Валахское восстание 1821 года
перед восстанием; Тудор Владимиреску
поход пандуров на Бухарест; в Бухаресте;
позиция России; в Стамбуле; в Бухаресте (продолжение);
убийство Владимиреску; разгром пандуров, арнаутов, этеристов
Приложения
прокламация Владимиреску, январь 1821 г.;
письмо Фокиани, 27 февраль 1821 г.
дальнейшая судьба действующих лиц
К началу XIX столетия придунайское княжество Валахия уже более века находилось под двойным экономическим гнётом – турок-османов, установивших над ним с XVI века протекторат и регулярно взимавших дань, и т.н. фанариотов – греков (точнее, левантийцев), оставшихся в Константинополе после его захвата в 1453 г. и постепенно приобретших в Османской империи значительные богатства и влияние. Примерно с середины XVII века фанариоты начали захватывать экономику Валахии (как и соседней с ней Молдавии), а с 1710-х годов и вовсе стали брать эти княжества на откуп, получая от дивана (правительства султана) посты правителей там. Они компенсировали истраченные на взятки министрам султана суммы повышением налогов, привозили с собой свиту, которую устраивали на высшие посты – так что для местных жителей к выплате хараджа османам добавлялись ещё и расходы на содержание клик фанариотов. Идеологическую поддержку фанариотскому режиму оказывала греческая церковь, которая ещё со времён Византии утвердилась на придунайских землях в качестве государственного института.
С конца XVIII века в кругах фанариотов – предки многих из которых принадлежали к торговой и политической элите греко-армяно-многонациональной Византийской империи – утвердился проект создания своего государства на базе (части) территорий бывшей Византии. Идея эта, апеллируя к истории как самой ромейской империи, так и классической древней Греции, распространилась в более широких кругах, и с 1810-х годов начала обретать практическое воплощение в виде плана восстания внутри Турции на бывших греческих и соседних с ними землях – прежде всего там, где "греки" имели преобладающее экономическое и политическое влияние. Возникло тайное общество Филики Этерия, занявшееся вербовкой сторонников и будущих руководителей антиосманского восстания. Дунайским княжествам – Валахии и Молдавии – в этих планах отводилась особая роль, ввиду, с одной стороны, преобладающего влияния в них фанариотов, с другой – значения этих стран, как буферных государств, для Российской и Австрийской империй.
В начале 1821 года в дунайских княжествах и, практически одновременно, на бывших греческих территориях начались восстания. В Валахии агенты этеристов несколько парадоксальным образом сумели организовать его под антифанаритскими лозунгами. Лидер восстания Тудор Владимиеиреску и поддержавшие его представители местной знати выступали, в первую очередь, за ликвидацию в стране фанариотского режима. Когда в Валахию вступили отряды непосредственно этеристов во главе с представителем видного фанариотского семейства Александром Ипсиланти, между ними и лидерами валахских повстанцев возникло неустранимое противоречие – первые стремились воевать с османами, а вторые – изгнать из своей страны, в первую очередь, фанариотов. Обе армии стали действовать раздельно. Впрочем, турки, введшие в дунайские княжества, с согласия Российской империи, войска, в любом случае имели подавляющее численное превосходство. За несколько коротких сражений восстание в Валахии к середине лета 1821 года было подавлено – основные силы местных повстанцев рассеяны, а этеристы разбиты и изгнаны с территории Валахии.
Валахское восстание 1821 года, несмотря на его поражение, имело важные последствия для всех вовлечённых в него сторон. Этеристам оно помогло на время отвлечь часть турецкой армии от арены, где развернулась основная борьба – бывших греческих территорий. С другой стороны, и правительство султана с того времени фактически отменило фанариотский режим для дунайских княжеств, перестав назначать там господарей из числа фанариотов. Кроме того, восстание в Валахии подало пример и подготовило кадры для более успешной в 1840-х гг. и позднее национально-освободительной борьбы народов дунайских княжеств.
Предыдущее положение
Княжество Валахия образовалось в позднем средневековье. Оно располагалось к юго-востоку от Карпат, в нижнем течении Дуная. Река Олт делали его на две примерно равные части – западную, Олтению, со столицей Крайова, и восточную, Мунтению, со столицей Бухарестом. В этническом отношении княжество населяли потомки древних даков, кельтов, античных римлян, славян, а также проходивших через эту территорию в раннем средневековье многочисленных народов: гуннов, готов и т.д. В культурном отношении средневековая Валахия находилась под влиянием Византии, а в качестве главного религиозного института там утвердилась греческая церковь.
С середины XV века Валахия, как и ряд других стран юго-восточной Европы, подпала под власть расширявшейся Османской империи. Власть эта заключалась в контроле над назначением верховных правителей (господарей) княжества и выплате значительной дани (называемой выкупом мира, который иноверцы "должны" были давать мусульманскому султану, чтобы избежать завоевания и грабежей). В своей внутренней политике княжество пользовалось автономией, а внешнюю политику обязано было согласовывать со Стамбулом.
Валахия находилась в прифронтовой зоне борьбы между тогдашним европейским христианским (Австрия, Польша, потом Россия) и турецким мусульманским мирами, поэтому она регулярно оказывалась как полем сражений между европейскими и турецкими армиями во время войн, так и объектом дипломатических битв в мирные периоды. В правящих кругах княжества имелись группы, ориентировавшиеся и на Турцию, и на Европу. Поскольку по своему происхождению и религии жители княжества принадлежали к европейском христианскому миру, то для них была естественной ориентация на Европу, однако поскольку армии мусульман были ближе, а оккупированные турками территории (Болгария, часть Венгрии) граничили с Валахией, то партия сторонников Османской империи тоже имела влияние, подкрепляемое коллаборационистскими кадрами, прибывавшими из Турции или воспитанными в Стамбуле. В целом на протяжении XVI - XVIII вв. туркам удавалось сохранять контроль над княжеством, имевшем для них большое значение в военном и экономическом (выплата дани, поставки продовольствия) отношениях.
Вскоре после установления турецкого сюзеренитета в Валахию стали проникать из Османской империи торговцы-"греки", точнее левантийцы, которые, пользуясь своим опытом и связями, клановой сплочённостью, а также покупаемой в Стамбуле поддержкой турецких властей, через некоторое время завладели значительной частью экономики княжества. Их верхушка принадлежала к семействам т.н. фанариотов, обосновавшихся после турецкого завоевания Константинополя в столичном квартале Фанар (где находилась и резиденция патриарха). Захват фанариотами экономики Валахии (и соседней с ней Молдавии) сопровождался усилением их политического влияния в княжестве, вплоть до появления прогреческой партии при дворе господарей, а с конца XVII века – и самих господарей из числа "греков". С 1710-х гг. турецкое правительство нашло удобным назначать господарей в обоих дунайских княжествах (Валахии и Молдавии) из представителей четырёх фанариотских семейств. Эта система, получившая название фанариотского режима, фактически представляла собой передачу на откуп на определённый срок фанариоту, предложившему казне наибольшую сумму (и давшему взятки министрам) управления княжеством, включая сбор налогов и выплату дани в Стамбул. Назначенные господарями фанариоты привозили с собой многочисленную свиту, тоже "греков", которые занимали чиновные и военные посты, продолжали внедряться в экономику. Стремясь укрепиться в местной среде, фанариоты нередко вступали в брачные союзы с боярскими родами; поддерживали греческую церковь, к которой по историческим обстоятельствам принадлежало большинство местного населения, а иногда даже изменяли своему сюзерену – султану, и примыкали к европейским державам или их коалициям. Несмотря на усилия по сближению с местным населением, господари-фанариоты всё же благоразумно предпочитали набирать армию из наёмников, часто из албанцев – т.н. арнаутов, а на командные военные должности назначать своих особо доверенных лиц из соплеменников.
Фанариотский режим создавал для жителей дунайских княжеств дополнительное налоговое бремя, одновременно отрезая значительную часть местного дворянства от чинов и должностей. В результате среди крупных и средних бояр Валахии, чьи интересы оказались дополнительно (помимо турецкого ига) ущемлёнными фанариотским режимом, образовалась национальная партия, а крестьяне и мелкие дворяне время от времени уходили в гайдуки или поднимали восстания. Впрочем, верхушка боярства за долгое время господства фанариотов породнилась с ними, так что для них "национальные" цели заключались, в основном, в прекращении присылки правителей из Стамбула, и выборе их из своей собственной, уже почти такой же "греческой", среды. Крестьяне же и мелкие дворяне выступали не только за ликвидацию иноземного господства, но и за социально-экономические преобразования.
Во второй половины XVIII века в результате русско-турецких войн статус Валахии и Молдавии, являвшихся буферными государствами между Турцией и Россией, несколько изменился – теперь назначение или смещение Стамбулом их правителей должно было согласовываться с Петербургом. Национальные партии в княжествах воспользовались этим обстоятельством, чтобы активизировать свои усилия по достижению более широкой автономии. Первоначально это выразилось в подаче видными боярами петиций и меморандумов с предложениями политических реформ в адрес великих держав. В 1778 г. в Молдавии против нового господаря-фанариота Константина Мурузи состоялся боярский заговор; впрочем, неудачный и закончившийся казнями участников.
