огинский покинул Залесье. Сначала он приехал в Париж, потом в Дрезден. Только через два года, в 1824 году он прибыл во Флоренцию и обосновался там на площади Санта Мария Новелла, напротив базилики и доминиканского монастыря. 

Во Флоренции М.К. Огинский готовил к изданию свои мемуарные и музыкально-литературные произведения. "Мемуары" создавались Огинским на основе дневниковых записей. Они содержали впечатления очевидца о событиях на белорусских, литовских и польских землях конца XVIII -  первой четверти XIX века. Книга была закончена в 1826 году, и секретарь Огинского Л. Ходько отправился в Париж, чтобы организовать там ее публикацию.

В 1831 году во Флоренции Огинский издал в виде отдельной книги сборник нот своих музыкальных произведений, среди которых был и полонез "Прощание с Родиной".

15 октября 1833 года, в возрасте 68 лет, М.К. Огинский скончался. Он был похоронен во флорентийской церкви Санта Кроче (святого Креста), где покоятся знаменитые итальянцы Микеланджело, Галилей, Макиавелли, … Там же, в часовне Кастеллани дель Сантиссимо был установлен его бюст и барельеф.

 

Огинский сегодня

М.К. Огинского и его музыку помнят в Беларуси, Литве, Польше и других славянских странах. Его произведения входят в репертуар многих ансамблей:

"Классик-Авангард" Белорусской государственной филармонии

   

 

   

https://philharmonic.by/ru/artists/klassik-avangard-ansambl-solistov

 

"Песняры"

  

 

Молодечненский музыкальный колледж им. Огинского

 

 

В 2013 году в белорусском городе Молодечно состоялась премьера оперы "Михал Клеофас Огинский. Неизвестный портрет", посвященной жизни композитора.

 

  

http://molmk.by https://vk.com/mmk_oginskogo

 

О жизни и творчестве М.К. Огинского пишут книги.

В 2007 году было опубликовано исследование кандидата искусствоведения С.Н. Немогай "Жизнь и творчество М.К. Огинского в координатах его времени и культурного окружения" (на белорусском).

В 2015 году вышла книга-альбом брестского историка Леонида Нестерчука "Михал Клеофас Огинский: литвин, патриот, творец" (на белорусском) и книга старшего научного сотрудника Института истории Литвы Рамуне Шмигельските-Стукене "Михал Клеофас Огинский: политик, дипломат, министр". Книги о Михале Клеофасе Огинском, написали его праправнуки Анджей Залуский ("Время и музыка М.К. Огинского") и Иво Залуский ("Ген Огинского"). Минское издательство "Четыре четверти" издало перевод "Мемуаров" М.К. Огинского в 4-х томах (на русском и белорусском языках).

Именем Огинского названы улицы в г. Гродно (Беларусь), в Ждановичах - пригороде Минска.

В 1993 году имя М.К. Огинского было присвоено Молодечненскому музыкальному училищу (ныне колледж). В 2005 году рядом с колледжем установили памятник композитору работы скульптора Валериана Янушкевича.

      

В 1996 году во Флоренции, на доме, где прожил последние годы Михаил Клеофас, была установлена мемориальная доска с надписями на белорусском и итальянском языках.

В Беларуси, Литве, Польше выпущены почтовые марки, посвященные Огинскому.

      

В 2011 году Национальный банк Беларуси выпустил золотую монету "Михаил Клеофас Огинский". В 2015 года Банк Литвы в честь 250-летия со дня рождения Огинского выпустил памятную серебряную монету "Mykolas Kleopas Oginskis".       

В 2016 году в Беларуси была введена 50- рублёвая банкнота, на которой в коллаже изображался фрагмент шестого такта полонеза "Прощание с Родиной".

В 2014 году состоялось торжественное открытие усадьбы-музея Огинского в деревне Залесье. С сентября 2015 года там действует постоянная музейная экспозиция.

В  2015 году в Беларуси отметили 250-летний юбилей композитора. В течение года в стране прошло свыше ста посвящённых ему мероприятий: научных конференций, выставок, концертов. В залесской усадьбе-музее Огинского на протяжении всего 2015 года ежемесячно проводились концерты, лекции, экскурсии, художественные вечера. Юбилейные мероприятия прошли и в Молодечненском музыкальном колледже.

