Российская империя
Переворот Петра I и усиление господства в России инородцев
Эффективный бизнес в Российской империи
введение
Введение
Романовы пришли к власти в России после Смутного времени. С самого начала своего правления они насаждали в стране инородческую администрацию; заключали династические браки почти исключительно с аристократией германских княжеств. М.О. Меньшиков, журналист газеты "Новое время", претендовавшей на выражение интересов русского народа, заметил, что в Российской империи немцы, составляющие 1% населения, занимают 70% высших постов. Более внимательное рассмотрение могло бы показать Меньшикову, что значительная часть этих "немцев", как и "русских" (по фамилиям) аристократов, включая правящую династию, имела предками армян, евреев и представителей других наций.
Романовы разбазаривали государственные средства на личные прихоти, на нужды своих многочисленных заграничных родичей; подчиняли интересам этих родичей зарубежную политику управляемой ими России. Внутри страны Романовы установили полицейско-крепостнический режим, при котором основная часть русского крестьянства, в своей массе славян, была превращена в рабов. Романовская "аристократия" мало интересовалась русской культурой, даже разговаривала преимущественно на французском языке. Во время вторжения Наполеона властям пришлось спешно вспоминать русский язык – чтобы писать воззвания к народу на тему "Наше Отечество в опасности!"
Политика Романовых была не только антиславянской, но бездарной даже с точки зрения собственных интересов правящего инородческого слоя. При активном содействии царя Алексея Романова произошел раскол греко-российской церкви, которая, во всяком случае, играла роль социального амортизатора и утешителя для угнетённых народных масс. При Петре I, Петре III, Екатерине II, Александре I в стране последовательно усиливалось влияние протестантизма, оккультизма, масонства, сект, чему в немалой степени содействовала настойчивая ориентация Романовых на политические и культурные связи с протестантскими немецкими княжествами, а также выдвижение на ключевые посты в государстве инородцев, особенно потомков Шафирова. Это ещё глубже расшатывало церковь, другие социальные институты, поддерживавшие правящую верхушку и, в конечном счёте, привело к крушению Российской империи в первой четверти XX века, когда угнетённое славянское население получило боевое руководство со стороны хорошо организованных революционных партий. Антирусская империя Романовых рухнула.
Романовы, согласно их придворным историографам, вели свой род от прусского князя[1], приехавшего в Москву в конце XIII века, принявшего крещение под именем Ивана. Андрей Иванович Кобыла, его единственный сын, служил у московского князя Ивана Калиты. Пятого сына Кобылы звали Кошка.
В XVI веке Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева из рода Кошки стала одной из жён Ивана Грозного, а Никита Романович Захарьин-Юрьев женился на Варваре (Дарье) Ивановне Ховриной, из влиятельного рода Ховриных-Головиных, происходившего от армянских/ армяно-еврейских аристократов Гавров, родичей византийских правителей Комниных. Их сын Фёдор (Филарет) Никитич стал отцом Михаила, первого царя династии Романовых. (В версиях и датах рождения Фёдора- Филарета имеется путаница, едва ли не специально созданная историографами Романовых. А именно, ряд историков утверждал, что его матерью была вторая жена Никиты Юрьева, княжна Е.А. Горбатая-Шуйская. Однако нетрудно заметить, что при Романовых важнейшей посты в государстве занимали Головины, из чего более правдоподобным представляется, что бабушкой первого царя династии Романовых была именно Ховрина- Головина).
Романовы деятельно интриговали во время Смуты, во многом и раздувая её. Григорий Отрепьев, по традиционной версии, был служилым человеком Романовых. Ряд историков полагает, что интрига Отрепьева была задумана Романовыми для устранения Бориса Годунова.
В 1608- 10 гг. Романовы вели борьбу против Василия Шуйского, старшего в роде Рюриковичей, занявшего тогда престол. Филарет Романов, оказавшийся при дворе "тушинского вора" Лжедмитрия II, был возведён им в патриархи. "Возведение Филарета (Романова) в патриархи и дальнейшая служба его у шкловского царька – самая позорная страница в истории династии Романовых. Скрыть этот факт невозможно, но в дворянской историографии делалось всё, чтобы представить черное белым" (Н.М. Коняев)[2].
"Тушинские бояре", при участии Филарета, обратились в 1609 году, после бегства своего хозяина, к польскому королю Сигизмунду с просьбой занять русский трон. "Польские источники называли Филарета одним из главных предателей московского государства в руки Сигизмунда. Это действительно так" (Н.М. Коняев).
Во время Семибоярщины входивший в её состав И. Романов, брат Филарета, агитировал за передачу власти польскому королевичу Владиславу. "Сохранилась грамота, в которой предатели-бояре уговаривали ярославцев и костромичей быть верными Владиславу – под ней чётко видна подпись И.Н. Романова" (Н.М. Коняев).
Детальные обстоятельства выбора царём М. Романова, точнее, технологии манипуляции этими выборами неизвестны. "Точно так же как в наше время трудно понять, каким образом удалось кучке мерзавцев из Политбюро развалить великое государство, так и в событиях, происходивших 400 лет назад, зияют вопросы, на которые нет ответа – почему в 1613 году избрали на царство М.Ф. Романова? Ведь князья Мстиславские, Романовы и все остатки Семибоярщины торопливо расползлись по своим поместьям, попрятались. … Им, как деликатно выразился историк, неловко было находиться среди воевод-освободителей. … Нет же! Почти насильно вытащили их из нор, чтобы сплели они новую сеть, в которую уловят Русь уже на 300 лет"[3]. Историк Н.М. Коняев предложил гипотезу, объяснявшую это событие. По его мнению, бояре, манипулировавшие Земским Собором, стремились избрать царём как можно более запачканного политического деятеля, чтобы получить некую индульгенцию за прошлое. "Погрязшая в предательстве аристократия больше всего боялась, что царем будет избран кто-то из чистых, не измаранных предательством. Они не могли избрать предателя, а непредателя избрать было страшно и опасно. Нашелся компромисс: избрали М. Романова, сына предателя. Это восстанавливало в правах всех предателей и врагов русского народа". Н.М. Коняев реконструирует ход рассуждений тогдашней "элиты": ""Ворёнок" – сын еврея и польской шлюхи <Лжедмитрия II и Марины Мнишек> это неплохо, но и родственники Михаила Романова так измараны, что пятнышка чистого не найти. Отец двум ворам служил, дядя И. Романов энергичнее других настаивал на сдаче Москвы полякам". Силовую поддержку такого решения обеспечило казацкое войско, руководимое князем Дм. Трубецким, одним из самых одиозных деятелей Смуты. "После роспуска дворовых дружин преобладание казаков стало очевидным и партия тушинских воров возобладала". Реконструкция Коняева представляется правдоподобной, но всё же определённые загадки в приходе к власти Романовых остаются.
Романовы достигли своей цели: в 1613 году на русский трон был "выбран" сын "тушинского патриарха" Филарета Михаил. Символично, однако, что последний правитель России из этой династии, Николай II, был казнён революционерами 17 июля – именно в этот день, в 1610 году, был свергнут, в значительной степени из-за интриг Романовых, последний русский великий князь Василий Шуйский.
Романовы постоянно заключали династические союзы с представителями немецких княжеств. Уже патриарх Филарет пытался организовать брак своего сына Михаила с датской принцессой; а сестры Михаила – с датским принцем Вольдемаром. Алексей, сын Петра I, был женат на принцессе Софии-Шарлотте Брауншвейг-Вольфенбюттельской; Пётр II – их сын. Екатерина, дочь Иоанна V (сына Алексея), была замужем за герцогом Мекленбургским. Их дочь от этого брака, Анна Леопольдовна, была замужем за князем Антоном-Ульрихом Брауншвейг-Люнебургским; их сын – Иоанн VI. Петр III – сын Карла-Фридриха Голштейн-Готторпского и Анны Петровны (дочери Петра I)[4]. Екатерина II = Софья-Фредерика Анхальт-Цербстская. Жены Александра I, Александра II, Николая I, Николая II также были родом из Германии; Александра III – из Дании.
По странному стечению обстоятельств почти все германские княжества (Гессен, Анхальт-Цербст, …), из которых происходили жёны Романовых, являлись центрами оккультной, алхимической, герметической активности в тогдашней Европе, что сыграло немалую роль в быстром распространении масонства в России XVIII - XIX вв. (Учитывая влияние оккультизма при этих германских дворах, правдоподобным является предположение, что генеалогические линии их правителей были в чём то подобны романовской, включавшей в себя, начиная с Петра I, армянских евреев (по линии Ховриных-Головиных), а также караимов (по линии Нарышкиных)).