С конца XVIII - начала XIX вв. среди народов юго-восточной Европы, подпавших под власть Османской империи (в первую очередь сербов, греков и валахов), активизировалось национально-освободительное движение, чему немало способствовало распространение в Европе идей Французской революции. В Белградском пашалыке, образованном османами на территории бывшей Сербии, в 1804-13 и 1815- 17 гг. произошли восстания, в результате которых сербы, всё ещё оставаясь под властью турецкой администрации, получили ряд прав и гарантий от правительства султана (несколько позже они добились и автономии). В 1814 году в Одессе было образовано тайное общество Филики Этерия, задавшееся целью создания независимой Греции. Вскоре его филиалы появились в других странах, в том числе в дунайских княжествах (в основном в среде "греков" – купцов и военных, прибывших с фанариотами), а также на оккупировавшихся Турцией бывших греческих территориях. В дунайских княжествах стали появляться произведения, написанные в духе национально-освободительных идей, ключевым требованием которых была ликвидация турецко-фанариотского господства. Отряды валахских пандуров – крестьян-ополченцев, выполнявших в княжестве функции горной стражи – воевали на стороне России против турок в русско-турецкой войне 1806- 12 гг. Одним из их командиров был будущий руководитель восстания 1821 года в Валахии Тудор Владимиреску. За воинские заслуги он получил орден св. Владимира 3-ей степени с мечами и чин поручика.
В эти годы близлежащие к дунайским княжествам европейские державы (прежде всего, Австрия и Россия), старались получать сведения об их политике, военном и экономическом положении. Такие сведения доставлялись, в основном, официальными представителями (консулами) этих держав, но, существовали и другие каналы. Так, Фридрих фон Генц, австрийский политический публицист, тесно связанный с канцлером Меттернихом, с 1812 года завязал переписку с господарями дунайских княжеств и деятелями из их окружения. Полковник российской армии (позже чиновник по особым поручениям) И.П. Липранди в 1820-х годах организовал в дунайских княжествах агентурную сеть, поставлявшую военные и экономическую информацию.
Вместе с тем, правители Австрии и России в период после Венского конгресса (1814 г.), находясь под впечатлением роста революционных – демократических и антимонархических – настроений в Европе, настороженно относились к проявлениям национально-освободительных движений в Валахии и Молдавии, несмотря на заинтересованность в переориентации их политики с Турции на европейский мир. Это уменьшало для представителей национальных партий в дунайских княжествах возможности рассчитывать на помощь со стороны Вены или Петербурга в случае конфликта со Стамбулом.
В 1812 году господарем Валахии был назначен фанариот Иоан Георге Караджа. За своё избрание ему пришлось заплатить в Стамбуле, как обычно, крупную сумму, которую он возвращал через сборы налогов с податного населения – крестьян и ремесленников, таможенные сборы, продажу концессий, а также торговлю должностями. Один лишь последний вид доходов принёс ему сумму, пятикратно превосходившую уплаченную им в Стамбуле за назначение господарем. Взимаемые деньги он перевод на свои счета в банки Вены и Швейцарии. Злоупотребления во время его правления вызвали волнения среди крестьян, а также пандуров, которых он лишил налоговых льгот. В 1816 году против него был организован заговор, впрочем, неудачный.
В 1818 году, сочтя, что, с одной стороны, он награбил он уже достаточно, а с другой стороны, что его положение становится слишком шатким, Караджа бежал из страны с отрядом из 300 охранников- арнаутов. Он направился по традиционному пути эмигрантов – на север, через горы, в пограничный трансильванский город Брашов (Кронштадт), по дороге разрушая за собой мосты, чтобы помешать возможным преследователям.
Временное правительство Валахии после бегства Караджи составили представители высшей знати: спатар (носитель меча господаря) Григор Брынковяну, великий бан Крайовы (столицы Олтении) и ворник (судья) Барбу Вакареску, логофет (канцлер) Григор Гика, вистиер (казначей) Константин Самуркаш. Все они принадлежали к родам либо "греков"-фанариотов, либо давно породнившихся с таковыми. Брынковяну, Вакареску и Гика были связаны или даже прямо состояли в "греческом" тайном обществе Филики Этерия. Вместе с тем они же, в политическом раскладе валахского боярства, числились представителями "национальной партии".
Новым господарем Валахии султан назначил фанариота Александра Суцу.
Выплата дани туркам, как и содержание фанариотского двора, по-прежнему тяжёлым бременем ложились на налогоплательщиков Валахии, в первую очередь на крестьян. Так, из бюджета 1819 года, составлявшего 5,9 миллиона талеров, около 2-х миллионов шли на дань Стамбулу, 1,3 миллиона – правящему семейству, 2,4 миллиона – высшим боярам. При этом многие дворяне и помещики имели налоговые льготы: в 1819 году из 194000 семей налогоплательщиков 76000 полностью или частично были освобождены от уплаты налогов. Налоги с крестьян часто собирались произвольно высоко.
Помимо прочего, Александр Суцу попытался отнять землю у жителей старой столицы Валахии, города Тарговиште, объявив её собственностью своей семьи, а прежних хозяев – просто арендаторами. Впрочем, его кадастровые инженеры, прибывшие для обмера земли, были оттуда изгнаны жителями.
Тем временем, "греческое" общество Филики Этерия расширяло влияние и размах деятельности, чему весьма способствовало наличие "греков" на высоких должностях в Российской империи. Так, в 1816 году управляющим Коллегией иностранных дел стал Иоанн Каподистирия, уроженец Ионических островов. Хотя он отверг предложение руководителей Филики Этерии вступить в общество, но в своей политике неизменно его поддерживал. С 1817 года генерал-майором российской армии и адъютантом царя Александра I являлся Александр Ипсиланти, из семейства фанариотов- господарей Валахии и Молдавии. В апреле 1820 года он возглавил Филики Этерию. Во время русско-турецкой войны 1806- 12 гг. в качестве дипломатическое агента России в Сербии, потом в Валахии, подвизался "грек" Константин Родофиникин, с 1819 года директор Азиатского департамента МИДа. Российский консул в Бухаресте А. Пини сочувственно относился к этеристам. Переводчик российского консульства в Бухаресте Георгий Левенти состоял в Этерии и посодействовал назначению членов Этерии Иордаки Олимпиота и Янниса Фармаки начальниками гарнизона господаря Валахии Иоана Караджи.
Этеристы и сочувствующие им были среди видных бояр правительства Валахии при Александре Суцу (хотя сам господарь к ним не относился). В состав Этерии вошёл Михай Суцу, новый, с июня 1819 года, господарь Молдавии.
К началу 1820 годов Этерия подготовила план восстания в Османской империи, имевший целью образование независимой Греции. Важная роль в нём отводилась движению в дунайских княжествах, которое, по замыслам этеристов, должно было отвлечь на себя часть сил турецкой армии, и тем самым, помочь восставшим непосредственно на бывших греческих территориях – в Пелопоннесе, Аттике, на островах. Хотя этот проект фактически отводил валахам, принявшим участие в восстании, роль "разменной монеты", но он, в целом, согласовался с планами национальных партий бояр в княжествах, поскольку предполагал ликвидацию правления назначаемых из Стамбула фанариотов и получение автономии, а при удачном стечении обстоятельств и вовсе независимости от Турции. К тому же немало крупных бояр в княжествах были тесно связаны родственными узами с "греками", а то и прямо состояли в Этерии, и потому воспринимали идею создания "независимой Греции" весьма сочувственно саму по себе. Однако для национальных партий критически важной была позиция России, которая, по заключённым ранее договорам, имела право разрешить или нет Стамбулу ввод войск в княжества. Если бы такое разрешение было дано, то, ввиду значительного перевеса османской армии, восстание в Валахии или Молдавии было бы заведомо обречено на поражение. Для руководителей же Этерии, делавших основную ставку на восстание на греческих территориях, позиция России в этом отношении не имела решающего значения.
С другой стороны, к началу 1820-х годов и мелкие дворяне, как и крестьяне Валахии, были готовы к вооружённому выступлению против турецко-фанариотского режима – чему весьма поспособствовал усилившийся произвол и налоговый гнёт, а также распространение национально-освободительных и антифеодальных идей.
Подготавливая общее восстание против Турции, эмиссары Этерии в дунайских княжествах искали там лидеров антитурецкой ориентации и одновременно имеющих организаторские и военные таланты – способных поднять местное население на вооружённую борьбу. В Валахии в их поле зрения попал Тудор Владимиреску, который, во-первых, уже воевал против турок, а во-вторых, был хорошо знаком с жизнью простого народа.
