Владислав Сикорский родился 20 мая 1881 года в селе Тушув-Народовый Подкарпатского воеводства, которое располагалось в австро-венгерской Галиции. Его семья принадлежала к многочисленному социальному слою мелкой обедневшей шляхты.

В 1902 году, после окончания гимназии в Жешуве, он поступил на факультет дорог и мостов Львовского политехнического института.

Как и большинство польских студентов того времени Владислав Сикорский увлёкся идеей восстановления независимости Польши, уже более ста лет разделённой между тремя империями: Россией, Германией и Австро- Венгрией; по сути политически подчинённой, учитывая состав правящей элиты этих государств, германскому элементу. Он участвовал в студенческом кружке Лиги Народовой – национал-демократов, имевших немалое влияние во Львове; общался и дискутировал с социалистами – ППС.

Политические движения в Польше конца XIX - начала XX вв.

Со второй половины XIX века в польских землях России, Германии, Австро-Венгрии стали появляться легальные и нелегальные кружки, выражавшие основные идеологические тенденции своего времени. Проекты социально-политических преобразований, предлагавшиеся в них, различались по целям и методам, ориентировались на разные социальные слои. К концу XIX века наиболее значимыми по своей численности и активности стали два движения: национал-демократическое и социалистическое. Идеология националов-демократов, в целом, являлась продолжением идеологий прежних (конца XVIII – середины XIX вв.) польских национально-освободительных движений, стремившихся к восстановлению независимой Польши и выражавших интересы, в основном, мелкой шляхты. Их методы, с учётом провалов предыдущих попыток завоевать независимость военной силой, изменились. На первый план стала выдвигаться работа по повышению образования, культурного уровня, национального самосознания польского народа. Достижение независимости мыслилось как определённый этап такого эволюционного развития; с переходным периодом в качестве автономного политического образования. Социальное структурирование этого движения началось в 1886 году, с образования нелегальной Польской лиги. Лига действовала во всех частях разделённой между Россией, Германией и Австрией Польши: вела пропаганду; организовывала молодёжные кружки в учебных заведениях. С 1888 года в деятельности молодёжной секции Польской лиги (Związek Młodzieży Polskiej, "Зет") начал принимать участие талантливый публицист, студент физико-математического факультета Варшавского университета Роман Дмовский (1864 - 1939 гг.), вскоре выдвинувшийся в число лидеров Лиги.

С 1893 года Польская лига стала называться Национальной лигой (Liga Narodowa), а с 1897 года – национал-демократической партией (Stronnictwo Narodowo- Demokratyczne). С 1895 года Лига издавала газету "Всепольское обозрение" (Przegląd Wszechpolski), под редакцией Дмовского и Поплавского. В 1899 года она создала Общество национального просвещения. Во время русско-японской войны и российской революции 1905 года лидеры национал-демократов поддерживали царское правительство. В 1907- 09 гг. Роман Дмовский являлся членом II и III Государственной Думы от Варшавского округа и председателем польской фракции Думы. В своих публикациях того времени Дмовский подчёркивал, что главным врагом Польши является Германия, ведущая политику экспансии, в то время как для России и Австрии Польша представляет собой национальную окраину. В соответствии с тогдашней идеологией национал-демократического движения Дмовский считал, что восстановление Польши как независимого государства не является первоочередной задачей. Среди целей, которые, на его взгляд, имели наибольшую значимость для польского народа в настоящий момент, было сотрудничество с российской администрацией и постепенное получение за это политических уступок. Дмовский негативно оценивал влияние на экономку и культуру Польши организованных нацменьшинств, прежде евреев, и призывал к созданию этнически однородной, католической, консолидированной Польши. В 1911 году он организовал бойкот еврейских предприятий в Варшаве.

Основными политическими конкурентами польских национал-демократов в конце XIX – начале XX вв. были социалисты. Социалистическое движение выдвигало на первый план рабочие и социальные вопросы: 8-часовой рабочий день, создание демократической республики, свободу прессы, равные права для женщин и т.д. Социалистические идеи проникали в Польшу, в основном, из Германии и Франции, да и среди первых польских социалистов было немало иностранцев, а также представителей этнических меньшинств. Небезынтересно отметить, что, претендуя на "выражение интересов рабочего класса" лидеры польских (как, впрочем, и всех других) социалистов никакого отношения к этому классу не имели, за исключением немногих показных фигур. Основную их часть составляли журналисты, адвокаты и профессиональные революционеры. В ноябре 1892 года в Париже состоялся съезд польских социалистов, принявший партийную программу. Среди его участников были: Ст. Мендельсон (1858 - 1913 гг.), активист польского и международного рабочего движения, разработчик программы партии; Э. Абрамовский; Ф. Пёрль; Ст. Войцеховский и другие. В феврале-марте 1893 года была образована Польская социалистическая партия (Polska Partia Socjalistyczna, ППС). Тогда же в её литовскую секцию вошёл и принял самое активное участие в дальнейшей деятельности Юзеф Пилсудский (1876 - 1935 гг.). В июле 1893 г. новообразованная ППС раскололась – ряд "старых" социалистов решил образовать другую партию, принявшую название "польские социал-демократы", несколько позже – Социал-демократическая партия Королевства Польского (СДКП; с 1900 г. СДКПиЛ). СДКПиЛ ориентировалась на интернационализм и марксизм; её возглавила Роза Люксембург; в неё вошли многие профессиональные революционеры, игравшие позже важную роль в первом правительстве Советской России: Дзержинский, Мархлевский, Радек (Собельсон), Ганецкий (Фюрстенберг) и другие[1]. В самой ППС на лидирующую роль с начала 1900-х гг. выдвинулся Пилсудский. Он вёл редакционную и издательскую деятельность для партии, занимался созданием групп боевиков и "экспроприациями". В ноябре 1906 года группа социалистов во главе с Пилсудским, считавших, что в первую очередь надо стремиться к достижению независимости, а не к решению социальных задач, образовала Революционную фракцию ППС (ППС-ФР). Несмотря на значительные расхождения в теоретических вопросах, большинство польских социалистов было едино в том, что их главным врагом является "русский царизм", с которым следует вести непримиримую борьбу. (Определённую роль в такой позиции польских социалистов сыграло присутствие в их руководящем составе значительного числа евреев, враждебно относившихся к русской православной монархии). Это заметно отличало их от условно-пророссийски настроенных национал-демократов. Для идеологической атмосферы в группах польских социалистов – как, впрочем, и социалистов других стран – была характерна ориентация на модные западные общественно-политические учения: материализм, атеизм, позитивизм, дарвинизм, марксизм; отчуждение от местной национальной культуры и религии. В этом они также решительно расходились с "почвенными" национал- демократами. Позже ряд поляков- членов социалистических партий Польши покинул ряды социалистов. Некоторые из них примкнули к кооперативному движению, сходному с социалистическим, но лишённому его идеологических крайностей, либо перешли в другие партии. Так, Станислав Грабский (1871 - 1949 гг.), участвовавший в работе ППС с её основания, в 1902 г. вышел из неё и перешёл к национал-демократам; стал одним из лидеров партии. Аналогичную "эволюцию" проделал его брат Владислав Грабский (1874 - 1938 гг.), ставший, вдобавок, видным деятелем кооперативного движения в Польше. Станислав Войцеховский (1869 - 1953 гг.) вышел из ППС в 1907 г.; занялся кооперативным движением. Позже он вошёл в крестьянскую партию "Пяст".

Стрелки и легионы

В 1908 году Владислав Сикорский закончил политехнический институт и стал работать по своей специальности в департаменте водных сооружений Галиции. За время учёбы он прошёл годичные курсы в австро-венгерской армии, а после окончания института – мобилизационные сборы, в результате чего получил офицерское звание.

Начальное военное образование позволило Сикорскому оказать первые услуги своим товарищам по нелегальной патриотической деятельности – он стал вести занятия по тактике с членами боевых групп ППС. В 1907/8 г. состоялось его знакомство с Пилсудским, командиром боевиков ППС.

В 1908 году Владислав Сикорский, Казимеж Соснковский, Мариан Кукель и другие создали во Львове Союз активной борьбы (Zwiazek Walki Czynnej). Казимир Соснковский (1885 - 1969 гг.) с 1905 г. учился в Варшавском политехническом институте, откуда был исключён за участие в революции 1905 г.; входил в варшавскую секцию боевой организации ППС; в 1907 г. переехал во Львов, где поступил в местный политехнический институт. Мариан Кукель (1885 - 1973 гг.) учился в гимназии в Тарнове, принимал участие в работе местного социалистического кружка, организованного К. Радеком (Собельсоном); после окончания гимназии поступил в университет Франца-Иосифа во Львове, откуда был исключён в 1905 г. С ними тесно контактировал Юзеф Пилсудский, использовавший Союз активной борьбы для вовлечения в деятельность своей Боевой организации более широкого круга лиц, не только социалистов.

В 1910 году Сикорский организовал во Львове легальный польский военизированный союз "Стрелец" (Zwiazek Strzelecki). Аналогичные группы появились в то время и в других городах.

Создание т.н. "польских стрелковых союзов" на территории Австро-Венгрии, а затем и других стран, где жили поляки, было инициировано руководством ППС-ФР и рассматривалось как этап подготовки военных кадров в борьбе за независимость Польши. Стрелки, в основном молодёжь, изучали военную теорию; проводили практические занятия. Пилсудский читал им лекции по истории войн, выделяя случаи, близкие к ожидаемому польско-русскому столкновению. Австрийские власти смотрели на эту деятельность сквозь пальцы, рассчитывая, ввиду нараставших сложностей в отношениях с Россией, использовать настроения этих поляков (прежде всего враждебных России польских социалистов) в своих интересах, а в случае войны – включить созданные ими структуры в свою армию. Российские протесты по поводу деятельности польских стрелецких союзов, часто выступавших с антироссийскими лозунгами, австрийской стороной игнорировались. С июля 1912 года Пилсудский стал называться "главным комендантом" стрелков. Соснковский занял должность начальника его штаба. С августа 1913 года при стрелецких союзах возникли офицерские школы.

Первая мировая война

После начала Первой мировой войны на основе отрядов польских стрелков были созданы и включены в состав австрийской армии т.н. "польские легионы". Командиром первого полка легионов стал Юзеф Пилсудский. Второй полк польских легионов возглавил капитан-артиллерист Юзеф Халлер, выпускник Венской военной академии. Общее командование польскими легионами, принявшими участие в нескольких сражениях на восточном фронте, осуществляли австрийские офицеры.

В августе 1914 года Сикорский был призван в австрийскую армию. Вскоре ему, с учётом его прежней деятельности, была поручена военно-организационная работа по вербовке поляков в новообразованные легионы. Он занимался этим, возглавляя военный отдел польско-галицийского Главного национального комитета[2]. Карьера Сикорского в австрийской армии была достаточно быстрой: в 1916 году он уже имел звание подполковника.

Набирая волонтёров для легионов, Сикорский сотрудничал с Пилсудским, хотя временами между ними случались разногласия. Пилсудский стремился, на основе сначала стрелковых союзов, а потом легионов, создать польскую армию, которая могла бы стать фактором восстановления Польши как государства (в том или ином виде), а заодно орудием его личной власти. При формировании легионов он требовал, чтобы они считались "союзной австрийцам польской армией". В начале августа 1914 года он попытался образовать на крохотной территории, занятой отрядом его стрельцов в Королевстве Польском, "национальное польское правительство". (Эта попытка не была поддержана местным польским населением, отчасти из-за проводимых стрельцами реквизиций, отчасти из-за опасения репрессий со стороны российских властей). Австрийское военное командование пресекало эти поползновения и рассматривало польские легионы только как часть своих вооружённых сил. Сикорский, выполняя поручения своего начальства, занимался вербовкой поляков в австрийскую, а не польскую армию – что противоречило подходу Пилсудского. Далее, Пилсудский решил сделать ставку на содействие в восстановлении Польши немцев; осенью 1914 года он даже попытался перевести свои отряды под немецкое командование. Сикорский и весь польско-галицийский Главный национальный комитет рассчитывали на создание автономной Польши под покровительством Австрии. (Пилсудский и сам понимал, что создание автономной Польши под протекторатом Австрии было лучшим из реально возможных вариантов – в случае победы центральных держав. В сентябре 1915 г. он писал председателю ГНК Яворскому: "Политической целью войны … для меня было и остаётся объединение Галиции и Королевства Польского в составе Австро-Венгрии. Не думаю, что из этой войны можно извлечь лучшие условия для Польши". Однако польско-галицийское политическое пространство было занято легальным ГНК, и он не мог рассчитывать получить там достойное себя, как он считал, руководящее место. Ставка Пилсудского на немцев, необычная для поляка, была обусловлена, прежде всего, стремлением найти для себя незанятую политическую нишу).

С ноября 1914 г. по инициативе Пилсудского в российский части Польши (Царстве Польском) начала создаваться подпольная Польская военная организация. "Главным комендантом" ПОВ стал Адам Коц, близкий соратник Пилсудского. Летом 1915 г. Пилсудский прибыл в занятую немцами Варшаву где, вместе с помощниками, принялся набирать добровольцев в легализованную ПОВ. При этом он попытался сорвать начавшуюся на оккупированной немцами территории Царства Польского вербовку в легионы, что вызвало очередной конфликт с австрийскими военными, галицийским Главным национальным комитетом и Сикорским, отвечавшим за вербовку.

Пилсудский убеждал Сикорского, что вербовать в австрийскую армию поляков из Царства Польского, занятого немцами, не следует; либо же, по крайней мере, за это нужно получить дальнейшие политические уступки от центральных держав, поскольку эти поляки формально являлись российскими подданными. Не добившись положительных результатов, Пилсудский вернулся в легионы. В конце апреля 1916 года на смотре своих отрядов он критически отозвался о Сикорском, назвав его "прислужником австрийцев". Летом того же года он стал требовать от галицийского Главного национального комитета, чтобы контроль за вербовкой в легионы был предоставлен лично ему, а от австрийских генералов – чтобы командующие легионами австрийские военачальники были заменены его собственным офицерами. Не добившись успеха ни там, ни тут, он 29 июля 1916 г. подал рапорт об отставке, которая была принята через два месяца.

В своей "политической торговле" с австрийцами Пилсудский не располагал существенными козырями. После включения польских легионов в состав австрийской армии надобность в его услугах для австрийцев отпала, тем более, что Пилсудский лично не обладал ни военным образованием, ни серьёзным военным опытом. Да и сами польские легионы имели боевую ценность весьма относительную, служа предметом постоянных насмешек со стороны профессиональных австрийских военных.

Вскоре, однако, Пилсудскому представились новые политические возможности. 5 ноября 1916 года немецкие и австрийские оккупационные власти в Варшаве и Люблине объявили о намерении воссоздать польское государство, в форме конституционной монархии во главе с одним из принцев Гогенцоллернов. В Варшаве был учреждён Временный Госсовет. На должность главы его военного отдела, которому планировалось поручить набор поляков- волонтёров, немецкое командование пригласило Пилсудского.

Немцы, заняв летом 1915 года основную часть бывшего российского Царства Польского, образовали на его территории генерал-губернаторство, главой которого стал генерал Ганс Гартвиг фон Беселер. Стремясь привлечь симпатии местного населения, новая администрация пошла на политические реформы: разрешила использовать на государственной службе польский язык; санкционировала празднование дня польской Конституции 3 мая и т.д. Объявление о планах восстановления польского государства на территории, оккупированной центральными державами, было следующим шагом в этом направлении. Несколько позже немецкая военная администрация образовала Регентский совет, во главе с президентом Варшавы князем Здиславом Любомирским, для подготовки к созданию в Польше конституционной монархии.

2 декабря 1916 года Пилсудский встретился с фон Беселером. Он согласился помогать немцам в вербовке поляков в армию, настаивая, впрочем, чтобы польские отряды подчинялись Госсовету (т.е., самому Пилсудскому), а не немцам. 26 декабря 1916 г. в записке на имя Беселера он изложил план набора польских волонтёров.

Однако сотрудничество Пилсудского с немецкой администрацией оказалось недолгим. В июне 1917 года, то ли будучи неудовлетворённым отношением немцев к его предложениям (сформированный польский корпус перешёл в распоряжение фон Беселера, а не Пилсудского), то ли предвидя приближающийся конец войны и поражение центральных держав, он вышел из Временного Государственного совета. Тогда же по его призыву польские волонтёры начали отказываться от принесения присяги кайзеру. В результате те из них, что были родом из Царства Польского (то есть, формально российские подданные), были интернированы, а происходившие из Австро-Венгрии включены в австрийские части и направлены на итальянский фронт. В середине июля 1917 года немцы арестовали и ряд членов про-пилсудской Польской военной организации (её численность к тому времени достигла 17 тыс. человек).

Сам Пилсудский был арестован немецкими властями в начале июля 1917 года и отправлен вглубь Германию, в крепость в Магдебурге – не столько для изоляции, сколько с прицелом на будущее, для его потенциального использования немецким Генштабом как политической фигуры, враждебно настроенной по отношению к России. Дальнейшим набором добровольцев в польские отряды при немецкой армии стал заниматься Регентский совет.