В своей внутренней политике почти все Романовы пренебрегали интересами русского народа, старались подбирать администрацию для управления "туземной территорией" из наёмных иностранцев, за что заслуженно получили прозвание антинациональной династии. Уже при Алексее I многие военачальники были иностранцами. Ближайшее окружение Петра I составляли иностранные наёмники, кроме того, он набрал более тысячи специалистов в Амстердаме и Лондоне. Фридрих II в письме к Вольтеру характеризовал Петра I так: "Жестокий в мирное время, слабый во время войн, восхищавший иноземцев, ненавидимый своими подданными".
В XVIII веке Романовы ужесточили крепостнический режим.
"Уже при вступлении Елизаветы на престол правительство отстранило от присяги русских крестьян, рассматривая их как людей, лишенных гражданской личности, как рабов. Крестьяне лишались права входить в денежные обязательства без позволения своих владельцев"[5]. По указам Екатерины II крепостным запрещалась подавать жалобы на помещиков; нарушители ссылались на каторгу. "Идеологов рабовладельческого строя нисколько не смущало, что рабство становилось анахронизмом даже в Российской империи и приобретало исключительно славянскую окраску"[6].
На высшие государственные посты продолжали назначаться инородцы, главным образом немцы, а также армяне, "греки", евреи. Генерал Ермолов иронически просил российского императора, в знак признания его заслуг, "произвести его в немцы". Герой русско-турецкой войны, генерал Скобелев говорил, имея в виду засилье в стране инородцев: "России как внутри, так и извне приходится вести борьбу с чужеземцами. Мы не хозяева в собственном доме".
В XIX веке при российском дворе почти официальным разговорным языком стал французский – его использование ненадолго прервало только вторжение Наполеона. Путешественница по России англичанка Вильмот писала в 1805 году: "национальная музыка и отечественный язык – всё это упало и в употреблении только между крепостными". Академик Паррот, в письме к императору Николаю I, называл его "немцем не только по крови, но и по принципам". Само письмо российского академика к российскому императору, впрочем, было написано на французском языке. Даже либерал-космополит Герцен отмечал у тогдашних правителей России "полнейшее презрение к народу, судьбу которого считают домашним делом семьи".
Окончательное избавление русского народа от чужеродной, враждебной ему, чванливой и надменной, но пустой и безголовой романовской "аристократии" произошло в России только после революции 1917 года. Даже монархист М.О. Меньшиков приветствовал падение династии Романовых: "Жалеть о многовековом омуте, из которого мы только что выскочили, не приходится" (7 (20) марта 1917 г.).
Приложение. О книгах Коняева "Первые Романовы"; "Романовы. Взлет и падение династии".
В книгах Н.М. Коняева многое верно. Но имеются и неточности:
· Автор чрезмерно идеализирует образ Николая I. А вот тогдашний петербургский академик Е. Паррот отнюдь не считал царю "русским патриотом". В обращении к Николаю I он писал: "Вы, Ваше Величество, являетесь немцем не только по крови Ваших знаменитых предков, но и по тем дарованиям, которыми наградила Вас природа, и по принципам, которые Вы исповедуете". (Между прочим, портрет Николая I в молодости имеет заметное сходство с портретами его родичей по линии Нарышкиных, что опровергает версию о происхождении его отца Павла I от фаворита Екатерины Салтыкова и, таким образом, о некоторой русификации с этого времени романовской династии).
· Критика деятельности иезуитов Н. Коняевым поверхностна. Запрет ордена римским папой Климентом в 1773 году был вызван давлением на него либеральной общественности. Немало сил к разгрому иезуитского ордена приложили просветители, особенно Вольтер. Одной из причин высылки иезуитов Александром I из Российской империи был их отказ войти в экуменическое Библейское общество. "Министр духовных дел <А.Н. Голицын> предложил генералу иезуитов участвовать в сем <Библейском> Обществе, однако сей последний почтительно отказался"[7].
· Натянуты и неудовлетворительны объяснения Н. Коняевым причин, по которым в 1812 году русский народ принял участие в войне против вторгшихся в Российскую империю французов. Одно из объяснений Коняева: "народ воевал, потому что Наполеона ему представили как антихриста". Наполеон, при всех его недостатках, не больший антихрист, чем английский король. Значит, и здесь народ просто обманули. Правительство (большинство которого составляли нерусские по крови люди) сочло, что русским крестьянам будет достаточно заплатить за их жертвы пышными словесами – манифестами, восхвалениями, проповедями. Властители Российской империи не посчитали нужным, призывая русский народ к борьбе против вторгшихся во владения этих властителей французов, пообещать ему хотя бы освобождение от крепостнического рабства. Почему? Либо опасность не казалась такой уж большой, либо, что вернее, считали, что народ и так удастся одурачить, заплатить за его жертвы чисто словесными благодарностями – подобно тому, как в советское время предпочитали платить за реальный труд словами и грамотами.
· В книге Н. Коняева часто приводятся мистические совпадения. Однако почему-то пропущено одно, достаточно важное. 17 июля 1610 года был свергнут и насильственно пострижен в монахи последний русский великий князь Василий Шуйский; в значительной степени из-за интриг Романовых. И также 17 июля был казнён последний царь из династии Романовых.
Переворот Петра I и усиление господства в России инородцев
Петр I с раннего детства находился в окружении инородцев и людей, культурно чуждых или даже враждебных русскому народу. Его мать Нарышкина, род которой восходил к караиму Мордко Кубрату[8], была воспитанницей руководителя Посольского приказа Артамона Матвеева, женатого на англичанке Гамильтон. Если его сводные брат и сестра, Федор и Софья, учились у Симеона Полоцкого[9], то Петра обучал дьяк Никита Моисеевич Зотов, позже "всешутейний папа" на пьяных оргиях царя. Петр проводил также время в развлечениях в Кокуе – Немецкой слободе, месте проживания иностранцев. Его близким другом и, позже, главным военным советником стал кальвинист из Женевы Лефорт. Во время раскола двора на две партии – сторонников Милославских (родственников первой жены царя Алексея) и сторонников Нарышкиных (второй жены) – инородцы и иностранцы сочувствовали и, по возможности, содействовали Нарышкиным.
Весьма вероятно, что иностранные "специалисты" также помогли отравить старших братьев Петра, царя Федора (умершего молодым от неизвестной болезни) и, царя Ивана, больного от рождения.
Первую попытку захвата власти партией Петра сорвало восстание стрельцов, и старшим царём остался старший же из братьев Иван, сын Алексея от Милославской (за которого распоряжалась его сестра Софья). Тогда же стрельцы обвинили в отравлении царя Фёдора и убили двух придворных врачей; одним из них был Данила Гаден, "жидовской породы, муж в делах своих по докторской науке и практике зело искусный, другой же немец, Иван Гутменш"[10].
В 1689 году состоялся новый дворцовый переворот, уже успешный, и Петр, а точнее его группировка, оказались у власти. Опору Петра во время этого переворота составили иностранные наемники, они же стали его основными советниками в последующее время.
Победу инородческо- антирусской партии в тогдашней борьбе за власть в Московии определила на макроуровне её более высокая организованность (например, второй переворот Петра по своему характеру представлял хорошо продуманную провокацию). На микроуровне эта победа реализовывалась через невежество и алчность чиновников государства и церкви, стремившихся вписаться в формирующееся течение обстоятельств по принципу "вовремя предать это не предать, а предвидеть".
Приход к власти партии Петра повлёк дальнейшее расширение господства инородцев в политике и экономике страны, переход под их контроль ключевых областей государственной и общественной жизни; подавление русской культуры и самосознания народа. "Страна сия отдана иностранцам и вырваться из их рук можно лишь посредством революции. Повинен в этом Пётр, коего именуют Великим, но который на самом деле был убийцей своей нации. Он не только презирал и оскорблял её, но и научил ненавидеть самое себя. Отняв собственные обычаи, нравы, характер и религию, он отдал её под иго чужеземных шарлатанов"[11].