Тудор (Теодор) Владимиреску (1780 - 1821 гг.) был родом из Олтении, западной части Валахия, точнее, из жудеца (округа) Горж. Его родители принадлежали к сословию свободных крестьян. Он учился в Крайове, столице Олтении; затем занялся торговлей недвижимостью и скотом. Был назначен на низшую административную должность ватафа в горной деревне Клошаны (округ Горж). Во время русско-турецкой войны 1806- 12 гг. командовал отрядом валахских добровольцев- пандуров в составе русской армии; был награждён орденом св. Владимира 3-ей степени с мечами; получил чин поручика. В те годы на стороне России воевали и балканские добровольцы, в том числе клефт[1] Иордаки (Георгий) Олимпиот, позже член Этерии. Вероятно, Владимиреску встречался там с кем-то из них.
Во второй половине 1814 года Владимиреску находился в Вене семейным делам. Вернувшись, он обнаружил, что турецкий отряд разграбил принадлежащий ему дом.
Участие Владимиреску в войне против турок показывало, что он активно-отрицательно относился к османскому игу над его страной. Было очевидно, что при возникновении подходящих обстоятельств он вновь включился бы в борьбу против турок и их ставленников.
В 1819- 20 гг., когда подготовка Этерии к восстанию против Турции вступила в решающую фазу, её главный эмиссар в Валахии Иордаки Олимпиот, занимавший тогда важную должность начальника охраны господаря Суцу, встретился с Владимиреску и сумел вовлечь его в планы этеристов. Очевидно, что он обрисовал ему текущее политическое положение достаточно фрагментарно – с одной стороны, подчеркнув наличие у Этерии видных союзников среди бояр и возможное благоприятное отношение к их выступлению России, а с другой стороны, весьма скупо сообщив о намерении этеристов разжечь всеобщее восстание балканских народов против Турции – шансы на успех которого были достаточно спорны и которое обернулось бы для жителей дунайских княжеств большими жертвами. Во всяком случае, Владимиреску, очевидно, согласился взять на себя роль организатора народного восстания, после чего Олимпиот связал его с сочувствовавшими им представителями валахской знати.
В ноябре 1820 - январе 1821 гг. Тудор Владимиреску встречался в Бухаресте с боярами из национальной партии Валахии (и, одновременно, сторонниками Этерии), которые, из-за тяжёлой болезни (скорее всего, отравления) господаря Александра Суцу выполняли функции регентов – Григоре Брынковяну, Григоре Гика и Барбу Вакареску. 15 января 1821 года между ними тоже было заключено соглашение о начале восстания и совместных действиях. По информации руководителя российской агентурной сети в регионе полковника И.П. Липранди, Владимиреску пообещали поддержку 77 видных бояр, и письмо об этом ему вручил при встрече журналист Динику Голеску.
Кроме обещаний поддержки, Владимиреску получил для организации восстания взаймы деньги из разных источников: 20 тысяч талеров от представителя этеристов Павла Македонского, 40 тысяч талеров от сербского князя и члена правительства, военачальника времён сербского восстания Матфея Ненадовича[2].
Перед началом восстанием Владимиреску составил политическую программу, которую он потом объявлял в своих прокламациях и письмах к правительству. Эта программа в своей социальной части существенно отличалась от планов национальной боярской партии, не предполагавших какого-либо изменения положения низших классов, особенно крестьян. (Между тем, считать, что простой народ, поднимаемый на борьбу, согласится рисковать своими жизнями и почти ничего не получить взамен было со стороны бояр, даже "национальных", не слишком реалистично).
19 января, через три дня после заключения соглашения Владимиреску с боярами, господарь Суцу умер, и будущий глава восстания отправился в свою родную Олтению. Его сопровождал отряд из 25 арнаутов, выделенный Олимпиотом. Заместителем Владимиреску и, очевидно, контролёром за его действиями стал этерист Дмитрий Македонский.
Прибыв 21 января 1821 г. в Тарге-Жиу, главный город округ Горж, Владимиреску начал собирать сторонников, в первую очередь среди своих бывших сослуживцев-пандуров, которые и стали основной военной силой восстания.
Крестьянская кавалерия в Валахии (пандуры)
Оттуда его выросший в численности отряд двинулся к городку Тисмана, и 22 января восставшие заняли и укрепили местный монастырь, ставший их базой.
Монастырь в г. Тисмана (округ Горж).
Оттуда они двинулись к городку Падеш.
Марш отрядов Владимиреску и Ипсиланти
23 января 1821 г., прибыв в Падеш, Владимиреску издал свою первую прокламацию о восстании, в которой осудил угнетателей народа (но не феодалов-бояр-помещиков в целом), называя их "змиями, алчущими поглотить нас живыми", и призывая "собраться с оружием и истребить всех, замышляющих зло". Воззвание Владимиреску вызвало широкий отклик. По словам И.П. Липранди "Прокламация сия имела желаемый успех. Народ, выведенный из терпения и доведенный до крайности, взволновался: и почти вся Малая Валахия стала под знамена Тодора"[3]. Часть валахов – пандуров и крестьян – вступала в растущую армию Тудора, получившую название Народного собрания; другие, узнав о восстании, принимались грабить усадьбы помещиков, склады припасов и винные погреба, производить вырубки в лесах, нарушая монополию феодалов – в Олтении разгоралась очередная крестьянская война. Вскоре она распространилась на Мунтению и часть Молдавии. К концу января 1821 года многие помещики и купцы бежали из округов Горж и Мехединцы, а также из столицы Олтении Крайовы.
Из Падеша отряды восставших двинулись к городку Мотру.
По ходу дела Владимиреску арестовывал местных исправников[4] и реквизировал собранные ими деньги. Армия Народного собрания росла; к ней присоединялись новые сторонники. Близлежащие монастыри укреплялись и превращались в её опорные пункты.
Дом Тудора Владимиреску в селении Чернеши (уезд Мехединицы). Во время восстания 1821 года являлся одной из баз повстанцев. Сейчас имеет статус национального памятника Румынии.
Монастырь в селении Чернеши.
Монастырь в селении Стрехая, ставший одной из укреплённых баз пандуров.
Регентский совет Валахии скрывал от правительства султана реальную информацию, представляя происходящее как всего лишь действия незначительной шайки грабителей. Только в начале февраля, когда паша Видина получил сведения о восстании, из Бухареста тоже ушло сообщение в Стамбул.
Тем временем, бояре и помещики Олтении, не посвященные в заговор и не принадлежащие к числу сторонников Этерии, опасаясь за свою собственность, решили просить помощь у турок. Когда повстанцы заняли Мотру, бояре из Крайовы написали обращение к паше Видина с просьбой "защитить их от разбойников". Паша ответил им в том смысле, что турки, по имеющимся договорам, не могут вводить войска в княжество без согласия России, и крайовские бояре обратились в Бухарест.
Регентский совет, вынужденный реагировать и желавший ввести восстание, разворачивавшееся в общую крестьянскую войну, в определённые антифанариотские рамки, направил против повстанцев отряды арнаутов. Их возглавляли Димитраш Бибеску из знатной боярской семьи, Яннис Фармаки, сербский военачальник Хаджи Продан (Продан Глигорьевич)[5], Диаманди Джувара, Иоан Соломон. Близ Мотру арнауты встретились с войском пандуров, но, после переговоров, на которых повстанцев представлял Дмитрий Македонский, многие командиры арнаутов перешли со своими отрядами на сторону пандуров. Через Македонского Владимиреску отправил требования повстанцев регентскому совету в Бухарест. Он предлагал боярам принять объявленные им цели, облегчить положение крестьян и разоружить наёмные войска.
4 февраля пандуры стали лагерем близ городка Тантарени. Их армия к этому времени насчитывала уже около 4 тысяч пехоты и 500 всадников и непрерывно пополнялась. К пандурам присоединялись местные жители; также крестьяне из Трансильвании; многие гайдуки, ряд молодых бояр, в том числе, видимо, Георге Магеру из округа Горж, позже видный организатор борьбы против турок.
В Тантарени Владимиреску задержался, ожидая ответа от регентского совета на своё послание.
Пока основная часть его армии стояла лагерем близ городка, отдельные отряды пандуров и арнаутов совершали набеги на ближние и дальние селения и занимались грабежами на дорогах.
В феврале Владимиреску издал новую прокламацию, в которой уточнил требования восставших. Они включали: устранение практики покупки должностей в администрации; назначение только за заслуги; запрет на занятие должностей господарей представителями ряда фанариотских семейств; запрет князьям привозить с собой свиту, которая замещала бы местных бояр; уменьшение налогов; ликвидация ряда налогов и уточнение критериев налогообложения; создание валахской армии; ликвидация таможен внутри страны. В целом, прокламация, выражая общие антифанариотские требования, затрагивала, помимо них, также и социальные проблемы. Как и в предыдущей прокламации, вопрос о подвластности Валахии Османской империи фактически обходился, что оставляло открытыми двери для возможных переговоров с представителями султана.