* * *

Политика национал-демократов перед Первой мировой войной и после её начала была прямо противоположной политике социалистов вообще и Пилсудского в частности. В мае - июне 1913 года один из основателей Лиги Народовой Зигмунт Балицкий (1858 - 1916 гг.) в серии статей раскритиковал военные приготовления и антироссийские декларации Пилсудского, показав, что за ними стоят австрийские секретные службы и международные авантюристы. После начала войны Роман Дмовский приветствовал изданный 14 августа 1914 года главнокомандующим русской армией великим князем Николаем Николаевичем манифест, обещавший создание объединённой Польши, "свободной в вере, языке и самоуправлении". Лидеры национал-демократов образовали в Варшаве Польский национальный комитет (ПНК), предполагая составить из его членов будущее правительство, и заявили о поддержке России и Антанты. В 1915 году, после поражений, понесённых русскими войсками, ПНК переместился в Петроград, позже – в Лозанну, а в 1917 году – в Париж. В созданный немцами в Варшаве Временный Государственный совет представители национал-демократов не вошли, продолжая делать политическую ставку на сотрудничество с Россией и Антантой. Падение царского правительства и изменение отношения новых российских властей (Временного правительства, затем большевиков) к национальным окраинам, которым была обещана независимость, упразднили прежнюю установку национал-демократов на автономное самоуправление для Польши - в повестку дня стало образование суверенного польского государства. Положение о создании независимой Польши содержалось и в мирной программе (т.н. "14 пунктов") президента США Вильсона. Летом 1917 года Роман Дмовский разослал представителям союзников записку, где была сформулированы предложения по границам будущей независимой Польши.

Со вступлением в войну Америки и приближением победы Антанты над блоком центральных держав шансы находившегося в Париже Польского национального комитета на определяющую роль в образовании будущего правительства Польши значительно возросли, особенно учитывая, что именно во Франции должны были собраться победители для определения очертаний будущего мира. Однако всё сложилось несколько иначе.

* * *

В феврале 1918 года служба Сикорского в австрийской армии закончилась. 16 февраля, после получения известий о заключенном правительством Украинской народной республики[3] договоре с центральными державами, офицерское собрание военного отдела польско-галицийского Главного национального комитета заявило о разрыве отношений с Австро-Венгрией[4]. (Днём раньше перешёл фронт и соединился с польскими войсками в России полк польских легионов под командованием Халлера[5]). Сикорский был арестован австрийскими властями и уволен из армии. После освобождения в апреле 1918 года он некоторое время занимался коммерческой деятельностью.

11 ноября 1918 года было объявлено перемирие.

От моря и до моря (Польша в 1918- 21 гг.)

Становление независимой Польши

Падение в 1917- 18 гг. всех трёх разделивших некогда Польшу государств – Российской, Германской, Австро-Венгерской империй – существенно облегчило восстановление её независимости. Тем более, что в "14 пунктах" мирной программы президента Вильсона, объявленных 8 января 1918 года, тринадцатый пункт формулировался так: "Должно быть образовано независимое польское государство, включающее территории, населённые бесспорно польским населением, и имеющее свободный выход к морю". Но и без этой декларации польское государство с октября - ноября 1918 года явочным порядком начало самоорганизовываться. Основой его территории стали немецкая и австрийская оккупационные зоны (Варшава, Люблин), Западная Галиция (Краков), а в результате Великопольского восстания (декабрь 1918 г.) ещё и Познань, бывшая немецкая провинция. Локальными центрами власти на этих территориях становились, по мере ликвидации оккупационных администраций, политические структуры наиболее значимых партий и их военизированные отряды.

В Варшаве в начале ноября 1918 года формальной властью являлся Регентский совет, руководимый князем Здиславом Любомирским. Как прогерманский орган, учреждённый во время оккупации немцами Царства Польского, он не имел шансов ни на создание авторитетного национального правительства, ни на признание Антантой. Однако уходившие немцы позаботились о своих интересах. 10 ноября 1918 года немецкая разведка отправила специальным поездом в Варшаву содержавшегося больше года в Магдебурге Юзефа Пилсудского, имевшего устойчивую репутацию германофила и врага России. (Небезынтересно сходство этой операции с отправкой немецкой разведкой, при участии международных социалистических кругов, группы Ленина в Россию – тоже, кстати, социалистов).

Прибыв в столицу, Пилсудский смог сразу же опереться на части созданной им там ранее, вместе с Адамом Коцем, Польской военной организации (ПОВ). Он объединил её силы с отрядами сформированных немцами польских войск и образовал, "для поддержания порядка", местную милицию. В результате столица фактически оказалась под его военным контролем. 14 ноября 1918 года Пилсудский объявил себя Начальником государства и приказал дать радиограмму, что он является Главнокомандующим польской армией. Эти действия Пилсудского, бывшего социалиста, поддержала социалистическая партия, тем более, что он пригласил сформировать правительство социалистов – сначала И. Дашинского, главу социал-демократов Галиции, захватившего, после ухода оккупационных войск, власть в Люблине, потом Е. Морачевского, одного из лидеров ППС.

"Самоорганизованное" в Варшаве правительство Пилсудского не признали, однако, национал-демократы, наиболее крупная и влиятельная партия страны, руководители которой находились в то время в Париже, на начинающейся конференции представителей стран Антанты. Не было оно признано ни в Великой Польше (Познани), где в конце 1918 - начале 1919 гг. установилась власть Верховного народного совета, во главе с Войцехом Корфанты; ни в Западной Галиции (Кракове), где власть перешла к Польской ликвидационной комиссии, во главе с Винсентием Витосом, лидером Крестьянской партии. Страны Антанты также отнеслись к захвату власти в Варшаве Пилсудским, воевавшим ранее на стороне центральных держав, прохладно.

Последовавшие в декабре 1918 года переговоры Пилсудского со Станиславом Грабским, представителем Польского национального комитета (ПНК), одним из лидером национал-демократов, позволили устранить часть этих противоречий. Была достигнута договорённость об учреждении нового правительства во главе с членом ПНК Игнацием Падеревским; о проведении выборов в Учредительный сейм; и о признании за ПНК представительства интересов Польши на конференции в Париже. Впрочем, Пилсудский предложил добавить в состав польской делегации на конференции четверых своих сторонников. (В состав этих назначенцев Пилсудский ввёл евреев Шимона Аскенази и Владимира Мицкевича. сына поэта Адама Мицкевича – очевидно, стремясь подчеркнуть перед представителями стран Антанты отличие своей политики от политики своего оппонента Р. Дмовского, главы польской делегации в Париже, неоднократно выступавшего с требованиями ограничения деятельности евреев в Польше).

Руководители появившейся де-факто Польши сочли необходимым прежде всего определиться с территорией страны. На западе её границы установились вначале в результате восстания поляков в Познани (Великой Польше), а окончательно – по Версальскому договору. На востоке, из-за нестабильного положения в России, положение с границей было неясным. В декабре 1919 года на Версальской конференции союзники порекомендовали провести восточную границу Польши по линии, отделяющей территории, где поляки составляли этническое большинство, от территорий, населённых другими народами – линии Керзона (это практически нынешняя граница Польши).

Предложение о проведении восточной границы Польши по линии Керзона не встретило возражений со стороны лидеров ПНК. (Национал-демократы выступали за создание этнически однородной Польши, и не желали включения в её состав иноэтничных территорий). Вместе с тем, хотя Польша как независимое государство прекратила своё существование достаточно давно, почти полтора столетия назад, среди культурного наследия, передававшегося шляхтой из поколения в поколения, имелись, очевидно, и убеждения в принадлежности к Польше некоторых регионов, населённых преимущественно литовцами, украинцами, закарпатскими русинами и белорусами[6]. Во всяком случае, некоторые польские политические деятели сочли необходимым, пользуясь нестабильным положением на территории бывшей Российской империи, отодвинуть восточные границы Польши как можно дальше.

Движение на восток

Одной из первых операций польских властей по сдвигу на Восток своих границ стали боевые действия в Галиции.

В ноябре 1918 года, после ухода войск центральных держав с территории Восточной Галиции, вооружённые отряды украинских националистов объявили об образовании Западноукраинской Народной республики (ЗУНР), со столицей во Львове. (Большинство населения самого Львова составляли поляки, однако окружающие его деревни были украинскими). В начале ноября 1918 года войска ЗУНР осадили Львов, который защищал немногочисленный польский гарнизон.

10 ноября 1918 года Сикорский, по поручению варшавского Регентского совета, назначившего его в октябре 1918 г. (ещё до прибытия в Польшу из Германии Пилсудского) начальником штаба войск в Галиции, вылетел на аэроплане (бывшем австрийском, но уже получившим польские опознавательные знаки) из Кракова во Львов и возглавил находившиеся там польские силы. Действия его группы и других отрядов польских войск, направленных в Восточную Галицию позже, были успешными: весной-летом 1919 года они не только сняли осаду со Львова, но и далеко потеснили отряды ЗУНР, захватив Тарнополь, Бежаны и земли далее на восток до реки Збруч. Восточная Галиция была де-факто присоединена к Польше.

После завершения галицийской кампании Сикорский был направлен командовать дивизией в Полесье.

Параллельно с операциями в Восточной Галиции, польские войска продвигались на восток и в других направлениях – на Волынь, Полесье, Литву. 21 апреля 1919 года отряды Рыдз-Смиглого захватили Вильнюс с окрестностями, вынудив литовское правительство перебраться в Каунас. Затем последовало наступление на Белорусском направлении армии генерала Шептицкого: 6 августа 1919 года его войска заняли Слуцк, 8 августа – Минск. 19 сентября в Минск прибыл и выступил с речью там Пилсудский.

Занятие Польшей Восточной Галиции (включая Львов), части полесских, волынских земель, Белоруссии (включая Минск), Виленской области (включая Вильнюс) продвинуло польскую границу далеко на восток относительно отведённой ей союзниками линии Керзона. Эти приобретения, однако, нельзя было назвать устойчивыми. Петлюровская Директория в Киеве претендовала на Галицию и Западную Украину; литовское правительство в Каунасе не могло отнестись равнодушно к потере большей части своей страны, в том числе столицы; неподалёку от новых польских приобретений находились русские войска, красные и белые, которые, впрочем, пока что были заняты борьбой между собой.

Для Пилсудского захват земель на востоке являлся частью его плана создания Междуморья – федерации независимых государств от Балтийского до Чёрного моря, во главе с Польшей. Такая федерация, с одной стороны, блокировала бы Россию – в каком бы виде она ни восстановила своё государственное существование после гражданской войны – от Западной Европы, а с другой – гарантировала бы безопасность самой Польши; "не может быть независимой Польши без независимой Украины" (Пилсудский). В Междуморье должны были войти: Украина, Литва (отдельно или в федерации с Польшей), Латвия, Чехословакия и т.д. Пилсудский стремился к максимальному ослаблению России: "замкнутая в границах XVI века, отрезанная от Чёрного и Балтийского морей, лишённая земли и минеральных богатств Юга и Юго-Запада, Россия превратится во второразрядную державу" (Пилсудский). С другой стороны, Польша должна была бы приобрести в федерации от моря до моря главенствующее значение, "с лёгкостью установить свою сферу влияния от Финляндии до Кавказа". Главные оппоненты Пилсудского, националисты Дмовского выступали против этого проекта, настаивая на приоритетности решения внутренних задач и на создании этнически однородной, а не "мультикультурной" Польши.

Союз Пилсудского с Петлюрой

В феврале 1919 года Красная армия заняла Киев и Петлюре пришлось перебраться в Подолию. Хотя киевские националисты безо всякого энтузиазма встречали известия об успешном продвижении польских войск на восток, однако большевики были для них гораздо опаснее. С другой стороны, проект Междуморья предусматривал создание независимой Украины, так что Пилсудский и Петлюра имели общие интересы.

В конце 1919 года Начальник государства и атаман встретились в Варшаве. Петлюра был вынужден признать польские приобретения в Галиции и Западной Украине в обмен на обещание помощи. 24 апреля 1920 года Польша и Директория подписали военный договор. Между делом, Пилсудский в марте 1920 года присвоил сам себе (без согласия сейма) маршальское звание.

Заключение Пилсудским союза с Петлюрой было встречено протестами со стороны национал-демократов, возражавших против продолжения экспансионистской политики на Востоке. Станислав Грабский подал в отставку с поста председателя комиссии сейма по иностранным делам. Впрочем, и Петлюру критиковали его соратники за уступку украинских земель.

Польско-советская война

Наступление на Киев. 25 апреля 1920 года польские войска под командованием Рыдз-Смиглого, совместно с отрядами Петлюры, начали продвижение в сторону Киева. Преодолевая сопротивление советских войск, они растягивали фронт. Столица Украины была сдана им без боя. Вечером 7 мая польская кавалерия вступила в Киев.

Сикорский принимал участие в этой операции. Ещё в марте 1920 года его отряды захватили железнодорожный узел Мозырь - Каленковичи, лежавший на пути к украинской столице. В Киевской кампании он командовал 9-ой дивизией пехоты и Полесской группой войск.

Контрнаступление Красной армии. Глубокое внедрение польских войск на Украину, особенно занятие ими Киева, вызвало масштабную войну между Польшей и Россией. Несмотря на продолжающиеся бои с белыми, командование Красной армии сосредоточило против поляков значительные силы. Был образован Западный фронт, во главе с М. Тухачевским; Юго-Западный фронт, во главе с А. Егоровым; туда же была направлена Первая Конная армия Будённого. 30 мая 1920 года "Известия ВЦИК" опубликовали призыв генерала Брусилова к бывшим царским офицерам вступать в Красную армию для отпора польской агрессии.

В конце мая в бой с польскими отрядами на юго-западном направлении вступила кавалерия Будённого, а в начале июля с северо- запада начали основное наступление войска Тухачевского.

Польское командование, как позже признавал сам Пилсудский, недооценило возможности России, положившись на ослабление Красной армии в результате гражданской войны, и переоценило силы своих петлюровских союзников, в том числе степень их поддержки местным (украинским) населением. Особенно критичной стала для поляков недооценка Первой Конной армии. Пилсудский полагал, что современная война, с использованием пулемётов и артиллерии, сведёт роль кавалерии на нет. Однако отряды Будённого, действуя в тылу польской армии, полностью дезорганизовали её коммуникации и снабжение.

Пилсудский принял решение оставить Киев. 10 июня отряды поляков и петлюровцев покинули столицу Украины.

Русские войска размеренно наступали, со скоростью примерно 20 километров в день. Движение Красной армии производило, по словам Пилсудского, "впечатление чего-то неодолимого"[7]. Поляки непрерывно отступали, иногда обращаясь в бегство, лишь заслышав о приближении русских. Так, генерал Борущак, отвечавший за оборону Вильно, поспешил эвакуироваться ещё до того, как противник появился на горизонте. 14 июля в столицу Литвы вошли кавалерийские отряды Гая. "Наша армия почти без попыток вступить в бой неустанно отступала, набирая при этом такой темп, что через месяц оказалась у ворот столицы <Варшавы>, расположенной на расстоянии 600 км в тылу"[8]. Не сумел удержаться и Сикорский, оборонявший тогда Брест. 31 июля, после недолгих боёв, его войска вынуждены были отступить.

Непрерывные поражения на восточном фронте вызвали в Польше острую критику Пилсудского. Его киевский поход, вначале восторженно встреченный в шовинистических кругах, теперь назывался "фантастическим капризом авантюриста". Особенно резко осуждали Пилсудского националисты, возражавшие и ранее против его экспансионистских восточных планов. 22 июня в Варшаве было сформировано правительство Владислава Грабского, одного из лидеров национал-демократов. Новый премьер обратился за содействием к Франции и Англии. Прибыв в первых числах июля в Спа (Бельгия) на проходившую там конференцию представителей стран Антанты и Германии, он попросил их стать посредниками в мирных переговорах с Россией. Союзники согласились, при условии принятия поляками линии Керзона в качестве границы и отказа от Вильнюса. Грабский дал положительный ответ на эти предложения и 11 июля британский министр иностранных дел лорд Керзон переправил их советскому руководству.

В тогдашней военно-политической верхушке Советской России имелись определённые разногласия по вопросам как конечных целей польской войны, так и тактики её ведения. Ленин и Троцкий, воодушевлённые быстрыми успехами Красной армии, считали, что очередной задачей должен быть захват и советизация Польши, а затем через неё, как через мост, помощь пролетарским революциям в странах Европы, прежде всего, Германии. Против этого возражал Сталин, являвшийся тогда членом Политбюро, а на Юго-Западном фронте политкомиссаром, указывая, что подобные цели, при наличии в стране ещё мощного белого движения, во всяком случае, преждевременны[9]. Если бы решение вопроса зависело от Сталина – которого Станислав Грабский, брат тогдашнего премьера и тоже видный деятель национал-демократической партии, после Второй мировой войны назвал "величайшим реалистом" – то, скорее всего, граница России с Польшей по "этнической" линии Керзона была бы установлена уже тогда. (Она стала таковой после 17 сентября 1939 г., а потом была утверждена по итогам Второй мировой войны). Но в 1920 году на повестке дня у руководителей Сов. России стояла "мировая революция", поставившая целью захват власти во всех странах представителями трудящихся, и предложение Керзона было ими отклонено. 17 июля Советское правительство потребовало от Польши проведения прямых переговоров, на которых выдвинуло условия, превращавшие её в зависимую страну. До некоторой степени это консолидировало польское общество и облегчило положение Пилсудского. 24 июля 1920 г. кабинет Грабского сменило "правительство народной обороны" Витоса и Дашинского, сторонника Пилсудского. Но в военной тактике Сталин настоял на своём, и, отказавшись выполнить приказ Тухачевского о движении войск Юго-Западного фронта на Варшаву, занялся, вместе с Будённым, осадой Львова. Троцкий оценил их поведение как "неповиновение".