  

25 - 27 октября 2015 года в Молодечно состоялась Международная конференция, в которой приняли участие представители Беларуси, Польши, Литвы.

http://molmk.by

 

15 декабря 2015 года прошла презентация мультимедийного ресурса Национальной библиотеки Беларуси "Служение Родине: к 250-летию со дня рождения Михала Клеофаса Огинского" и книги Л. Нестерчука "Михал Клеофас Огинский: литвин, патриот, творец".

4 февраля 2016 г. в Центральной научной библиотеке Национальной академии наук Беларуси состоялась презентация книги "Михал Клеофас Огинский: политик, дипломат, министр" Рамуне Шмигельските-Стукене.  Сотрудники отдела редких книг и рукописей библиотеки подготовили выставку на тему "Михал Клеофас Огинский и его эпоха".

   

В центре Минска, на площади Свободы, появилась "Музыкальная скамья" (скульптор Вадим Мацкевич), присев на которую можно услышать знаменитый полонез "ля минор".

Такая же "музыкальная скамейка" появилась в столице Литвы Вильнюсе.

   

-----

Сайт, посвящённый М.К. Огинскому http://oginskizalesse.by/

Сайт Белорусской государственной филармонии, ансамбль "Классик-Авангард"

https://philharmonic.by/ru/artists/klassik-avangard-ansambl-solistov

Сайт Молодечненского музыкального колледжа им. М.К. Огинского

http://molmk.by  он же ВКонтакте https://vk.com/mmk_oginskogo

Сайт музея-усадьбы М.К. Огинского в Залесье http://oginsky.stsby.com/

 

Адам Мицкевич

 

Адам Мицкевич (1798 - 1855 гг.) был родом из семьи франкистов, приверженцев движения, образовавшегося в среде последователей объявлявшего себя в 1648 г. мессией, но потом перешедшего в ислам Саббатая Шеви (1626- 76 гг.). Переход Шеви в ислам был представлено его сторонником Натаном из Газы как "подвиг священного отступничества": "мессия должен спуститься в царство Зла, чтобы извлечь пленённые там божественные искры". Подражая Шеви, ряд его последователей также внешне обратились в ислам или христианство. В 1683 году в Салониках часть саббатианцев перешла в ислам, образовав группу, названную ден-ме (оборотни). От них учение Шеви-Натана воспринял Яков Франк (1726- 91 гг.). В 1756 году он переехал в Польшу, где стал проповедовать саббатианство. В 1759 году Франк вместе с группой учеников перешли в католичество. (Впрочем, польские власти усомнились в искренности их обращения и отправили многих в монастыри). Из семьи представителей этого движения была мать Мицкевича; возможно, и отец. "Франкистское происхождение Мицкевича было хорошо известно варшавскому еврейскому сообществу уже в 1838 году … Родители жены поэта также были из семьи франкистов" (Г. Шолем)[1].

В 1815 году Мицкевич поступил в Виленский университет, где принял участие в создании конспиративных антиправительственных студенческих кружков. В 1823 году он ненадолго арестовывался по делу об этих кружках. Высланный из Литвы, Мицкевич перебрался в российскую столицу и завёл там знакомства в кругах тогдашних писателей- диссидентов, а также офицеров из числа будущих декабристов. Особенно близкие отношения у него сложились с поэтом и журналистом князем П.А. Вяземским (1792 – 1878 гг.), что было неудивительно, учитывая общность не только их политических пристрастий, но и происхождения: П.А. Вяземский был правнуком крещёного еврея П. Шафирова (1669 - 1739 гг.) из Смоленска. На казнь декабристов Мицкевич откликнулся прочувствованными стихами. В 1829 году он навсегда покинул Российскую империю. Его маршрут пролегал по Германии, Швейцарии, Италии. Вопрос, на какие средства жил и путешествовал по всей Европе не имевший никакой профессии молодой человек, его биографы освещали крайне скупо; что-либо достоверное установить здесь невозможно.

Польское восстание 1830 года Мицкевич восторженно приветствовал. Как отмечал специалист по истории каббалистических движений Г. Шолем, франкисты вообще были горячими польскими патриотами и принимали участие в восстаниях 1793, 1830, 1863 гг. Однако, воспевая патриотов, "идущих в неравный бой с врагами", сам Мицкевич всё же предпочитал остаться вдали от полей сражений; в связи с чем поэт М. Гославский (1802- 34 гг.) написал стихотворение "К Адаму Мицкевичу, развлекающемуся в Риме во время народной войны". Когда в собрании эмигрантов Мицкевич экспансивно воскликнул, что следовало бы всем погибнуть, но не сдавать Варшавы, то генерал Казимир Малаховский, подписавший капитуляцию, иронически ответил ему: "Не для того ли, чтобы вы могли, рассевшись на руинах, воспевать погребённых?"