11 февраля 1821 г. в лагерь Владимиреску прибыла делегация бояр во главе с ворником Николае Вакареску. Они попросили воздержаться от похода на Бухарест, "из соображений патриотизма". На это командир пандуров ответил, что он понимает патриотизм иначе: родину составляет "народ, а не клика грабителей". Вместе с тем, Владимиреску отметил, что его программа не направлена против бояр, заботящихся о благе страны, наоборот, она повысит их статус.
Вскоре в Крайову прибыл новый посол от боярского совета, Константин Самуркаш[6]. Он обещал пандурам амнистию и деньги за прекращение восстания; одновременно готовя нападение на них отрядов арнаутов во главе с Соломоном и Джуварой. Хаджи Продан получил тайный приказ убить Владимиреску, но перешёл на сторону пандуров. Между тем, великий бан Крайовы Барбу Вакареску написал Владимиреску, обещая денежный взнос и требуя арестовать и убить Самуркаша, "врага нашего дела". Впрочем, этот план тоже не был осуществлён. Возвратившись в столицу, Самуркащ известил бояр о провале своей миссии.
Во второй половине февраля повстанческая армия двинулась в направлении Бухареста. По пути к ней присоединялись новые солдаты: крестьяне, пандуры, гайдуки, в том чисел отряд Янку Жьяну[7].
Среди капитанов повстанцев имелся ряд этеристов - Олимпиот, Фармаки, Македонский и другие. Между ними и командующим пандурами время от времени возникали трения. Так, Владимиреску не позволил отрядам Продана и Македонского разграбить поместье бояр Отетелисану близ Бенешти.
Между тем, правительство султана назначило в начале февраля в Валахию нового господаря[8]. Им стал фанариот Скарлат Каллимаки, ранее, до лета 1819 года, господарь Молдавии. Однако, получив сведения об обстановке в Валахии, Каллимаки спешить в Бухарест не стал, обоснованно полагая, что ему там будут не рады. Он назначил каймакамом (регентом)[9] турецкого политического деятеля болгарского происхождения Стефана (Стойко) Богориди, бывшего пашу города Галаца, дал ему в помощь постельника Константина Негри[10], поручил им прибыть в Бухарест и править от его имени. Одновременно он назначил (точнее, переназначил) командиром гарнизона наёмников-арнаутов в валахской столице "грека" Саву Фокиани, бывшего охранника господарей Молдавии, а в войну 1806-12 гг. офицера на османской службе. Между тем, Фокиани, хотя и получил от господаря Молдавии чиновное звание каминария, а от султанских военачальников – титул бинбаши (тысячник), знаки отличия и почётное зачисление в корпус янычаров, но тайно состоял в Этерии. 27 февраля, вскоре после начала восстания этеристов, он направил из Бухареста дружеское письмо Олимпиоту и Фармаки, заверяя их в верности общему делу, призывая вернуться в столицу со своими отрядами, и выражая надежду на скорое прибытие Ипсиланти.
Посланцы каймакамов нового господаря также встретились с Владимиреску[11]. Он представил им, как условие сотрудничества, ультиматум из пяти пунктов: отстранение от власти фанариотов; создание национальной армии; снижение налогов, уплата повстанцам 500 тысяч талеров за расходы; этнические квоты валахам в боярских службах и титулах; назначение на должности за заслуги[12].
Тем временем глава боярского совета Григор Брынковяну, по-видимому, пришёл к выводу, что восстание Владимиреску, запланированное вначале как антифанариотское выступление, далеко вышло за эти рамки. 23 февраля он покинул Бухарест и направился через горные перевалы в трансильванский город Брашов (Кронштадт). Его примеру последовал ряд других бояр, опасавшихся как прихода повстанцев, так и вторжения турок. Возможно, их запугал вернувшийся в столицу посол Самуркаш, сообщив, что Владимиреску "требует голов" некоторых бояр[13].
В Бухаресте был сформирован новый временный боярский совет, который возглавил митрополит Дионисий Лупу. В него вошли антифанариоты и сторонники этеристов: ворник Алеку Филипеску, Фотачи Штубей, Григор Балеану. Филипеску стал исполнять обязанности мэра столицы. Его имя значилось в представленном Владимиреску списке 77 бояр, обещавших поддержать восставших.
22 февраля 1821 года глава Филики Этериа князь Александр Ипсиланти в сопровождении небольшой группы родственников и друзей перешёл по льду замерзшую реку Прут, которая отделяла входившую в состав Российской империи Бессарабию от Молдавии. На границе его встретил отряд двухсот арнаутов из гвардии господаря Михая Суцу, в сопровождении которых он прибыл в Яссы, тогдашнюю столицу Молдавии. 24 февраля Ипсиланти издал прокламацию; начинавшуюся словами "Сражаюсь за Веру и Отечество". (Вера для тамошней элиты всегда была только орудием управления массами, а своё Отечество он ещё только готовился создать. Впрочем, Ипсиланти не сомневался в успехе своего предприятия, и уже даже распределял места при своём дворе в будущем "Королевстве Греция").
В Яссах к Ипсиланти присоединилось добровольцы-энтузиасты, числившие себя "греками", среди которых было немало студентов; из них позднее был образован т.н. "Священный отряд"[14]. Михай Суцу, господарь Молдавии, участник Этерии, предоставил в его распоряжение наёмников-арнаутов и некоторые средства. Эфоры (руководители местных отделений) Этерии в Молдавии смогли собрать для Ипсиланти не слишком большую сумму – 10 тысяч дукатов, и тогда его люди заставили богатого банкира Павла Андреаса передать им 160 тысяч дукатов. В то время и по всей Европе т.н. филэллины объявили сбор денег и набор добровольцев для участия в войне за создание независимой Греции.
Стремясь привлечь в свои ряды местных христиан, Ипсиланти объявил, что его "поддерживает великая держава", намекая на Россию. Однако, несмотря на агитацию этеристов и представителей греческой церкви, местное валахское население отнеслось к предприятию сына бывшего господаря-фанариота, в целом, равнодушно. В Молдавии, как и в Валахии, настроение народа было глубоко антигреческим.
В конце февраля Ипсиланти выступил из Ясс в направлении Валахии с отрядом численностью около 800 человек – бесплатных энтузиастов добровольцев и платных наёмников (арнаутов и казаков).
Этеристы намеревались соединиться с силами вспыхнувшего, не без их содействия, восстания в Валахии, а затем повести совместную войну против Османской империи. Одновременно в самой Греции были подготовлены восстания, которые начались ранней весной 1821 года, а параллельно с ними, зимой 1820/1 года, поднял мятеж Али паша Янинский[15]. Надеялись этеристы и на восстание сербов, однако те, хотя и не имели такого плотного общения с "греками", как жители Молдавии и Валахии, но вступаться за "греческое" дело не пожелали.
21 февраля, почти одновременно с началом похода Ипсиланти, в молдавском городке Галац, на границе с Османской империей, Васил Карави, отставной майор российской армии, член Этерии и комендант гарнизона, организовал резню местных турок, после чего направился со своими людьми на соединение с силами Ипсиланти.
1 марта отряд Ипсиланти прибыл в Фокшаны, пограничный город между Молдавией и Валахией, расположенный на полпути от Ясс к Бухаресту, и на неделю задержался там для организации армии. Затем этеристы двинулись вглубь Валахии, заверяя местных жителей в своём дружелюбии.
Тем временем войска пандуров также шли к Бухаресту. 4 марта они вышли к реке Олт, отделявшей Олтению от Мунтении, где стали лагерем. Несколько дней повстанцы потратили на переправу. Между делом отряд Иоана Соломона совершил рейд на Крайову, где набрал желающих вступить в войско, а 7 марта отряд Симиона Мехединтеяну захватил город Питешти.
Пандуры пересекают реку Олт в Слатине.
10 марта пандуры заняли лежавший на противоположном берегу реки Олт, со стороны Мунтении, город Слатину, а затем двинулись к Бухаресту, минуя городки Ипотешти, Сербанешти, Чиоланешти, и на время устроив лагерь в Ваду-Лате.
По пути, узнав о начавшемся вторжении в Валахию этеристов, Владимиреску отправил им письмо, призывая воздержаться от движения дальше, но Ипсиланти к тому времени был уже в городе Плоеште, где стал лагерем и установил военное правительство из греков и валахов-этеристов. Вопреки прежним обещаниям, его отряды занимались грабежами и конфискациями.
Каймакамы Богориди и Негри предпочли покинуть Бухарест. Они отбыли в расположенный на турецкой (бывшей болгарской) территории пограничный с Валахией город Рущук (бывший Русе). Их примеру последовал ряд других бояр.
16 марта повстанцы захватили городок Болинтин и отправили отряды в пригороды Бухареста. Владимиреску издал прокламацию к жителям столицы, призывая их присоединиться к его движению и называя сбежавших бояр "сторонниками фанариотов". 16/17 марта Олимпиот с Фармаки вступили в Бухарест и объявили комендантами города Фокиани и Владимиреску. 18 марта Олимпиот отправился к Ипсиланти для информирования о происходящих событиях и получения инструкций от главы Этерии.