В конце июля в Белостоке, после его занятия войсками Тухачевского, был сформирован Временный революционный польский комитет, в который вошли Ю. Мархлевский, Ф. Дзержинский, Ф. Кон, Ю. Уншлихт, Э. Прухняк[10] и другие деятели лево-социалистических организаций Польши. Предполагалось, что этот комитет после занятия столицы возьмёт на себя функции правительства.

Битва за Варшаву. 12 августа 1920 года войска Красной армии, находившиеся в нескольких десятках километров к северу от столицы Польши, начали решающее наступление. Этой фронтальной атаке противостояла 5 армия под командованием Сикорского. Ей удалось задержать советские войска, пока не подошла резервная армия Пилсудского. Перевес в численности оказался на стороне поляков. Положение передовых отрядов Красной армии, далеко оторвавшихся от тыла, усугубила растянутость их коммуникаций. 18 августа Тухачевский отдал приказ об общем отступлении. Его попытки стабилизировать фронт потерпели неудачу, и теперь уже польские войска начали стремительно продвигаться вперёд. Отступление Красной армии превратилось в хаотичное бегство; много русских солдат попало в плен.

Победа поляков в Варшавском сражении получила название "чуда над Вислой". Пилсудский в книге "1920 год" приписывал разработку плана битвы себе. О Сикорском он в этой книге упомянул только раз, в пренебрежительном тоне описав его неудачную попытку защитить Брест. Напротив, французский маршал Фош, в предисловии к книге Сикорского "Над Вислой и Вкрой" высоко оценил вклад автора в "чудо". Другие приписывали разработку плана решающей битвы французскому генералу Вейгану, советнику поляков. "У победы десять отцов, поражение всегда сирота" (пословица).

После успешного исхода "битвы за Варшаву" Сикорский во главе 3 армии участвовал в также удачных для поляков сражениях с Первой Конной армией Будённого на юго-востоке страны, в Замостье.

Продвигаясь вперёд, польская армия вновь занимала белорусские, украинские, литовские земли, с которых её недавно изгнали русские войска. 9 октября отряды генерала Желиговского захватили Вильнюс. Армия Сикорского в это время составляла второй эшелон поддержки.

Рижский договор. 18 октября 1920 года обе стороны условились о прекращении огня, а 18 марта 1921 года в Риге подписали мирный договор. Сов. Россия вынужденно согласилась со значительными уступками полякам украинской и белорусской территории, примерно на 250 километров за линию Керзона. Пинск отошёл к Польше, а Минск, хотя и остался белорусским городом, располагался теперь в 15 километрах от новой польской границы. Впрочем, если бы не позиция национал-демократов, особенно Станислава Грабского, входившего в состав делегации Польши, эта граница продвинулась бы на восток ещё дальше[11].

Новые восточные границы Польши, определённые Рижским договором, довольно долго не признавались западными странами. Только в марте 1923 года Парижское совещание послов стран Антанты, а за ним правительство США, признало их де-факто; правда, с учётом того, что "польское правительство заявило о своём согласии соблюдать права национальных меньшинств". Сикорский, бывший тогда премьер- министром, охарактеризовал это признание как "величайший для Польши международный акт со времён Версальского мира". Впрочем, гарантий этих границ Польша не добилась.

Небезынтересно отметить, что Вторая Речь Посполитая, ещё недавно, по словам польских патриотов, "подвергавшаяся колониальной эксплуатации со стороны царизма, лишавшего поляков возможности развивать свою национальную культуру", захватив часть Белоруссии и Украины, сама стала нещадно эксплуатировать их непольское население и подавлять его национальную культуру – кстати, вопреки своим недавним заявлениям на международном уровне. Белорусские и украинские крестьяне на отошедших полякам территориях облагались непосильными налогами; у многих из них были конфискованы в пользу польских колонистов земли. Восстания и бунты подавлялись карательными экспедициями. Проводилась политика насильственной полонизации. Так, только в Галиции власти закрыли более 3500 украинских школ. В волынских деревнях, где 80% населения составляли украинцы, из 2000 начальных школ было только 8 украинских. В 1919 г. в Западной Белоруссии было 400 национальных школ, в 1921 г. их осталось 37. К 1939 г. в польской Белоруссии не осталось ни одного печатного органа на белорусском языке.

Внутриполитическая обстановка в 1920-х – 30-х гг.

Блоки и коалиции

В 1920-х гг. в Польше имелись две противостоявшие друг другу крупные политические партии, обладавшие массовой социальной базой – национал-демократы (НД) и социалисты (ППС). Между ними находились, также влиятельные, центристские крестьянские партии. Отдельно от них существовала группа военных, примыкавших к Пилсудскому – прообраз будущей майской хунты. Впрочем, сам Пилсудский, некогда лидер социалистов, как и многие из его окружения, обычно выражал поддержку позициям левых и негативно относился к национал-демократам.

При неустойчивом балансе голосов в сейме правительство образовывали блоки разных сил, то и дело сменявшиеся – в основном, коалиции социалистов и центра, или центра и националистов. Когда такую комбинацию создать не удавалось, формировался внепартийный кабинет профессионалов.

5 ноября 1922 года прошли выборы в новый польский сейм. Расклад сил оказался следующим: национал-демократы получили около 30% мест, социалисты (ППС) – 25%, центр (крестьянские партии) – столько же, блок национальных меньшинств – около 20%.

9 декабря 1922 г. сейм избрал президента Польской Республики. Им стал Г. Нарутович. До получения Польшей независимости Нарутович жил, в основном, за рубежом, работая по своей инженерной специальности и поддерживая связи с эмигрантами-социалистами. В 1919 году он вернулся в Польшу, где сразу стал депутатом сейма, а потом и членом нескольких кабинетов. В политическом отношении Нарутович считался одним из самых близких Пилсудскому людей, являясь, к тому же, его родственником. На пост президента Польши Нарутович был избран голосами социалистов, блока национальных меньшинств (в котором решающую роль играли еврейские структуры) и части центра. Таким образом, новоизбранный глава государства получил свою должность от организованных нацменьшинств и представителей трудящихся.

Обслуживание, под тем или иным благовидным предлогом, интересов финансового капитала являлось в XX веке, по большей части, весьма престижным занятием – во всяком случае, более выгодным и безопасным, чем защита интересов своего народа. Но не всегда. За голосованием в сейме последовали протесты и демонстрации возмущённых поляков; Нарутовича называли масоном, атеистом, еврейским президентом; его выборы – оскорблением польского народа. А через неделю после избрания Нарутовича польский патриот Элигиуш Невядомский застрелил его.

После убийства Нарутовича социалисты и сторонники Пилсудского пытались организовать массовые беспорядки.

16 декабря 1922 года председатель сейма Мацей Ратай предложил, в условиях сложившейся напряжённой обстановки в стране, на пост премьера и, одновременно, министра внутренних дел кандидатуру Сикорского. В Генеральном штабе его заменил Пилсудский, продолжавший занимать должность председателя Узкого военного совета (главнокомандующего польской армией в мирное время). Пост военного министра занял близкий друг Пилсудского Соснковский, а министром финансов стал Владислав Грабский.

Внепартийное правительство Сикорского просуществовало недолго. Его основной задачей была стабилизация положения в стране. 26 марта 1923 года, получив вотум недоверия сейма при голосовании по бюджетным вопросам, Сикорский ушёл в отставку.

В мае 1923 года новое правительство образовал блок националистов и центра (крестьянской партии "Пяст"), во главе с Витосом. Пилсудский покинул должность начальника Генерального штаба, на которой его сменил Станислав Халлер. Военным министром стал генерал Шептицкий. Однако правительственный блок оказался неустойчивым.

В декабре 1923 г. было образовано новое внепартийное правительство во главе с Владиславом Грабским. В. Грабский за время своего относительно долгого второго премьерства (декабрь 1923 - ноябрь 1925 гг.) осуществил ряд крупных экономических реформ либерально-монетаристского толка. Был образован Банк Польши, в форме акционерной компании, по аналогии с Федеральной резервной системой США; польскую марку, из-за гиперинфляции ежемесячно падавшую в стоимости в три раза, заменила новая валюта – злотый, обеспеченный золотом и т.д.

Работа Сикорского в правительстве

Владислав Сикорский, не будучи формально связан ни с национал-демократами, ни с социалистами, считался военным профессионалом, и, как таковой, руководил – когда у власти оказывались кабинеты внепартийных профессионалов – или военным министерством, или министерством внутренних дел. Его политические симпатии располагались ближе к центру.

21 февраля 1921 года, вскоре после прекращения военных действий на восточном фронте, Сикорский был назначен начальником Генерального штаба. (В это время у власти находилось левоцентристское правительство Витоса - Дашевского). Тогда же ему было присвоено следующее звание дивизионного генерала. На этом посту он участвовал в разработке военно-политической доктрины Польши, известной как "теория двух врагов" (Германии и России; при этом сам Сикорский делал акцент на необходимости обеспечить безопасность Польши прежде всего со стороны Германии); вёл переговоры о сотрудничестве с представителями французской армии.

16 декабря 1922 года, после убийства новоизбранного президента Польши Нарутовича, председатель сейма Мацей Ратай предложил на пост премьера и, одновременно, министра внутренних дел кандидатуру Сикорского. 26 марта 1923 года, получив вотум недоверия сейма при голосовании по бюджетным вопросам, Сикорский ушёл в отставку.

17 февраля 1924 года Сикорский занял пост военного министра в новом внепартийном правительстве Владислава Грабского, где занимался, в основном, модернизацией армии и созданием Корпуса пограничной охраны.

Рост польского национального сознания

В 1920-х гг. в Польше неуклонно росло осознание коренным населением страны своих жизненных интересов. Эти интересы выражала, в первую очередь, программа национально-демократической партии, требовавшая поддержки отечественного бизнеса, народной культуры и католической церкви[12]. Национал- демократы выступали против искусственного обострения в обществе классовых конфликтов; против грабежа экономики страны этническими бандами; против навязываемого либералами-космополитами "мультикультурализма"[13]. После начала Первой мировой войны они поддержали Россию, рассчитывая на создание, с её помощью, автономной Польши, и остатки этого "русофильства" проявлялись в их внешней политике ещё долгое время. Рост политического самосознания коренного населения Польши выражался в повышении популярности программы национал-демократов и постоянном увеличении числа голосовавших за неё избирателей.

К середине 1920-х гг., после возникновения и распада нескольких нестабильных правительственных комбинаций, начала вырисовываться перспектива образования достаточно устойчивого союза национал-демократов, христианских демократов и крестьянских партий.

Такой ход событий не устраивал Пилсудского и тех его приближённых, для которых Польша была "этой страной", поляки – "народом идиотов" (Пилсудский), а лица, пытавшиеся защитить своих сограждан от этнических мафий – "сеятелями ненависти".

В свою очередь, в национальных кругах отношение к группировке Пилсудского было негативным. Антиклерикальные взгляды многих их них были хорошо известны, как и их иррациональная, потенциально опасная для страны, ненависть к России. Опасными представлялись претензии Пилсудского на бесконтрольное управление армией, при отсутствии военного образования, наличии реального опыта командования лишь партизанскими соединениями и склонности к "фантастическим авантюрам". Его неудержимая самореклама в мемуарах возмущала, а грубая публичная брань по адресу оппонентов, которых он именовал то "обделавшимися тварями", то "разъярёнными обезьянами" вызывала отвращение. Многие считали Пилсудского, при всех его амбициях и заявляемом патриотизме, только игрушкой, манипулируемой силами, стремящимися к эксплуатации польского народа, извращению его культуры и уничтожению в стране католической религии. Казимеж Лютославский, один из лидеров национал-демократов, писал в "Мысли народовой", что Пилсудский является "орудием международного сионизма в борьбе с польским народом". Застреливший Г. Нарутовича Элигиуш Невядомский говорил на суде, что его пуля "вначале предназначалась Пилсудскому".

В таких условиях подавление растущего национального движения становилось для группы Пилсудского вопросом уже не только возвращения уплывавшей из рук власти, но и собственной безопасности.

Майский переворот

В январе 1921 года Пилсудский, на волне успехов в польско-советской войне, издал декрет об организации высших военных властей, закреплявший его контроль над армией в мирное время. Это сделало его фактическим арбитром политического курса страны. Националисты Дмовского - главные оппоненты Пилсудского, как и сторонники парламентской демократии, к которым примыкал Сикорский, возражали против такого положения дел. Начиная с мая 1923 года, когда к власти пришёл кабинет Витоса, предпринимались попытки реорганизовать управление армией так, чтобы в мирное время её контролировал парламент (через военного министра). 27 июня 1923 года проект такого рода предложил тогдашний военный министр Шептицкий. Он вызвал критику со стороны Пилсудского, который через пять дней, 2 июля 1923 года, ушёл с поста председателя Узкого военного совета, вслед за чем, в течение лета и осени 1923 года выступил в нескольких городах страны и опубликовал ряд статей в газетах с осуждением проекта реформы управления армией. Его активно поддержали офицеры, группировавшиеся вокруг Адама Коца: Ю. Бек, А. Минковский, ... В декабре 1923 года, после падения кабинета Витоса, проект Шептицкого был отозван, однако Сикорский, ставший в феврале 1924 года военным министром, заменил его собственным, похожим по смыслу, согласно которому Генеральный инспектор вооружённых сил (главнокомандующий во время войны) в мирное время подчинялся военному министру. Несмотря на попытки Сикорского достичь соглашения с Пилсудским, тот не пошёл на компромисс. В ноябре 1925 года, после отставки кабинета Грабского, Сикорский покинул свой пост и вопрос реорганизации управления армией опять повис в воздухе. Конфликт между Пилсудским и Сикорским усилили военно-мемуарные публикации первого ("1920 год" и др.), в которых тот, по словам Сикорского, "воспевал собственную деятельность и смешивал с грязью всех, кто не был связан с его свитой". По настоянию Пилсудского Сикорский был отправлен командовать VI военным округом в далёкий от столицы Львов. 21 апреля 1926 года, при очередной реорганизации правительства, Пилсудский (уже планировавший государственный переворот) потребовал от президента, чтобы Сикорского не назначали ни в центральный военный аппарат, ни на пост министра внутренних дел.

В первых числах мая 1926 года лидер крестьянской партии "Пяст" Витос сумел договориться с национал-демократами и христианскими демократами об организации новой правительственной коалиции. Пилсудскому стало ясно, что в ближайшее время восстановить контроль над армией легальным путём ему не удастся. Подталкиваемый своим окружением, он решился на государственный переворот. 12 мая части, руководимые сторонниками Пилсудского, заняли ряд зданий в столице. Произошли стычки с применением оружия. В Варшаве мятежникам удалось создать численный перевес; их поддержали социалисты, коммунисты, немалая часть столичной прессы. Однако большинство генералов выступило против переворота, а Краков, Торунь, Львов, Познань оставались на стороне правительства. Дело решил отказ социалистического профсоюза железнодорожников перевозить правительственные войска и задержки телеграмм в военные части (так, приказ премьера Витоса к Сикорскому прибыть из Львова с подкреплениями в столицу был задержан почтой на сутки). После потери ряда ключевых пунктов в Варшаве, включая вокзал и аэропорт, президент Войцеховский и премьер-министр Витос приняли решение уйти в отставку.

Пилсудский пошёл на переворот 12 мая, чтобы не допустить прихода к власти коалиции центра и национал- демократов, о создания которой Витос 10 мая договорился с Грабским и Дмовским. Более широкой целью его диктатуры являлось отстранение национал-демократов от принятия решений по ключевым вопросам судьбы страны, что и было осуществлено в 1926- 39 гг. – с известными результатами.

* * *

В преддверии майского переворота Пилсудский установил за Сикорским, как за потенциальным противником, "надзор": по его указанию Коц, один из самых доверенных офицеров Пилсудского, 14 апреля 1926 года получил назначение начальником штаба войск в VI округе и приехал во Львов. Он находился там вплоть до марта 1928 года, когда Пилсудский решил сместить Сикорского с его поста.

19 марта 1928 года Сикорский был отстранён от командования VI округом и отправлен в "резерв военного министра", в котором и числился, без назначения на должность, до самого падения Польши.