характер войны и проблема лояльности народа
Протекционистская экономическая политика Наполеона по отношению к французской промышленности, защита им национального рынка покровительственными или даже запретительными тарифами, быстро вошла в противоречие с интересами как английского торгового капитала, так и начавшей формироваться в то время международной финансовой олигархии. Энергичная военная и колониальная экспансия наполеоновской Франции создавала дополнительные угрозы традиционным английским рынкам сбыта в Европе и Средиземноморье. Экстремальным выражением этих экономических и политических противоречий стала объявленная Наполеоном 7 ноября 1806 года континентальная блокада Англии. Согласно указу, подписанному французским императором вскоре после победного окончания войны с Пруссией, воспрещалась всякая торговая, почтовая и иная связь с Британией; английские товары подлежали конфискации, английские подданные – аресту.
Между тем, в конце XVIII - начале XIX вв. Англия имела значительное влияние на внешнюю торговлю – а, значит, и политику – многих европейских стран. Промышленный переворот в Англии второй половины XVIII века, в сочетании с быстрым ростом со времён королевы Елизаветы (1559 - 1603 гг.) морского флота обеспечил поток поставок дешёвых английских мануфактур и колониальных товаров – чая, кофе, сахара, хлопка, … – в Европу.
В Московскую Русь английские купцы проникли ещё во времена Ивана Грозного[12]. Они постоянно увеличивали номенклатуру и объём продаж своих товаров; получали привилегии; привязывали Россию торговыми договорами к английскому рынку. Из России в Англию в обмен шли продукты сельскохозяйственного производства и железо. Поскольку монополия на землю принадлежала помещичьему дворянству, то оно оказывалось экономически заинтересованным в развитии торговых связей с Англией. Конфликт императора Павла I с Англией в последние месяцы его правления, выразившийся в переориентации внешней политики страны с австро- английской коалиции на союз с Францией, сыграл существенную роль в подготовке заговора против него. (Наполеон, узнав об убийстве Павла I и не сомневаясь, что к этому причастны англичане, сказал: "они промахнулись по мне в Париже (неудачно организовав покушение), но не промахнулись в Петербурге"). После прихода к власти Александра I Англия стала прилагать усилия убедить новое российское правительство восстановить военную коалицию с Австрией и Пруссией против Наполеона. Английских политических представителей поддерживали круги российского крупного помещичьего дворянства, доходы которых напрямую зависели от торговли с заморской державой.
6 ноября 1804 года правительство Александра I заключило союзный договор с Австрией, непримиримо настроенной по отношению к Франции – и вследствие казни во время революции королевы Марии-Антуанетты из дома Габсбургов, и из-за территориальных потерь в последующих войнах против Наполеона. Тогда же началось субсидирование Англией российских военных расходов, составившее за 1805 - июнь 1807 гг. около 1,3 млн. фунтов. Через год к антинаполеоновской коалиции примкнула Пруссия – 3 ноября 1805 г. в Потсдаме был заключен союз России, Австрии, Пруссии. Однако всего через месяц, 2 декабря 1805 года, в битве при Аустерлице австрийско-русская армия была наголову разбита Наполеоном. Пресбургский договор, заключённый после Аустерлицкого сражения, вывел Австрию из стана противников Наполеона. Осенью 1806 года Наполеон стремительно – за неделю – разбил прусские войска и занял почти всю Пруссию. В начале июня 1807 года, разгромив в сражении при Фридланде российскую армию, французы вышли к Неману – тогдашней западной границе Российской империи.
Влияние проанглийской партии при российском дворе было сильным, но не безусловным. Многие вельможи и высокопоставленные чиновники высказывались за нейтралитет России в англо-австрийских конфликтах с Наполеоном. Среди них были: граф Ф.В. Ростопчин, возглавлявший во времена Павла внешнюю политику страны; канцлер Н.П. Румянцев; министр народного просвещения П.В. Завадовский и другие. А ближайший помощник Александра I М.М. Сперанский был даже горячим поклонником государственных талантов императора Франции – в своих проектах законодательных преобразований он взял за образец наполеоновский "Кодекс".
Серия крупных поражений привела Александра I к решению прекратить войну. Тем более, что российская армия значительно уступала французской по своим организационным качествам, а среди своих генералов он не видел военных талантов, способных противостоять Наполеону.
12 июня 1807 года, после личных переговоров российского и французского императоров, был заключён Тильзитский мир, условия которого предусматривали установление между обеими странами оборонительного и наступательного союза и присоединение России к континентальной блокаде.
Действенность торгового бойкота Англии, учитывая превосходство английского флота над французским, ставшее после Трафальгарского сражения (октябрь 1805 г.) абсолютным, мог обеспечить только контроль Франции над европейским побережьем. По приказу Наполеона были заняты близкие к морю торговые города Гамбург, Бремен, Любек; в 1807- 08 гг. предприняты походы в Испанию и Португалию, через порты которых шла основная часть английской контрабанды.
Континентальная блокада, фактически представлявшая собой запретительный таможенный тариф для английских товаров, была выгодна для промышленности развитых центральных европейских стран, в первую очередь, самой Франции, избавляя её от сильного конкурента, но невыгодна для купцов, спекулянтов, феодалов-владельцев земли, включая крупных российских помещиков, потерявших рынки и каналы сбыта своих товаров. Она также доставляла немало неудобств потребителям колониальных товаров, вынуждая их переплачивать за контрабанду в 5-10 раз.
В Австрии и России, где промышленность была слаба, режим континентальной блокады вызывал особое недовольство значительной части дворянства. В Петербурге и Москве Тильзитский мир и действия Александра I открыто осуждались. Распространялись сочинения с критикой императора. Кавалергарды били окна в особняке французского посла Коленкура. В переписке с родственниками Александр, оправдываясь, говорил, что мир с Наполеоном – временная и вынужденная мера, на которую пришлось пойти из-за серии поражений.
Состоявшаяся в сентябре 1808 года в Эрфурте новая встреча Александра и Наполеона несколько сгладила начавшие возникать между ними трения. Однако сила вещей – воздействие экономических интересов сторон – неуклонно вела их к конфликту. Российский ассигнационный рубль упал за 1807- 12 гг. в цене в 3-4 раза. Российские дворяне, особенно крупные землевладельцы, высказывали недовольство резким снижением своих доходов. В портах России под флагами нейтральных стран стали приниматься английские суда. Их товары поставлялись далее в Западную Европу, сводя на нет усилия наполеоновской администрации по торговой блокаде Англии. В марте 1809 года новый министр иностранных дел Франции Ж.-Б. Шампаньи в своём докладе императору сообщил, что союз России и Франции против Англии, договорённость о котором была достигнута в Тильзите, фактически уже не существует, и что Россию следует рассматривать как "естественного союзника Англии" (првильнее, было сказать "естественного клиента").
Ухудшение российско-французских отношений вызывалось не только экономическими последствиями континентальной блокады. Амбиции Наполеона, претендовавшего на арбитраж в европейских делах, вступали в противоречие с политическими претензиями и династическими интересами правящих кругов Российской империи. Так, в конце 1810 года Наполеон присоединил к своей империи Ольденбург, невзирая на то, что сын герцога Ольденбургского был женат на сестре Александра. Французский император держал армию в Пруссии; вводил дополнительные воинские контингенты в герцогство Варшавское. Установив контроль почти надо всем торговым побережьем Европы, Наполеон считал, что для сокрушения "здания меркантильного величия" (как он называл Англию), ему теперь остаётся только принудить военным путём Россию к строгому соблюдению режима торговой блокады.
Окружение Александра I и сам он пришли к заключению о возможности в ближайшее время масштабного конфликта с Наполеоном.