19 марта армия Владимиреску достигла района Котрочен, пригорода Бухареста. На следующий день командир повстанцев встретился там с мэром Филипеску. У них установились дружественные отношения; впоследствии мэр стал представителем бояр в штаб-квартире повстанцев, и за ловкость в отношениях между обеими сторонами его прозвали Vulpea (Лисица). Владимиреску признал право дивана на руководство Валахией; в ответ бояре назвали его движение "полезным для страны". В тот же день, 20 марта, Владимиреску издал прокламацию, призывая к народному единству: "все мы является частями одного и того же народа"[16].
21 марта повстанческая армия вошла в Бухарест, неся бело-голубое знамя. Сам Владимиреску шёл впереди, держа буханку хлеба, как символическое обещание процветания. Их приветствовал митрополит Дионисий. Мэр Филипеску, митрополит Дионисий, епископ Арджеша Иларион Георгиадис и другие признали Владимиреску временным главой государства. Оставшиеся в столице бояре дали клятву поддерживать его. Однако арнауты городского гарнизона, которым командовал Фокиани, держались по отношению к пандурам настороженно, и при встречах между ними возникали перестрелки. Переговоры Владимиреску и Фокиани привели к прекращению этих конфликтов.
Пандуры в Бухаресте
Тем временем, отряд Ипсиланти тоже достиг Бухареста, с северной стороны. Этеристы требовали, чтобы им позволили войти в город. Однако Владимиреску предложил им разместиться в Колентине, пригороде столицы, и занять там пустующий дворец семьи Гика.
Тогда же, в 20-х числах марта, начались восстания этеристов и на бывших греческих территориях – вначале в Пелопоннесе.
О событиях, происходящих в дунайских княжествах, российские правительственные и военные структуры получали достаточно подробную информацию – через консулов в Бухаресте и Яссах Пини и Пизани, почтмейстера Яковенко, занимавшегося перлюстрацией писем для МИДа, через агентов сети, созданной Липранди, и из других источников.
1 февраля 1821 г. А.А. Пини сообщил в Кишинёв наместнику Бессарабии генералу И.Н. Инзову о первой прокламации Владимиреску. Инзов написал о ней в докладной записке Александру I, который в то время находился на конгрессе Священного Союза в городе Лайбахе (Любляны).
24 февраля Ипсиланти и господарь Молдавии Михай Суцу направили из Ясс совместное письмо к Александру I с просьбой о поддержке восстания этеристов и вводе русских войск в Молдавию.
Однако в условиях нарастания в Европе революционных – демократических и антифеодальных – движений основные участники Лайбахского конгресса – российский царь Александр I и австрийский канцлер Меттерних – отнеслись к движению этеристов, направленному против законного, в их представлении, монарха- турецкого султана – резко отрицательно. 14 марта Каподистрия по приказу царя отправил из Лайбаха письмо Ипсиланти, извещая, что тот вычеркнут из списков российской армии и призывая его сложить оружие. 15 марта российский консул в Яссах А. Пизани отбыл в Бессарабию, откуда призвал всех жителей Молдавии "подчиняться законному монарху (султану)".
В дальнейшем российское правительство запретило переходы в Молдавию на помощь этеристам, запретило сборы средств в их пользу и даже упоминание о таких сборах в печати.
Во второй половине марта 1821 г. к правительству султана, наряду с сообщениями о продолжении восстания в Валахии и Молдавии, стали поступать известия о выступлениях против турецких властей и на греческих территориях.
Султан Махмуд II вначале попытался успокоить подданных, издав 20 марта фирман с обещанием амнистии грекам, которые, впрочем, были названы "неблагодарными", поскольку, "будучи удостоены милостями от его предков", ныне поддались на провокации зарубежных агентов – в Стамбуле считали, что движения в дунайских княжествах и Греции инспирированы Российской империей. В то же время фирман угрожал строгими карами всем возмутителям спокойствия.
23 марта константинопольский патриарх Григорий V отлучил от церкви восставших в Молдавии и Валахии, и отправил копии этого решения в епархии, чтобы они были прочитаны в церквях.
Тем временем революция начала разгораться в самой Греции. 25/23 марта повстанцы Пелопоннеса захватили Каламату, столицу области Мессения.
В ответ правительство султана предприняло, как и обещало, репрессии, усиленные погромами на местах. В конце марта- начале апреля произошли избиения греческого населения в Стамбуле, Смирне и других городах Османской империи. 4 апреля турки казнили великого драгомана[17] Константина Мурузи и его брата драгомана флота Николая, принадлежавших к видному фанариотскому семейству, члены которого неоднократно становились господарями Валахии и Молдавии. 10 апреля турки повесили в Стамбуле патриарха Григория V и ещё троих митрополитов, а в Эдирне (Адрианополе) – бывшего константинопольского патриарха Кирилла и тридцать других священников и видных горожан.
Что касается восстания в дунайских княжествах, которое, как становилось очевидным, было инспирировано этеристами и согласовано с восстанием в самой Греции, то турки, по условиям ранее заключённых ими с Россией договоров, не могли вводить войска в Валахию или Молдавию без согласия российской стороны. Теперь это согласие было получено и правительство султана принялось готовиться к вооружённому подавлению восстания в дунайских княжествах.
Между тем в Молдавии, после того как там стало известно о негативной реакции Александра I на движение этеристов, группа бояр, не желавших подвергать страну опасности турецкого вторжения, совершила 29 марта переворот, и господарь Михай Суцу, сторонник Этерии, бежал на российскую территорию. Как и Ипсиланти, он был отлучён от церкви константинопольским патриархом. Бояре послали депутацию в Стамбул с выражением покорности султану.
24 марта в церквях Бухареста была зачитана посланная от имени константинопольского патриарха анафема Ипсиланти и участникам восстания.
Олимпиот и Фармаки организовали в Бухаресте контр-церемонию. Трое греческих священников, проигнорировавших анафему, освятили революционное знамя, и оно было торжественно пронесено по городу. Владимиреску, Фокиани, митрополит Лупу не принимали участие в этих мероприятиях.
25 марта состоялась встреча Владимиреску и Ипсиланти. Поскольку к тому времени позиция царского правительства по отношению к восстанию уже определилась как недружественная, командир пандуров вполне мог упрекнуть главу этеристов в обмане – ведь тот и лично и через помощников заверял, что "имеет за собой поддержку могущественной державы". Теперь же перед валахскими повстанцами вставала угроза турецкого вторжения. Если раньше Владимиреску считал своё движение скорее средством давления на Стамбул, чем прямой военной акцией – с учётом обещаний-намёков этеристов о поддержке России – то теперь перед ним было два пути: либо ввязаться в войну с Турцией, имея весьма слабую в военном отношении поддержку со стороны отрядов Ипсиланти, либо отступить, с возможно меньшими потерями. С другой стороны, для Ипсиланти единственным приемлемым вариантом было соединение с валахскими повстанцами – по возможности захватив над ними командование – и война соединёнными силами против турецких войск вторжения. Отступить назад, например, вернуться в Молдавию или Россию, он, как глава Этерии и номинальный лидер уже разгоравшегося на бывших греческих территориях восстания, не мог без полной потери лица, а путь его отряду в сторону Греции был перекрыт турецкими войсками.
Итак, цели сторон к моменту их встречи оказались существенно разными. Тем не менее, глава этеристов попытался убедить командира пандуров объединить свои отряды, поскольку-де у них сейчас "общий враг". Владимиреску, похоже, немало дивился лицемерию и бесстыдству "грека" – ведь валахи подняли своё восстание именно против фанариотов, грабивших и разорявших их – а теперь один из таковых, да притом ещё сын бывшего господаря, сидит перед ним и разглагольствует о "патриотизме" и "борьбе с общим врагом"! Он, очевидно, мог бы многое сказать своему собеседнику, но, судя по описаниям их разговора, ограничился достаточно сдержанным ответом, предложив бороться каждой стороне за свои собственные интересы[18]. Российский военный историк и писатель А. Вельтман (1800- 70 гг.), участник русско-турецкой войны 1828- 29 гг. в одной из своих повестей привёл ответ Владимиреску на предложение Ипсиланти: "Ваши враги – турки, а наши – греки фанариоты. Разница видна из ваших и моих прокламаций. Ваше поле в Греции – идите за Дунай, и наше дело спровадить греческих господарей туда же. Здесь им не место – довольно им сбирать дяжму <десятину> с княжеств; пусть идут под ваше знамя освобождать Грецию от ига и избавить нас от своего ига"[19]. Хотя и выраженный в художественной форме, этот эпизод, очевидно, достаточно точно отражал позицию главы повстанцев.
Расстались они "как нельзя хуже" (Липранди). В среде греков стали распространяться слухи, будто Владимиреску присягнул Ипсиланти, "но это была совершенная ложь" (Липранди)[20].