Пилсудчики, захватив власть, не церемонились в выборе средств борьбы со своими политическими противниками. Выступивший против переворота генерал Загурский был убит при невыясненных обстоятельствах; генерала Розвадовского два года продержали в тюрьме. Депутат сейма Ежи Здзеховский, критиковавший режим, был избит офицерами Пилсудского в собственной квартире; избиениям подвергались заключённые в 1930 году в Брестскую крепость лидеры партий.

В таких условиях Сикорский предпочёл покинуть Польшу. Большую часть 1930-х гг. он находился во Франции, где написал ряд книг, одна из которых, "Будущая война, её возможности и характер, а также связанные с ней вопросы обороны страны" (1934 г.), привлекла внимание военных теоретиков разных стран и была переведена на несколько языков. В ней Сикорский обосновал необходимость мобильных механизированных соединений; развил концепцию блицкрига; описал – в целом правильно, как показали последующие события – характер и масштабы следующей мировой войны. По указанию Сталина книга Сикорского стала учебным пособием для слушателей Академии Генерального штаба. Польский Генштаб её, напротив, проигнорировал.

В 1936 году Владислав Сикорский, Игнаций Падеревский, Юзеф Халлер, Войцех Корфанты, Карол Попель образовали оппозиционный режиму пилсудчиков "Фронт Морж" (Morges; по названию швейцарской деревни, где происходила их встреча). Халлер и другие деятели этой группы вошли в руководство созданной в 1937 году польской Партии труда, объединившей христианско- демократическую и национальную рабочую партии. Партия труда поставила во главу своей программы тезис о замене капитализма и социализма "третьим путём" – сочетанием либеральной демократии и христианской этики.

После начала войны Владислав Сикорский вернулся в Польшу.

Крах "санационного" режима

После переворота 12 мая 1926 года в Польше была установлена личная диктатура Пилсудского, слегка прикрытая заседаниями лишённого возможности реально влиять на политику сейма и проведением, время от времени, фальсифицируемых выборов.

Во внутренней политике правительство "санации" (так назвала свой режим клика Пилсудского) успешно справилось с задачей подавления своих главных противников. Роман Дмовский, лидер национал-демократов, больше уже не играл существенной роли в политической жизни страны. Созданная им в 1928 году новая партия, Лагерь Великой Польши[14], была в 1933 году запрещёна правительством. Радикальных националистов, особенно выступавших против этнических мафий, режим подавлял ещё более жёстко, разгоняя их собрания и заключая лидеров в концлагерь в Березе Картуской. Впрочем, через некоторое время и другие партии Польши (включая социалистов, вначале поддержавших переворот) почувствовали себя лишними в новом политическом устройстве страны и стали в оппозицию к диктатуре Пилсудского. Нараставший в конце 1920-х гг. конфликт между ними закончился арестом и заключением в Брестскую крепость в сентябре 1930 года ведущих политиков: Витоса ("Пяст"), Корфанты (Н-Д), Либермана (ППС) и других.

Отстранив от власти основные партии страны и лишив, таким образом, народ возможности организованно защищать свои интересы, режим Пилсудского решил создать собственную партию, дав ей название "Беспартийный блок сотрудничества с правительством". В 1936 году она была реорганизована в "Лагерь национального единства", который возглавил полковник Адам Коц. В народе партия правительства не пользовалась авторитетом. На выборах в сейм в 1927 году она получила, несмотря на условия полицейского государства, лишь 25% голосов. На внеочередных выборах ноября 1930 года (после ареста ряда депутатов) правительственная партия получила большинство, но это было обусловлено многочисленными снятиями кандидатов и фальсификацией избирательных списков. На выборах органов местного самоуправления, которые проводились за несколько месяцев до начала войны, она потерпела поражение.

Доверенные офицеры Пилсудского Адам Коц, Юзеф Бек и другие в 1930-х гг. занимали ведущие места в правительстве. Полковник Коц в 1930- 36 гг., а потом ещё в 1939 г. был заместителем министра финансов; весной 1936 года он являлся президентом Банка Польши. Полковник Бек в 1932- 39 гг. был министром иностранных дел.

Внешнюю политику режима Пилсудского и его преемников определяла их "закоренелая" ненависть к России. Эта ненависть обусловила категорический отказ правительства "санации" от заключения договора с СССР в критическое лето 1939 года[15]. Ограниченная и невежественная хунта стала послушной марионеткой в руках поджигателей новой мировой войны.

Хотя майский переворот был совершён Пилсудским под предлогом "обеспокоенности положением дел в армии", но самозваные "национальные лидеры" за своё более чем десятилетнее правление (1926- 39 гг.) не подготовили страну к обороне – уже 5 сентября 1939 года, на пятый день войны, польские войска получили приказ "отступать в направлении Румынии и Венгрии". Хотя Пилсудский и его подручные неоднократно выспренно рассуждали о "чести польской армии" и её "моральном состоянии", но уже 10 сентября 1939 года главнокомандующий Рыдз- Смиглый, Бек и другие самым позорным образом побежали из своей страны в соседнюю Румынию. Режим, опиравшийся только на военно-полицейскую силу, не имевший доверия собственного народа, ненавидимый жителями подвергавшихся колониальной эксплуатации восточных окраин, рухнул при кризисе почти мгновенно. "Правящие круги Польши <режим "санации"> немало кичились "прочностью" своего государства и "мощью" своей армии. Однако оказалось достаточно короткого удара со стороны германской армии, а затем Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора"[16].

Вторая мировая война

Новый раздел Польши

В конце сентября 1939 года Польша, потерпевшая сокрушительное военное поражение, исчезла как государство с политической карты мира. Немецкие земли, переданные Антантой Польше в 1919 году, вернулись к Германии. Полесье, Волынь, восточные области Галиции, оккупированные Польшей в 1919- 20 гг., были возвращены Белоруссии и Украине; Виленская область – Литве. На собственно польской (этнической) территории немецкая администрация решила образовать генерал-губернаторство.

Введя 17 сентября 1939 года войска на территорию Западной Украины и Белоруссии, Советское правительство использовало момент слабости Польши, чтобы изменить свои границы с ней точно так же, как двадцать лет назад польское правительство использовало момент слабости Сов. России, чтобы изменить с ней свои границы[17]. Вернее – почти так же. Разница всё же была: в 1919- 21 гг. Польша захватывала на востоке земли, на которых этнические поляки составляли меньшинство, и которые не признавались довольно долго даже западными странами, отводившими тогда новосозданному польскому государству гораздо более скромные границы. Между тем, Советский Союз, возвращая в сентябре 1939 года в состав Украины, Белоруссии, Литвы оккупированные поляками территории, лишь воссоединил разделённые в результате польской агрессии народы. При этом польское политическое и военное руководство (впрочем, по большей части уже сбежавшее из страны) было поставлено перед "свершившимся фактом" – которые так любил использовать в отношении других стран, когда к этому предоставлялась возможность, Юзеф Пилсудский. Несколько позже западноукраинская и белорусская территории, после проведённого в них голосования, были включены в состав УССР и БССР. (Нелишне отметить, что эти успехи сталинского СССР были достигнуты за счёт немецких военных побед. "Гитлер развязал войну против Польши и выиграл её, но куда в большем выигрыше оказался Сталин, войска которого вряд ли произвели хоть один выстрел"[18]).

Высшие представители польских властей, точнее, "санационной" диктатуры – президент И. Мосцицкий, главнокомандующий Э. Рыдз- Смиглый, министр иностранных дел Ю. Бек и другие – перебравшиеся в сентябре 1939 года на территорию нейтральной Румынии, были там сразу же интернированы. 25 сентября Мосцицкий объявил, что он передаёт свои полномочия Веняве- Длугошовскому, послу в Италии, одному из ближайших соратников Пилсудского. Однако пилсудчики к тому времени уже полностью дискредитировали себя в глазах и польского народа, и правительств других стран. Если на мнение своего народа сбежавшие "национальные лидеры" могли не обращать внимания, то игнорировать точку зрения союзников, в банках которых находились их счета, они не могли. (Тем более, что Адам Коц успел вывезти за рубеж золотой запас страны). По требованию французов Венява-Длугошовский вынужден был отказаться от назначения и за выполнение обязанностей президента Польши взялся находившийся тогда в Париже Владислав Рачкевич[19].

30 сентября 1939 года Рачкевич предложил Сикорскому сформировать кабинет министров.

Сикорский снова премьер

Владислав Сикорский составил своё очередное, на этот раз эмиграционное, правительство из представителей разных партий. Сам он занял посты премьера и военного министра; руководство иностранными делами было поручено Аугусту Залескому, финансами – Адаму Коцу, оба из "санации"[20]; министром юстиции был назначен Марьян Сейда, информации – Станислав Стронский, из Национальной партии; вице-премьером стал Станислав Кот, министрами без портфеля – Юзеф Халлер из Партии труда и Казимеж Соснковский из "санации".

7 ноября 1939 года Сикорский указом президента был назначен Главнокомандующим (Генеральным инспектором) польских вооружённых сил. Эти силы, впрочем, ещё только предстояло создать.

Двадцать лет назад Юзеф Халлер формировал во Франции для Антанты польскую армию из военнопленных, эмигрантов и добровольцев. Теперь там же, тем же делом, для новой Антанты, предстояло заниматься Владиславу Сикорскому. Возможно, оба находившихся в Париже политика- генерала испытывали ощущение déjà vu.

Участие представителей бывшей "санационной" диктатуры в правительстве Сикорского и руководстве организуемых им польских армейских частей было ограниченным. Хотя многие бежавшие во Францию высокопоставленные пилсудчики недвусмысленно выражали желание "продолжать служить своему народу" – то есть, снова занять места у государственной кормушки – Сикорский, расходившийся с ними по принципиальным политическим вопросам и не желавший возбуждать конфликты в новой армии лицезрением виновников позорного поражения, избегал назначать их на значимые должности. В частности, на письмо от 9 октября 1939 года бывшего премьера генерала Ф. Славой-Складовского с предложением услуг он ответил, что "не располагает такой полицией, ни жандармами, чтобы охранять его от гнева и акций, которые можно встретить в каждом большом кругу поляков". (В 1938 г. Складовский, тогдашний премьер, в ответ на письмо из Франции Сикорского, сообщавшего, что он хотел бы вернуться в Польшу, заявил, что "у него не хватит полиции, чтобы охранять особу генерала Сикорского").

В свою очередь, представители бывшей "санационной" диктатуры относились к Сикорскому, по большей части, отрицательно. Он не поддержал майский переворот, не был связан с их коррупционными махинациями, не нёс ответственности за их внешнюю политику, приведшую страну к военному разгрому. Оказавшись за границей, многие пилсудчики занялись интригами против Сикорского, пытаясь сместить его с поста премьера и поставить своего человека. Однако Сикорский пользовался поддержкой не только влиятельных представителей политических партий, но и большинства младших офицеров армии, ненавидевших "санацию" за сентябрьскую катастрофу. Ротмистр Е. Климковский, прибывший в октябре 1939 года из Польши во Францию, писал в мемуарах: "Сикорский спросил, что говорят о Беке и Рыдз-Смиглом. Я ответил, что почти все считают их предателями. Сикорский даже привстал со своего места. - Это же замечательно! Мне здесь будет легче, хотя они там в Румынии начали против меня кампанию. Особенно активен Венда[21]. При этом они стараются повлиять на Францию и на Польшу. Не могут пережить того, что я принял пост премьера и верховного главнокомандующего"[22].

9 декабря 1939 года во Франции был создан Национальный Совет (Рада Народова) Республики Польша – совещательный орган правительства и президента с функциями парламента. В него вошло около двадцати членов партий, поддерживавших правительство Сикорского, в том числе: Игнаций Падеревский (председатель), Тадеуш Белецкий (Национальная партия), Станислав Миколайчик (Крестьянская партия), Херман Либерман (Социалистическая партия).

18 декабря 1939 года польское эмиграционное правительство опубликовало заявление о своих целях, т.н. "Анжерская декларация"[23]. В нём главным врагом называлась Германия; говорилось о состоянии войны de facto с СССР (de jure война не начиналась); провозглашалась борьба за освобождение Польши на стороне англо-французской коалиции и объявлялось о создании на Западе польской армии. 4 января 1940 года был подписан польско-французский военный договор.

Основу создаваемой во Франции польской армии составили офицеры и солдаты, перебиравшиеся из Польши на Запад через Румынию и Венгрию. (Из Румынии прибыло во Францию около 2,2 тыс. офицеров, в большинстве лётчиков; из Венгрии – около 2,5 тыс.). В своём большинстве это были патриоты, желавшие сражаться против немцев. К маю 1940 года во Франции оказалось более 9 тысяч польских офицеров, а всего Сикорский набрал, на французские деньги, около 84 тыс. человек.

В боях на франко-немецком фронте приняли участие три польских дивизии. Однако долго воевать им не пришлось – стремительное наступление вермахта в июне 1940 года привело к коллапсу французской армии. Часть польских солдат попала в плен, часть перебралась в Швейцарию, где была интернирована, часть подразделений распалась.

17 июня, незадолго до подписания акта о капитуляции Франции, состоялось совещание польского правительства, на котором было решено воспользоваться приглашением премьер-министра Великобритании Черчилля и перебраться в Лондон. Приказ Вейгана, командующего французской армией, о капитуляции перед немцами был отклонён. 19 июня, на встрече с Черчиллем, Сикорский заявил, что Польша будет воевать вместе с Англией против гитлеровской Германии "до конечной победы". В тот же день он обратился по радио к польским солдатам с призывом эвакуироваться в Англию.

Восстановление польской армии стало одной из главных задач Сикорского. Из разгромленной Франции перебралось в Англию около 25 тыс. человек, порядка трети собранного ранее контингента. 5 августа 1940 года был подписан польско-английский военный договор. Осенью 1940 года в воздушных сражениях "битвы за Англию" польские лётчики составляли до 20% королевских ВВС. В декабре 1940 года указом президента Рачкевича Владиславу Сикорскому было присвоено высшее воинское звание генерала брони.

С 1 апреля по 11 мая 1941 года Сикорский находился в США и Канаде, где имелись большие польские общины. Основными целями его поездки были вербовка добровольцев (в Америке проживало около полумиллиона поляков, сохранивших польское гражданство) и переговоры о доступе к программе ленд-лиза. 8 апреля Сикорского принял президент США Ф. Рузвельт, который в обычных для него пышных риторических оборотах выразил восхищение "героической борьбой поляков против нацизма".

Помимо формирования военных отрядов, предоставляемых в распоряжение антинемецкого альянса, правительство Сикорского занялось организацией подпольных структур (Союза вооружённой борьбы; СВБ) на всех частях бывшей польской территории. Им поручалось вести разведку, совершать диверсии, перехватывать функции гражданских властей. Руководство операциями СВБ принял на себя К. Соснковский. 13 ноября 1939 года для помощи подполью была создана министерская группа.

Занималось правительство Сикорского и политическим планированием – рассчитывая, естественно, на победу атлантической коалиции. Летом-осенью 1940 года оно вело переговоры с бывшим чехословацким президентом Бенешем, результатом которых стало подписание 11 ноября 1940 года польско-чехословацкой декларации о создании после войны федерации государств Центральной Европы. Многократно обсуждало правительство Сикорского вопрос будущих польских границ. Общая позиция членов кабинета заключалась в том, чтобы стремиться к восстановлению Польши в границах 1939 года и, кроме того, добиваться присоединения к ней Восточной Пруссии.

Конечно, в условиях 1940 года – военного разгрома Франции, хороших отношений между СССР и Германией, отсутствия реальной возможности у Англии организовать вторжение на континент – такие проекты можно было счесть утопическими фантазиями. Но атлантический блок поддерживало правительство Рузвельта и могущественная мировая финансово-политическая олигархия. Эти силы, используя своих явных и тайных агентов, активно и небезуспешно пытались втянуть в войну с державами оси Соединённые Штаты Америки и спровоцировать столкновение Третьего рейха с СССР, что превратило бы пока ещё локальную европейскую войну в мировую. Учитывая подобные обстоятельства, расчёты польского эмиграционного правительства на получение своей доли при дележе побеждённой Германии нельзя было считать построенными на песке.

Отношение большинства членов правительства Сикорского (особенно бывших членов "санации") к Советскому Союзу было враждебным. Вступление 17 сентября 1939 года советских войск в Западную Украину и Белоруссию считалось "оккупацией польской территории". Согласно Анжерской декларации, оба государства де-факто находились в состоянии войны. Инструкции о проведении разведывательной деятельности, диверсий, террора, адресуемые польскому подполью (СВБ), распространялись на Западную Украину и Белоруссию. 29 января 1940 года правительство Сикорского приняло предложение Англии направить бригаду в помощь Финляндии против СССР. Её формирование было прекращено 13 марта, из-за перемирия сторон.

Руководство Советского Союза, в свою очередь, не признавало правительство Сикорского. Дипломатические связи с ним не поддерживались. (Прежним польским дипломатам в СССР было заявлено, что их присутствие в стране нежелательно, и они были высланы в Финляндию). В сообщениях советской печати и официальной переписке оно именовалось "так называемым", или "правительством" в кавычках.