Характер войны и проблема лояльности народа
К концу 1811 года Наполеон подготовил полумиллионное войско, и не требовалось особых усилий, чтобы догадаться, против кого оно будет направлено. Российской империи угрожало вторжение полководца, до сих пор практически не знавшего поражений на суше, имевшего блестящих генералов, преданных офицеров, вымуштрованную армию, а также – последнее, но не наименее важное – поддержку большинства своего народа. Нетрудно также было понять и что новая война с Наполеоном окажется существенно отличной от тех, которые велись Российской империей прежде. И неудачные сражения 1805- 07 гг. с французами, и удачные 1807- 08 гг. со шведами представляли собой конфликты "малой кровью и на чужой территории". Однако для борьбы со вторгшимся непосредственно в страну полумиллионным войском предстояло некоторым образом поднять против него весь народ – или хотя бы быть уверенным в его лояльности – задача, которую императорскому российскому правительству до сих пор ещё не приходилось не только решать, но и ставить перед собой. Помимо прочего, такая задача требовала, используя современную терминологию, идеологического обеспечения – программных текстов, убеждающих народ приносить жертвы и делать неоплачиваемые вложения сил и средств в предлагаемые ему цели. Участие в войнах дворян мотивировалось их личной верностью императору, кодексом чести, а, главное, ожиданием вознаграждений – повышений в звании, наград, поместий и т.д. – всё это не требовало особенной идеологии. Но каким образом можно было поднять на сопротивление вторгшимся иностранным войскам крестьянство – русский народ, находившийся в полурабском состоянии? Военно-полицейский аппарат империи поддерживал стабильность установленного в стране крепостнического строя, но какими способами можно было убедить народ этот, враждебный ему, строй защищать?? Скорей уж следовало ожидать, что французское вторжение станет катализатором новых восстаний русских крестьян, породит очередных разиных и пугачёвых. Вероятность подобного развития событий усиливалась особенностью политики Наполеона, стремившегося закреплять свои военные успехи в других странах политической поддержкой местного населения. Так, в завоёванных им областях Италии был введён кодекс гражданских законов, обеспечивавший право собственности и уничтожавший существовавшие раньше феодально-сословные различия – что привлекло на его сторону средний класс и крестьянство. В таких условиях появление наполеоновской армии на российских землях могло повлечь для правящей верхушки страны непредсказуемые последствия. Сходный опыт уже был: в не очень далёкое Смутное время польские войска, предводительствуемые Лжедмитрием, занимали одну область Московской Руси за другой, а народ не выражал никакого желания защищать власть, именовавшую себя "законной", но представлявшую интересы очень узкого класса дворянства и купечества. Бесполезными оказались заставы на границах, через которые "даже мышь не пролетела бы, заяц бы не проскользнул". Борис Годунов успел умереть своей смертью, но его сын Фёдор и жена были казнены, а дочь Ксения стала наложницей Лжедмитрия. Не получится ли и теперь так, что ответом русского народа на призывы правительства к борьбе с войсками Наполеона будет, как минимум: народ безмолвствует?
Опасения российских помещиков за лояльность своих крепостных рабов в случае вторжения французских войск были вовсе небезосновательными. Планируя кампанию против Александра I, Наполеон размышлял над возможностью проведения на занимаемых его армией территориях политических преобразований – в первую очередь, ликвидацию крепостной зависимости. В апреле 1812 года московские городовые соскабливали с домов надписи краской: "Вольность! Скоро будет вольность!" Р. Вильсон, английский политический агент при главной штаб-квартире, считал, что волнения крестьян могут сыграть решающую роль в войне: "не одного только внешнего неприятеля опасаться должно; может быть, теперь он для России самый безопаснейший".
Многие российские рабовладельцы вполне осознавали нависшую над их строем угрозу. В первые дни после вторжения французов генерал Н.Н. Раевский писал: "я боюсь прокламаций, боюсь, чтобы не дал Наполеон вольности народу". Когда С.Н. Глинка предложил губернатору Москвы Ф.В. Ростопчину вооружить охотничьи дружины в московских уездах, то "граф сперва согласился, а потом сказал: мы ещё не знаем, как повернётся русский народ"[13].
Хотя намерения Наполеона относительно России, которые он в 1812 г. решил достичь военным путём, заключались в принуждении правительства Александра I к соблюдению условий континентальной блокады Англии – что, нанося ущерб доходам дворян, не затрагивало коренных интересов основной части русского народа – однако правящие круги Российской империи решили представить этот конфликт не как дворянскую, а как "Отечественную" войну. Прибегнуть к идеологическим манипуляциям – назвать дворянскую войну Отечественной и призвать к "защите своего Отечества" весь народ – правительству Александра I в то время представлялось настоятельно необходимым, особенно ввиду значительных военных талантов и успехов Наполеона. Для обеспечения лояльности народа и возбуждения в нём патриотических настроений ими была использована идеология программного произведения "Рассуждение о любви к Отечеству" А.С. Шишкова, которого император назначил государственным секретарём. Ему было поручено составление рескриптов и манифестов-обращений к народу.
В начале 1812 года рост военной угрозы со стороны Наполеона привёл Александра I к заключению о необходимости произвести ряд преобразований в правительстве.
17 марта 1812 года был снят с должности государственного секретаря[14] и выслан из столицы Сперанский, считавшийся в дворянских кругах сторонником союза с наполеоновской Францией.
Приглашённый на второй день после увольнения Сперанского к Александру I А.С. Шишков услышал неожиданный комплимент: "Я читал рассуждение твоё о любви к отечеству. Имея таковые чувства, ты можешь быть ему полезен". Следующая фраза объяснила перемену образа мыслей императора, ещё недавно утверждавшего, что он готов "скорее не царствовать, чем включить Шишкова в Госсовет": "Кажется, у нас не обойдется без войны с французами. Нужно сделать рекрутский набор; я бы желал, чтобы ты написал о том манифест".
Обрадованный адмирал, не имевший представления о цели срочного вызова к императору, и ожидавший, после своей "дерзкой" речи в "Беседе", совсем иного, куда худшего, быстро справился с поручением. Манифест, написанный им в сдержанных тонах, сообщал, со ссылкой на "состояние дел в Европе", о намерении правительства "с отеческим соболезнованием о новой тяготе, но и с отеческим же попечением", прибегнуть к внеочередному набору рекрутов. 23 марта 1812 года Александр I подписал манифест.
В конце марта император предложил находившемуся долгое время в полуопале павловскому вельможе графу Ф.В. Ростопчину занять пост московского генерал-губернатора. По воспоминаниям Ростопчина, Александр I на аудиенции сказал ему, что он "решился насмерть воевать с Наполеоном" и полагается "на отвагу своих войск и на верность своих подданных". 9 апреля 1812 года, перед отъездом в Вильну в штаб- квартиру Первой западной армии, император назначил А.С. Шишкова государственным секретарём и приказал выехать следом за ним, дав несколько дней на сборы. Тогда же Александр I вновь пригласил на службу отправленного в отставку после Тильзитского мира генерала Леонтия Беннигсена (Левина Августа фон Беннигсена), происходившего из знатного ганноверского рода и полуофициально считавшегося представителем английских интересов в России.
Смена франкофила Сперанского на Шишкова, как и назначения Ростопчина и Беннигсена символически выражали перемену внешнеполитической ориентации страны.
С императором в Вильну отправился ряд высших чиновников, включая генерала от артиллерии графа А.А. Аракчеева и министра полиции генерал- адъютанта А.Д. Балашова. Управление страной на время своего пребывания в войсках Александр I поручил Комитету министров, а наиболее важные дела – фельдмаршалу Салтыкову, председателю Государственного совета Лопухину и петербургскому генерал-губернатору Вязьмитинову.
12 апреля, через три дня после выезда императора, в главную штаб-квартиру отправился и А.С. Шишков. Основной задачей нового государственного секретаря стала подготовка для императора текстов рескриптов, приказов и манифестов. Его обязанности по канцелярии Госсовета было поручено исполнять оставшемуся в Петербурге старшему статс-секретарю А.Н. Оленину.
Первая западная армия, располагавшаяся в районе Вильны, прикрывала направление на северную столицу. Она состояла из 120 тысяч солдат и находилась под командованием военного министра, генерала от инфантерии Барклая де Толли.
Прошёл апрель, май, начался июнь; неопределённость внешнеполитического положения затягивалась, и за пирами и балами при дворе уже едва вспоминали о Наполеоне; "привели почти в забвение мысль о враждебных против нас намерениях французского императора"[15]. Но 12 июня 1812 года пришло известие о начавшейся переправе французских войск на российский берег Немана.
Для достижения основной цели начавшейся войны – принуждения Российской империи к выполнению условий континентальной блокады Англии – Наполеон планировал разбить основные силы российской армии в генеральном сражении, а затем продиктовать условия мира.
В "Великой армии", собранной французским императором, было более полумиллиона человек. Около 420 тысяч переправились через Неман на территорию Российской империи, остальные находились в Польше, Германии, Франции; обеспечивая снабжение, связь и охрану тыла. Помимо французских солдат, среди них находилось 20 тыс. австрийцев, 30 тыс. пруссаков, недавних союзников России, и около 90 тыс. поляков. Первая западная российская армия, противостоявшая Наполеону, была по численности в три раза меньше.