Князь Георгий Кантакузин, близкий помощник Ипсианти, также принадлежавший к знатному фанариотскому семейству, после неудачного исхода переговоров с главой повстанцев предложил вернуться в Молдавию, но Ипсиланти предпочёл отойти к предгорьям Южных Карпат и занять старую столицу Валахии Тарговиште. В начале апреля он, видимо, получив сведения о перевороте в Молдавии отправил туда Георгия Кантакузина с отрядом около 800 человек, и тот обосновался либо в Фокшанах, либо близ Ясс. (Скорее всего, отряд отбыл по инициативе самого Кантакузина – Ипсиланти вряд ли сам пожелал бы лишиться почти трети своей армии перед сражением с турками).
Пандуры остались в Бухаресте. На короткое время – март-май 1821 года – главой государства стал Тудор Владимиреску.
Установление национального правительства приветствовал не только ряд бояр, но и некоторые представители интеллигенция: поэт Янку Вакареску; организатор первой школы в Бухаресте с преподаванием на валахском языке (до этого преподавание велось на греческом) Георге Лазар. Лазар позже помогал пандурам возводить защитные укрепления в пригороде столицы. Петраке Пойнару, ученик Лазара, также стал сторонником Владимиреску и тот сделал его своим секретарём.
Однако на страну неотвратимо надвигалась угроза вторжения турецкой армии. Владимиреску решил попытаться достичь хоть каких-то из поставленных повстанцами целей. 27 марта по его инициативе бояре написали письмо к великим державам, уверяя, что они хотят только восстановить свои "старые обычаи". Доставить это письмо на всё ещё продолжавшийся Лайбахский конгресс было поручено Петраке Пойнару и Илариону Георгиадису, епископу Арджеша. Владимиреску опубликовал новую прокламацию, утверждая, что он намерен добиваться мира с османами.
В течение всего апреля Владимиреску и остававшиеся в Бухаресте бояре предпринимали попытки найти компромисс с турками. Османы, однако, требовали вначале сложить оружие, хотя и делали со своей стороны некоторые примирительные шаги по отношению к пандурам – но не к этеристам. Так, в первой половине апреля в Крайову прибыл каймакам[21] и огласил фирман султана, обещающий прощение всем, кто сложит оружие.
К концу апреля, когда стало ясно, что Стамбул намерен решить вопрос силой (не в последнюю очередь из-за присутствия на территории Валахии отрядов этеристов), ещё остававшиеся в Бухаресте бояре, включая митрополита Дионисия и мэра Филипеску, попросили Владимиреску предоставить им защиту для ухода в Трансильванию, что тот и сделал. Сам Владимиреску вначале подумывал об обороне столицы в случае наступления турок, и приказал начать возводить укрепления в пригороде, но потом пришёл к выводу, что при таком неравенстве сил у повстанцев нет шансов на успех.
В конце апреля из Стамбула на подавление восстания в Валахии выступили ~25 тысяч солдат, командование над которыми, вместе с придунайскими гарнизонами, принял паша Силистрии Мехмет Селим. Часть их взяла курс на Молдавию, остальные двумя колоннами вошли в Валахию – одна в Мунтению, через Кэлэраши (ею командовали Мехмет Селим паша), другая в Олтению, через Калафат (ею командовали Дервиш Мехмет паша, недавний великий визирь, и Кара Фейз[22]). Отдельный отряд во главе с комендантом крепости Ибраил (Браила) Юсуфом Перкофчали, в составе 5000 пехотинцев, 500 кавалеристов и 1000 казаков из Задунайской сечи[23] направился к занятому в феврале этеристами молдавскому городу Галацу и 1 мая, после сражения, взял его. 20 греков из гарнизона города во главе с Атанасом Карпенсиоти сумели пробиться через турецкую осаду и бежать. Через некоторое время они присоединились к отряду Георгия Кантакузина.
Попытки руководителя валахских повстанцев (бояре к тому времени уже покинули город) достичь договорённости с военачальниками османов результатов не принесли.
В первой половине мая в Бухаресте ещё оставались вооружённые отряды пандуров Владимиреску и арнаутов Фокиани, но с приближением турецких войск они решили отступить. Пандуры направились в сторону Олтении, Фокиани, Олимпиот, Фармаки – к Ипсиланти, в район Тарговиште.
16 мая в Бухарест без боя вступили отряды османов. Его военным комендантом стал генерал Кара Ахмед (Кехая бей), который равнодушно отнёсся к начавшимся в городе грабежам, насилиям и убийствам. В мародёрстве принимали участие входившие в состав турецкой армии задунайские казаки во главе с кошевым Никифором Белугой (среди его добычи оказался и церковный колокол).
К этому времени Инсиланти уже вполне осознал крушение своих планов поднять валахов на войну с турками. Вину за это, как и за попытки пандуров и бояр помириться со Стамбулом после согласия российского правительства на ввод турецких войск в страну, он возложил на Владимиреску, и отдал приказ Олимпиоту схватить "изменника", и доставить его в свой лагерь. (Этеристы и их апологеты, чтобы оправдать эти действия Ипсиланти, обвиняли Владимиреску в измене – хотя тот воевал за свой народ, а не за "греков". С такой же целью они в те дни и позже распускали слухи, что Владимиреску-де присягнул Ипсиланти – слухи "совершенно ложные" (Липранли) по оценке как современников, так и здравого смысла – ведь вождь валахских повстанцев стремился изгнать из своей страны угнетателей-фанариотов и было бы нелепо предполагать, что он одному из них "присягнул").
21 мая 1821 года Олимпиот с отрядом бойцов прибыл в лагерь пандуров близ Голешти. Поскольку командование пандуров было плотно инфильтровано агентами Этерии, а рядовые бойцы в массе своей деморализованы отступлением, он без особого труда арестовал Тудора Владимиреску и отвёз его в ставку Ипсиланти в Тарговиште. Там вождя повстанцев (возможно, после условного "суда") поспешно казнили. И.П. Липранди описывал это событие так: "Подъехав к реке Дымбовице Карави застрелил его из пистолета, потом изрубили, отрезали голову, а туловище бросили в реку".
Убийство Владимиреску окончательно восстановило против этеристов местное население.
Войско пандуров распалось; большинство вернулось к мирной жизни, но некоторые, сформировав независимые повстанческие отряды, ушли на запад, в Олтению, как сделали и арнауты из числа ранее примкнувших к восставшим.
Тем временем, вглубь Валахии продвигались две турецкие армии – одна, большая, в Мунтению, со стороны Бухареста, отрезая отряды Ипсиланти от Молдавии, вторая, меньшая, в Олтению.
Этеристы свернули лагерь в Тарговиште и двинулись в сторону Олтении, намереваясь встретиться с меньшей из армий, примерно равной им по численности, которая составляла ~3 тысяч солдат. Город был занят казаками, но особых разрушений не понёс.
разгром пандуров, арнаутов, этеристов
Сава Фокиани в сложившихся обстоятельствах решил опять перейти на турецкую сторону и заявил о подчинении новому господарю, Скарлату Каллимаки. Вместе со своей тысячью наёмников-арнаутов он принялся помогать турецким силам вторжения, преследуя отступающих этеристов, а также выдавая тех, кто им симпатизировал. Он догнал арьергард Ипсиланти и, взяв в плен двадцать человек, отрубил им головы, для подтверждения своей верности османам.
* * *
26 мая в сражении близ городка Завидени в Олтении турецкие войска под командованием Кара Фейза рассеяли отряды повстанцев, возглавляемые Дживарой, Соломоном и Михалоглу. Арнауты и пандуры разбежались, многие перешли границу с Трансильванией и сдались австрийским властям. Джувара с небольшим отрядом отступил на север, обосновался в монастыре Козия, но вскоре сдался туркам.
* * *
7 июня у селения Драгашани в Олтении произошёл бой между отрядами Ипсиланти и армией османов. Этеристы потерпели полное поражение, их "Священный отряд" был наполовину уничтожен, из оставшихся часть попала в плен и позднее была повешена, а часть сумела бежать с подоспевшим на подмогу Олимпиотом. Руководители этеристов – князья Александр Ипсиланти и его братья Николай и Георгий – уцелели (что вряд ли было удивительно) и с небольшой свитой бежали на север, к границе с Австрией. Олимпиот и Фармаки со своими отрядами двинулись по предгорьям Карпат к Молдавии. Чтобы туда попасть, им требовалось избежать встречи с отрядами восточной части турецкой армии, ловившими в Мунтении уцелевших этеристов.
* * *
Тем временем наступавшая на Молдавию турецкая армия 13 июня заняла Яссы. Небольшой, около восьмисот человек, и весьма разношёрстный отряд, возглавляемый Георгием Кантакузиным, отступил к берегу реки Прут. Сам князь приказал готовить укрепления и обратился к своим воинам с призывом сразиться с врагом, но потом весьма благоразумно решил перебраться через реку на российскую территорию, так что его войско, или, лучше сказать, вооружённая толпа, осталась без руководителя.