С 1832 года Мицкевич жил в Париже, занимаясь политической публицистикой, нередко облачённой в стихотворную форму. Особенно резко он критиковал Российскую империю. Примеры: "в эти мёртвые пространства <России> лишь ветер Запада дохнет Свободы"; "Может быть, кто-то из вас <русских писателей> продал душу свою царю и сегодня на его пороге бьёт ему поклоны. … Может быть, кто-то из вас продажным языком прославляет его триумф и радуется мучениям своих друзей". На стихотворение Пушкина "Клеветникам России" (1831 г.), в котором недавний поклонник "вольности и свободы" воспел подавление правительством Николая I польского восстания, Мицкевич ответил, что тот "свободную душу продал за царскую ласку". В свою очередь, Пушкин откликнулся стихами (10 авг. 1834 г.):

Наш мирный гость нам стал врагом - и ядом 

Стихи свои, в угоду черни буйной,

Он напояет. 

Издали до нас

Доходит голос злобного поэта

Российские либералы, впрочем, восторгались Мицкевичем, жадно расхватывая его стихи и доносившиеся о его деятельности в Париже слухи. Герцен на публичном обеде в 1843 году, данном в честь либерального историка Грановского, пил "за Мицкевича".

Помимо публицистики, Мицкевич занимался во Франции преподаванием: в 1839- 40 гг. он читал в Лозанне лекции по латинской литературе; с 1840 года стал профессором славянской словесности в Колеж де Франс. Эта должность не соответствовала уровню его академических заслуг, и как он её получил – тоже осталось неясным.

В начале 1840-х гг. Мицкевич и его жена Целина Шимановская, страдавшая от психического заболевания, подпали под влияние мистика А. Товяньского, утверждавшего, что "еврейский, польский и французский народы составляют триединый Израиль, призванный спасти человечество". Герцен, близко знавший Мицкевича в Париже, писал: "В домашней жизни Мицкевича было темно, что-то несчастное, мрачное, "посещенное богом". Жена его долгое время была поврежденной. Товянский заговаривал её и будто помог, это особенно поразило Мицкевича, но следы болезни остались". В 1844/5 году за пропаганду "товянизма" правительство отстранило Мицкевича от чтения лекций.

В 1848 году Мицкевич выехал в Рим для организации добровольческого легиона в помощь австрийским инсургентам. Набранные им полтысячи добровольцев приняли участие в итальянских революциях.

Вернувшись в Париж, Мицкевич некоторое время возглавлял редакцию газеты "Народная трибуна" (Tribune des Peuples). В своих выступлениях он призывал французского президента (позже императора) Наполеона III отправиться в поход за освобождение "всех угнетённых народов"[2]. Впрочем, эта идея Мицкевича оказалась чересчур смелой даже для Герцена, который от неё отмежевался.

Осенью 1855 года Мицкевич выехал в Турцию, планируя организовать еврейский легион для помощи англо-французской коалиции в войне против России. А. Леви, ученик Мицкевича, врач во французской армии, повёл переговоры в Стамбуле о наборе волонтёров. Мероприятие закончилось ничем, из-за скорой смерти Мицкевича от холеры.

В последующее время Мицкевич стал иконой для либеральной интеллигенции России и Польши. В его литературных произведениях, как и в его жизни, российские и польские либералы находили не только созвучие своим убеждениям, но и образцы для подражания. Так, герой поэмы Мицкевича "Конрад Валленрод" мнимо отрёкся от своей родины и перешёл служить к её неприятелям чтобы, в конечном счёте, их погубить. Эта идеология, саббатианско-франкистская в основе, была воспринята многими либералами.



[1] Scholem G. " Kabbalah", NY, 1974, pp. 307-308, 380.

Жена А. Мицкевича была, предположительно, правнучкой одного из франкистских лидеров Шломо бен Элиши Шора из Рогатина.

[2] Герцен А.И. "Былое и думы", 1958 г., т. 2, стр. 271- 74.