Несмотря на значительное военное превосходство французов, их победа вовсе не была гарантирована. На стороне России были её "три весьма верных союзника: расстояния, обширность территории и климат" (Ф.В. Ростопчин).
Сразу после получения известия о переправе французских войск через Неман Александр I поручил Шишкову составить приказ по армиям и рескрипт фельдмаршалу Салтыкову о вступлении неприятеля в пределы Российской империи, включив туда слова: "Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем".
Тогда же, в ночь на 13 июня, в последней попытке избежать войны император направил к Наполеону своего генерал-адъютанта А.Д. Балашова. Условием начала мирных переговоров он поставил вывод французских войск с российской территории. Наполеон встретил посланника царя обвинениями в нарушении Тильзитских договорённостей и угрозами. Он обещал "выгнать из Германии, из Вюртемберга, Бадена, Веймара" родню Александра и напоминал, что до сих пор все сражения против него царские генералы проигрывали, даже при равном количестве войск. Теперь же у него почти трёхкратное превосходство в силах. Ответственность за начало войны Наполеон возложил на плохих советников российского императора, "людей, лишённых чести и совести". Вернуться за Неман он отказался, и переговоры были прерваны.
Военный план российского командования предусматривал отход до местечка Дриссы около Западной Двины. Перед началом войны там, по плану генерала Пфуля, был устроен укреплённый лагерь, где предполагалось дать сражение войскам Наполеона. В этом направлении и двинулась Первая западная армия.
Через два дня после начала отступления главная штаб- квартира прибыла в находившееся в 25 верстах от Вильны местечко Свенцяны, где располагалась гвардия.
После прибытия в Дрисский лагерь армии Барклая де Толли собрался военный совет. План Пфуля дать сражение у Западной Двины был признан ошибочным, из-за высокой вероятности окружения российских войск превосходящими силами Наполеона. Первая армия направилась к Смоленску на соединение со Второй армией Багратиона.
Пребывание императора в войсках возлагало на него персональную ответственность за весьма вероятные будущие поражения. 30 июня А.С. Шишков, заручившись согласием А.Д. Балашова и А.А. Аракчеева, составил доклад, подписанный всеми тремя, с просьбой к Александру не подвергать себя опасности и вернуться в столицу. Император, уже имевший опыт личного военного противостояния с Наполеоном под Аустерлицем, нашёл доводы сановников убедительными. Он покинул армию и направился в Москву.
Во время поездки А.С. Шишков подготовил, по поручению императора, манифест о сборе земского ополчения и послание "первопрестольной столице нашей Москве" с призывом к помещикам создавать отряды из крестьян и вооружать их.
Вести о нашествии французов опережали двигавшийся к столице царский экипаж и проезжающие видели на своём пути брошенные селения, где не было не только людей, но и животных. Крестьяне уходили в другие районы или же скрывались в лесах, угоняя с собой скот. Впрочем, точно так же многие из них бы бежали, будь на то возможность, и от "своих" господ.
9 июля 1812 года царский экипаж достиг Смоленска. На оставшемся отрезке пути до столицы было оживлённее; военные выражали желание поскорее сразиться с врагом, и Шишков воспрянул духом – "Бог милостив: Россия не погибнет", записал он в дневнике.
12 июля Александр I прибыл в Москву. Ещё через три дня состоялась его встреча с дворянами и купцами. Вначале А.С. Шишков зачитал составленные им манифесты, которые произвели сильное впечатление на присутствующих. Затем выступил император. Он призвал создавать отряды ополченцев и жертвовать деньги на военные нужды. Фельдмаршал Гудович, бывший губернатором Москвы до Ростопчина, отвечая по старшинству первым, предложил поставить в ополчение по одному человеку с каждых двадцати пяти крестьян, снабдив их одеждой и месячным продовольствием. Его прервали выкрики с мест: "Нет, не с 25-ти, а с 10-ти по одному человеку, одетому и снабженному провиантом на три месяца!" Император "в весьма лестных выражениях" (Ф. Ростопчин) поблагодарил собравшихся дворян за щедрость. (В "Записках о 1812 годе" московский градоначальник с присущим ему "злоречивым юмором" так объяснил причины неожиданного энтузиазма дворян: "Предложение фельдмаршала было правильным и разумным; но два первые голоса, усилившие это предложение до десятого человека, исходили из двух голов, весьма одна от другой отличных. Один из этих господ, человек чрезвычайно умный, предлагал такую меру, которая ему ничего не стоила, потому что он не имел поместий в Московской губернии, и пустил в ход своё предложение, как пускают какую-нибудь шутку. Другой же господин, обладавший сильными лёгкими, был человек низкий, глупый, на дурном счету при дворе; он предложил мне свой голос из-за чести быть приглашенным к высочайшему столу"). Московское "ополчение", таким образом, составилось из каждого десятого крепостного раба, жертвуемого помещиками "в пользу Отечества", что дало около 30 тыс. человек. Проявили патриотизм и торговые люди. "Я не дал купечеству времени остынуть. Бумага, чернила, перья были на столе, подписка началась и, менее чем в полчаса времени, дала 2 400 000 руб. Городской голова, имевший всего 100 000 капитала, первый подписался на 50 000 руб., причем перекрестился и сказал: "Получил я их от Бога, а отдаю родине"" (Ростопчин). 18 июля император, вместе со свитой, отбыл из Москвы в Петербург.
В конце июля 1812 года обе армии, Барклая де Толли и Багратиона, преследуемые войсками Наполеона, соединились под Смоленском. Отклонив и на этот раз предложения о генеральном сражении, военный министр приказал отступать дальше. Оставив в городе для защиты пехотный корпус и прибывший отряд ополченцев, основная часть теперь уже объединённых армий двинулась в направлении Москвы. 6 августа, после массированного артобстрела, Смоленск был взят войсками Наполеона. Сдача города и продолжавшееся отступление российской армии вызвали панику в Москве.
Тем временем командовавший Второй армией Багратион устно и письменно выражал негодование, с недвусмысленными намёками на измену, по поводу приказов об отступлении, которые давал военный министр Барклай де Толли. Александр I вынужден был назначить общего начальника над Первой и Второй армиями; им стал генерал М.И. Кутузов. "После взятия Смоленска разлад между обоими главнокомандующими ещё усилился. Багратион писал мне письмо с жалобами на Барклая, уверяя меня, что в том-то и в том-то случае он помешал ему побить Наполеона и что постоянно отступая перед Наполеоном он приведет его в Москву – чего, по словам Багратиона, никогда бы не случилось, если бы он начальствовал армией... Не знаю, чем кончилась бы эта вражда Багратиона с Барклаем, если бы они не получили известия о назначении ген. Кутузова главнокомандующим всех армий" (Ф. Ростопчин). Впрочем, Багратиону, считавшему, что у него отбирают лавры победителя Наполеона, как и проанглийской партии при дворе, знавшей о независимой позиции Кутузова, назначение нового командующего тоже пришлось не по душе. Частично оно было уравновешено назначением Беннигсена начальником штаба армии.
М.И. Кутузов понимал, как и Барклай де Толли, что разбить Наполеона с меньшими силами вряд ли возможно, потеряв же армию, можно считать войну проигранной. Однако и отступать дальше было затруднительно – позади была Москва. Он принял решение дать французам сражение в некотором отдалении от столицы. 26 августа 1812 года произошла Бородинская битва, в которой обе стороны понесли большие потери. После неё российский главнокомандующий приказал оставить Москву. Обосновывая своё решение, он писал царю в Петербург: "После того сражения (Бородино) армия была приведена в крайнее расстройство… В таком истощении сил приближались мы к Москве… на сём недальнем расстоянии не представилась позиция, на которой мог бы я с надёжностию принять неприятеля". Однако, добавлял Кутузов, "с потерей Москвы не потеряна Россия". Армия прошла через "вострепетавшую от ужаса" ("Краткие записки…", стр. 37) Москву и направилась в сторону Рязани.
2 сентября 1812 года французские войска вступили в древнюю русскую столицу.