Однако уже с лета 1940 года возник ряд факторов, стимулировавших польскую и советскую стороны предпринять попытки налаживания контактов. С одной стороны, правительству Сикорского требовались новые рекруты в армию, а таковых могло доставить польское население СССР. С другой стороны, в управляемое немцами генерал-губернаторство с советской стороны начали засылаться "антифашисты"; а к лету 1940 года в СССР появились планы создания польских вооружённых частей. В октябре НКВД, по указанию Сталина, провёл "фильтрационную" работу среди интернированных и арестованных польских офицеров (см. Приложение). С ноября 1940 г. в СССР началась подготовка к созданию польской дивизии, во главе с полковником З. Берлингом. (Эти действия, нарушавшие московские договорённости и ухудшавшие советско-германские отношения, инициировались кругами, сознательно или невольно являвшимися пособниками атлантистов по разжиганию мировой войны).

Приложение. Спецсообщение Л. Берии И.В. Сталину о военнопленных поляках[24].

Во исполнение Ваших указаний о военнопленных поляках и чехах нами проделано следующее:

1. В лагерях НКВД СССР в настоящее время содержится военнопленных поляков 18 297 человек, в том числе: генералов – 2, полковников и подполковников – 39, майоров и капитанов – 222, поручиков и подпоручиков – 691, младшего комсостава – 4022, рядовых – 13 321…

Кроме того, во Внутренней тюрьме НКВД СССР находятся 22 офицера бывшей польской армии, арестованных органами НКВД как участники различных антисоветских организаций, действовавших на территории западных областей Украины и Белоруссии.

В результате проведенной нами фильтрации путём ознакомления с учётными и следственными делами, а также непосредственного опроса было отобрано 24 бывших польских офицера, в том числе: генералов – 3[25], полковников – 1, подполковников – 8, майоров и капитанов – 6, поручиков и подпоручиков – 6.

2. Со всеми отобранными был проведен ряд бесед, в результате которых установлено:

а) все они крайне враждебно относятся к немцам, считают неизбежным в будущем военное столкновение между СССР и Германией и выражают желание участвовать в предстоящей, по их мнению, советско-германской войне на стороне Советского Союза;

б) часть из них выражает убежденность, что судьбу Польши и возрождение её как национального государства может решить только Советский Союз, на который они и возлагают свои надежды; другая часть (главным образом из числа поляков, интернированных в Литве) всё ещё надеется на победу англичан, которые, по их мнению, помогут восстановлению Польши;

в) большинство считает себя свободными от каких-либо обязательств в отношении так называемого "правительства" СИКОРСКОГО, часть же заявляет, что участвовать в войне с Германией на стороне СССР они могут лишь в том случае, если это будет в той или иной форме санкционировано "правительством" СИКОРСКОГО. Младшие офицеры заявляют, что они будут действовать в соответствии с приказами, полученными от какого-либо польского генерала…

В результате проведенной работы установлено, что подавляющее большинство военнопленных безусловно может быть использовано для организации польской военной части…

Подпольное государство

Установление немецкого правления на основной части бывшего польского государства сопровождалось значительными переменами в жизни местного населения. Эти перемены имели двойственный характер. С одной стороны – в стране был восстановлен порядок, организовано нормальное функционирование экономики, пресечена коррупция и деятельность этнических банд, прекращено отравление народа дегенеративным искусством. С другой стороны – поляки, составлявшие основную часть жителей генерал-губернаторства, были официально поставлены в положение граждан второго сорта, им меньше платили за равную с немцами работу, дискриминировали в общественной жизни, подвергали репрессиям. Наиболее ущемлённой оказалась польская интеллигенция, офицеры, помещики, чиновники[26]. Эти социальные слои составили основную базу подпольного сопротивления новым властям.

Сикорский обсуждал с сотрудниками возможность создания подпольных групп ещё в сентябре 1939 года – находясь в Польше, но понимая большую вероятность близкой немецкой победы. 29 сентября 1939 года генерал Михал Карашевич-Токаржевский основал тайную "Службу за победу Польши". Сообщение об этом было направлено во Францию. Сикорский, после образования эмиграционного правительства, перестроил "Службу", создав вместо неё "Союз вооружённой борьбы" (СВБ; с 14 февраля 1942 г. – Армия Крайова), во главе с К. Соснковским, которому были подчинены "командир области немецкой оккупации" С. Ровецкий и "командир области советской оккупации" М. Карашевич-Токаржевский. В "Союзе вооружённой борьбы" действовало около 3,5 тысяч офицеров, в основном, запаса.

Для Сикорского и Соснковского сложившаяся ситуация стала отчасти возвращением в 1908- 14 гг., когда оба занимались организацией во Львове полулегального националистического "Союза активной борьбы", а потом польских "стрелецких" групп и "легионов".

В инструкциях для подпольных групп Сикорский и Соснковский рекомендовали следующие меры. В качестве пассивного сопротивления: бойкот властей; проведение массовых протестных мероприятий, впрочем, таких, которые "в наименьшей степени давали бы поводы для прямых репрессий"; противопоставление незаконным требованиям оккупационной администрации "моральной силы общественности". Полякам предлагалось "без всякого смущения" работать в учреждениях, помогающих населению; в школьных, торговых, промышленных, сельскохозяйственных, лесных, железнодорожных, почтовых, санитарных службах. Для патриотической пропаганды рекомендовалось использовать профессиональные, культурные, просветительские организации. Также предлагалось документировать факты репрессий; изобличать коллаборационистов, шпионов, провокаторов и т.д. Помимо "пассивных" мер сопротивления, инструкции СВБ предусматривали подготовку военных кадров; вербовку в подпольную армию; проведение боевой и диверсионной деятельности.

Полякам было не занимать опыта легального и полулегального противодействия чужеземным властям. Вскоре на оккупированных немцами польских территориях возникло фактически подпольное государство, со своими вооружёнными силами, разведкой, судами, школами, … Об эффективности его работы там – кстати, под носом "всемогущих" гестапо и СС – говорит хотя бы факт подготовки и осуществления Армии Крайовой крупнейшего Варшавского восстания. Члены СВБ - Армии Крайовой в зоне немецкой оккупации выполняли акты саботажа, диверсий; занимались разведкой, передавая полученные данные в Лондон; между прочим, вывезли туда даже части ФАУ. Однако на освобождённых Советским Союзом территориях Западной Украины и Белоруссии, не говоря уже о Литве, которые поляки продолжали считать "своими"[27], дела у СВБ обстояли гораздо хуже. Полковник Ровецкий сообщал в Лондон правительству Сикорского, что новая (советская) администрация имеет поддержку украинцев и белорусов, особенно молодёжи, получившей работу, а проведённые властями аресты польских офицеров, фабрикантов, помещиков, чиновников и массовые переселения их семей лишили СВБ базы. (Кроме того, в сентябре 1939 г. свыше 20 тыс. польских офицеров и чиновников было интернировано в лагерях НКВД. Очевидно, сталинское руководство учло печальный опыт царского режима, когда "закоренелые и неисправимые враги правительства" из поляков по небрежности жандармов убегали из ссылок или тюрем (например, Пилсудский) и становились ещё более "закоренелыми и неисправимыми" его врагами).

Приложение. Спецсообщение Л.П. Берии И.В. Сталину о документах, изъятых у эмиссаров правительства В. Сикорского[28].

Как уже сообщалось НКВД СССР 26-го февраля 1940 г. № 708/б, у задержанных при нелегальном переходе границы из Румынии в СССР эмиссаров "правительства" СИКОРСКОГО в Париже … была незаметно изъята шифрованная переписка. … НКВД СССР при этом направляет следующие расшифрованные документы в переводе с польского языка:

1. Инструкция "Союза вооружённой борьбы" № 1 для доверенных лиц.

2. Приказ главного коменданта "Союза вооружённой борьбы" от 29-го декабря 1939 года гр-ну ЛЕНКОВСКОМУ в гор. Львове

…

ИНСТРУКЦИЯ ДЛЯ ДОВЕРЕННЫХ ЛИЦ № 1

Основные указания в деле отношения польской общественности к оккупантам …

Формы и пути действия:

а) Информировать польскую общественность о политической и военной ситуации, а также вести борьбу с немецкой и большевистской пропагандой на ослабление моральных сил народа.

б) Поддерживать чувства ненависти к оккупантам и требовать мести.

в) Дружеские, политические и организационные связи польского населения с оккупантами будут рассматриваться польским правительством как измена Польше, и лица, замеченные в этом, будут караться.

г) Проведение боевой и диверсионной деятельности на территории страны в период оккупации определяется указаниями коменданта "Союза вооружённой борьбы". Последний назначает время, характер и размер этих действий в соответствии с указаниями верховного вождя.

д) Военная подготовка кадров для вооружённого восстания в тылах оккупационных армий, которое должно вспыхнуть в момент вступления регулярных польских войск в страну производится средствами "Союза вооружённой борьбы".…

"Союз вооружённой борьбы" – "Годземба"[29]…

Утверждаю "Стражница"[30].…

4 декабря 1939 года.

Восстановление отношений с Советским Союзом

Среди членов правительства Сикорского имелись расхождения по вопросу польско-советских отношений. Если "санация" даже в августе 1939 года, перед самым началом войны, категорически отказывалась от заключения военного договора с СССР, то Сикорский ещё в середине 1930-х гг. поддерживал идею совместной коалиции Польши и западных держав с Советским Союзом против угрозы немецкой агрессии. Расходился он с представителями "санации" и по тактике действий "Союза вооружённой борьбы" на украинских и белорусских землях. Согласно Климковскому, Сикорский возражал против организации саботажа и диверсий там, предполагая возможность будущего столкновения Германии с Советским Союзом и, таким образом, превращения СССР в союзника атлантического альянса. "Сикорский принял меня в одном из салонов посольства. Я должен был взять с собой специальную инструкцию и в тот же день, как курьер верховного главнокомандующего и премьера, выехать. … Сикорский категорически возражал против каких-либо вооружённых выступлений, направленных против СССР. … Информируя меня об общей политической обстановке, он многократно подчёркивал, что Англия очень серьёзно надеется на возможность вовлечения СССР в войну против Германии и на этом строит свои будущие военные расчёты. Когда это произойдет, - Россия станет нашим союзником, из чего возникнет необходимость политического и военного сотрудничества"[31]. Пилсудчики, включая Соснковского, руководителя "Союза вооружённой борьбы", напротив, рассматривали СССР как, по меньшей мере, такого же врага, что и Германия.

По Климковскому, Сикорский высказывался за нормализацию отношений с СССР уже с декабря 1939 года, имея в виду, прежде всего, возможность набора там рекрутов в польскую армию, но против этого возражали представители "санации" в его правительстве и в Польше. Их противодействие возмущало Сикорского. "Понесли такое поражение так, по крайней мере, сидели бы тихо!" однажды сказал он[32].

19 июня 1940 года Сикорский передал Черчиллю отредактированный послом Рачинским меморандум, предлагавший включить в состав английского посольства в Москве представителя польского эмиграционного правительства и добиваться формирования в СССР польской армии, потенциальную численность которой он оценивал в 300 тыс. человек. Эти предложения вписывались в курс Англии на создание максимально широкого фронта борьбы с гитлеровской Германией, особенно, на втягивание в конфликт с ней Советского Союза.

Перспектива восстановления польско-советских отношений, даже в такой предварительной форме, вызывала бурную негативную реакцию пилсудчиков, подвергших Сикорского резкой критике. 18 июля 1940 года президент Рачкевич под нажимом "санационных" кругов издал указ о его отставке и назначении на должность премьера Залеского. Однако последний, по требованию офицеров штаба Сикорского, угрожавших новому премьеру оружием, вынужден был отказаться от назначения и Сикорский остался на своём посту. Впрочем, свой меморандум, под давлением оппонентов, он отозвал.

Усилия по созданию польских вооружённых сил за рубежом, в т.ч. в СССР, не означали, что Сикорский намеревался поставлять их атлантическому альянсу в качестве "пушечного мяса". Хотя Сикорский получал от английского правительства и США заверения о послевоенном "учёте интересов Польши", он вполне понимал, что имеет дело с людьми, для которых "оказанная услуга ничего не стоит", и что победители будут решать судьбу Европы, в т.ч. проблему послевоенных границ, исходя из своих интересов, а не из вклада поляков в общее дело[33]. Зарубежную польскую армию Сикорский рассматривал, прежде всего, как опору правительства и силовой инструмент, способный защищать интересы будущего польского государства.

14 июня 1941 года, за неделю до нападения Германии на СССР, Сикорский на заседании своего кабинета заявил, что если советско-немецкая война начнётся, то Польша не должна в неё вмешиваться. (Сикорский старался, по возможности, беречь свои войска до времени, когда они понадобятся для отстаивания непосредственных интересов Польши. Так, 22 августа 1941 г. он дал телеграмму Андерсу, начавшему формировать польскую армию в СССР, и Ровецкому, командиру отрядов СВБ в Польше: "Я не могу допустить, чтобы в результате преждевременных диверсионных или партизанских действий против немцев поставить под угрозу организацию, значение которой состоит прежде всего в том, чтобы поднять восстание в соответствующий момент" (цит. по "Военно-исторический журнал", 1990 г., №3, стр. 37)).

С точки зрения интересов большинства польского народа такая тактика, позволявшая сберечь его силы в навязанной войне, была наилучшей. Однако после того как Черчилль в своём выступлении 22 июня 1941 года выразил полную поддержку Советскому Союзу, Сикорский вынужден был изменить свою позицию. На следующий день он, выступая по радио, тоже заявил о поддержке СССР. Вслед за чем началась подготовка к проведению польско-советских переговоров.

3 июля 1941 года правительство СССР сообщило, что "московские договорённости" с Германией считаются утратившими силу. 5 июля состоялась встреча В. Сикорского с советским послом в Лондоне И.М. Майским. Обмен мнениями выявил расхождения по вопросу о восточной границе Польши. Майский изложил точку зрения сталинского руководства, по которой польско-советская граница должна проходить по этнической черте (линии Керзона) – Сикорский настаивал на возвращении к границе, зафиксированной Рижским договором 1921 года. Оба они, однако, признали, что наиболее важным сейчас является решение военных проблем. 24 июля польская и советская стороны достигли соглашения, предусматривавшего восстановление дипломатических отношений и создание в СССР польской армии. Оно оказалось неприемлемым для ряда членов кабинета Сикорского. 25 июля Залеский, Соснковский, Сейда – представители бывшей "санации" и националисты – подали в отставку. Если пилсудчики издавна негативно относились к России, то критика тогдашними лидерами национал-демократов стремления Сикорского к соглашению с СССР противоречила "реалистическому" курсу Р. Дмовского, основателя Лиги Народовой, выступавшего в Первой мировой войне в поддержку России.

Президент Рачкевич, сторонник "санации", не принял отставку министров и отказался предоставить Сикорскому полномочия на подписание польско-советского договора. Только после прямого вмешательства британского Форин офиса позиция Сикорского одержала верх. Новым министром иностранных дел стал с 3 сентября 1941 г. профессиональный дипломат Эдвард Рачинский, министром внутренних дел – Станислав Миколайчик (Крестьянская партия), юстиции – Херман Либерман (ППС). Национальный Совет был распущен. (Его новый состав был созван через полгода, 3 февраля 1942 г.; председателем стал освобождённый в августе 1941 г. из тюрьмы в СССР и переехавший в Лондон Станислав Грабский (Национальная партия), поддерживавший восточную политику Сикорского).

30 июля 1941 года состоялось подписание соглашения Сикорский - Майский. Оно предусматривало немедленное установление дипломатических отношений между польским эмиграционным правительством и СССР; обмен послами; обязательства взаимной помощи в войне против Германии; положения о создании в Советском Союзе польской армии и об амнистии для интернированных, депортированных и осуждённых поляков. Соглашение начиналось словами: "Правительство СССР признаёт советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу".

Стремясь к соглашению с СССР Сикорский, помимо намерения сформировать польскую армию, рассчитывал также добиться освобождения из советских тюрем и лагерей десятков тысяч соотечественников.

Со 2 августа 1941 года интернированные польские военные начали покидать лагеря. 12 августа Верховный Совет издал указ об амнистии поляков, находившихся в тюрьмах в СССР. Во второй половине августа были освобождены генералы Карашевич-Токаржевский, Борута-Спехович, Янушайтис, профессор Станислав Грабский и другие.

14 августа был подписан военный польско-советский договор, на основе которого планировалось сформировать польскую армию, для использования против Германии на советско-немецком фронте. Организационно армия должна была подчиняться польским офицерам; оперативно – советскому командованию.

Вначале Сикорский собирался назначить командующим польской армией в СССР хорошо знакомого ему генерала Станислава Халлера, бывшего начальника Генштаба. Но, поскольку того никак не удавалось разыскать[34], он остановился на кандидатуре бригадного генерала Владислава Андерса. (В пользу Андерса в глазах Сикорского говорило то, что он, как и Сикорский, выступал против "санации". Однако Андерс занимал резко враждебную позицию по отношению к СССР[35], что не способствовало установлению конструктивных отношений между польской и советской сторонами, а потом ещё и переметнулся в лагерь "санации", врагов премьера. Е. Климковский по поводу этого и других аналогичных кадровых промахов В. Сикорского заметил, что тот "проявлял удивительное неумение разбираться в людях "[36]).