17 июня у деревушки Скулени на молдавском берегу реки Прут состоялось сражение, если его можно было так назвать, между остатками отряда Кантакузина и значительно превосходившими их по численности турецкими войсками. Свидетелем этой битвы был генерал Инзов, начальник Пушкина, находившегося тогда в ссылке в Кишинёве, и многие местные жители, наблюдавшие за ней с другой стороны реки. Позднее Пушкин в повести "Кирджали" так описал эту битву. "Вообразите себе семьсот человек арнаутов, албанцев, греков, булгар и всякого сброду, не имеющих понятия о военном искусстве и отступающих в виду пятнадцати тысяч турецкой конницы. Этот отряд прижался к берегу Прута. … Турки рады были бы действовать картечью, но не смели без позволения русского начальства: картечь непременно перелетела бы на наш берег. Не смея употреблять ни картечи, ни ядер, они решились, вопреки своему обыкновению, действовать холодным оружием. Сражение было жестоко. … Этеристы, с разрешения нашего государя, могли перейти Прут и скрыться в нашем карантине. Они начали переправляться. Кангагони и Сафьянос остались последние на турецком берегу". Многие этеристы погибли, включая Атанаса Карпенсиоти, прозванного за это, в некоторое утешение, "новым Леонидом". Остальные успели перебраться на российский берег.
* * *
Олимпиот со своим отрядом вначале посетил, по личным делам, посёлок в горах Карпат, затем снова соединился с отрядом Фармаки у монастыря Куртя-де-Арджеш, севернее Питешти, недалеко от границы с Трансильванией. Узнав об этом, турки и Фокиани ринулись туда, но уже не застали их. Зато они встретили там пытавшийся уйти в Трансильванию отряд во главе с сербским архимандритом. Этеристы с боем прорвались на австрийскую территорию, но были оттуда выдворены и взяты турками в плен. Кара Ахмед отозвал Саву Фокиани в столицу, якобы чтобы наградить его. Однако на самом деле турецкий генерал решил покончить с чересчур часто менявших своих хозяев наёмниками.
* * *
6 августа Фокиани вступил в Бухарест, во главе 600 арнаутов. На следующий день Кара Ахмед пригласил его для вручения почётного дара от султана, и Фокиани с 27 всадниками подъехали к особняку генерала. 25 всадников остались во дворе, а Фокиани, в сопровождении двоих, пошёл к Кехая бею, но в коридоре особняка турки их пристрелили, после чего открыли огонь по остальным. Лишь одному удалось бежать и известить наёмников о происшедшем. В последующем уличном бою турки отсекали головы как убитым людям Фокиани, так и простым жителям Бухареста, чтобы получить, по старинному турецком обычаю, золотую монету в награду за отрубленную голову врага. Наконец, Кехая бей решил, что количество принесенных ему голов уже превысило число людей Фокиани, и приказал прекратил как резню, так и выдачу наград.
По мотивам этого события неизвестный немецкий художник написал картину под названием "Турецкое вероломство". Но её можно было бы назвать и "Лучшим за хорошее", поскольку турки лишь отплатили наёмникам той же монетой, которой те много раз расплачивались с ними и с другими.
Картина "Турецкое вероломство"; расстрел Савы Фокиани и его арнаутов.
* * *
Отряды Олимпиота и Фармаки, медленно продвигаясь в сторону Молдавии, к концу августа дошли до монастыря Намцу. Вскоре, с получением известий о приближении турецких войск, они двинулись дальше на северо-восток, и 8 сентября заняли монастырь Секу, находящийся всего в 24 часах пути до Ясс. Здесь турки, наконец, окружили их. Две недели этеристы и арнауты держались, потом Фармаки и большинство сдались, а Олимпиот и ещё несколько бойцов предпочли взорвать себя и наступавших, понимая, что на помилование им рассчитывать не приходится.
С разгромом в сентябре 1821 года отрядов Олимпиота и Фармаки организованное сопротивление турецким войскам вторжения в Валахии и Молдавии практически закончилось.
Несмотря на поражение Валахского восстание 1821 года, некоторые его цели были достигнуты. Правительство султана перестало назначать господарей из числа фанариотов. Выбор нового правителя производился теперь в Стамбуле из списка нескольких кандидатов, присылаемого местными боярами. В июне 1822 года господарем Валахии был назначен Григор Гика, а Молдавии – Иоан Стурдза.
Однако социальное положение крестьянства практически не изменилось, что вскоре привело к ещё нескольким восстаниям в Валахии.
Основной ошибкой лично Владимиреску была связь с этеристами, во главе которых скрыто стояли те самые "греки"-фанариоты, против которых он поднял знамя восстания. Дозированно предоставляя ему информацию (умалчивая о планах вовлечь валахов в войну с турками), намеренно дезинформируя (сообщая или намекая на готовность России поддержать восстание), этеристы, до времени, достаточно ловко манипулировали вождём повстанцев (что, впрочем, плохо кончилось и для них тоже).
В валахской истории восстание Владмиреску рассматривается как начальной этап национально-освободительной борьбы народа; "первая попытка национального пробуждения", продолжившегося затем в восстании 1840-х гг. и последующем достижении страной независимости. Как писал один из ведущих участников валахской революции 1848 года Н. Балческу, "Владимиреску посчастливилось иметь голос во имя народа и олицетворять его пробуждение". Вождь валахского восстания стал героем фольклора и литературы; "легендой, которая послужила строительству независимой страны".
В Падеше, месте провозглашения первой декларации Владимиреску, был поставлен памятник. В честь Владимиреску выпускались почтовые марки, его портреты печатались на денежных знаках.
В 1966 году в Румынии был учреждён орден Тудора Владимиреску.
Падеш. Памятник в честь начала восстания.
Приложения
Прокламация Владимиреску, январь 1821 г.
Текст первой прокламации Тодора Владимиреску в записи И.П. Липранди[24]:
"№ 1 - первая прокламация Тодора Владимирески, 1821 - января дня изв...
Ко всему валахскому народу, как в Бухаресте и других городах, так и в селах всей Валахии жительствующему, с вожделенным здравием. Братья всякого рода, в Валахии жительствующия! Никакое правило не возбраняет человеку зло отражать злом.
Когда змии выходишь навстречу, то отражаешь ея ударом палки и сим спасаешь жизнь свою от уязвления. Но величайшия наши змии суть начальники, как духовныя, так и гражданския, алчущие поглотить нас живыми. Доколе будем мы терпеть и дозволять им высасывать из нас кровь нашу? Доколе мы будем рабами их?
Если зло не есть богом благо принятно, то истребляющие тех, кои чинят таковое, совершают пред богом доброе дело. Благ бог наш, и чтобы уподобиться ему, должны также творить добро; но сие не прежде может сделаться, как по изстреблении зла; доколе не будет зима, то не может быть весны; благоугодно было богу сделать свет, то устроил но истреблении тьмы.
Уполномоченный богом, Могущественный монарх наш желает, чтобы мы, как верные ему, жили хорошо! И не позволяет начальству нашему возлагать зло на главы наши.
А посему, братья, собирайтесь все, и изстребим злом же, причиняющим всем оное - и тем приобретем себе добро. Те же начальники, кои могут быть добрыми, отделясь, будут наши, и по обещанию их, нам данному, будут вместе с нами же действовать к добру.
Следовательно, собирайтесь все поспешнее: которые имеют оружие, то с оным, а у которых нет онаго, то с железными копьями и вилами. Составляйтесь немедленно и спешите прибыть в то место, где услышите, что есть по назначению собрание, действующее для блага и пользы всего княжества, и по наставлениям, старшинами сего собрания сделанным, не теряя времени, следуйте в те места, кои они вам назначут. Ибо братья! Довольно протекло уже времени, что лицы наши от слез не осушаются.
Также известно да будет вам, что никто не вправе из нас, во все время общеполезного собрания нашего, коснуться хотя бы до одного зерна имущества, даже какого-либо купца городов, поселянина, или жителя, кроме имения и имуществ, злом приобретенных тиранами, боярами - предавать жертве, но и то тех только, кои не будут действовать с нами по обещанию их, для общей пользы.
Подлинным подписаны:
Тодор Владимиреско
1821 года, генваря дня
Письмо Савы Фокиани, 27 февраль 1821 г.
Во имя Родины, мой друг сердар Георгаки и капитан Фармаки и ходжа Гатци Протасси, по распоряжению Ипсиланти, как только Вы получите настоящее письмо, не теряя времени, Вы (все) должны прибыть как можно скорее в Бухарест; Ваш Векилхиурци (хозяин гостиницы) был отправлен к вам, и я надеюсь, что он уже прибыл. Может быть также Ипсиланти отбыл из Ясс, направляясь сюда; его авангард, состоящий приблизительно из двухсот человек, завтра прибудет в Фокшаны.
Скажите Теодору, чтобы он вступил в Крайову сражаться с турками, и я присоединюсь с Диаманти.