Сообщение о сдаче Москвы произвело тяжёлое впечатление при дворе. Тем не менее, Александр I не принял неоднократных предложений Наполеона о начале переговоров. Позиция российского императора была разумна – что, собственно, будет делать дальше, заняв Москву, Наполеон? Зазимует там со стотысячным войском, не имея запасов продовольствия, или же пойдёт осенними российскими дорогами на Петербург, теряя по пути всё больше солдат? Единственным осмысленным вариантом для Наполеона было только возвращение назад, но оно лишало всякой политической ценности предпринятые им военные усилия. Впрочем, не только эти соображения определяли тогда действия Александра I. Любое мирное соглашение между Россией и Францией было бы невыгодным для английского торгового и международного финансового капитала, и за тем, чтобы российский император не принял неправильное решение пристально следили как проанглийские агенты влияния при дворе, так и дипломатические представители морской державы. Формальное состояние войны между обеими странами было прекращение указом императора Сенату от 4 августа 1812 года и вскоре в Россию прибыл английский посол У. Кэткарт[16].
Приехавший в середине августа в Петербург генерал Р. Вильсон взял на себя миссию деликатно изложить российскому императору соответствующую позицию. 20 августа 1812 г., сразу после возвращения Александра I из Або, где он провёл успешные переговоры со шведским королём[17], Вильсон встретился с императором и передал ему требования некоей группы российских офицеров (не называя их имён) не идти на соглашение с Наполеоном. В противном случае, заявил Вильсон, эти российские патриоты будут считать, что "император действует не свободно" и тогда они "выполнят свой патриотический долг". Поскольку Англия не только имела давних и многочисленных агентов влияния среди высшей российский аристократии, не только обещала правительству Александра I военную субсидию, не только могла оказывать воздействие на политику Турции (побуждая её либо к миру, либо к конфликту с Россией; сам Вильсон в апреле- мае 1812 г. находился в Турции, откуда направился в Петербург), но ещё и рассматривалась как возможное убежище в случае неудачного поворота войны с Наполеоном (в те дни Александр I просил посла Кэткарта обеспечить принятие российского флота в Англии в случае если Наполеон пойдёт на Петербург), то озвученные Вильсоном требования пожелавших остаться безымянными "российских патриотов", по сути, были "предложением, от которого нельзя отказаться". Вдобавок, Александр I без труда мог сообразить, что среди этих "российских патриотов" находится генерал Беннигсен, один из организаторов убийства его отца, Павла I. "Во время этой речи на щеках императора то появлялась, то пропадала краска"[18]. На следующий день Александр попросил Вильсона передать "офицерам-патриотам", что он не заключит мира с Наполеоном.
Прибыв затем в главную штаб-квартиру, Вильсон также поставил себе основной целью предотвращение достижения мирного соглашения между русскими и французами. Когда Наполеон 21 сентября направил к Кутузову генерала Лористона с предложением о переговорах, Вильсон заявил российскому главнокомандующему, что если тот встретится с посланником французского императора с глазу на глаз на форпостах, то будет отстранён генералами. Своё требование Вильсон усилил угрозой прервать переговоры об английской субсидии и направить курьеров в Стамбул (т.е. разжечь тлеющий конфликт между Турцией и Россией; разумеется, весьма неприятный для российской стороны время войны с Наполеоном). Фельдмаршал, хотя и считавший невыгодным для России "полное истребление" Наполеона, чьё место, по его словам, "займёт держава, которая уже господствует на морях, и владычество которой в таком случае будет нестерпимым", вынужден был принять недвусмысленный ультиматум англичанина. Повидавшись с Лористоном в штабе, он лишь обещал довести предложения Наполеона до сведения императора Александра.
Позже Кутузов сумел сместить Беннигсена с поста начальника штаба армии и в результате получил возможность более успешно парировать вмешательство Вильсона в ход боевых действий. После сражения под Малоярославцем он проигнорировал требования англичанина о новой атаке, заявив ему: "мне не интересны ваши возражения". Недовольному Беннигсену Кутузов сказал: "ты думаешь только о пользе Англии, а по мне если этот остров сегодня пойдёт на дно моря я и не охну".
Наполеон находился в Москве больше месяца. В течение этого времени у него появлялись разные планы: двинуть армию на Петербург; объявить об освобождении крестьян от крепостной зависимости (размышляя над этим, он даже собрался заняться изучением истории пугачёвского восстания); вызвать волнения среди народов, населявших Российскую империю и т.д. Решиться ни на что он так и не смог. "В продолжении сего времени Наполеон, как будто заключённый в темницу, сидел в Москве мрачен и бездействен" (Шишков). Угрюмое настроение французского императора усиливал возникший вскоре после его вступления в столицу грандиозный пожар, во время которого сгорело две трети домов; много ценных предметов.
Так и не решившись двинуть "Великую армию", впрочем, сильно уже поредевшую, на Петербург, французский император принял решение покинуть Россию.
17 октября 1812 года, через неделю после оставления Наполеоном Москвы, А.С. Шишков, по поручению императора Александра, составил обращённое ко всему народу "Известие" о пребывании французской армии в древней русской столице.
Отступление армии Наполеона, не добившегося ни одной из своих политических целей, было далеко не похоже на его победное шествие в глубь России. По пути из-за бескормицы и ранних морозов гибли лошади, так что приходилось бросать часть трофеев, артиллерию, а потом даже больных и раненых. Не хватало провианта, мародёрствовавших французов гнали из деревень вилами и топорами крестьяне. Группы партизан и летучие отряды казаков нападали на арьергард наполеоновской армии и отставших солдат. По пятам отступавшей армии Наполеона двигались войска Кутузова; с юга спешила Дунайская армия, возглавляемая адмиралом Чичаговым. Наступившая ранняя и холодная зима усугубила тяжёлое положение французов, которым приходилось идти по заснеженным полям и русским дорогам.
Замысел Наполеона – дать генеральное сражение русской армии, разбить её, а затем продиктовать побеждённым условия мира – провалился. Сражение не было принято; армия не была разбита; мир не был заключён. "Весьма верные союзники России – расстояния, огромность территории, климат" – не изменили ей. Наполеон захватил русские города, но русские, при помощи своих верных союзников, разрушили его планы, что было гораздо важнее[19]. Из приведённых Наполеоном в Россию войск назад вернулось едва 10%. Впрочем, нелёгким был путь и для двигавшейся по следам Наполеона русской армии. За два месяца преследования французов от Тарутина до Немана войска Кутузова потеряли 2/3 своего состава; почти 3/4 артиллерии.
6 декабря 1812 года Александр I выехал из Петербурга в направлении Вильны. А.С. Шишков, находившийся в его свите, отмечал жалкое состояние встречавшихся по пути остатков наполеоновских войск, обмороженных, голодных, раздетых. "Сперва блестящие великолепием, сильные числом всадников, орудий и надменные гордостью, жадные грабители,… потом уничиженные, нищие, голодные, бродящие в трескучие морозы по лесам и болотам в лохмотьях и рубище…"[20].
Всё же крах наполеоновского нашествия представлялся современникам некоторым чудом. П.А. Кикин, флигель- адъютант императора и дежурный генерал Первой армии во время войны, писал в начале декабря 1812 года из Вильны А.С. Шишкову: "Оборот, который приняла война, есть неудобопонятный… несметная неприятельская сила, по крайней мере из 15 народов разных соединённая, наводнившая, так сказать, Россию, в течение восьми недель совершенно исчезла". "Разительный урок сей да охранит каждого от самонадеянности и да согласится всяк, что несть власти, аще не от Бога"[21]. Кикин считал, что изгнание Наполеона из России, объяснимое только вмешательством свыше, следует отметить постройкой особого сооружения, притом не памятника, а, учитывая чудодейственный характер события – храма Христа Спасителя. По его словам, Россию спасло Провидение, а потому и благодарить надо его же. Эту идею своего единомышленника[22] А.С. Шишков довёл до императора.
Впрочем, благодарить "высшие силы" за отступление французов имела основание только российская аристократия (по большей части этнически нерусская и не славянская), купцы, да ещё церковь. Положение подавляющего большинства русского народа в результате поражения Наполеона не изменилось (а вот его победа могла бы и существенно улучшить положение народа – хотя бы возможной отменой крепостного "права").
Эффективный бизнес в Российской империи
Экономическая жизнь Российской Империи XVIII-XIX вв. изобиловала многочисленными примерами мошенничества, взяточничества, злоупотребления служебным положением, казнокрадства. Однако они до 1820- 40-х г. имели, в основном, беспорядочный и дилетантский характер. Со второй четверти XIX века мошенников- любителей в российской экономике стали вытеснять организованные группы профессионалов. Разрозненное и неупорядоченное воровство сменилось эффективным бизнесом. Когда эффективные менеджеры добрались в России до самого вожделенного – государственной казны – они сильно повысили результативность своей деятельности.