Визит Сикорского в СССР. 30 ноября 1941 года польский премьер-министр прибыл в Куйбышев. От имени Советского правительства его встречал заместитель министра иностранных дел А.Я. Вышинский и ряд военачальников Красной армии.

На следующий день Сикорский нанес короткий визит председателю Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинину. Он провёл несколько бесед с Андерсом.

2 декабря 1943 года Сикорский вылетел на переговоры в Москву. Это был первый в истории визит польского премьера в столицу России. На аэродроме его приветствовали В.М. Молотов, зам. наркома НКВД Аполлонов, зам. начальника Генштаба Красной армии Памфилов.

Вечером 3 декабря состоялась беседа между Сикорским и Сталиным, в которой приняли участие посол Кот, Андерс, Молотов. Польский и советский руководители заочно были хорошо знакомы друг с другом. Летом 1920 года войска под командованием Сикорского нанесли поражение в Замостье войскам Юго-Западного фронта, в руководство которым входил Сталин. За военно-теоретическими публикациями Сикорского в 1930-х гг. следила советская сторона, а его книга "Будущая война" (1934 г.) была замечена Сталиным и рекомендована как учебное пособие в Генштабе Красной армии.

Основные переговоры касались формирующейся в СССР польской армии. Сикорский предложил создать на территории Советского Союза семь дивизий, суммарной численностью 96 тыс. человек, а также отправить, после сформирования армии, 25 тыс. человек для пополнения польских частей на Ближнем Востоке и в Англию. Эти предложение были приняты. Было заключено соглашение о выделении Советским Союзом польскому правительству на общественную опеку (помощь соотечественникам в СССР) 100 млн. рублей как беспроцентный кредит.

На следующий день, 4 декабря, в честь польского премьер- министра был устроен банкет в Кремле. Во время переговоров Сикорский затронул вопрос о границе, на что Сталин ответил, что этот вопрос нужно будет решить на мирной конференции, но подчеркнул, что Вильнюс город литовский, а Львов – украинский. Он добавил, что Польша получит компенсации за счёт Германии. Сикорский не стал углубляться в пограничные вопросы. Беседы со Сталиным завершились подписанием Декларации правительств Советского Союза и Польской Республики о дружбе и взаимной помощи. Декларация объявляла о военном союзе двух стран в войне против Германии (см. Приложение).

Андерс, Сикорский, Сталин

После встреч в Москве Сикорский совершил инспекцию формирующейся в СССР польской армии. Его сопровождали Вышинский и Андерс. Затем он вернулся в Лондон, через Иран.

В феврале 1942 года, защищая свою восточную политику – заключение договора с Советским Союзом, создание в СССР польской армии – Сикорский в выступлении перед новым составом Национального Совета сказал: "честное сотрудничество с СССР должно гарантировать нам безопасность Польши. В противном случае, как показала история, мы обречены на борьбу на два фронта. Это сотрудничество выгодно обеим сторонам. Сильная Польша способна удерживать постоянный немецкий Drang nach Osten[37] … Я уверен, что наши расхождения будут преодолены". Он добавил, что "конечное решение советско-польских противоречий – задача не сегодняшнего дня. Прежде всего мы должны разбить нашего общего врага".

Приложение. Декларация Правительства Советского Союза и Правительства Польской Республики о дружбе и взаимной помощи

Правительство Советского Союза и Правительство Польской Республики, исполненные духом дружеского согласия и боевого сотрудничества, заявляют:

1. Немецко-гитлеровский империализм является злейшим врагом человечества, с ним невозможен никакой компромисс.

Оба государства, совместно с Великобританией и другими Союзниками при поддержке Соединённых Штатов будут вести войну до полной победы и окончательного уничтожения немецких захватчиков.

2. Осуществляя договор, заключенный 30 июля 1941 года, оба правительства окажут друг другу во время войны полную военную помощь, а войска Польской Республики, расположенные на территории Советского Союза, будут вести войну с немецкими разбойниками рука об руку с советскими войсками.

В мирное время основой их взаимоотношений будут доброе сотрудничество, дружба и обоюдное честное выполнение принятых на себя обязательств.

3. После победоносной войны и соответственного наказания гитлеровских преступников задачей Союзных Государств будет обеспечение прочного и справедливого мира. Это может быть достигнуто только новой организацией международных отношений, основанной на объединении демократических стран в прочный союз. При создании такой организации решающим моментом должно быть уважение к международному праву, поддержанному коллективной вооружённой силой всех Союзных Государств. Только при этом условии может быть восстановлена Европа, разрушенная германскими варварами, и может быть создана гарантия, что катастрофа, вызванная гитлеровцами, никогда не повторится.

По уполномочию Правительства Советского Союза

И. Сталин

За правительство Польской Республики

Вл. Сикорский

Уход армии Андерса в Иран

Уже осенью 1941 года, едва сформировав в СССР первые польские части, генерал Андерс начал прилагать усилия чтобы вывести их, под тем или иным предлогом, за рубеж и не посылать на советско-немецкий фронт[38]. В этом его поддерживали англичане, испытывавшие нехватку войск на Среднем Востоке и рассчитывавшие на польское пополнение. 12 ноября 1941 года посол США Гарриман на встрече со Сталиным предложил перевести сформированные польские части из СССР в Иран "для вооружения и экипировки", а затем вернуть их обратно. Сталин не дал согласия на такой вариант, однако вопрос о выводе польской армии "для экипировки" был вновь затронут, теперь уже самим Андерсом, на декабрьской встрече Сикорского со Сталиным. На этот раз Сталин отреагировал более раздражённо, заметив, что если поляки уйдут в Иран, то воевать на советско-немецком фронте уже не будут, а будут находиться там, где укажут англичане, хоть в Сингапуре. В этом случае польско-советский договор падает. Сикорский попросил Сталина внести встречное предложение, заметив, что польская армия хочет сражаться за Польшу рядом с советской[39]. В конце концов, компромиссным стало решение об отправке на Ближний Восток, после сформирования в СССР всей армии, корпуса в 25 тысяч человек. Однако Андерс добился переноса мест формирования армии на юг, к иранской границе, очевидно, полагая, что оттуда им будет проще покинуть СССР. (Не исключено, что до Андерса доходили слухи о массовых казнях польских офицеров в советских лагерях, и он предполагал, что в таких условиях никакое военное сотрудничество поляков с СССР невозможно. Впрочем, он в любом случае, очевидно, не желал отправлять соотечественников в войну за чужие интересы).

К середине марта 1942 года подготовка к отправке через южную границу СССР в распоряжение англичан 25-ти тысячного корпуса была завершена. Андерса пригласили в Москву. 17 марта в Генеральном штабе состоялось его встреча с советскими командирами. Зам. начальника Генштаба генерал Памфилов спросил, когда польские части могли бы включиться в боевые действия. Андерс попытался уклониться от ответа, потом заявил, что не раньше чем через шесть месяцев, и то он не уверен в этом сроке, так как общее состояние здоровья личного состава очень плохое. Тогда генерал Г.С. Жуков[40] предложил ввести в бой хотя бы только 5-ю дивизию, которая, по его сведениям, вполне готова. Андерс отказался уже напрямик, заявив, что "хочет пойти на фронт всей армией, а не посылать отдельные дивизии". Фактически он саботировал выполнение договорённости об участии сформированной в СССР польской армии в боях на советско-немецком фронте. 18 марта, на приёме у Сталина, он получил разрешение на частичный вывод из СССР польских частей. Это нарушало договор Сикорского со Сталиным, по которому вывод двадцать пять тысяч солдат и двух тысяч лётчиков предполагался после полного сформирования польской армии в СССР. Однако на отправке польского корпуса усиленно настаивали англичане, перебросившие в то время часть своих войск со Среднего Востока против наступавших в Индии японцев.

Тем временем, отношения между польскими и советскими офицерами в местах дислокации поляков становились всё более напряжёнными. "Один из наших офицеров сорвал советский флаг, вывешенный в связи с местным советским праздником. … Советский Союз и Красная армия почти официально трактовались как враг. … К лету 1942 года взаимоотношения между советскими и польскими офицерами ухудшались изо дня в день. Офицеры Красной армии видели уже ничем не прикрытую позицию нашего штаба, не только недоброжелательную, но явно враждебную. Ни о чём другом не говорилось, а лишь об уходе, причём возможно скорейшем. Вопрос был тем более неприятным, что немецкое наступление в направлении на Кавказ и Волгу развивалось успешно"[41].

В начале июня 1942 года Андерс отправил Сикорскому телеграмму с просьбой добиться согласия на вывод в Иран всей сформированной в СССР польской армии. В телеграмме указывалось, что армия голодает, не хватает оружия, нет возможности обучать солдат и т.д.

В ответной телеграмме 12 июня Сикорский категорически запретил польским войскам, кроме оговоренной группы, покидать пределы Советского Союза. Он приказал, чтобы польская армия оставалась в СССР и вместе с советской армией воевала против Германии. Сикорский писал, что трудности, если они и имеются, вполне можно преодолеть, и что на фронте будут ещё более тяжёлые условия[42].

Между тем, помимо Андерса, на советское правительство оказывали давление англичане. В конце концов, Сталин решил отпустить поляков, явно не желавших воевать на советско-немецком фронте. 8 июля Андерс получил телеграмму, что советское правительство согласно на выход всей польской армии из пределов СССР. "Почему советское правительство пошло на это? Советская сторона знала, какая атмосфера царила в нашей армии. Ей было известно, что командование армии не хочет, чтобы она пошла сражаться на восточный фронт … также хорошо знала, что эта армия самым враждебным образом относится к Советскому Союзу. Знали также о разведывательной деятельности, проводимой нашим военным атташатом и представителями общественной опеки. Имея все эти данные, советское правительство отдавало себе полный отчёт в том, что, собственно, на польскую армию оно рассчитывать не может, что это армия не дружественная, а явно враждебная. При всём этом английское правительство со своей стороны нажимало на СССР о выводе польских войск"[43]. За согласие перевести польские дивизии на Ближний Восток Черчилль в телеграмме от 17 июля 1942 года поблагодарил Сталина.

Уже получив решение советского правительства о выводе всей польской армии из страны, Андерс обратился с довольно-таки бесцеремонной просьбой о продолжении призыва в неё солдат. На что получил от курировавшего его дела Г.С. Жукова резонный ответ: "Такая просьба не может быть удовлетворена, ибо правительство Польши, вопреки договору между СССР и Польшей, не считает возможным использовать на советско-германском фронте польские части, сформированные в СССР. Поэтому Советское правительство не может дать своего согласия на дальнейшее формирование в СССР польских частей".

Вывод летом 1942 года польской армии из СССР, осуществленный в нарушение договорённостей между Сикорским и Сталиным, ухудшил польско-советские отношения. В советской ноте от 31 октября 1942 года отмечалось, что СССР сделал всё, от него зависящее, чтобы объединить усилия советского и польского народов в борьбе с гитлеровцами, но польское правительство пошло по другому пути и уклонилось от выполнения принятых на себя обязательств. (Небольшая часть сформированной польской армии осталась в СССР. Её возглавил полковник Зигмунт Берлинг, заявивший, в ответ на упрёки командующего, что он "присягал Польше, не андерсам". Берлинг, очевидным образом, решил разделить лавры с весьма вероятными победителями в войне. Его ожидания в достаточной мере оправдались – в послевоенной Польше, ставшей сателлитом СССР, он получил пост начальника Генштаба).

Восточные границы

Вопрос о польско-советской границе неоднократно обсуждался обеими заинтересованными сторонами. Ещё на первых встречах Сикорского и Майского в июле 1941 года советский представитель изложил точку зрения сталинского руководства: послевоенной границей между Польшей и СССР должна стать, с небольшими вариациями, линия Керзона. Он добавил, что публичное оглашение позиции СССР по этому вопросу можно отложить, чтобы не осложнять решение более значимых задач. 4 декабря 1941 года, на банкете в Кремле в честь Сикорского, Сталин сказал, что вопрос о послевоенных границах должен быть решён на мирной конференции, и что он хотел бы "чуть-чуть исправить" советско-польскую границу. За изменение восточной границы в пользу СССР – то есть, за согласие на линию Керзона – Польше предлагалось получить после войны территориальные приращения на западе от побеждённой Германии.

Сикорский, выражая позицию своего кабинета, настаивал на возврате после войны к польско-советским границам 1939 года, не отказываясь, впрочем, от дополнений на западе. При этом в переговорах с советскими и англо-американскими представителями он ссылался на Рижский договор, определявший советско-польские границы, и на Атлантическую хартию, где говорилось о недопустимости изменения границ военной силой. Эти польские требования, однако, были нереалистичными. Ссылки на заключённый в 1921 году под военным диктатом Польши Рижский договор могли вызвать у советских дипломатов лишь ироническую усмешку, хотя, как правило, из соображений вежливости, скрываемую: вы навязали нам, когда были сильнее, такие границы, а сейчас сильнее мы и поэтому их изменяем – не смешны ли ваши претензии?[44]. Ссылки на Атлантическую хартию были ещё сомнительнее: её пункт второй гласил, что "территориальные изменения недопустимы без свободно выраженного желания населения" – но вряд ли западные украинцы или белорусы выразили бы желание вернуться в состав Польши; наоборот, в то время наиболее радикально настроенные украинские националисты (ОУН - бандеровцы) массово изгоняли и убивали польских колонистов на Западной Украине.

После ухода армии Андерса и ухудшения отношений с правительством Сикорского позиция СССР по вопросу польско-советской границы стала заявляться без деликатно-дипломатических умолчаний. В феврале 1943 года в "Правде" появилась статья А.Е. Корнейчука[45], в которой напоминалось, что Западная Украина входит в состав Советского Союза и является украинской, а не польской землей.

Руководители Англии и США, из вежливости соглашаясь с польскими претензиями – впрочем, в общих словах и без конкретных обязательств по их дипломатической или, тем более, силовой поддержке – в то же время давали понять их нереалистичность. Когда в марте 1942 года на встрече с Черчиллем Сикорский поставил перед ним вопрос о восточных границах Польши, тот ответил, что, в целом, согласен с польским премьером, но надо учитывать следующее: во-первых, Советский Союз – единственная страна, успешно воюющая с Гитлером, и "если Россия заключит соглашение с Рейхом, то всё будет потеряно"; во- вторых "если Россия выиграет войну, то она не будет консультироваться по поводу своих границ с Англией, если проиграет – вопрос лишается смысла"[46]. Через несколько дней на встрече с Рузвельтом в Вашингтоне Сикорский на вопрос о границах Польши и СССР получил ответ: их обсуждение нужно отложить до конца войны, первоочередная задача сейчас – разбить Гитлера. 12 апреля 1943 года Рузвельт направил Сикорскому письмо, предостерегая польское правительство от конфликта с СССР по пограничным вопросам.

После сообщений о Катынском расстреле польско-советские дискуссии о границах отошли на второй план.

Приложение. Выступление И.В. Сталина на Ялтинской конференции (стенографическая запись)[47].

"Сталин говорит, что, как только что заявил Черчилль, вопрос о Польше для британского правительства является вопросом чести. Сталину это понятно. Со своей стороны, однако, он должен сказать, что для русских вопрос о Польше является не только вопросом чести, но также и вопросом безопасности. … Дело не только в том, что Польша – пограничная с нами страна. Это, конечно, имеет значение, но суть проблемы гораздо глубже. На протяжении истории Польша всегда была коридором, через который проходил враг, нападающий на Россию. Достаточно вспомнить хотя бы последние тридцать лет: в течение этого периода немцы два раза прошли через Польшу, чтобы атаковать нашу страну. …

Теперь о некоторых более частных вопросах, которые были затронуты в дискуссии и по которым имеются разногласия.

Прежде всего, о линии Керзона. Он, Сталин, должен заметить, что линия Керзона придумана не русскими. Авторами линии Керзона являются Керзон, Клемансо и американцы, участвовавшие в Парижской конференции 1919 года. Русских не было на этой конференции. Линия Керзона была принята на базе этнографических данных. … Что же вы хотите, чтобы мы были менее русскими, чем Керзон и Клемансо? Этак вы доведете нас до позора. Что скажут украинцы, если мы примем ваше предложение? Они, пожалуй, скажут, что Сталин и Молотов оказались менее надёжными защитниками русских и украинцев, чем Керзон и Клемансо. С каким лицом он, Сталин, вернулся бы тогда в Москву? Нет, пусть уж лучше война с немцами продолжится ещё немного дольше, но мы должны оказаться в состоянии компенсировать Польшу за счёт Германии на западе. …"

Катынь

13 апреля 1943 года немецкие радиостанции сообщили об обнаружении в Катынском лесу, в окрестностях Смоленска, большого числа могил польских офицеров, как утверждалось, расстрелянных НКВД. Для придания международного резонанса этому делу в Берлине была создана комиссия с участием экспертов из ряда европейских стран. По заключению комиссии, расстрел был совершён весной 1940 года. Общее число обнаруженных в Катыни тел польских офицеров составило более 4 тысяч; около половины из них удалось идентифицировать.