Я пишу Михали и Гентцо, чтобы объединились с Вами, для того, чтобы Вы все вместе направились сюда. Будьте осторожны, чтобы не случилось беды с Самуреаси, и если даже он Вам ставил западни, простите ему; они не знают, что делают. Завтра вечером или послезавтра вечером, файмекумисы <?> уедут отсюда и возвратятся непременно. Четыре дивизии русской армии перешли Днестр и продвигаются к Пруту, их начальник - Сабанеев.
Да поможет нам бог собраться благополучно.
1821, 27 февраля, Бухарест.
Дальнейшая судьба действующих лиц
соратники Владимиреску
Пандуры в своём большинстве воспользовались объявленной амнистией и разошлись по домам.
Симион Мехединцяну вместе с Гицэ Куцуя в 1826 году собрали в Олтении около 300 человек и призвали к новому восстанию. Они были разбиты, а Мехединцяну казнён в Бухаресте.
В 1830-х гг. в Олтении поднял мятеж участник похода 1821 года Николае Гроза (Groază), "последний румынский гайдук". Будучи в 1838 году пойманным, он защищался на суде, говоря, что "следует примеру Владимиреску".
Янку Жьяну (1787 - 1842 гг.) в апреле 1821 г. был отправлен Владимиреску к паше Силистрии с мирными предложениями, но задержан там до окончания военных действий. После освобождения он вернулся в родные места. В современной Румынии есть городок Янку Жьяну, его дом превращён в музей, а по мотивам его жизни поставлено несколько фильмов.
Георге Магеру (1802- 80 гг.) во время русско-турецкой войны 1828- 29 гг. сражался против турок; был награждён орденом св. Анны III степени и золотой шпагой. С 1830-х годов он стал соратником революционера Николае Балческу. В 1848 году, с началом Валахской революции, работал в местном правительстве; занимался организацией революционной армии. В Бухаресте, Сибиу, Тимишоаре, Араде в честь его названы улицы.
Петраке Пойнару (1799 - 1875 гг.), секретарь Владимиреску, посланный с дипломатической миссией к великим державам, после разгрома восстания укрылся в Трансильвании. Затем он учился в Вене, изучал математику, физику, геодезию, а также английский, французский и другие языки. При содействии Филипеску получил стипендию для обучения в Париже, в École Polytechnique, и в Англии. В 1832 г. вернулся в Валахию, где стал организатором системы образования и сельского хозяйства. В 1870 г. был избран членом Румынской академии наук.
Янку Вакареску (1786 - 1863 гг.) отбыл в Трансильванию, захватив с собой саблю, которая, по его словам, принадлежала Владимиреску. Позже он вернулся в Валахию, где занялся литературной, переводческой и театральной деятельностью. Писал оды, элегии, философские стихи, баллады с использованием фольклорных мотивов. Поддержал революционное движение в Валахии 1840-х гг.
-------
арнауты
Яннис Фармаки, сдавшийся в монастыре Секу туркам, был отправлен в Стамбул и казнён там.
Такая же судьба постигла Диаманди Джувару, сдавшегося туркам в монастыре Козия. Опознать бывшего командира арнаутов помог его бывший начальник Сава Фокиани Бимбаши.
Иоан Соломон, сумевший перейти австрийскую границу и не быть высланным (австрийцы в то время усилили границу Трансильвании с Валахией, и вооружённых лиц, пересекавших её, либо интернировали, либо отправляли назад), провёл 6 лет в австрийских тюрьмах.
Братья Македонские и Хаджи Продан перешли границу с Австрией, притворившись купцами. Позже Дмитрий Македонский ( - 1843 гг.) принимал участие в революционном движении 1840-х гг. в Валахии, возглавляемом Николае Балческу.
Остатки арнаутов в Валахии занимались грабежами, и их преследовали турецкие отряды. Во время русско-турецкой войны 1828- 29 гг. полковник И.П. Липранди включил многих арнаутов в свою разведывательно-диверсионную группу.
Остатки арнаутов из отряда Кантакузина сумели добраться до российской территории. А.С. Пушкин в повести "Кирджали" так описал их последующий образ жизни: "Около шестисот арнаутов рассыпались по Бессарабии; не ведая, чем себя прокормить. … Они вели жизнь праздную, но не беспутную. Их можно всегда было видеть в кофейнях полутурецкой Бессарабии, с длинными чубуками во рту, прихлебывающих кофейную гущу из маленьких чашечек. Их узорные куртки и красные востроносые туфли начинали уж изнашиваться, но хохлатая скуфейка все же еще надета была набекрень, а атаганы и пистолеты все еще торчали из-за широких поясов. Никто на них не жаловался. Нельзя было и подумать, чтоб эти мирные бедняки были известнейшие клефты Молдавии. …".
-------
этеристы
князь Александр Ипсиланти после поражения этеристов при Драгашанах отправился с братьями и небольшим отрядом в сторону австрийской границы. В своём последнем приказе он восхвалял "Священный отряд", больше половины бойцов которого пали в битве при Драгашанах, остальных же своих соратников назвал "трусами и негодяями".
14 июня отряд Ипсиланти остановился в монастыре Козия, близ границы с Трансильванией.
Турки продолжали преследовать их, и Ипсиланти, опасаясь быть выданным своими спутниками, объявил, что Австрия вступила в войну с Турцией, после чего, сообщив о необходимости встретиться с австрийским главнокомандующим, вместе с братьями пересёк границу.
Австрийские власти задержали их, но, несмотря на требования турецкой стороны, не выдали, хотя и в Россию не разрешили вернуться. Ипсиланти был помещён под арест в замок в городе Мукачево. Здоровье князя ухудшилось, он несколько раз просил позволить ему поехать на курорт, но безуспешно. В июле 1823 г. узники были перевезены в крепость Терезин в Чехии. В ноябре 1827 г. Александр Ипсиланти был выпущен на свободу, но без разрешения посещать Россию. Он собирался отправиться в Италию, но из-за болезни доехал только до Вены, где и умер в январе 1828 года.
князь Георгий Кантакузин, оказавшись на российской территории, отправился, вместе со своей женой Горчаковой Еленой Михайловной[25], в своё имение в деревне Атаки на севере Молдавии. У них было семеро детей, а среди их внуков был Г.Л. Кантакузин (1843 - 1902 гг.), российский дипломат, посланник в США.
Васил Карави после сражения при Драгашани бежал в Австрию. Позже он добрался до Греции.
-------
валахские бояре
Скарлат Каллимаки в июне 1821 г. был снят с поста господаря и отправлен в ссылку; умер в декабре 1821 г., вероятно, от отравления.
Стефан Богориди оставался каймакамом Валахии некоторое время после вторжения турецких войск. С осени 1821 до июля 1822 гг. был каймкамом Молдавии; потом передал власть там Иоану Стурдзе, назначенному новым господарем. В дальнейшем он служил советником султана Махмуда II, получил от него титул бея и должность правителя острова Самос.
Вскоре после подавления восстания в Валахии был издан султанский фирман с обещанием амнистии эмигрировавшим боярам.
Барбу Вакареску вернулся, был назначен вистиером (казначеем).
Григоре Гика тоже вернулся; в июне 1822 г. был назначен господарем Валахии. Он правил до начала русско-турецкой войны 1828- 29 гг. В 1828 г., после ввода в страну российских войск, отрёкся от престола.
Алеку Филипеску (1775 - 1856 гг.), несмотря на объявленную амнистию, спешить в Валахию не стал. Он вернулся лишь через некоторое время после прихода к власти Гики. Вступил в основанное Диники Голеску Литературное общество, занимавшееся развитием национальной культуры. После ввода в Валахию в 1828 г., во время русско-турецкой войны, российских войск, занял важные посты в правительстве: стал ведать финансами, юстицией; принимал участие в разработке конституции. В дальнейшем также занимал важные государственные и общественные посты.
Дини́ку Голеску (1777 - 1830 гг.) после возвращения в Валахию активно занимался литературой и журналистикой. В 1826 г. опубликовал "Рассказ о моём путешествии" – путевые заметки о своих поездках по Европе; призывал в них к модернизации и европеизации страны. В 1827 г. основал в Бухаресте Литературное общество.
митрополит Дионисий Лупу (1769 - 1831 гг.) возвратился в Валахию из Брашова только в 1827 г. но на митрополичью кафедру не вернулся.
-------
И.П. Липранди (1790 - 1880 гг.) перед русско-турецкой войной 1828- 29 гг. и во время её занимался разведкой и диверсиями против турок. В 1832 г. вышел в отставку в чине генерал-майора; вступил в брак с богатой гречанкой З. Самуркаш. В 1840 г. вместе с семьей перебрался в Петербург. С 1840 г. чиновник особых поручений при МВД, занимался делами раскольников, потом кружком Петрашевского, в который внедрил агента-провокатора. В 1854 г. покинул МВД, писал мемуары и исторические сочинения.