Примеры:
● Воровство на Черноморском флоте. В 1820-х гг. правительство начало реорганизацию Черноморского флота. При содействии коррумпированного окружения адмирала А.С. Грейга, главного начальника этого флота, к заказам на постройку и реконструкцию судов присосался ряд посреднических контор Одессы, Николаева, Херсона, превратив реорганизацию флота в крупнейшее предприятие по разворовыванию казны. Дельцы, получая подряды благодаря родственным связям с женой Грейга Лией Моисеевной Витман, выставляли счета, вдвое-втрое превышавшие реальные расценки[23].
● Приватизация железных дорог. В 1868 году приносившая неплохую прибыль государственная Николаевская железная дорога "Москва - Петербург" была продана частному Обществу российских железных дорог, возглавлявшемуся российскими и международными банкирами, а также царскими сановниками. Государству заплатили облигациями компании; откаты принимавшим решения чиновникам и вельможам выдали наличными.
● Поставки для армии. В 1877 году фирма "Грегер, Горовиц, Коган и Ко", получив многомиллионный кредит от царского правительства, открыла в Бухаресте контору по снабжению воевавшей в Болгарии российской армии. Однако уже к августу фирма была объявлена банкротом. Ревизоры обнаружили, что бизнесмены не только просто украли 12 млн. золотых рублей из выданного им кредита, но и дополнительно нажились на поставках в армию испорченных продуктов.
● Ленские золотые прииски. В 1840-х гг. в Восточно-Сибирском регионе, в районе рек Лена-Витим-Олёкма, началась разработка богатых месторождений золота. Эти места привлекли многих старателей, купцов, золотопромышленников. В 1855 г. было образовано акционерное общество по эксплуатации Ленских приисков "Ленское золотопромышленное товарищество" ("Лензото"). В начале 1870-х гг. банкир Гинцбург, скупив долги сибирских золотопромышленников, получил контроль над "Лензото". Получая государственные кредиты, его банк продолжал скупать и другие участки золотодобычи в регионе.
В начале XX века банкирские дома "И.Е. Гинцбург и К", "Э.М. Мейер и К", а также т.н. "Русская горнопромышленная корпорация"[24] образовали компанию Lena Goldfields Co, Ltd., которой перешло 60%, т.е. контрольный пакет акций "Лензото".
Работа на приисках велась в тяжелейших условиях пояса вечной мерзлоты. Спуск в 20-60 метровые шахты производился по вертикальным обледенелым лестницам. Рабочие трудились по колено в воде; рабочий день составлял 11 часов. После смены они, в сырой от воды робе, шли по морозу несколько километров до бараков. Эффективные менеджеры организовали ещё и дополнительную эксплуатацию рабочих: компания монополизировала торговлю, вынуждая рабочих отовариваться только в её лавках, а часть зарплаты выдавалась в виде продуктовых талонов. Это было законодательно запрещено, но коррумпированная местная власть игнорировала требования закона. Газеты писали: "Ленское товарищество господствовало и господствует с мощью и беспощадностью, которые трудно описать. Там всё ему принадлежит. Для него добывают золото, и от него рабочие получают за это свою ничтожную плату и ему же они эту плату отдают за тесное место в его бараке и скудные припасы из его амбаров"[25].
Несмотря на сверхдоходы компании, обусловленные сверхэксплуатацией рабочих, Госбанк продолжал выдавать кредиты ей и на ежегодные текущие расходы (6 - 8 млн. руб.), и долгосрочные. А вербовать рабочих компании помогало Министерство внутренних дел. Подписавший договор работник получал аванс и отправлялся на прииски под наблюдением полиции.
В начале апреля 1912 г. на приисках случилось чрезвычайное происшествие: вызванные эффективными менеджерами войска расстреляли собрание рабочих. Общее число жертв составило 147 убитых и 193 раненых. Поскольку власти были коррумпированы не только на местном, но и на центральном уровне – видные чиновники состояли пайщиками "Лензото" – правительство никаких мер не предприняло.
● Стабилизационный фонд для Америки. В 1893- 94 гг. Соединённые Штаты приближались к государственному банкротству: на фоне финансовой паники, краха нескольких тысяч предприятий и банков, иностранные заёмщики стали в массовом порядке предъявлять облигации американского правительства к оплате золотом. К началу 1895 года золотой запас казначейства практически иссяк, а уменьшения потока требований об оплате облигаций не предвиделось.
На помощь терпящей крах американской экономике поспешил министр финансов России Витте. Отказываясь поддержать золотом падавший курс российского рубля, он в то же время переправлял золото в Штаты для срочно спасения курса облигаций тамошнего правительства. Размеры комиссионных за этот эффективный бизнес министру и его посредникам остались неизвестными, но, во всяком случае, они устроили все стороны: в дальнейшем Витте пользовался самой лучшей репутацией у международных спекулянтов. Пострадавшей стороной оказался, в очередной раз, только русский народ.
Во всех вышеприведённых примерах эффективным менеджерам помогали чиновники и аристократы Российской Империи, по-видимому, радовавшиеся как своей удаче, так и оборотистости своих контрагентов. Вот только контрагенты эти были профессионалами, рассчитывавшими на много лет вперёд, а чиновные и вельможные коррупционеры – лишь любителями, живущими сегодняшним, в лучшем случае завтрашним днём.
В начале апреля 1912 года на приисках компании "Лензолото" случилось чрезвычайное происшествие: войска расстреляли собрание рабочих. Общее число жертв составило 147 убитых и 193 раненых. Это событие получило название Ленский расстрел. Оно оказало значительное влияние на общественное мнение России. "За этим событием открыто или негласно признается значение кардинальной даты русской истории"[26]. Ленский расстрел вызвал резкую критику правительства со стороны самых разных общественных сил. Большевистская газета "Правда", основанная вскоре после этого события (22 апреля 1912 г.), неоднократно приводила расстрел в Лене как пример антинародной политики царизма.
"Лензолото", на приисках которой произошел расстрел рабочих, являлась самой прибыльной компанией в России того периода. В 1911 году капитал "Лензолота" возрос с 6 до 11 млн. рублей. Однако достигались эти сверхприбыли за счет сверхэксплуатации рабочих приисков, положение которых немногим отличалось от рабского. Добыча золота велась в шахтах, в поясе вечной мерзлоты. Спускаться в 20-60 метровые шахты приходилось по вертикальным обледенелым лестницам. Рабочие трудились по колено в воде; рабочий день составлял 11 часов. После смены они, в сырой от воды робе, шли по морозу несколько километров до бараков. Компания монополизировала в регионе торговлю, вынуждая рабочих отовариваться, по завышенным ценам, только в её лавках. Часть зарплаты выдавалась продуктовыми талонами, хотя это было законодательно запрещено. Однако коррумпированная местная власть игнорировала требования закона. Газеты того времени писали: "На Лене … Ленское товарищество господствовало и господствует с той мощью и беспощадностью, которые трудно описать. Там всё ему принадлежит. Для него добывают золото, и от него рабочие получают за это свою ничтожную плату, и ему же они эту плату отдают за тесное место в его бараке и скудные припасы из его амбаров. … В качестве монополиста рабочей силы "Лензолото" обратила рабочих в рабов". "Компания ввела законодательно запрещённую систему оплаты работ натурой (хозяйскими харчами), произвольно устанавливая размер зарплаты. Выселение рабочих из квартир зимой было равносильно осуждению их на гибель от голода и холода"[27]. Местная власть, военная и гражданская, обеспечивала интересы эффективных менеджеров, игнорируя закон и интересуясь лишь размерами взяток. "Многие из местных властей активно и пассивно способствовали этой слепой и пагубной политике. … Пресса обратила внимание на тесную связь с "Лензолото" местных властей, которые в ряде случаев были явно коррумпированы"[28].
Чрезвычайное происшествие на Ленских приисках вызвало бурную реакцию в прессе. Председатель правления компании Гинцбург направил информацию о происшествии в газету "Биржевые ведомости", издававшуюся Соломоном Проппером. Пытаясь оправдать массовое убийство, он утверждал, что действия рабочих "всё более и более стали принимать резко выраженный политический характер". То есть, Гинцбург представил себя как бы "защитником самодержавного строя", оборонявшим его от поползновений революционеров. Однако даже и эти оправдания были ложью: отсутствие политических требований у ленских рабочих установила правительственная комиссия.