После вступления 17 сентября 1939 г. советских войск на территорию Западной Украины и Белоруссии были взяты в плен или задержаны органами НКВД более 230 тысяч польских военных и гражданских лиц. Рядовой состав вскоре был отпущен на свободу, офицеры- жители Западной Польши переданы Германии, а порядка 15 тысяч польских офицеров, полицейских и чиновников заключено в три лагеря: Осташковский, Козельский и Старобельский[48]. Также в течение осени 1939 - зимы 1940 гг. в западных областях Украины и Белоруссии было арестовано и заключено в тюрьмы около 19 тысяч человек, две трети из которых составляли польские офицеры запаса.

Развёртывание на западно-украинской и белорусской территориях польских подпольных структур, опиравшихся в основном на офицерский корпус (включая запасников) послужило мотивом (или предлогом) для инициирования неизвестными на сегодняшний день высокопоставленными руководителями НКВД (немецкие официальные лица называли сотрудников минского УНКВД) предложения о репрессировании задержанных польских офицеров. Результатом было представление в начале марта наркомом внутренних дел СССР Л. Берией записки в Политбюро, в которой интернированные и арестованные польские офицеры назывались "заклятыми врагами советской власти, преисполненными ненависти к советскому строю" и их дела предлагалось рассмотреть "в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания – расстрела". После одобрения этой записки сталинским руководством, в апреле- мае 1940 г. было расстреляно около 22 тыс. польских офицеров, содержавшихся в лагерях и тюрьмах; а их семьи были депортированы в Казахстан[49]. Предварительно была проведена фильтрация заключённых, для выявления лиц, интересующих отделы НКВД (в первую очередь разведку). С этой целью в лагерях побывали ответственные представители центрального аппарата: майор ГБ В. Зарубин[50], капитан В. Миронов (Марков) и др. Фильтрация, в виде постановки дел на особый контроль для зам. наркома НКВД Меркулова, проводилась и первым спецотделом НКВД, конкретнее, заместителем его руководителя А.Я. Герцовским[51]. (Например, по распоряжению Меркулова был отправлен в Грязновецкий лагерь (т.е. избежал расстрела) брат кинорежиссёра М. Ромма).

Расстрел польских офицеров был произведён тайно и родственники не знали причин неожиданного прекращения связей с ними.

После восстановления дипломатических отношений с СССР, правительство Сикорского пыталось вести поиск пропавших офицеров. В октябре-ноябре 1941 г. польские представители запрашивали по этому делу Сталина, Молотова, Вышинского. 3 декабря 1941 г. Сикорский передал Сталину составленный товарищами по плену список 3843 польских офицеров с указанием конкретных лагерей, где они содержались, и с новой просьбой об их освобождении. Сталин высказал (абсурдное) предположение, что исчезнувшие офицеры "бежали в Манчжурию".

В январе 1942 г. польский министр иностранных дел Э. Рачинский вновь сообщил советскому послу при польском правительстве А. Богомолову, что значительная часть офицеров, в т.ч. ряд генералов, ещё не освобождены. Через два месяца был получен ответ: все освобождены. Такие же ответы давались и на последующие запросы поляков.

В январе 1943 г. польское правительство направило в Москву специальную комиссию, но и ей не удалось найти следов своих соотечественников.

16 января 1943 г. правительство СССР в ноте польскому послу заявило, что все жители восточной части Польши/ западной Украины и западной Белоруссии, освобождённой советским войсками в сентябре 1939 г., рассматриваются как советские граждане, и потому польские запросы об их судьбе неправомочны.

15 апреля 1943 года Сикорский и члены его кабинета обсудили шокирующие немецкие известия из Катыни. Было решено потребовать объяснений от советского посольства в Лондоне и обратиться в Международный Красный Крест с просьбой о проведении расследования. В тот же день Сикорский и польский министр иностранных дел Рачинский встретились с Черчиллем и постоянным заместителем министра иностранных дел Великобритании Кадоганом. Сикорский проинформировал британского премьера о состоянии советско-польских отношений и судьбе поляков в Советском Союзе; Рачинский передал англичанам докладную записку о пропавших без вести в СССР польских офицерах и полицейских.

Черчилль понимал, что для атлантического альянса сложилась весьма неприятная ситуация. С одной стороны, Польша являлась союзником альянса. С другой стороны, если бы Англия и США позволили себе выступить с критикой СССР, то последствия могли бы быть непредсказуемыми. Британский премьер знал коварный характер советского диктатора, который не поколебался бы заключить сепаратный мир с Гитлером, если бы счёл это полезным для СССР – проигнорировав протесты "мировой демократии"[52]. Черчилль не мог допустить, чтобы Катынское дело внести раскол между атлантической коалицией и СССР. Поэтому он прямо сказал Сикорскому и Рачинскому: немецкая информация, к сожалению, скорее всего, верна, но её придётся отвергнуть. Британский кабинет уже принял решение на этот счёт. "Есть вещи, хотя и достоверные, но не пригодные, чтобы говорить о них публично". "Если они (польские офицеры) мертвы, ничего нельзя сделать, чтобы их вернуть".

Однако Сикорский и члены его правительства не могли принять такую позицию. Слишком многие их соотечественники, и в Лондоне, и в Польше, и в армии Андерса требовали выяснить события до конца. На следующий день, 16 апреля 1943 года, военный министр в польском правительстве генерал Кукель сделал согласованное с Сикорским заявление в связи с расстрелом офицеров и потребовал проведения следствия Международного Красного Креста. 17 апреля на совещании министров польского правительства Сикорский сообщил о беседе с Черчиллем. Было принято решение направить ноту СССР и просить папу римскому изучить Катынское дело. В тот же день польское правительство обратилось в Международный Красный Крест с просьбой расследовать гибель офицеров в Катыни. 20 апреля советской представитель при польском правительстве Богомолов получил ноту с требованием представить разъяснение по Катынскому делу.

Тем временем, немецкие газеты и представители правительства продолжали обсуждать расстрел польских офицеров. 17 апреля Геббельс записал в дневнике: "Катынское дело становится колоссальной политической бомбой, которая в определённых условиях ещё вызовет не одну взрывную волну. … Те 10-12 тыс. польских офицеров, которые заплатили жизнью за истинный, быть может, грех, ибо они были поджигателями войны, послужат нам для того, чтобы открыть народам Европы глаза на большевизм". В тот же день (одновременно с поляками) немецкие власти обратились в МКК с просьбой о проведении расследования. 20 апреля генерал-губернатор Польши Франк, выступая по случаю дня рождения Гитлера, говорил о Катыни и о заслугах фюрера в борьбе против большевизма, "способного на такие преступления". 22 апреля Гиммлер предложил Риббентропу пригласить Сикорского в Катынь, гарантировав ему безопасность. (Риббентроп отклонил эту идею, сославшись на "общую установку фюрера насчёт польской проблемы, которая делает для нас невозможными контакты с эмигрантским правительством Польши"). В публикациях немецкой печати появились первые сообщения о предполагаемых виновниках катынского расстрела – таковыми назывались сотрудники минского управления НКВД, евреи по национальности. Геббельс настойчиво подчёркивал, как несомненный факт, что "убийства польских офицеров совершены еврейскими комиссарами"[53]. Учитывая конфликтные отношения между поляками и евреями в Польше до войны, такие сообщения падали на подготовленную почву и ещё больше усиливали негодование польской общественности.

Советское правительство в сложившихся обстоятельствах приняло решение придерживаться версии, что убийства польских офицеров в Катынском лесу были совершены немцами летом 1941 года, после захвата ими Смоленска. Немецкие обвинения категорически отвергались и назывались "провокацией", а польские требования проведения расследования Красного Креста назывались "пособничеством гитлеровцам". 19 апреля "Правда" опубликовала статью "Польские сотрудники Гитлера", где была изложена советская версия событий и предъявлены претензии к польскому правительству за обращение в МКК. 21 апреля Сталин направил послания Черчиллю и Рузвельту с изложением своей позиции по "катынскому делу" и сообщением о намерении разорвать отношения с правительством Сикорского.

24 апреля Черчилль в ответном послании заверил Сталина, что Англия будет противодействовать расследованию "катынского дела" Международным Красным Крестом или каким-либо другим органом на контролируемой Германией территории, так как такое расследование не может быть независимым. Позицию Черчилля поддержал Рузвельт: единство коалиции является главным; все остальное должно отойти на второй план. Руководители Англии и США приняли меры, чтобы прекратить обсуждение катынской темы в прессе. Британские власти запретили польским газетам в Лондоне публиковать заявления, критикующие СССР; запретили предпринимать дальнейшие действия, направленные на выяснение обстоятельств гибели польских офицеров. Министр иностранных дел Англии Иден потребовал от Сикорского отозвать польский запрос в МКК.

25 апреля 1943 года польский посол Ромер был вызван в Наркоминдел, где В.М. Молотов зачитал ему ноту о разрыве отношений с польским правительством. Польская сторона была обвинена в нарушении правил и норм во взаимоотношениях союзных государств, в "подхватывании немецкой провокации", в "сговоре с Гитлером". Польские требования расследования "катынского дела" были представлены в ноте как вымогательство, имевшее целью добиться от Советского Союза территориальных уступок. 6 мая 1943 года зам. наркома иностранных дел А.Я. Вышинский сделал заявление, в котором изложил весь комплекс накопившихся к тому времени претензий СССР к польскому эмигрантскому правительству: невыполнение договорённости об участии сформированной в Советском Союзе польской армии в боях на немецком фронте; проведение польскими представительствами разведывательной деятельности на территории СССР и так далее.

* * *

Как отмечают многие историки, расстрел пленных польских офицеров "являлся военным преступлением советского руководства". Однако при этом нельзя забывать тогдашний исторический контекст: военные преступления, и не меньшего а даже большего масштаба, совершали в годы Второй мировой войны и Германия, и Англия и США. Например, во время бомбардировки английской авиацией Дрездена погибло около 100 тыс. человек. По приказу Трумэна были сброшены атомные бомбы на японские города, в результате чего погибло ещё больше. В каждом из этих случаев, несомненных военных преступлений, число жертв, к тому же мирных жителей, на порядок превышало число расстрелянных в 1940 г. польских офицеров. А во время польско-советской войны 1920 г. в польских лагерях для пленных погибло около 60 тыс. красноармейцев, что также являлось военным преступлением[54].

Также надо отметить, что многие обстоятельства принятия решения о расстреле польских офицеров весной 1940 года неясны до сих пор. Неизвестными, из-за уничтожения документов, остаются и инициаторы мартовской записки Берии. Идентифицируем только почерк вдохновителей этой акции: он показывает ненависть к полякам и стремление разжечь вражду между русским и польским народами. В тогдашнем чекистско- гулаговском руководстве имелось немало таких лиц. Наконец, нельзя не отметить, что некоторые современные публицистические статьи и книги о Катыни ряда представителей либерально-космополитической интеллигенции представляют собой прямое и явное contradiсtio in adjectо: потомки и родичи чекистско-гулаговских палачей осуждают "злодеяние режима" и требуют, чтобы за это и другие преступления геноцида, совершённые в России их родственниками, покаялся русский народ! Подобная "логика", впрочем, характерна для всех публикаций этих лиц.

Меж двух огней

Катынское дело резко усилило критику Сикорского в эмиграционных кругах. Многие польские военные и политики, не зная о давлении, которое оказывалось на премьер-министра со стороны англичан и американцев, требовали занять более твёрдую позицию в вопросе расследовании этого дела и возмущались "бездеятельностью правительства". 5 мая 1943 года генерал Ровецкий из Армии Крайовой сообщил Сикорскому, что его отзыв запроса к Международному Красному Кресту о проведении расследования в Катыни вызвал в Польше "крайне негативную реакцию". Сикорский ответил, что правительство пришло к выводу, что Красный Крест не располагает возможностями для реализации польского обращения. Однако МКК и сам вынужден был, согласно его уставу, отказаться от выполнения этой просьбы, поскольку одна из заинтересованных сторон – Советский Союз – не выразила своего согласия.

Английское руководство, напротив, требовало прекратить, "ради решения главной задачи", выдвигать обвинения в адрес СССР. В конце апреля с предложением реорганизовать польский кабинет к Сикорскому обратился министр иностранных дел Иден. Того же требовали Times, Daily Telegraph, Daily mail и другие английские газеты. Москва настаивала, чтобы из правительства Сикорского были удалены "антисоветские элементы". Советский посол в Англии И. Майский потребовал (через посредника) от Сикорского заменить в польском правительстве Кота и других "антисоветских" деятелей. Тот ответил, тоже через посредника, что хорошо бы Молотова в советском правительстве заменить менее "антипольским".

Определённым выходом из этого клубка противоречий стало для премьера решение совершить давно планировавшуюся инспекцию армии Андерса на Ближнем Востоке. Сообщение о намечаемой Сикорским поездке облегчило и положение Форин офиса, испытывавшего давление советской стороны. Иден сообщил послу Майскому, что Сикорский летит на Ближний Восток инспектировать польские части, и что в течение этого времени британское правительство не будет настаивать на реорганизации его кабинета. Вопрос был отложен до возвращения Сикорского в Лондон.

"Жичче…"

Не все в окружении Сикорского одобряли намеченную им поездку. Два польских министра пытались отговорить премьера от посещения армии Андерса, ссылаясь на сообщения о резкой критике восточной политики правительства рядом офицеров.

Проигнорировав эти предупреждения и опасения, Владислав Сикорский вместе с сопровождавшими его лицами 24 мая 1943 года отправился в Палестину, где располагались основные польские части.

После короткой остановки в Гибралтаре, английской базе на краю Пиренейского полуострова, самолёт Сикорского взял курс на Каир.

26 мая 1943 года, когда В. Сикорский летел на Ближний Восток, случилось странное происшествие. Его помощникам Попелю и Миколайчику позвонил по телефону неизвестный и сказал, что генерал вместе со всеми сопровождавшими его лица разбились в авиакатастрофе над Гибралтаром. Это было сочтено плохой шуткой …

За время инспекции польской армии в Палестине Сикорский посетил воинские отряды, руководил полевыми учениями, принял парады, совершил ряд назначений офицеров, провёл несколько совещаний с командным составом. В произнесённой перед солдатами речи он говорил, что их служба является борьбой за Польшу. Андерсу Сикорский высказал претензии по поводу его действий в СССР[55].

Тем временем, в обсуждение вопроса о польских послевоенных границах включились новые действующие лица. 20 июня 1943 года московское радио сообщило, что Союз польских патриотов[56] претендует на Силезию и некоторые чешские земли, но "не хочет ни пяди белорусских или украинских земель". В ответ Polish Daily в Лондоне заявила, что польское правительство никогда не откажется от Вильно или Львова и что Союз польских патриотов "представляет собой фиктивную организацию, существование которой мешает советско-польским отношениям". Тогдашние английские газеты почти ничего не писали о польских проблемах: о границах, о Сикорском или Катыни.

23 июня 1943 года Сикорский собрал секретное совещание с командирами армии Андерса и заверил их, что Англия и США гарантируют неприятие изменений польской восточной границы. Однако это заявление он сделал, в известной степени, чтобы "успокоить страсти". Уклончивая позиция английского премьера была ему хорошо известна, а от Рузвельта он к тому времени уже получил ответ, в котором американский президент, рассуждая в общих словах о желательности польско-советского сотрудничества, не давал никаких гарантий польских восточных послевоенных границ.

Длительное инспектирование утомило премьера и он взял десятидневный отпуск, который провёл в Ливане. Затем Сикорский вылетел в Каир, где через несколько дней ожидалось прибытие заместителя министра иностранных дел СССР А.Я. Вышинского. Сикорский рассчитывал встретиться с ним и обсудить вопрос польско-советских отношений. Однако в это время он получил телеграмму Черчилля, предлагавшую ему срочно вернуться в Лондон. Некоторым утешением для Сикорского стало сообщение, что Ватикан готов с 1 июля 1943 года установить дипломатические отношения с эмиграционным правительством Польши.

3 июля 1943 года Сикорский со своей свитой отбыл из Каира в Гибралтар. После приёма у английского губернатора Макфарлана был назначен вылет в Лондон. 4 июля в 23 часа 07 минут самолёт с польским премьер- министром стартовал с аэродрома в Гибралтаре. Через 16 секунд после взлёта он рухнул в воду.

Вместе с Сикорским погибли все сопровождавшие его лица, включая его единственную дочь Софию Ванду Лесневскую, поручика польской армии, служившую в Польском женском вспомогательном корпусе и выполнявшую при своём отце функции секретаря, переводчика и шифровальщика.

Погиб и генерал Климецкий, начальник штаба Сикорского, один из его ближайших сотрудников. Выжил только пилот, успевший надеть спасательный жилет и подобранный в воде вскоре после падения самолёта.

Официальная военная комиссия установила, что причиной аварии было заклинивание рулей высоты, вследствие чего самолёт потерял скорость и упал в воду. Она не смогла или не пожелала выяснить, было ли это заклинивание случайным или же результатом диверсии.