Поскольку расстрел рабочих был произведён военными, полицейскими, то ложно понимаемая "честь мундира" требовала от начальников силовых структур затушёвывать происшедшее и правительство взяло под защиту офицеров- непосредственных руководителей убийства. Министр МВД Макаров, искажая события, заявил в Думе: "Когда … толпа набрасывается на войска, войскам ничего не остается делать, как стрелять. Так было и так будет". Последняя его фраза стала крылатой, вызвав дополнительное возмущение в обществе.
Положение усугублялось тем, что власти были коррумпированы не только на местном, но и на центральном уровне: видные чиновники состояли пайщиками компании "Лензолото" - например, Дурново, обер-полицмейстер Москвы в 1905 г. и министр внутренних дел.
Для изучения событий на Лене была образована специальная правительственная комиссия, во главе с сенатором Манухиным, бывшим министром юстиции, имевшим репутацию честного человека.
По заключению комиссии Манухина Ленская стачка имела чисто экономический характер, вызванный тяжелейшими условиями быта и многочисленными нарушениями даже скудных законов, защищавших рабочих. Условия жизни в бараках "Лензолота" были названы "несовместимыми с человеческим достоинством". Выстрелы военных осуждались как неспровоцированные. Манухин раскрыл множество нарушений закона компанией, ставших возможными из-за материальной зависимости представителей государственной власти от "Лензолота" – то есть, попросту говоря, их подкупа.
Хотя события апреля 1912 года на сибирских приисках неоднократно назывались "проявлением звериного лица капитализма", "кровавым произволом русского самодержавия" и т.д., однако в правлении ленского рабовладельческого концерна, совершившего массовый расстрел рабочих, не было ни одного русского. Правление товарищества "Лензолото", избранное в июле 1909 года, было следующим: директор-распорядитель А.Г. Гинцбург, директора М.Е. Майер, Г.С. Шампаньер; кандидаты в члены правления В.М. Липин, Б.Ф. Юнкер, А.В. Гувелякен; ревизионная комиссия В.В. Бек, Г.Б. Слиозберг, Л.Ф. Грауфман, В.З. Фридляндский, Р.И. Эбенау.
Правительство в официальных публикациях по делу о расстреле на Ленских приисках постаралось затушевать острые моменты и практически не предприняло мер для изменения существующего положения вещей. Труд и кровь русских рабочих по-прежнему обращались в счета акционеров компании в Швейцарии, в их виллы во Франции, яхты в Италии; шли на содержание жёлтой прессы.
[1] по малодостоверной версии его имя было Гланды-Камбила Дивонович
[2] Коняев Н.М. "Первые Романовы", М., 2002 г.
[3] там же
[4] Таким образом, потомков Петра III следовало бы точнее называть не Романовыми, а Голштейн -Готторпскими.
[5] Коняев Н.М. "Первые Романовы", М., 2002 г.
[6] там же
[7] де Местр Жозеф "Петербургские письма", СПб, 1995 г., стр. 270.
[8] Родоначальником рода Нарышкиных был крымский караим Мордка Кубрат, по прозвищу Нарыш, или Нарышко, приехавший в Москву около 1465 г. Его внук Исаак первым носил фамилию Нарышкин.
[9] Симеон Полоцкий (1629- 80 гг.) учился в Киево-Могилянской академии; в иезуитском колледже в Вильне. В 1663/4 гг. переехал в Москву.
[10] "Записки графа А.А. Матвеева" // "Записки русских людей", СПб., 1841 г.
Данила Гаден вначале был парикмахером при дворе Алексея. Второй Романов самолично присвоил полюбившемуся ему брадобрею звание "доктора медицины".
[11] де Местр Жозеф "Петербургские письма", СПб, 1995 г., стр. 179.
[12] В августе 1553 г. корабль Edward Bonoventure под командованием Р. Ченслера бросил якорь в Двинской губе, напротив монастыря св. Николая. По приглашению царя Ченслер с товарищами прибыли в Москву. Весной 1554 г. они были отпущены в Англию с грамотой к королю Эдуарду VI, дозволявшей "английским торговым людям приходить со всякими товарами". Так началась русско-английская торговля.
[13] Глинка С.Н. "Записки", 1895 г., с. 255.
[14] Государственный секретарь – глава государственной канцелярии; должность, введённая в рамках преобразований, разработанных Сперанским. Через государственную канцелярию проходили все дела, требовавшие рассмотрения в Государственном совете. Они распределялись по отделениям канцелярии для подготовки к рассмотрению в департаментах Госсовета; докладывались на заседаниях департаментов статс-секретарями или их помощниками, а в общем собрании Совета – государственным секретарем или его заместителем. Помимо подготовки дел к слушанию, государственная канцелярия занималась оформлением журналов заседаний департаментов и общего собрания, а также составлением извлечений из них для императора.
[15] Шишков А.С. "Краткие записки адмирала А.С. Шишкова, веденные им во время пребывания его при блаженной памяти Государе Императоре Александре Первом в бывшую с Французами в 1812 и последующих годах войну", СПб, 1831 г., стр. 7.
[16] Кэткарт Уильям Шоу (Cathcart) (1755 - 1843 гг.). Старший сын Чарльза Кэткарта (1721- 76 гг.), девятого лорда Кэткарта, в 1768- 72 гг. посла Англии в России, и Джин Гамильтон (1726- 71 гг.), происходившей из рода, издавна тесно связанного с высшей российской аристократией. В начале 1770-х гг. находился в Петербурге, где служил послом его отец; изучал русский язык. Затем изучал право в университетах Глазго (его отец в 1773 г. стал ректором университета Глазго) и Дрездена. С 1776 г. десятый лорд Кэткарт; с 1788 г. один из 16 шотландских пэров в палате лордов. Участник англо- американской войны; сражений против Наполеона. В 1806-07 гг. командующий вооружёнными силами Шотландии. В 1812- 20 гг. посол в Петербурге; во время зарубежного похода российской армии политический советник союзников. С июля 1814 г. первый граф Кэткарт. Император Александр наградил его орденами Георгия 4 степени, Андрея Первозванного и Анны.
Помимо представления при петербургском дворе политических интересов Англии, Кэткарт содействовал организации в конце 1812 г. местного Библейского общества, фактически занявшегося, под видом благотворительной деятельности, подготовкой протестантской реформации церкви, а заодно и внедрением своих платных и добровольных агентов в разные сферы общественной жизни страны.
[17] дружественную к России позицию Швеции на этих переговорах во многом обеспечил участвовавший в них Кэткарт, пообещавший шведскому королю субсидию в 1 млн. фунтов стерлингов
[18] Wilson R. "Narrative of events during the invasion of Russia by Napoleon Bonaparte and the retreat of the French army. 1812", L., 1860, p. 116.
[19] "Высшее пресуществление войны – разрушить планы врага; затем – разрушить его союзы; затем – напасть на его армию; и самое последнее – напасть на его укреплённые города" (Сунь цзы).
[20] Шишков А.С. "Краткие записки …", стр. 64.
[21] "Записки, мнения и переписка адмирала А.С. Шишкова", т. 2, 1870 г. стр. 330 - 331.
[22] Флигель-адъютант П.А. Кикин принимал участие в "Беседе любителей русского слова" и активно поддерживал А.С. Шишкова в литературных и общественно-политических вопросах.
[23] Подробнее см. работу по истории Черноморского флота того времени капитана 1-го ранга В. Шигина "Неизвестная война императора Николая I", М., 2013 г.
[24] "Русская горнопромышленная корпорация" - англо-русское акционерное общество, зиц-председателем которого являлся бывший министр торговли и промышленности России В. Тимирязев, а реальное управление находилось в руках таких лиц как вице-председатель лорд Гаррис - председатель правления компании "Объединенные золотые прииски Южной Африки", один из ближайших помощников Сесиля Родса, первый секретарь Британской Южно-Африканской компании; Ф.У. Бэкер - директор-распорядитель брокерской фирмы "Л. Гирш и К°" и др.
[25] Хаген М. "Ленский расстрел 1912 г." // "Отечественная история", №2, 2002 г.
[26] Хаген М. "Ленский расстрел 1912 г." // "Отечественная история", №2, 2002 г.
[27] там же
[28] там же