Генерал Сикорский мешал многим, поэтому сразу же возникли версии о террористическом акте. В "санационных" кругах смерть Сикорского встретили с восторгом, и высказывались предположения, что офицеры- пилсудчики сыграли какую-то роль в гибралтарской трагедии. Так, генерал Пашкевич, командовавший тогда польской танковой бригадой на Ближнем Востоке, утверждал, что "санация в подготовке смерти генерала Сикорского была чрезвычайно активна". Другие указывали на англичан, которые контролировали маршрут и самолёт генерала, и которым Сикорский своими заявлениями о восточных границах и Катыни уже начал мешать. Такого мнения придерживался ротмистр Климковский: "Вопрос о Польше являлся для англичан щекотливым. … Со смертью Сикорского англичане получили свободу политических действий в польском вопросе". Многие сочли неслучайным совпадение, что у самолёта Сикорского заклинило рули высоты именно тогда, когда Сикорский стал создавать проблемы атлантическому альянсу. Версию об участии английской секретной службы в гибралтарской катастрофе озвучили немцы. В газете "Рейх" появилась карикатура: пикантная дамочка говорит польскому генералу: "Признаюсь вам: я из секретной службы. Вы нас больше не устраиваете. Что вы предпочитаете: чай или самолёт?"

На польское правительство известие о гибели генерала Сикорского произвело удручающее впечатление. Ему вряд ли могла найтись в тот момент равноценная замена, что и доказали последующие политические неудачи лидеров эмигрантов. Ещё больше осложнили положение лондонских поляков слухи вокруг гибели Сикорского. Военные союзники Англии и СССР, гости в чужой стране, они оказались в ситуации, когда один из союзников (СССР) обвинялся в массовом расстреле польских офицеров, а другой (Англия) – ещё и в организации убийства польского премьера.

17 сентября 1993 года прах генерала Владислава Сикорского был перевезён в Польшу и захоронен на Вавеле в Кракове.

2003 год, шестидесятилетие гибралтарской катастрофы, был объявлен в Польше "годом генерала Сикорского".

[1] В 1918 г. ряд членов СДКПиЛ и левой части ППС образовали Компартию Польши (КПП). В 1937- 38 гг. около 2/3 состава КПП, включая большинство лидеров, были расстреляны в СССР как враги народа.

[2] Т.н. Главный национальный комитет был образован 16 августа 1914 г. в Кракове. Он включал все легально действовавшие в Галиции польские политические организации и ставил своей целью создание после войны объединённой Польши под австрийским протекторатом; либо, как вариант – преобразование австро-венгерской монархии в австро-венгро-польскую.

[3] 4 марта 1917 г. в Киеве была создана Центральная Рада, потребовавшая от Временного правительства широкой автономии Украины. Вскоре после прихода к власти большевиков, декларировавших "право народов на самоопределение", Рада объявила о создании Украинской народной республики (УНР). 11 (24) января 1918 г. УНР объявила о своей независимости, которая была тут же признана Германией.

[4] 9 февраля 1918 г. между УНР и центральными державами был подписан мирный договор, по которому Киев получал Холмщину (которую поляки считали своей территорией), а Австро-Венгрия обязывалась подготовить проект выделения из Галиции восточной части, населенной украинцами, и присоединить её в качестве коронной земли к Буковине (что разрушало польские планы автономии). Это вызвало бунт польских отрядов австрийской армии и отказ польско-галицийского Главного национального комитета от дальнейшего сотрудничества с Австро-Венгрией.

[5] В мае 1918 г. немецкие войска разбили и взяли в плен основной состав полка Ю. Халлера. Сам Халлер бежал в Москву и далее, через Мурманск, во Францию. По поручению Польского Национального комитета и при поддержке французского правительства он сформировал там польскую армию (т.н. "Голубую", по цвету мундиров), принявшую участие в нескольких сражениях в конце войны.

[6] Следует иметь в виду, что термин Белоруссия, Белая Русь, согласно авторитетному толкованию лингвиста О. Трубачёва, означает Западная Русь, по древнему соотнесению цветов и сторон света: Запад – белый, Юг – красный, … Соответственно, Червонная Русь (Закарпатская, т.н. "русины") – это Южная Русь. Т.е., оккупируя эти территории, Польша занимала земли, где издавна обитали русские народы.

[7] цит. по Сулея В. "Юзеф Пилсудский", М., 2010 г., стр. 277

[8] Пилсудский, там же, стр. 274

[9] 24 июня 1920 г. Сталин писал в харьковской газете "Коммунист": "я считаю неуместным то бахвальство и вредное для дела самодовольство, которое оказалось у некоторых товарищей: одни из них не довольствуются успехами на фронте и кричат о "марше на Варшаву", другие, не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на "красной советской Варшаве"". 11 июля 1920 г. Сталин писал в "Правде": "было бы недостойным бахвальством думать, что с поляками в основе уже покончено, что нам остается лишь проделать "марш на Варшаву" … в тылу наших войск появился новый союзник Польши – Врангель, который грозит взорвать с тыла плоды наших побед над поляками... Смешно поэтому говорить о "марше на Варшаву" и вообще о прочности наших успехов, пока врангелевская опасность не ликвидирована" (цит. по Мельтюхов М.И. "Советско-польские войны", 2001 г., стр. 71-73).

[10] Кон Феликс (1864 - 1941 гг.). С 1905 г. один из лидеров левого крыла ППС. В 1917 г. прибыл в Россию вместе с Лениным в запломбированном вагоне. Занимал ответственные посты в аппарате КП Украины и Коминтерна. Погиб в июле 1941 г. во время бегства из Москвы от наступающих немцев, при неясных обстоятельствах.

Уншлихт Юзеф (1879 - 1938 гг.). Занимал видные посты в Сов. России; в 1921 -23 гг. зам. председателя ВЧК-ГПУ. В 1938 г. расстрелян как враг народа.

Прухняк Эдвард (1888 - 1937 гг.). Видный деятель СДКПиЛ, затем КП Польши и Коминтерна. В 1937 г. расстрелян как враг народа.

[11] В частности, именно по настояниям Ст. Грабского – и к большому возмущению Пилсудского – польские войска оставили занятые ими Минск, Слуцк, Проскуров (Хмельницкий), Каменец-Подольский. Глава советской делегации А. Иоффе, напротив, соглашался на передачу Польше всех оккупированные ею территорий.

Станислав Грабский и после Второй мировой войны старался проводить линию национал-демократов на создание этнически однородной Польши. В частности, он представлял Сталину планы переселения поляков и украинцев, а прибыв во Львов (отошедший после войны к Украине) убеждал местных поляков переехать в Польшу.

[12] в 1919 году церкви было возвращено отнятое ранее имущество; восстановлен институт примасов; в государственных школах введено преподавание религии

[13] пропаганда "мультикультурализма", как показала практика XX века, является идеологическим прикрытием политики ущемления интересов коренного большинства населения страны в пользу этнических ОПГ

[14] в Великой Польше (Познани) национал-демократы имели наибольшую поддержку

[15] 19 августа 1939 г. посол Франции в Варшаве сообщил в Париж, что министр иностранных дел Польши Юзеф Бек по поводу заключения военного соглашения с СССР выразился следующим образом: "Для нас это принципиальный вопрос: у нас нет договора с СССР; мы не хотим его иметь".

"… из военных переговоров ничего не вышло. Эти переговоры натолкнулись на то, что Польша, которую должны были совместно гарантировать Англия, Франция и СССР, отказалась от военной помощи со стороны Советского Союза. Преодолеть эти возражения Польши так и не удалось" (из выступления В.М. Молотова на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г.).

[16] В.М. Молотов, там же. Под "уродливостью" Польши- "детища Версальского договора" имелись в виду её несообразные границы на западе и востоке.

[17] "С юридической точки зрения действия Москвы <ввод войск в Польшу 17 сентября 1939 г.> следует квалифицировать именно как агрессию. Вместе с тем не следует забывать, что, как уже указывалось выше, Западная Украина и Западная Белоруссия оказались в составе Польши в результате польской агрессии против её восточных соседей" (Мельтюхов "Советско-польские войны", стр. 405-406).

[18] У. Ширер, цит. по Мельтюхов "Советско-польские войны", стр. 407-408.

[19] В. Рачкевич в 1920- 30-х гг. неоднократно занимал в Польше должность министра внутренних дел. Он также являлся президентом Всемирного союза поляков.

[20] Адам Коц после начала войны вывез за рубеж золотой запас страны. В правительстве Сикорского он осуществлял связь с международными банками. В 1940 г. он перебрался на постоянное жительство в США. В должности министра финансов его сменил Хенрик Страсбургер, известный своей антипатией к немцам.

[21] Полковник Венда – преемник А. Коца в должности главы проправительственной партии "Лагерь национального единства". В Генштабе отвечал за разведку.

[22] Климковский Е. "Я был адъютантом генерала Андерса", М., 1991 г., стр. 52-53.

[23] В октябре 1939 г. польскому эмиграционному правительству была предоставлена резиденция в городе Анже (северо-запад Франции).

[24] 2 ноября 1940 г. АП РФ, ф. 3, оп. 50, д. 413, л. 152-157. Фрагмент.

[25] Генералами, отобранными после фильтрации, были Борута-Спехович, Янушайтис (арестованные ранее в Белостоке и Львове как командиры СВБ), Пржездецкий.

[26] Аналогичным образом, раздел Польши в XVIII в. ухудшил положение, в основном, шляхты, а для крепостных хлопов мало что изменилось.

[27] район Вильнюса в переписке Соснковского с членами СВБ назывался "зоной литовской оккупации"; впрочем, вооружённые акции СВБ там не рекомендовались

[28] 11 марта 1940 г. АП РФ. ф. 3. оп. 58. д. 206. лл. 182-191. Фрагмент.

[29] Годземба – псевдоним Соснковского; название дворянского герба его рода.

[30] Стражница – псевдоним Сикорского со времени образования им в Польше тайной патриотической организации "Честь и родина". В 1924- 25 гг., во время нахождения на посту военного министра, Сикорский занимался созданием Корпуса пограничной стражи.

[31] Климковский Е. "Я был адъютантом генерала Андерса", М., 1991 г., стр. 68-70.

[33] Так и произошло: ни на совещание Черчилля и Рузвельта в Касабланке, ни на конференции в Тегеране и Ялте, где обсуждался польский вопрос, представителей Польши не приглашали.

[34] Станислав Халлер (1872 - 1940 гг.), родственник генерала Юзефа Халлера, был расстрелян в апреле 1940 г. под Харьковом.

[35] "К офицерам Красной армии он <Андерс> относился с презрительным пренебрежением, хотя внешне в их присутствии никогда этого не показывал. Он постоянно носился с каким-то странным "комплексом превосходства", проявляя пренебрежение ко всему советскому. Правда, эти чувства генерал хорошо маскировал умением вести себя в обществе, но в откровенных беседах со знакомыми не стеснялся, и было видно, он ожидает лишь момента, когда Советский Союз будет побеждён … строил свои политические и военные расчёты на убеждении, что Советский Союз будет разбит" (Климковский Е. "Я был адъютантом …", стр. 102-103, 130-131).

[37] Такой же точки зрения придерживался Сталин. На Ялтинской конференции он сказал: "Почему враги до сих пор так легко проходили через Польшу? Прежде всего потому, что Польша была слаба. Польский коридор не может быть закрыт механически извне только русскими силами. Он может быть надёжно закрыт только изнутри собственными силами Польши. Для этого нужно, чтобы Польша была сильна. Вот почему Советский Союз заинтересован в создании мощной, свободной и независимой Польши". ("Тегеран. Ялта. Потсдам. Сборник документов", М., 1971 г., с. 144-147).

[38] "С начала деятельности, и в течение всего пребывания в СССР он <Андерс> стремился что-нибудь придумать, чтобы не посылать польских войск на советско-германский фронт и любой ценой сохранить их до момента, "когда Советский Союз будет разбит", или при удобной возможности вывести их с территории Советского Союза. Это были принципы, целиком противоречащие польско-советскому договору". (Климковский Е. "Я был адъютантом генерала Андерса", М., 1991 г. стр. 102-103).

[39] там же, стр. 149-150. Климковский был переводчиком на этой встрече.

[40] Г.С. Жуков – генерал-майор, уполномоченный СНК при штабе Андерса.

[41] Климковский Е., цит. соч., стр. 213-214.

[44] "События сентября 1939 г. означали, помимо всего прочего, советский реванш за проигрыш войны 1919-1920 гг. и возвращение утраченных в результате внешней агрессии территорий" (Мельтюхов, цит. соч., стр. 405-406).

[45] Корнейчук Александр Евдокимович (1905- 72). Видный западно-украинский, потом советский писатель-драматург; в 1934- 41 и в 1946- 53 гг. председатель правления Союза писателей УССР. В 1943- 45 гг. зам. наркома иностранных дел СССР; с 1944 г. нарком иностранных дел Украины; в 1947- 53 и 1959- 72 гг. председатель Верховного Совета УССР. Вторым браком женат на Ванде Василевской (1905- 64 гг.), также видной польской, потом советской писательнице, в 1943- 45 гг. редактировавшей газету "Советская Польша"; с 1944 года являвшейся председателем просоветского Союза польских патриотов и членом Временного Польского правительства.

[46] Ближе к концу войны Черчилль выражал своё мнение ещё более резко: "Без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стёрта с лица земли. Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы этого сделать. Сейчас Польше отводится положение великой независимой нации в сердце Европы, с прекрасным морским побережьем и лучшей территорией, чем та, которую она имела прежде. И если она не примет этого, Британия снимает с себя все свои обязательства и пусть поляки сами договариваются с Советами" (ВИЖ, 1991, № 8, стр. 77-78).

[47] "Тегеран. Ялта. Потсдам. Сборник документов", М., 1971 г., стр. 144-147.

[48] Их правовой статус был не вполне ясен. Офицеры были помещены в лагеря Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ), но формально они не являлись военнопленными, поскольку между Польшей и СССР не было объявлено состояние войны. В конечном счёте, видимо, сталинское руководство стало на ту точку зрения, что задержанных поляков, оставшихся после обмена с Германией, следует рассматривать как советских граждан, находившихся в 1921- 39 гг. на временно оккупированной Польшей территории Белоруссии и Украины и являвшихся в то время представителями оккупационной польской администрации (см. далее).

[49] одним из доказательств факта расстрела большой группы польских офицеров в СССР весной 1940 г. является записка Л. Берии И.В. Сталину от 2 ноября 1940 г. (см. выше фрагмент), где указана численность находившихся на тот момент в лагерях и тюрьмах СССР польских офицеров (около 5 тыс. человек; притом, в основном, младший командный состав) – она гораздо ниже численности интернированных польских офицеров, указанной по лагерям для военнопленных в представленной в Политбюро записке Берии от начала марта 1940 г. (около 15 тыс. человек).

[50] Зарубин В.М. (1894 - 1972 гг.). С 1921 г. в ВЧК; с 1925 г. в ИНО ОГПУ. С 1926 г., вместе с женой Е. Розенцвейг на нелегальной работе в ряде европейских стран. Возглавлял советскую резидентуру во Франции и Германии. В 1941- 44 г., вместе с женой легальные резиденты в США. Принимал активное участие в разведывательной работе, связанной с Манхэттенским проектом. 7 августа 1943 г. анонимное письмо в адрес директора ФБР Эдгара Гувера сообщило, что Зарубин и его заместитель Миронов (Марков) "были связаны с убийством 15 тысяч польских офицеров в СССР". Зарубины, а также Марков были отозваны из США. В сентябре 1944 г. В. Зарубину было присвоено звание комиссара госбезопасности. В 1948 г., во время кампании по чистке органов госбезопасности от "космополитов", он был уволен в запас по состоянию здоровья.

[51] Например, по распоряжению Меркулова был отправлен в Грязновецкий лагерь (т.е. избежал расстрела) брат известного кинорежиссёра М. Ромма.

[52] Сталин не мог претендовать на звание "лучшего англичанина" или "лучшего американца". Впрочем, это его не огорчало. Ср.: "Риббентроп Молотову: - О вас много говорят западные радиостанции, ругают Сталина и вас. - Было бы хуже, если б хвалили, скупо замечает Молотов" (Ф. Чуев, "140 бесед с Молотовым", М., 1991 г.).

[53] К настоящему времени подавляющее большинство советских документов по катынскому расстрелу преднамеренно уничтожено, и выяснить, кто конкретно был инициатором составления записки Берии, повлекшей расстрел польских офицеров, весьма затруднительно.

[54] Вероятно, этот факт сыграл свою роль в принятии сталинским руководством решения о расстреле пленных поляков. "Именно такое "простое" решение (расстрел офицеров) в значительной степени было предопределено всем ходом советско-польских отношений 1918-1939 гг., в том числе и гибелью около 60 тыс. советских военнопленных в польских лагерях в 1919-1921 гг." (Мельтюхов, цит. соч., стр. 415-416).

[55] Климковский Е. "Я был адъютантом генерала Андерса", М., 1991 г., стр. 254-255.

[56] Организация, созданная в СССР в 1943 г. как прообраз будущего просоветского правительства Польши. Председателем СПП была Ванда Василевская.